пользователей: 30398
предметов: 12406
вопросов: 234839
Конспект-online
РЕГИСТРАЦИЯ ЭКСКУРСИЯ

2. Художественные парадигмы русской литературы второй половины ХХ века и их взаимодействие.

Художественные парадигмы  - это совокупность свойств отражения мира.

Первый миф, отвергнутый и отвергаемый по сей день на уровне научного сознания, но живущий в сфере литературно-эстетического коллективного подсознания, утверждает точную дату рождения новый литературы — октябрь (по новому стилю — ноябрь) 1917 года. Его поддерживает и обосновывает второй миф: эстетическая природа русской литературы ХХ века обусловлена явлениями социально-политического плана, внешними по отношению к литературе, во всей полноте давшими себя знать в течение восьми с лишним десятилетий после вышеозначенной даты: давление политического пресса, цензура, формирование соцреалистического канона, утрата литературой естественных функций, превращение ее в пропагандистский инструмент, «винтик и колесико» единого социал-де­мо­кра­ти­че­ско­го механизма. Нам представляется, что лишь преодолев (именно на уровне коллективного бессознательного) эти установки, можно будет приблизиться к пониманию внутренней логики только что завершившейся литературной эпохи, ее глубинных противоречий, ее ослепительного блеска и потрясающей нищеты.

Суть в том, что русская литература ХХ века развивалась под воздействием обстоятельств двоякой природы: внутренние эстетические закономерности литературного развития — с одной стороны; обстоятельства политического и социокультурного характера, внешние по отношению к литературе — с другой.

Формы политического прессинга были по-иезуитски изощрены: цензура; отсутствие частных издательств, что давало государству быть единственным издателем и определять тотальную издательскую политику; дискуссии в Комакадемии 30-х годов, ставившие вне закона литературные («Перевал») и научные (школа проф. Переверзева) направления, не вписывающиеся в конструируемый канон социалистического реализма. В сущности, политическое руководство художественным сознанием, воплощавшееся в партийном давлении на литературу, преследовало и достигало две цели: с одной стороны, теоретическое формирование и воплощение в художественной практике соцреалистического канона; с другой стороны, искоренение иных художественных форм, не вписывающихся в этот канон, декларация их политической неблагонадежности.

К деформациям, которые испытала рус. лит-ра, относится разделение литературного процесса на три потока (метрополия, диаспора, потаенная литература), творческое взаимодействие между которыми было затруднительно неестественным, а подчас и вовсе невозможным. Разумеется, существование единой литературы в русле трех подсистем, изолированных друг от друга полностью или частично, объясняется исключительно политическими обстоятельствами национальной жизни. Но именно это разделение выводило из-под идеологического и политического гнета художников, писавших в стол или таящих свои тексты в тайниках-«укрывищах» или же в собственной памяти, как Солженицын или Ахматова.

Не менее важные и могучие импульсы, воздействующие на литературу - собственно эстетические, обусловленные логикой художественного развития двух предшествующих столетий.

Становление Новой литературы совпало с рубежом XIX–ХХ веков, захватив последнее десятилетие уже позапрошлого века. Ее истоки — в кризисе реализма, который уже не мог соответствовать ни эстетическому, ни философскому, ни обыденному мышлению человека нового века, а посему не мог претендовать на сохранение своих прежних позиций универсальной эстетики, какими обладал в веке девятнадцатом, по крайней мере, в двух последних его третях. Кризис реализма оказался прямым следствием краха детерминизма, философской системы, вполне соответствующей мироощущению предшествующей эпохи, но не выдерживавшей критики с позиций нового времени. Усложнились представления о реальности, явления которой уже не могли предстать как простая механическая сумма причин и следствий,

На смену реализму пришел модернизм — не как литературное направление, течение, метод, но как философия, как взгляд на мир, как манера чувствовать и думать. Символизм оказался неразрывным образом связан с течением религиозно-философской мысли, с религиозными взглядами Владимира Соловьева. Борясь с реализмом, ощущая его как явление вполне архаичное, модернисты боролись с философским позитивизмом, мысля эту борьбу не только как литературную, но жизненную.

Правила новой литературной грамматики приводили к тому, что граница между поэзией и прозой размывалась и становилась все менее заметной; принципы поэтического языка распространились на прозаическую речь, породив феномен орнаментального стиля.

Художественный мир переставал быть лишь отражением «истинного мира», но обретал статус второй, подлинной, реальности.

«Социальный человек» реализма уступал место человеку, укорененному не в современности, но в вечности: «вечности заложник» (Б. Пастернак). Стремление литературы к постижению онтологических, бытийных сторон мира и человека в нем, заставило художников обращаться к мифу как универсальному способу художественной типизации.

Но опыт соединения новейшей литературной эстетики с древней национальной мифологией был обретен раньше — в 20–30-е годы русскими писателями новокрестьянского направления. К сожалению, они разделили судьбу русской деревни, певцами и радетелями которой были.

Русская литература ХХ века создала несколько мощнейших течений, развитие которых, к сожалению, было прекращено карательными органами, а жизнь из создателей завершилась либо на Лубянке, либо в ГУЛАГе.

В чем-то два рубежа веков (XIX–ХХ и ХХ–ХХI) схожи. Подобно тому, как модернистская эстетика в конце XIX столетия кардинально изменила предшествующую литературную (реалистическую) парадигму, так постмодернизм конца ХХ века принялся демонстративно разрушать то, что было создано до него.

Таким образом, литературная эпоха ХХ столетия обладает своего рода кольцевой композицией. Ее начало определено «художественной революцией» рубежа веков, экспансией модернизма, синтезом религиозно-философской и художественной мысли в литературе символизма, резкой оппозиционностью к предшествующему периоду, антиреалистическим пафосом и утверждением, абсолютно правомочным, собственной принципиальной новизны. Через сто лет, вероятно, исчерпав заложенный мощным импульсом Серебряного века потенциал или же не обнаружив пока новых путей его реализации, литературный период завершается постмодернистским самоотрицанием.

Конечно, наши представления об истории, в том числе истории литературной, на стыке двух столетий и двух тысячелетий меняются, так что иногда возникает ощущение, что меняется сама литературная история, а не только наши суждения о ней. Вероятно, эти изменения должны отразиться и на нашем понятийном и категориальном аппарате. Думается, что кардинальные изменения в характере русской литературы, в ее художественной специфике, начало которым было положено «художественной революцией» более ста лет назад, дает возможность если не распространить хронологические рамки понятия «серебряный век» на все ХХ столетие, то определить этот период как Новую русскую литературу. В таком случае под новейшей литературой логично было бы понимать современный период литературного развития, начало которому положил рубеж 80-90-х годов уже прошлого века.

 

 


16.04.2014; 04:39
хиты: 251
рейтинг:0
Гуманитарные науки
литература
русская литература
для добавления комментариев необходимо авторизироваться.
  Copyright © 2013-2024. All Rights Reserved. помощь