НАДЕЖДИН Николай Иванович [1804—1856] (псевдоним Никодим Недоумко с Патриарших прудов) — русский лит-ый критик 30-х гг. XIX в., профессор словесных наук Московского университета. Начало лит-ой деятельности Н. относится к 1828, когда он выступил в «Вестнике Европы» Каченовского (№№ 21 и 22) со статьей «Литературные опасения за будущий год». После ряда критических работ Н. написал диссертацию на латинском яз., отрывки к-рой известны под названием «О настоящем злоупотреблении и искажении романтической поэзии», получил после ее защиты степень доктора словесных наук и был назначен в Московский университет [1831] профессором по кафедре изящных искусств и археологии. Одновременно П. организовал журнал «Телескоп» (см.) и его приложение «Молву». Литературно-критическая деятельность Н. продолжалась до 1836, когда за помещение «Философических писем» П. Я. Чаадаева «Телескоп» был закрыт и Н. сослан в Усть-Сысольск. По возвращении
из ссылки в 1838 Н. занимался этнографическими и историческими исследованиями, в частности историей религии; с 1842 редактировал «Журнал Министерства внутренних дел».
Являясь одним из ранних сторонников реалистической критики, Надеждин своими первыми лит-ыми выступлениями возглавил борьбу против господствовавшего в то время в русской лит-ре романтизма.
Отвергая романтическое «душегубство», развиваемое в бесчисленных вариациях, Надеждин требовал заменить все это существенным достоинством и величием изображаемых предметов. Нападая на Полевого, на романтиков, Н. нападал на первых порах и на Пушкина, критикуя последнего за скитанья по «керченским острогам, цыганским шатрам и разбойническим вертепам» и за малоидейные поэмы вроде «Графа Нулина». Пушкин отвечал Н. злыми эпиграммами («Притча», «Мальчишка Фебу гимн поднес» и др.). После «Полтавы» и особенно «Бориса Годунова» отношение Надеждина к Пушкину изменилось. Борьба Надеждина против Полевого и Пушкина — отражение борьбы буржуазной демократии с ограниченностью промышленной буржуазии и либерального дворянства. Надеждин настаивал на необходимости философского углубления литературной критики. Для него характерно воззрение на общественный процесс как на развитие, характерно признание, что история человечества «...есть не что иное, как беспрестанное движение, непрерывный ряд изменений». Отсюда — исторический подход к действительности. Его принцип — «сознательное творчество, руководствующееся отчетливым пониманием минувшего». Нужно, чтобы «история почиталась не простым только поминанием упокойников, но учительницей настоящего и истолковательницей будущего». Считая искусство выражением жизни, Н. для русской лит-ры выставил три принципа: естественность, оригинальность, народность. Естественность есть не что иное, как реализм, народность — требование национального искусства. Соответственно этим требованиям основными жанрами лит-ры Н. выдвигал повесть
и роман. Н. жестоко осмеял Ф. Булгарина, пытавшегося «Иваном Выжигиным» подделаться под народность.
Европеизм — одна из основных установок Н. как критика. «Чтобы возбудить сию спящую массу задержанных, но не истощенных сил, потребна электрическая батарея идей свежих, могучих». «Пусть ум питается европейской жизнью, чтобы быть истинно русским, пусть лит-ра его, освежаясь воздухом европейского просвещения, остается тем, чем должна быть всякая живая самобытная литература — самовыражением народным». Таковы те требования, к-рые ставили себе «разночинцы», точнее — буржуазная демократия в лице Н. Расцвет просвещения и искусства должен был однако наступить, по мнению Н., «под сенью августейшего монарха». Позже Н. разочаровался в своих ожиданиях, наметившийся надлом в его взглядах завершился в связи со ссылкой. Николаевский режим сделал себе еще одного честного слугу.
