10. изменение политики печати временным правительством после июля 1917

ЖУРНАЛИСТИКА ПОСЛЕ ИЮЛЬСКИХ СОБЫТИЙ Так очень часто случается и в жизни, и в политике. Отдельные люди или организации, партии идут по жизни рядом либо совместно добиваются каких-то определенных целей. У них общая задача, единая цель, которая их объединяет. Но вот цель достигнута, и вскоре выясняется, что теперь цели у вчерашних «заединщиков» вырисовываются разные, а зачастую и прямо противоположные. Их теперь разделяет баррикада, вчерашние союзники становятся врагами, и кто-то один должен одержать победу в возникшем противоборстве. Яркий тому пример - Февральская революция, свержение самодержавия. Уже упоминавшийся в нашем материале кадет И.В. Гессен, сподвижник Милюкова по кадетской партии, один из редакторов газеты «Речь», уехавший в 1919 году в эмиграцию, издал за рубежом «Архив русской революции», 22-томное издание непосредственных участников событий тех далеких лет. Вот некоторые короткие отрывки опубликованных воспоминаний. С.В. Завадский, бывший прокурор Петроградской судебной палаты: «1916 год, последний год старого строя. Уже расшатывались скрепы, надламывались спайки, слышался везде зловещий треск, весь государственный уклад разваливался… За 1916 год сменилось четыре председателя Совета министров, четыре министра внутренних дел, три военных и иностранных министра. А чем чаще менялись министры, тем хуже шло даже повседневное дело, тем меньше с ними считались». В причинах крушения империи пытался разобраться и председатель Государственной Думы М.В. Родзянко. В его воспоминаниях много говорится о неограниченном влиянии на императрицу - женщину, склонную к мистицизму, - Григория Распутина. О нерешительности императора - «страстотерпца». О крупных хищениях крупных чиновников во время войны. И наконец в «Архивах» приводится большой очерк великого русского поэта Александра Блока «Последние дни старого режима». В нем содержатся размышления о событиях, приведших Россию к революции. «На исходе 1916 года все члены государственного тела России были поражены болезнью, которая уже не могла ни пройти сама, ни быть излечена обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции… Главный толчок к развитию болезни дала война. Осенний призыв 1916 года захватил 13 миллионов землепашцев, ремесленников и прочих техников своего дела… Император Николай II, упрямый, но безвольный, нервный, изверившийся в людях, издерганный, был уже сам себе не хозяин». В декабре 1916 года убили и утопили Григория Распутина. Расследование проводил уже упомянутый прокурор С.В. Завадский, человек неподкупный, честный. Он, по его словам, никаких симпатий к убийцам (князю Юсупову и Пуришкевичу) не испытывавший, тем не менее, не хотел их судить. Как и министр юстиции, он полагал это убийство закономерным. Завадский пишет: «Когда Россия была на крутом откосе, царь, а вместе с ним и весь государственный уклад, лишился опоры, оказался как бы висящим в воздухе». Поэтому, наверное, вполне логичным стало отречение Николая II от престола. Этого же хотели даже ближайшие его сановники, военачальники, едва ли не все общество, не говоря уже о членах Государственной Думы, кадетах, социалистах, социал-демократах, и разумеется, большевиках. Вся Россия радовалась свержению самодержца, его ненавистного окружения, приветствовала наступившее «царство свободы». Но когда хмель Февральской общенародной победы понемногу улетучился, возникли вполне резонные вопросы. А как воспользоваться благами наступившей «свободы» в обществе, разделенном на классы? Надо ли продолжать всем давно опостылевшую, кровопролитную войну? Как решится вопрос с землей? Кто накормит голодающих? Вопросы непростые, и они подразумевали классовый подход к их решению. Какие партии наилучшим образом постараются их решить, за теми и пойдут миллионные массы народа. И вот вчерашние союзники по борьбе с царизмом размежевались, оказались по разные стороны баррикад. Учинив расстрел демонстрантов в Петрограде, буржуазное по своей сути Временное правительство перешло в решительное наступление на большевиков. Вслед за разгромом «Правды» последовал разгром и ее типографии, в которой половинным форматом газеты едва успели напечатать “Листок «Правды»”. В «Листке», вышедшем 6 июля, были опубликованы статьи В.И. Ленина: «Где власть и где контрреволюция?»; «Злословие и факты»; «Гнусная клевета черносотенных газет и Алексинского»; «Близко к сути»; «Новое дело Дрейфуса». Ленин опровергал распространившиеся в прессе утверждения, что большевики намеревались 3–5 июля силой овладеть городом, посягали на власть Советов. Но несмотря на это, враждебность к большевикам нарастала, что проявилось и в отношении к «Листку «Правды». Казачьи разъезды и патрули преследовали его распространителей. На Шпалерной улице был убит один из них - рабкор «Правды» И.