Всю историю древнерусской детской литературы можно раздев лить на четыре периода:
1) вторая половина XV — первая половина XVI в., когда появились первые познавательные произведения;
2) вторая половина XVI — начало XVII в., когда было издано 15 печатных книг для детей;
3) 20—40-е гг. XVII в., когда начинается регулярное стихотворство;
4) вторая половина XVII — период мирования разных жанров и видов детской литературы.
К книге, чтению, грамоте наши далекие предки относились с особым уважением. Существовал особый культ книги. Книгу бережно хранили, лелеяли, относились к ней как к святыне. А чтение, особенно вслух, для других, для неграмотных, считалось «богоблаженным» делом.
О грамотном, начитанном человеке с почтением говорили: «Он горазд (или хитр) говорить книгами». Это была едва ли не высшая похвала. Грамотный человек был среди других самым «честным» (т. е. авторитетным, чтимым). Во время пожаров русские люди в первую очередь выносили из горящих домов книги и укрывали в безопасные места. Так, русские летописцы рассказывают, что 1382 г. при приближении Тохтамыша жители Москвы прежде го прятали книги, заполнив ими до отказа каменные церкви в надежде, что там они не погибнут от пожаров. Такое количество книг могло накопиться только при многовековой и широко распространенной переводческой деятельности, интенсивном книгописании и при наличии большого количества читателей.
Книги передавались как сокровища из поколения в поколение, упоминались в завещаниях, дарились в день совершеннолетия, на свадьбе и т. п.
Заботой о просвещении было продиктовано то внимательное и ласковое отношение к детям, какое требовалось от учителей при общении с ними во время обучения.
Как сообщает летописец, после того как по распоряжению князя Владимира были собраны дети для обучения, один из высокопоставленных лиц того времени, первый митрополит Киевский Михаил созвал учителей и призвал их учить детей «яко же словесам книжного разума, тако же и благонравию, и правды, и любви». И, обращаясь непосредственно к слушателям, продолжал: «Учите же их яростью, не жестокостью, не гневом, но радостовидным страхом и любовным обычаем и сладким поучением и ласковым утешением... да не унывают... не ослабеют и часто послушивати и наказывати... урок учения с рассуждением противу коегождо силы и со ослаблением, да не унывают». Подобное внимательное отношение к детям не могло не сказаться положительно на их успехах.
Культ книги все более возрастал, приобретал разносторонний характер. Книгу не только восхваляли, но учили читать ее, воспитывали, как мы теперь говорим, культуру чтения. Так, в «Изборнике» Святослава 1076 г. помещено «Слово о чтении книг». Пропев восторженно Гимн книге, автор завершает свое «Слово» советами, как читать. Когда читаешь книгу, говорит он, не спеши к следующей главе, а старайся как следует понять прочитанное, для чего дважды-трижды перечитай одно и то же, вдумываясь в каждое слово. Читая, не просто произноси слова, а всей душой и умом вникай в их содержание, смысл каждого слова внедри в глубину сердца своего.
На основе многолетнего изучения исторических документов крупнейший знаток древнерусской культуры академик М. Н, Тихомиров пришел к заключению, что «письменность глубоко внедрялась в русское общество XI—XIII веков» и что «русская культура домонгольского периода отнюдь не уступала тогдашней культуре Европы и Азии».
Особенно полезными считались книги детям, когда «незлобивый и высокоподобный ум ребенка» способен быстро воспринять и прочно запомнить все новое. Поэтому детская книга сравнивалась с материнским молоком, необходимым и легкоусвояемым ребенком, ключом, открывающим двери в сокровищницы мудрости и богатства, с лестницей, ведущей к вершинам образованности, к почету и славе.
«Учись с младости, чтобы не плакать в старости» — подобные изречения встречаются почти в каждой детской книге. Поэтому понятно, что в Древней Руси родители и учителя старались, чтобы обученные грамоте дети были как можно более начитанными.
Первые дошедшие до нас сведения о детском чтении восходят к концу X — началу XI века. В одном из первых оригинальных произведений русской литературы — «Сказании о Борисе и Глебе» с трогательной простотой рассказывается о том, с каким интересом читали книги малолетние сыновья князя Владимира Борис и Глеб, убитые в 1015 г.
О книгах, чтении, о распространении грамоты немало сведений мы находим в новгородских берестяных грамотах, впервые открытых в 1951—1957 гг. профессором А. В. Арциховским, а в настоящее время академиком В. Л. Яниным. Среди них деловые документы, долговые, заемные, любовные письма, разнообразные записки, приглашения и т. п.
«Поклон от Якова куму и другу Максиму»,— так начинает некий новгородец Яков свое письмо на березовой коре. Далее он поручает своему другу купить овса у некоего Андрея, продать его и взять расписку, а в конце добавляет: «Да пришли ми цтения доброго» (т. е. пришли интересную, нужную книгу для чтения). Значит, все упомянутые здесь лица (трое или четверо) были грамотны, могли писать и читать.
Но самое большое количество берестяных грамот осталось и дошло до нас от мальчика Онфима, которому, по предположению ученых было не больше пяти лет. На них видны упражнения для закрепления алфавита, выписки из книги, которую читал Онфим. По ним можно судить, каким способом детей обучали грамоте какие книги им давали читать. Кроме того, мы видим картины новгородской жизни в представлении ребенка тех лет. Подражая взрослым, Онфим пишет письмо своему другу Даниле, который, возможно, жил с ним рядом. «Поклон от Онфима ко Даниле», - так начинает он это письмо. Среди грамот Онфима несколько рисунков. В их числе — новгородский стражник, едущий по улице и наблюдающий за порядком; воин, поражающий копьем лежащего на земле врага; страшный зверь с длинными зубами, с шестью пальцами и т. п.
Почти во всех житийных повестях рассказывается о том, как герои в раннем детстве с увлечением читали книги. Однако специальных книг ни для Бориса и Глеба, ни для Онфима и других детей долгое время не существовало. Дети читали те же книги, что и взрослые.
В результате продолжительного отбора в круг чтения детей стали входить прежде всего произведения, которые в какой-то мере удовлетворяли их, отвечали возрастным особенностям и интересам. Такими были прежде всего Поучения, Жития, летописные сказания и легенды.
