Мельников говорил о том, что языковая система складывается под влиянием различных факторов, на основе которых формируются различные языковые системы: флективный (слово меняется с помощью флексий; нет служебных слов), агглютинативный (слово меняется с помощью суффиксов и приставок), корнеизолирующий (отсутствуют словообразование и словоизменение) и инкорпорирующий (предложение выражено одним сложным словом, состоящим из глагола и тесно слитых с ним подлежащего, дополнения и других членов предложения).
Например, сюда относятся коммуникативно-релевантные характеристики языкового коллектива: 1) его величина (малый – большой коллектив); 2) однородность – разнородность (смешанность) состава; 3) доминирующий режим общения, а именно: наличие – отсутствие временных и (или) пространственных ограничений на межкоммуникационные интервалы (в том числе в зависимости отоседлости – неоседлости носителей языка).
Эти характеристики в своей совокупности формируют внешнюю детерминанту языка и в особенности внеязыкового сознания носителей языка.
Взаимодействие внутренней детерминанты и внешней описывается в его теории следующим образом. Если однородный коллектив возрастает по величине, то возрастает пространственный межкоммуникационный интервал, возрастает эффективность событийного коммуникативного ракурса, в аспекте констатации результирующего событийного признака. Это переводит инкорпорирующий строй в эргативный. Дальнейшее увеличение коллектива в этом случае содействует формированию флективной техники. Если же межкоммуникационный интервал увеличивается только во времени, а не в пространстве, то складывается агглютинативный строй.
Нашла ещё что-то интересное у Мельникова, но не знаю, куда это отнести:
Язык, как и любой инструмент культуры или техники, формируется под влиянием потребности использования в определенных условиях. Если конкретизировать этот тезис применительно к индоевропейским языкам, то зарождение их строя начинается в те времена, когда племена охотников-собирателей приступают к освоению культуры земледелия. Такое изменение образа жизни позволяет людям обеспечить себе на сравнительно небольшой территории достаточно большой и надежный воспроизводимый источник пищи. В результате население постепенно разрастается, занимая все более обширную территорию, но при этом оно утрачивает ту возможность поддерживать непосредственные контакты между каждым из членов общества, которая существовала в микроколлективах охотников-собирателей.
Между тем для постоянного совершенствования способов хозяйствования земледельцам очень важно, чтобы каждый, кто изобрел что-либо новое в посадке, уборке, хранении урожая и т. д., делился своим опытом с другими. Следовательно, такое разрастающееся общество нуждается в существовании надежного способа многоступенчатой передачи от одного члена коллектива к другому социально полезной информации. Если в микроколлективе охотников-собирателей каждый способен передавать новую информацию всем и сразу, тем самым без существенных искажений и потерь, то в разрастающемся оседлом земледельческом коллективе информация распространяется путем большого количества ретрансляций. Поэтому постепенно должна сформироваться такая система языка, которая имеет значительное число механизмов, обеспечивающих предохранение сведений от ситуации "испорченного телефона".
Прежде чем перейти к подробному рассмотрению этих механизмов в русском языке, необходимо отметить одно важное отличие славянских языков, и прежде всего русского, от прочих индоевропейских. Оно состоит в том, что именно славянские языки последовательно развили те тенденции, которые задали направление формирования всех индоевропейских языков. Что касается других индоевропейских языков, то они с течением времени попадали в иные условия (например, в условия относительно быстрого смешения разных народов) и были вынуждены уже отработанную технику общения специализировать применительно к некоторым новым требованиям. Кроме того, в русском языке с его очень высокой численностью носителей исходные индоевропейские тенденции развития успели проявиться более полно, чем в других славянских языках.
Задумаемся: как можно сделать так, чтобы при многочисленных цепочках передач информации говорящий и слушающий были уверены в том, что содержание было понято правильно и что его можно передавать дальше?
Самый несложный вариант - это простое повторение чего-нибудь. Так на переправе обычно кричат на другой берег: "Лодку… Лодку… Давай… Давай…". Спрашивается: если ли в русском языке какие-либо элементы, когда некоторая информация повторяется? Да, и это проявляется постоянно. Когда мы произнесли белая стена, то мы показали, что слово белая имеет значения женского рода, единственного числа и именительного падежа. Но ведь и слово стена тоже. При этом прилагательные или, например, причастия в русском языке имеют такую форму, что мы легко можем отличить их от других частей речи. Таким образом, воспринимая, например, причастие крашеная, мы понимаем, что перед нами определение к некоему существительному, которое имеет женский род, единственное число и именительный падеж, и когда такое существительное обнаруживается, то у общающихся появляется уверенность, что они правильно понимают друг друга. А если я, например, услышу крашеная…, а потом стул, то сразу же будет замечена ошибка. То есть система построена таким образом, чтобы можно было любые возникшие сомнения немедленно обнаружить и, пока не закрепилась ошибка, выяснить их причину, исправить и только тогда двигаться дальше.
