Принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 года Конституция Российской Федерации впервые на высшем уровне определила правовые основы судебной власти (гл. 7 Конституции) . Термин «судебная власть», долгое время отсутствующий в отечественном политическом, юридическом и научном лексиконе, наконец, получил нормативное закрепление в Основном Законе Российского государства. С полным основанием этот акт можно отнести к источнику судебной власти.
Законодательное закрепление судебной власти имеет непреходящее значение для совершенствования правосудия по гражданским делам, повышения его эффективности, так как нормы Конституции, определяющие статус судебной власти, представляют собой исходную базу для реализации этих положений в гражданском судопроизводстве .
Действие судебной власти распространяется и за пределы гражданского судопроизводства, обеспечивая силу, властную обязательность судебных постановлений.
Проблема законной силы актов правосудия, и прежде всего судебных решений, всегда была актуальной для науки гражданского процессуального права. Библиография работ по этой теме насчитывает сотни наименований.
Прежде чем обсуждать проблему характеристики, назначения и правовых свойств законной силы судебного решения, необходимо, на наш взгляд, остановиться на определении источника силы этой юридической конструкции. Необходимость подобного исследования обусловлена социально-правовой ценностью проблемы судебного правоприменения и правовой силы актов правосудия.
Насколько неоднозначно в юридической науке трактуется вопрос о соотношении акта правосудия и нормы права, настолько неодинаково определяется и сила судебного решения. Многие ученые исходят из того, что юридическая сила правоприменительного акта, каким является акт правосудия, основана на силе правовых норм. В частности
Н.А.Чечина пишет, что правовая сила, сущность решения, механизм его воздействия определяются силой, значением и содержанием норм права, примененных судом1. Закон, как форма выражения права, реализуясь в судебном решении, не может не присваивать последнему силу, присушую самому праву, — отмечает Д.И.Полумордвинов2. Аналогичных взглядов придерживается И.Я.Дюрягин, полагая, что юридическая сила правоприменительного акта основана на юридической силе правовых норм3.
Осуществляя правосудие, суд применяет нормы материального и процессуального права, руководствуется законом как критерием правильного поведения участников процесса в той или иной правовой ситуации. И в этом смысле решение суда основано на норме права. Но для правоприменительной судебной деятельности характерна высокая степень властности4, которая по сути своей имманентна принуждению. Принуждение сообщает норме права само судебное решение как акт судебной власти, выражающий государственную волю относительно разрешаемых ею конфликтов и иных юридических дел. «Не решение суда черпает силу в примененной судом норме, а наоборот, сама эта норма получает через посредство решения принудительное претворение в жизнь»5. С этим утверждением Н.И.Масленниковой можно согласиться.
Обеспечивая норму права, на основании которой вынесено судебное постановление по гражданскому делу, силой судебного принуждения, акт правосудия выступает в качестве акта прямой реализации судебной власти. Характерно, что в более поздней работ
И.Я.Дюрягин отмечает, что юридическая сила правоприменительных актов опирается не только на силу примененных норм, но и на властную компетенцию субъектов, применяющих право.
Юридическая сила акта правосудия не может быть отождествлена с силой материального закона, примененного судом. В этой связи термин «законная сила судебного решения», широко используемый в процессуальном законодательстве, а также в учебной и научной литературе по гражданскому процессу, представляется не совсем точным.
Интересно отметить, что в болгарской литературе по процессуальному праву термин «законная сила» не используется. В действующем ГПК НРБ 1952 г. даются такие формулировки, как «решение имеет силу», «вступившее в силу решение» (ст.ст. 219-224 ГПК НРБ и др.). Такая терминология не случайна и выражает определенную концепцию, суть которой в том, что сила судебного решения в гражданском процессе не равна силе закона. Такая постановка вопроса не лишена оригинальности. Думается, что и отечественной науке гражданского процессуального права может быть использован термин «сила судебного решения».
