Ф.Бэкон уверен, что цель научного познания не в созерцании природы, как это было в Античности, и не в постижении Бога, согласно Средневековой традиции, а в принесении пользы и выгоды человечеству. Наука - средство, а не цель сама по себе. Человек же - властелин природы, таков лейтмотив философии Бекона. “Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии является правилом”.[1] Иными словами, чтобы подчинить себе природу, человек должен изучить ее законы и научиться использовать свое знание в реальной практике. Именно Бэкону принадлежит знаменитый афоризм “ЗНАНИЕ - СИЛА!”, в нем можно усматривать лозунг и пафос всей философской системы Ф.Бэкона. Благодаря ему, по-новому понимается отношение ЧЕЛОВЕК-ПРИРОДА, которое трансформируется в отношение СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТ, и входит в плоть и кровь европейской ментальности, европейского стиля мышления, сохраняющегося и поныне, мы все ощущаем на себе влияние идей Бэкона. Человек представляется как познающее и действующее начало (субъект), а природа - как объект, подлежащий познанию и использованию. Активистский утилитаризм полагает, что с появлением человека природа распадается на субъект и объект, которые одновременно и разделены и связаны посредство инструментальной деятельности. "Естественнонаучный способ представления исследует природу, как поддающуюся расчету систему сил. Современная физика не потому экспериментальная наука, что применяет приборы, для установления фактов о природе, а, наоборот: поскольку физика, причем уже в качестве чистой теории заставляет природу представлять себя как расчетно предсказуемую систему сил, постольку ставится эксперимент, а именно, для установления того, дает ли и как дает о себе знать представленная таким образом природа”,[2]- пишет М.Хайдегер.
К сожалению, эта гносеологическая традиция породила не только преобразовательский энтузиазм человека, ставший деятельностным основанием позитивного преобразования природы, воспринимаемой как инструмент в достижении человеческих целей, но и к формированию и распространению в наши дни технократического сознания, чреватого не столько созиданием, сколько разрушением. В основе доктрины техницизма лежит положение, что мир спасет инженерная забота “ Бог техницизма - великий инженер. Созданный им мир - земля обетованная для человека-инженера: все он охватывает как предмет или средство инженерного действия, впервые придающего вещам их подлинный смысл... Эволюция этой доктрины была предопределена чудесным превращением работящей Золушки-техники в ослепительную королеву материального обмена”.[3]
Технократическое мышление не является неотъемлемой чертой представителей науки вообще и технического знания в частности. Оно может быть свойственно и политическому деятелю, и представителю искусства, и гуманитарию, и педагогу-предметнику, и воспитателю. Технократическое мышление - это мировоззрение, существенными чертами которого являются примат средства над целью, цели над смыслом и общечеловеческими интересами, смысла над бытием и реальностями современного мира, техники (в том числе и психотехники) над человеком, его ценностями, культурой. Технократическое мышление - это Рассудок, которому чужды Разум и Мудрость. Для технократического мышления не существует категорий нравственности, совести, человеческого переживания и достоинства.
Существенной особенностью технократического мышления является взгляд на человека как на обучаемый, программируемый компонент системы, как на объект самых разнообразных манипуляций, а не как на личность, для которой характерна не только сама деятельность, но и свобода по отношению к возможному пространству деятельностей.
Нельзя идентифицировать технократическое мышление с мышлением ученых или техников. Технократическое мышление - это скорее прообраз искусственного интеллекта. Хотя последнего еще нет, технократическое мышление - уже реальность, и есть опасность, что создаваемый на основе его средств искусственный интеллект будет еще страшнее, особенно если он во всей своей стерильности станет прообразом человеческого мышления.. Наука и особенно техника возвысились над человеком, перестали быть средством, а стали смыслом и целью. Технократическое мышление, будучи духовно пустым, опустошающе действует на культуру, губит душу ученого, деформирует Дух науки. Вряд ли Ф.Бэкон предполагал, что его стремление возвеличить науку может обернуться такими последствиями, как, впрочем, и Нильс Бор не ожидал, что его открытие станет угрозой жизни всего человечества.