Историческое лицо Н. правильно определил еще Н. Г. Чернышевский, поставив его в один ряд с Белинским как его «образователя». Не следует, разумеется, понимать это определение Чернышевского в том смысле, что Белинский был органическим продолжателем критического метода Надеждина. Несмотря на то, что деятельность Н. характеризовалась многими особенностями, характерными для молодого Белинского (философский идеализм, романтическое западничество, пантеистическая интерпретация Шеллинга, логически приводившая обоих к примирению с действительностью), пути обоих критиков не были однородными. Идеологу разночинцев 40-х гг., Белинскому удалось преодолеть примирение с действительностью и ценою мучительных исканий пробиться к материализму и социализму. Н., отражавший идеологию более консервативных кругов мелкой буржуазии, этого пути не преодолел. В его староверческой борьбе против романтической поэзии несомненно отразилась непорванная связь с феодально-дворянской эстетикой классицизма, связь, обусловленная тем дореформенным укладом, в котором мелкая буржуазия занимала подчиненное, зависимое положение. Этой зависимостью объясняются и частые у Н. проявления квасного «официального» патриотизма и его яростные филиппики против революции. Н. сыграл безусловно положительную роль в истории русской критики, но политическая реакционность бесспорно затормозила развитие его критического таланта.
«ТЕЛЕСКОП» [1831—1836] — двухнедельный «журнал современного просвещения», изд. в Москве Н. И. Надеждиным (с 1834 при ближайшем участии В. Г. Белинского) с приложением «Молвы», еженедельной газеты «мод и новостей».
Эстетическая позиция «Т.» состояла в выдвижении проблемы «естества» и конкретной действительности, в теоретическом обосновании «народности» и «действительности» как подлинных основ художественного творчества, в защите идейности и социальной направленности искусства. Эти принципы утверждались как подлинно «романтические», в противовес классицизму. «Т». были враждебны и буржуазно-либеральная позиция «Московского телеграфа», и вульгарная романтика реакционного мещанства («Северная пчела» Ф. В. Булгарина и «Сын отечества» Н. И. Греча), и дворянская «светская» эстетика «Московского наблюдателя». В отношении политическом «Т.» держался весьма умеренных взглядов. Но формула «народности», защищавшаяся «Т.» в ее социальном содержании, была диаметрально противоположна казенной «охранительной теории». Именно поэтому журнал сочувственно оценивал демократические сатиры О. Барбье и приветствовал направление «Молодой Германии». Для эстетической и лит-ой позиции «Т.» определяющими в 1831—1833 являются статьи Н. И. Надеждина («Современное направление просвещения», «Борис Годунов» Пушкина, «Европеизм и народность» и др.), а также переводы статей западноевропейской критики. «Т.» принадлежит заслуга систематической популяризации на русской почве творчества Бальзака.
В первые годы издания «Т.» в нем принимали участие М. П. Погодин, некоторые из бывших сотрудников «Московского вестника» — В. П. Андросов, С. П. Шевырев и др. Пушкин под псевдонимом Феофилакта Косичкина опубликовал в журнале два своих памфлета, направленных против Ф. В. Булгарина. В марте 1833 к участию в «Т». в качестве переводчика и рецензента был привлечен В. Г. Белинский, уже в 1834 на страницах «Молвы» дебютировавший знаменитыми «Литературными мечтаниями». Программное выступление будущего великого критика вызвало резкое осуждение со стороны части сотрудников журнала (В. П. Андросов, С. П. Шевырев и др.), именно тех, к-рые с 1835 объединились в «Московском наблюдателе».
С июня до середины декабря 1835 «Т.» и «Молва», ввиду отъезда Надеждина за границу, редактировались Белинским. В пору «временной редакции» в журнале приняли участие друзья Белинского из кружка Н. В. Станкевича — К. С. Аксаков, В. И. Красов и др., начал печататься А. В. Кольцов; Белинский опубликовал в это время ряд своих статей.
После возвращения Надеждина к обязанностям редактора-издателя Белинский вместе с ним занял руководящее положение в журнале. В 1836 расширился и круг сотрудников «Т.». В журнале приняли участие М. А. Бакунин, И. И. Панаев, В. П. Боткин, П. Н. Кудрявцев и др. Вся первая половина 1836 была занята в «Т.» напряженной полемикой с «Московским наблюдателем». В «Т.» впервые Бакунин начал пропаганду Гегеля; через него Гегелем увлекся и Белинский, неправильно истолковавший гегелевское положение о том, что «все разумное — действительно, все действительное — разумно». 20 октября 1836 за помещение в «Т.» «Философического письма» П. Я. Чаадаева (см.) по повелению Николая I журнал был запрещен, а его редактор-издатель сослан.
Историческое значение «Т.» правильно определил Н. Г. Чернышевский. Он считал, что «критикою „Телескопа“ было положено основание критике гоголевского периода».
