ВОПРОС 3
Новаторство Ибсена – драматурга и проблемы сценического воплощения его пьес.
Жанровая характеристика Ибсена неоднозначна. Во-первых, социально-бытовая драма (бытовые подробности). Ибсен возвысил жанр мещанской драмы. Для него буржуа – далеко не идеал, их жизнь невыразительна, Ибсен сделал ее привлекательной благодаря строгому отбору. Во-вторых, социально-психологическая драма. Ибсена интересует внутренний конфликт, он фиксирует несовпадение того, что герои говорят и делают. Он уделяет особое внимание этой проблеме. Дает намеки на реальность. Пользуется системой подтекста. В-третьих, философская драма. Герои осмысляют свою жизнь, поднимаются до философско-нравственных проблем.
Весьма жесткая внутренняя структура ибсеновских драм исключает «случайные», не наполненные символическим смыслом детали, обеспечивает прочное единство насыщенного подтекстом диалога и обильных ремарок, создающих сценическую иллюзию. Подробные описания обстановки, мизансцен, поведения персонажей, их эмоционального состояния, выражаемого в жестах и интонациях, образуют в пьесах Ибсена четкий каркас воображаемого спектакля, концептуально продуманную авторскую режиссуру. Стремясь к максимально точному и правдивому изображению современной жизни, Ибсен решительно отвергал привычные для той эпохи театральные условности. В письмах к актерам и режиссерам, готовившим спектакли по его пьесам, драматург требовал отказа от декламации, театральной торжественности, утрированных жестов, эффектной игры на публику с расчетом получить аплодисменты. Столь же решительно настаивал он на понимании каждым исполнителем места, которое занимает его персонаж в пьесе как целом, на долгих и тщательных репетициях, необходимых для создания ансамбля, на характерной индивидуализации всех образов, включая участников массовых сцен, на освещении, создающем для каждого акта пьесы особое, соответствующее ему настроение. «Но прежде всего — писал драматург, - верность действительности, иллюзия, что все неподдельно, что сидишь и видишь перед собой нечто происходящее в реальной жизни»
К концу 1880-х гг. пьесы Ибсена обрели широкую известность за пределами Скандинавии. Новаторские устремления драматурга были с энтузиазмом встречены передовыми деятелями европейской сцены и особенно молодым поколением, жаждавшим основательного обновления театральной эстетики. Выдающийся немецкий критик и режиссер Отто Брам вспоминал о своем первом знакомстве с драматургией Ибсена: «Мы уловили первое приближение нового поэтического мира, мы впервые почувствовали себя перед людьми наших дней, в которых мы могли поверить, и за всеохватывающей социальной критикой мы увидали идеал свободы и правды»10. Однако пьесы Ибсена вызывали резкое отторжение у тех, для кого критериями сценичности оставались приемы «хорошо сделанной пьесы». Не понимая сложного подтекста диалогов, ретроспективной техники Ибсена, а также глубокого психологизма и многозначной символики его произведений, консервативная критика упрекала пьесы драматурга в претенциозности, темноте содержания, странности поведения персонажей, нелогичности событийной канвы, лишенной простого и ясного смысла. Бурю негодования вызывали постановки «Привидений», в которых нередко усматривали пессимистическую проповедь нигилизма, стремление эпатировать публику показом низменных, патологически ущербных явлений действительности. Эта драма воспринималась большинством современников драматурга как знамя сценического натурализма, демонстрировавшего фатальную власть над человеком биологических законов и социальной среды.
