Впервые о бытии заговорил древнегреческий философ Парменид. Тогда философия пыталась понять нечто недоступное непосредственному опыту, то, что скрывается за существованием вещей и обусловливает его. Существуют ли некие основания мира? В своей поэме Парменид сформулировал утверждение: «Бытие есть, небытия же нет». На первый взгляд оно представляет собою тавтологию. В нем содержатся две части, каждая из которых утверждает по сути одно и то же. Тогда его можно представить в виде: «бытие есть» = «небытия нет». Обе части можно разложить, поскольку совершенно очевидно, что «бытие» это то, что «есть», а «небытие» то, чего «нет».
Обратимся к предмету нашего рассмотрения – к бытию. Итак, «бытие есть». Здесь речь идет о том, что существует, ибо существует то, что «есть». Бытие есть то, что существует или бытие = существование. Но существует все, что существует. И только о том, что существует, можно сказать, что оно существует. Значит, бытие есть всё или бытие = всё. Однако поскольку бытие есть «всё», то оно не есть «это» или «что-то». Иными словами, нельзя найти такую вещь, о которой можно сказать, что она есть бытие. Бытие, следовательно, не есть «что», оно есть «не-что-то» или «ничто», небытие. Если это так, то бытие и небытие тождественны, неотличимы. Это противоречит исходному утверждению. Возникает логический тупик, из которого можно найти остроумный выход.
Обращаясь к тезису «бытие есть, небытия же нет», необходимо теперь вернуться к нему как целому, не деля на части. Оно представляет собой языковое выражение, которое заключает в себе определенную, законченную мысль. С достоверностью можно утверждать, что выражение существует, т.е. существует определенная мысль. Если же она «существует», то она есть «бытие». Таким образом, мысль о «бытии» есть бытие или «бытие» есть «мысль» о бытии.
Она для самой себя есть объект (как то, о чем мыслится), но будучи мыслью, она является субъектом (как то, что «мыслит»), т.е. здесь осуществляется субъект-объектное тождество или возникает точка пересечения ряда объектов или вещей и ряда субъектов или мыслей. Только благодаря этому пересечению возникает возможность бытия философии или самостоятельного, самоосновного философствования. Сущность как «чтойность», или объект, и существование как процесс мышления, или субъект, совпали. Данное тождество не только отрицает раздельность субъекта и объекта, сущности и существования, но и вообще всякую раздельность, т.к. в бытии нет ничего, что могло бы его раздвоить, оно целостно, ибо нет ничего, кроме него самого.
На основании такого представления о бытии Парменид построил своего рода онтологическую модель мира. Очевидно, что здесь мир = бытию, поскольку кроме него (бытия) ничего нет. Бытие единственно, абсолютно, т.е. едино. В нем нет ничего, что отличало бы его от чего-нибудь другого. По сути, бытие = единое. Отсутствие в бытии чего-либо, кроме него самого, указывает на его непрерывность или континуальность, которая у Парменида называется «полнота» бытия. Иными словами, нет в бытии такой точки, в которой бы его не было. Бытие существует повсюду, т.е. оно есть всё, а значит – ничто. Вспомним, что выход из противоречия можно найти только вновь обращаясь к языковому выражению: «бытие есть, небытия же нет». Здесь возникает новый момент в рассуждениях, делая возможным развитие философского дискурса. Бытие, поскольку оно существует как мысль о бытии, а мысль эта определена, т.е. обладает смыслом, который заключается в том, что «бытие» есть, постольку и само бытие как слово («бытие») является определенным. Иначе говоря, бытие имеет предел.
Бытие совершенно, ибо нет ничего, что нарушило бы это совершенство. Определенное совершенство, по представлениям того времени, выражает себя в форме шара. Бытие, по Пармениду, сферично. Оно, будучи единственным, не граничит ни с чем, а значит, безгранично и бесконечно. Бесконечный шар нельзя представить, но его можно помыслить, следовательно, это не противоречит тождеству бытия и мышления. Однако если бытие не имеет границы, лишено ее, то оно неполно и стремится к полноте. Тем не менее в бытии нет зависти, поскольку оно определено, а значит закончено. В нем нет зла. Бытие есть полнота блага. Благо же равнозначно свету. Таким образом, бытие у Парменида мыслится как бесконечно светящийся шар, преисполненный блага. Отметим, что философские рассуждения, обращаясь к категории бытия, в своем движении задали понятия мышления и предела. На этом философский дискурс исчерпал свои возможности, поскольку новые категории еще не появились. Как только наступает стадия «молчания» философии, ее безъязыкость, содержащая в себе все будущие понятия, т.е. молчание наполнено бесконечным и неопределенным смыслом, так философия обращается к языку смыслообразов – метафор. Метафоричность философского языка особенно характерна на стадии становления философии – в эпоху античности.
В концепции Парменида возникает ряд проблем, связанных с онтологической моделью бытия.
Во-первых, как можно помыслить бытие? Если оно совершенно и самодостаточно, а значит, завершено, то оно закрыто, недоступно нашему уму, и рассуждения о бытии невозможны. Либо оно доступно только откровению как полной открытости. В этом случае его постижение возможно только мистическим способом.
Во-вторых, как можно помыслить вещи? Они представляют собой множество, тогда как бытие существует только в единстве и как Единое. Либо множество вещей и каждая из них обладают самостоятельным и самодостаточным бытием и само бытие множественно, а мир не существует как единство, либо следует признать, что вещи действительно не существуют и являются лишь иллюзией. К последнему решению склонялся сам Парменид, но мало находилось последователей в признании вещей чистыми иллюзиями. К этому склонны, скорее, восточные философские системы.
В-третьих, и это следует из второй трудности: если бытие неподвижно, то почему вещи перемещаются с места на место?
Итак, необходимо было объяснить возможность философского разговора о бытии при условии его полноты и закрытости; показать многообразие реально существующих вещей исходя из принципа единства бытия; наконец, определить источник и условие движения вещей в абсолютно заполненном и покоящемся бытии.
Весь ряд проблем, возникающих из представлений Парменида о бытии, можно перевести на язык субъект-объектных отношении с тем, чтобы показать корень всех сложностей, который скрывается в нарушении едва достигнутого Парменидом субъект-объектного тождества как исходного в представлении о бытии. Точка пересечения ряда вещей и ряда мыслей оказалась перейденной. Эти ряды вновь разошлись. Тождество распалось на три варианта: субъективация – при полном отождествлении мышления с бытием становится невозможным объяснение существования вещей; объективация – полная закрытость бытия приводит к невозможности его помыслить; в случае бытия как полного неподвижного единства, т.е. основания всеобщей взаимосвязи вещей, происходит субстанциализация взаимодействия. Следовательно, необходимо избавиться от возникших проблем путем установления нового субъект-объектного тождества.
