смыслением положительной роли научно-технического процесса, а также структуры, а также механизма функционирования научного знания в XX веке занимались представители обновлененного позитивизма. Как известно, позитивизм в своем развитии проходит три стадии: «первый позитивизм» – 40- 70-е годы XIX века, «второй позитивизм», или эмпириокритицизм – 70-годы XIX века – начало XX века, «третий позитивизм», или неопозитивизм – 20--50-е годы XX века.
Неопозитивизм — третий этап в развитии позитивизма в 20-х годах ХХ века. В его основе лежит убеждение в возможности решения философско-методологических вопросов науки, абстрагируясь от философии как метафизики (здесь имеется в виду философско-идеалистическое учение о сверхчувственных принципах бытия) и опираясь лишь на положительные знания.
Особую популярность он приобрел в среде научной интеллигенции в 30-40- е годы. В его рамках выделяют логический и лингвистический позитивизм. Логический позитивизм (Р. Карнап, М. Шлик) — первоначальная форма неопозитивизма - исходил из отказа от философских категорий в решении проблемы формализации и соотношения эмпирического и теоретического уровней научного познания. Неопозитивисты рассматривали проблему развития научного познания как формально-логическую и сводили анализ науки к анализу языка науки, толкования математики и логики как формальных преобразований в научном знании и его языке. Однако уже в 50-е годы стало понятно, что абстрагирование от так называемых метафизических проблем имеет свои границы. Классические философские понятия оказались очень значительными для методологии и теории познания и особенно для осмысления антропологической проблематики, связанной с проблемой человека, с его предназначением в мире, с вопросами жизни и смерти. Даже в наифундаментальных научных теориях были найдены метафизические конструкции. Все это обусловило поворот неопозитивизма к анализу языковых образований, к разграничению правильного и неправильного применения языка, которое, по мнению представителей лингвистической философии, приводит к появлению неверифицируемых метафизических конструкций.
Основоположником лингвистического позитивизма был австрийский философ Людвиг Витгенштейн. Он отказался от устаревшего способа анализа предложений по субъектно-предикатной форме и пошел по пути разграничения смысла и значения языковых выражений и логического анализа языка. По Витгенштейну, смысл присущ лишь предложениям, которые отражают фактические ситуации. "Имена" - это только знаки "объектов". Мир является лишь совокупностью комбинаций «объектов» и «фактов». Логические формы не выражаются в языке, поэтому рациональными способами в мир нельзя заглянуть. Философия, по мнению Витгенштейна, не решает вопрос истины. Она лишь анализирует, проясняет логическую структуру языка и устраняет бессмысленные предложения.
В результате критического пересмотра методологических принципов неопозитивизма и отказа от радикального эмпиризма всего позитивистского направления в целом возникает постпозитивизм. Основные его идеи сформулированы на рубеже 50-60-х годов К. Поппером и Т. Куном и развиты в работах И. Лакатоса и С. Тулмина. В противовес неопозитивистским концепциям, концентрировавшим внимание исключительно на проблемах языка, т. е. на проблемах точного выражения уже имеющегося знания, постпозитивисты предлагают новую программу, суть которой заключается в выдвижении на первый план исторического анализа науки, т. е. исследования "роста" научного знания.
Постпозитивисты убеждены, что теоретическое мышление непосредственно участвует в процессе познания, зачастую даже опережая эмпирический опыт. Ведь даже для того, чтобы зафиксировать какое-то явление как "чисто эмпирический (т.е. чувственно воспринимаемый ) факт", человек должен обратить на него свое внимание, выделить его из бесчисленного множества других явлений, предпочесть его всем другим, иначе говоря, отнестись к нему как более важному, более значительному, более ценному, чем все другие. Поэтому постпозитивисты отказываются от позитивистского идеала "беспредпосылочного знания", говоря не о противопоставлении, а, наоборот, о взаимопроникновении эмпирического и теоретического, о "теоретической загруженности" эмпирических фактов.