Призывая людей, вооружившись знаниями, подчинить себе природу Ф.Бэкон восставал против господствующей в то время схоластической учености и духа самоуничижения человека. В силу того, что основой книжной науки, как уже говорилось, была выхолощенная и абсолютизированная логика Аристотеля, то Бэкон отказывается и от авторитета Аристотеля. “Логика, -пишет он, которой теперь пользуются, скорее служит укреплению и сохранению ошибок, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию истины. Поэтому она более вредна, чем полезна”.[4] Он ориентирует науку на поиск истины не в книгах, а в поле, в мастерской, у кузнечных горнов, одним словом, в практике, в непосредственном наблюдении и изучении природы. Его философию можно назвать своеобразным возрождением античной натурфилософии с ее наивной верой в незыблемость истин факта, с постановкой в центре всей философской системы природы. Однако в отличие от Бэкона натурфилософия была далека от того, чтобы поставить перед человеком задачу преобразовать и подчинить себе природу, натурфилософия сохраняла благоговейное преклонение перед природой. Таким образом, центральной проблемой философии Ф.Бэкона можно назвать проблему отношения человека и природы, которую он решает в русле утилитаризма, можно сказать, что именно с него начинается европейский утилитаризм, наиболее ярко проявившийся в философии прагматизма (Джемс, Дьюи, Парсонс).
ПОНЯТИЕ “ПРИЗРАКОВ” У Ф.БЭКОНА
Итак, важнейшим условием овладения природой является знание, которое, по мнению Бэкона должно строится на новых принципах. Прежде всего, необходимо очистить познание от мешающих ему “призраков”, т.е. некоторых установок сознания или сложившихся традиций мышления. “Существуют четыре вида призраков, которые осаждают умы людей. Назовем первый вид призраков - призраками рода, второй - призраками пещеры, третий - призраками рынка, четвертый - призраками театра “.[5] Под призраками рода Бэкон понимает устойчивость некоторых человеческих представлений, например, представление о том, что Земля плоска; призраки пещеры - это заблуждения одного отдельного человека, обусловленные его индивидуальными особенностями,; призраки рынка - мнение толпы или большинства (невольно вспоминается библейское “не следуй за большинством на зло”); и, наконец, призраки театра - это вера в высшие авторитеты - ученых, религиозных догматов и т.д. Только подвергнув свое знание строгой проверке, можно отыскать в мире истину. Главным учителем человека должна быть природа. “Лучше рассекать природу, чем отвлекаться от нее. Это и делала школа Демокрита, которая больше чем другие проникал в природу”.[6] Бэкон впервые после долгого забвения упоминает имя Демокрита, возрождая таким образом античное философское наследие в его полноте, заложенную именно там традицию опытного постижения природы.
ПОНЯТИЕ ОПЫТА В ФИЛОСОФИИ Ф.БЭКОНА
“Опыт” - главная категория в философии Бэкона, ибо с него начинается и к нему приходит познание, именно в опыте проверяется достоверность знания, именно он дает пищу разуму. Без чувственного освоения действительности разум мертв, ибо предмет мысли всегда черпается из опыта. “Самое лучшее из всех доказательства есть опыт”, - пишет Бэкон.[7] Опыты в науке бывают плодоносными и светоносными, первые приносят новые знания полезные человеку, это низший вид опытов; а вторые - открывают истину, именно к ним должен стремиться ученый, хотя это трудный и долгий путь. В этом пути его будут сопровождать главные методы познания, “один воспаряет от ощущений и частностей к более общим аксиомам... Другой же - выводит аксиомы из ощущений”.[8] Это не что иное, как индукция (от частного к общему) и дедукция (от общего к частному). Дедуктивный метод был хорошо отработан в Логике Аристотеля и более поздних работах. Заслуга Бэкона в философском обосновании индукции. Индукция может быть полной и неполной. Полная индукция - это идеал познания, она означает, что собраны абсолютно все факты, относящиеся к области изучаемого явления. Нетрудно догадаться, что это задача сложная, если не сказать недостижимая, хотя Бэкон верил, что со временем наука решит эту задачу; поэтому в большинстве случаев люди пользуются неполной индукцией. Это означает, что обещающие выводы строятся на материале частичного или выборочного анализа эмпирического материала, но в таком знании всегда сохраняется характер гипотетичности. Например, мы можем утверждать, что все кошки мяукают до тех пор, пока нам не встретится хоть одна немяукаящая кошка. В науку, считает Бэкон, нельзя допускать пустые фантазии, “...человеческому разуму надо придать не крылья, а скорее свинец и тяжести, - чтобы они сдерживали каждый прыжок и полет”[9]. Для того чтобы добраться до истины, науке необходимо накопить огромное количество плодоносных опытов, подобно муравью, который по песчинке собирает свой муравейник, в отличие от паука, создающего из самого себя затейливый узор своей паутины. С муравьями Бэкон сравнивал ученых-естествоиспытателей, а с пауками ученых-схоластов, книжников. Если первые приносят пользу людям, то вторые - задерживают развитие познания. Однако наилучшим типом ученого он считал - ученого, который как пчела по крупице собирает нектар опыта, чтобы получить из него новый, ценный и полезный как мед продукт - полезные знания, способные изменить мир для блага человека.
