Неокантианство - философское течение в Германии, развивавшее учение Канта в духе последовательного проведения в жизнь основных принципов его трансцендентально-критической методологии.
Появилось в 60-е гг. 19 в. в обстановке глубокого кризиса спекулятивно-идеалистических систем Шеллинга и Гегеля, а также вульгарного материализма, оказавшихся методологически беспомощными в деле философского осмысления результатов быстро развивавшейся науки того времени. В поисках наиболее основательной и надежной философский традиции разработки логико-гносеологических и методологических проблем ученые и философы обращаются к учению Канта, которое объективно отличалось своим крайне выгодным местом и ролью в европейском и особенно немецком духовном развитии.
Наиболее полно неокантианство выразилось в реформировании кантовской гносеологии для методологического обоснования научного знания (культуры в целом как системы знаний).
Неокантианство пережило несколько этапов: период зарождения (60-70-е годы 19 в.), связанный с именами Либмана, Ф. Ланге, Гельмгольца; период расцвета (90-е годы 19 в. - 20-е гг. 20 в.), когда неокантианство возобладало в ряде немемецких университетов и его влияние распространилось далеко за пределы Германии; период упадка (с 30-х годов до окончания 2-й мировой войны), связанный с фашистской реакцией против буржуазного либерализма, нашедшего в неокантианстве свое теоретическое обоснование. В послевоенный период неокантианство возрождается в формах, опосредствованных влиянием неогегельянства, феноменологии и др. современных течений философии.
Философия Канта была непосредственно ориентирована на математическое естествознание своего времени и в качестве главной своей цели считала обоснование научного знания и поиски возможных условий его существования. Более того, Кант как бы предшествовал тому ходу развития, которое завело немецкую философию в тупики спекулятивного системотворчества.
Появлению неокантианства во многом способствовали публикации работ Фишера и Э. Целлера, а сам лозунг «Назад к Канту!» был сформулирован в 1865 О. Либманом, опубликовавшим книгу под названием Кант и эпигоны (Kant und die Epigonen), каждая из глав которой заканчивалась словами: «Нужно поэтому возвратиться назад к Канту». Определенную роль в возникновении неокантианства сыграли также новейшие исследования по физиологии внешних чувств, представленные трудами И. Мюллера и Г. Гельмгольца. Один из первых неокантианцев - Ф.А. Ланге, - формулируя программные задачи этого течения, считал центральной из них - противопоставить распространявшемуся в то время среди естествоиспытателей материализму критический идеализм Канта, соответствующим образом переработанный и дополненный результатами физиологических исследований. Начинается тщательная и кропотливая работа по изучению кантовского наследия, появляются новые издания его сочинений, пишутся подробные комментарии к его главному труду - «Критика чистого разума», а с 1897 по инициативе X. Файхингера начинает издаваться специальный журнал «Kant Studien». Постепенно неокантианство становится одним из господствующих философских учений в университетах Германии и Франции, а оттуда проникает и в Россию, демонстрируя тем самым своеобразную реализацию философской традиции в новых социально-исторических условиях.
Несмотря на ряд общих принципов: 1) рассмотрение философии в качестве метода достижения позитивного знания, а не как самого это знания, и следующий отсюда отказ от притязаний онтологии на статус философской дисциплины; 2) признание наличия обусловливающих познание априорных форм; 3) ограничение самого познания сферой опыта и т.д. - неокантианство никогда не было однородным философским направлением. С первых дней своего возникновения оно представляло собой скорее ряд течений, пытавшихся развить отдельные положения философии Канта. И хотя все они ставили в качестве главной одну и ту же цель - обоснование научного знания и культуры в целом с помощью реформированной кантовской гносеологии, - можно говорить о существовании нескольких, принципиально отличных друг от друга интерпретаций ортодоксального Канта, а, следовательно, и о различных направлениях внутри самого неокантианства:
а) физиологическом, непосредственно связанном с именами Гельмгольца и Ланге, рассмотревшими кантовское положение об априорных формах сознания на основе достижении физиологии внешних органов чувств и превративших эту априорность в единство психофизиологической организации познающего субъекта;
б) реалистическом (А. Риль, О. Кюльпе), сохранившем кантовскую «вещь в себе» в качестве необходимой предпосылки познавательного процесса (в виде основания материала ощущений) и рассматривающем рассудок только как оформляющий, но не создающий сами предметы; в силу этого данное направление оказалось наиболее близким к традиционным взглядам своего предшественника;
в) психологическом, складывавшемся внутри неокантианства в начале 20 в. (Л. Нельсон) и обосновывавшем значимость априорных форм познания с помощью психологических методов интроспекции; характерной особенностью этого направления явилась также своеобразная интерпретация субъекта познания в качестве эмпирического, а не трансцендентального;
г) трансцендентально-логическом;
д) трансцендентально-психологическом.
Последние два направления представлены соответственно Марбургской школой, занимавшейся преимущественно логико-методологической проблематикой естественных наук, и Фрейбургской (Баденской) школой, сосредоточившуюся на проблематике ценностей и методологии наук гуманитарного цикла. На них мы остановимся подробнее.
Призыв «назад к Канту» трактуют как формулу отказа от объективного историзма Гегеля, в качестве действенного оружия против которого рассматривается трансцендентализм Канта. Однако гносеология Канта для них является лишь отправным принципом - интерпретируя Канта, они так или иначе реформируют его учение. Так, по мнению Когена,»… понимание основных понятий (системы Канта) не только и не столько было потеряно, сколько никогда не было достигнуто».
Прежде всего, реформе в неокантианстве (за исключением реалистического направления) подверглась центральная схема кантовской гносеологии - противопоставление трансцендентального субъекта трансцендентному объекту («вещи в себе»). Такое противопоставление приводит у Канта к тому, что формы отношения познающего субъекта к миру, т.е. априорные формы чувственности, рассудка и разума, выступают как способности субъекта (сколько бы Кант ни настаивал на их трансцендентальном характере) и, т.о., ведут к субъективизму и психологизму. Переосмысление отношения знания и объекта совершается в различных направлениях неокантианства по-разному. Нельсон показал, что трактовка субъекта как эмпирического неизбежно низводит понятие опыта до уровня психологические переживания. Коль скоро так понимаемый внутренний опыт берется как непосредственно исходное, то становится очевидной невозможность выдвинуть какой-либо объективный критерий соотнесения субъекта с объектом, а значит, и невозможность теории познания. В двух центральных направлениях неокантианства - марбургской и баденской школах - реформация кантовского учения идет по противоположному руслу: в их философии субъект выступает как безличный процесс развития культуры, т.е. как самополагание человеческого разума. Идея такого построения была подсказана трансцендентализмом Канта, но воплощение ее в систему потребовало коренной реформы классического кантианства. Отказ от кантовского понятия «вещи в себе» требовал обоснования объекта в самом субъекте, но причем так, чтобы сущностные определения последнего были бы критерием объективности. С другой стороны, вместе с отпадением «вещи в себе» различение чувственности, рассудка и разума теряет свою принципиальность; активность рассудка, полагающего, по Канту, форму, но не содержание знания, приобретает в этих школах значение метода обоснования исторической реальности вообще. Поэтому история отождествляется в неокантианстве с культурой, а разработка проблем философии культуры носит подчеркнуто логико-гносеологический характер, в отличие, например, от направлений философии культуры.
