Предвозрождение во Франции
Среди представителей литературы Предвозрождения во Франции особенно выделяется поэт, лирик Франсуа Вийон (1431 – после 1463 г.). о жизни его известно очень мало. В самой его судьбе воплощены черты переходного, противоречивого времени. Сын бедной вдовы, воспитывался в доме дяди-священника, от которого унаследовал фамилию. Он учился в Сорбонне, стал магистром искусств (1452), а через три года убил в драке из-за женщины, обороняясь, священника, позже связался с ворами и грабителями (на это его толкнули голод и бездомность), не раз сидел в тюрьме, в 1463 г. был приговорен к повешению, но казнь заменили изгнанием из Парижа, и после этого его следы потерялись.
Вийон закрепил во французской поэзии твердую форму баллады. Баллада включает 3 строфы на одинаковые рифмы: ababbccdcd для строфы из 10 строк с рефренов и «посылку» - заключительную полустрофу с обращением к адресату. Поэзия Вийона пронизана ощущением неустойчивости и неблагополучия бытия. Среди его произведений «Баллада повешенных», «Большое завещание», «Лэ» («Малое завещание») и др.
Ф. Вийон – лирик, живет и играет в стихах. Играет трагикомедию. Поэт часто груб, подчеркнуто насмешлив, порой скабрезен. Он непрестанно пародирует – античных классиков, современных поэтов и самого себя. Один из главных вопросов – вопрос о том, как надо или не надо жить. Человек несомненно религиозный, Вийон далек от христианского аскетизма. Он любит жизнь с ее земными языческими радостями. И хотя многие стихи говорят о смерти, старении, увядании – все они по-своему оттеняют восторг поэта перед красотой и яркостью материального мира. Его радует прежде всего то, что он жив. Тема судьбы бедняка переходит у поэта в философскую тему – фатума, рока, зависимости воли одинокого человека от обстоятельств, которые сильнее его. Лирический герой его поэзии отзывчив к внешним обстоятельствам, подвижен, неподдельно искренен и созвучен и нашей эпохе.
Образцом может послужить знаменитая в потомстве "Баллада о дамах былых лет". Синтетическая для средних веков тема, где светский мотив "культа дамы" слился с христианским мотивом "бренности земного величия", привлекала многих поэтов поздней готики, причем сама тема подсказывала эффектный прием "перечисления" славных имен прошлого. Характерен, однако, отбор имен. В свою балладу Вийон мог бы ввести немало хорошо знакомых читателю библейских, исторических и легендарных героинь, но большинство имен "дам былых лет" зыбки, неясны, а то и просто загадочны. Действительно, что знал даже читатель XV века о какой-то Аранбуржис, "правившей Меном" (образ, взятый из малоизвестной хроники), или об "Архипиаде" (ее имя в балладе - забавное недоразумение, возникшее из-за неправильно понятого в средние века одного места у философа Боэция, где речь идет о друге Сократа, афинском полководце Алкивиаде!). Это образы-слова, подобные крылатым выражениям из забытого произведения, поистине бесплотные образы-тени, от которых осталось только имя-звук, как от нимфы Эхо, одного из образов первой строфы. В смутных очертаниях печального кортежа "дам былых лет" уже назревает рефрен: "Но где же прошлогодний снег?" - в самой "форме" звучит тема баллады.
Можно было бы еще отметить мастерство в расположении образов и "магию звучания" "Баллады о дамах" - инструментовку на носовых гласных и сонорных согласных в рифмах. Но тайна стиха Вийона не столько в более совершенном, чем у его современников, "искусстве". Менее всего им недоставало мастерства, которое они так высоко ценили, что, как обычно в периоды упадка искусства, лишь в мастерстве усматривали существо поэзии. У Вийона иной угол зрения, иной источник света, чем в господствующей поэзии XV века, - иное чувство жизни, поэтически безыскусное и непосредственное.
