Главные герои ершалаимских глав — пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат и нищий бродяга Иешуа Га-Ноцри, в котором угадывается Иисус Христос. Булгаков рассказывет нам о них, чтобы дать высокий образец, с которым можно сравнить пошлую московскую жизнь. Написаны эти главы иначе, чем современная часть романа.
Главы, описывающие события в Москве, наполнены допущениями, ироничной двузначностью, туманными намеками, которые часто отвлекают внимание от «реальности» происходящего. В отличие от картин фантастического мира, в которых разворачивается феерия больших и малых чудес, которая блистает порою несколько театрализованными эффектами, описание событий в Ершалаимских главах предельно близко и подобно жизни.
Булгаковский Иешуа, тем не менее, сохраняет черты, характерные для Мессии. Он, в частности, разгадывает и останавливает приступы головной боли у Понтия Пилата. Однако, проповедническая миссия, дар ясновидения и целительства, уступают место в его образе, человеческим идеям и гуманизму.
Главным антагонистом Иешуа в Ершалаимском романе является Понтий Пилат. Они противопоставлены друг другу, как носитель абсолютного добра и вечных истин – утратившему веру в моральные ценности охраннику государственного порядка, как представитель царства «не от мира сего» - представителю земной власти. Между ними разворачивается напряженная полемика касательно ряда основных морально-философских проблем, которые можно обобщить как хрестоматийно известный вопрос: «Что есть истина?».
Доминантным свидетельством духовного величия Иешуа является та самая бескомпромиссность, с которой он отстаивает высшую истину перед лицом земной гибели. Взамен Понтий Пилат, который принадлежит к кругу «сильных мира сего», терпит поражение. Именно с его личностью в Ершалаимских главах связано лаконичное, словно приговор, утверждение, что самым страшным человеческим пороком является трусость.
Судьба Пилата, после казни Иешуа, является образцом катастрофических последствий морального конформизма.
Ершалаимские сцены «Мастера и Маргариты» — это идейный центр романа, тот эталон высокой трагедии, по которому проверяется современная Булгакову московская жизнь. И выясняется, что праведник точно так же обречен на гибель в Москве, как и в Ершалаиме. Но в древних главах нам не хочется смеяться ни над одним из персонажей, а вот в московской части романа смех, по замыслу автора, призван замаскировать трагизм происходящего, подготовить нас к оптимистическому финалу, когда Мастер и его возлюбленная получают заслуженную награду — покой.