А. Воинов. Антидемократические действия Временного правительства не только не встретили осуждения, но были одобрены социалистическими, не говоря уж о буржуазных, газетами. «Большевики открыто идут против воли революционной демократии, - заявляла 5 июля правоэсеровская газета «Воля народа». - Революционная демократия обладает достаточной силой, чтобы заставить всех подчиниться своей воле. Она должна это сделать… В наши горячие дни промедление смерти подобно». Не менее суровыми были обвинения в адрес большевиков со стороны Г.В. Плеханова. «Беспорядки на улицах столицы, - писал он в газете «Единство», - очевидно были составной частью плана, выработанного внешним врагом России в целях ее разгрома. Энергичное подавление этих беспорядков должно поэтому со своей стороны явиться составной частью плана русской национальной самозащиты… Революция должна решительно, немедленно и беспощадно давить все, что загораживает дорогу». Вся социалистическая печать, за исключением «Новой жизни» М. Горького, отвергла утверждение большевиков о стихийном характере выступления 3 июля и требовала принятия самых решительных мер против экстремистов не менее настойчиво, чем буржуазные газеты. После разгрома «Правды» и ее типографии положение большевистской печати крайне усложнилось. С огромным трудом удалось наладить выпуск газеты «Рабочий и солдат», заменившей «Правду». Репрессии обрушились не только на «Правду», но и на местные издания, а также на военную большевистскую печать. Были закрыты большевистские газеты «Голос правды» в Кронштадте (она возобновилась под названием «Пролетарское дело»); «Утро правды» в Таллине (стала выходить под названием «Звезда»). В Гельсингфорсе газета «Прибой» заменила «Волну», в Царицыне вместо «Борьбы» стал выходить «Листок борьбы». О том, как на местах рабочие отстаивали свои газеты, свидетельствует история «Социал-демократа». 18 июля командующий Московским военным округом получил телеграмму, согласно которой по указанию Керенского надлежало закрыть газету московских большевиков. 19 июля в газете появилась редакционная статья «Завещание» и статья М.С. Ольминского «Поход против пролетариата», призывавшие читателей защитить свою прессу. В результате мощного выступления рабочих и солдат приказ Керенского не был выполнен, и московский «Социал-демократ», одна из немногих большевистских газет, не изменила своего названия после событий 3 июля. Преследование большевиков и их печатных органов еще больше усилилось после развязанной 5 июля кампании по обвинению Ленина в шпионаже, о получении большевиками немецких денег. «Живое слово», «Маленькая газета», «Петроградский листок» и другие буржуазные и даже социалистические газеты 5-7 июля заполняются такими статьями, как «Вторая и великая Азефовщина», «Ужас», «Найдена германская переписка» и т.д. Временное правительство приняло решение об аресте Ленина, требуя его явки на суд. Лидеру большевиков пришлось уйти в подполье. После июльских событий большевики круто изменили свою тактику, взяв курс на вооруженное восстание. План свержения Временного правительства был определен Лениным в статье «Уроки революции» и брошюре «К лозунгам». Последняя во многом определила решения VI партийного съезда, проходившего полулегально в Петрограде с 26 июля по 3 августа. Каждому делегату был вручен экземпляр брошюры Ленина. Наряду с важнейшими вопросами, связанными с подготовкой вооруженного восстания, делегаты съезда значительное внимание уделили партийной печати. Было отмечено, что с 5 марта по 5 июля вместе с «Правдой» издавались также «Социал-демократ» (Москва); «Приволжская правда» (Самара); «Борьба» (Царицын); «Пролетарий» (Харьков); журналы «Спартак», «Жизнь работницы» (Москва) и др. Между тем Временное правительство все решительнее наступало на завоеванные в феврале свободы, в том числе и на провозглашенную в апреле свободу печати. 22 августа «Вестник Временного правительства» опубликовал новые «Временные правила о специальной военной цензуре» и утвержденное правительством положение «О военной цензуре печати». В этих документах было записано, что «за непредоставление экземпляров периодических или непериодических изданий военно-цензурным комиссиям издатели подвергаются заключению в тюрьму или аресту сроком от трех недель до трех месяцев, или денежному взысканию от трехсот до десяти тысяч рублей». В соответствии с этими новыми правилами последовал приказ Керенского о запрещении «Пролетария». 24 августа в его типографии были разбиты матрицы, а отпечатанные номера газеты конфискованы. В конце августа были закрыты также большевистские газеты «Циня» («Борьба», Рига), «Звезда» (Минск), а 2 сентября ЦО РСДРП (б) газета «Рабочий». В это же время закрытию подверглась «Новая жизнь» М. Горького, выходившая со 2 по 6 сентября под названием «Свободная жизнь». На завоеванные свободы все активнее наступали «правые». Уже в апреле, как свидетельствует А.И. Деникин, в генеральско-офицерской среде развивалась мысль о том, что «революционный пасхальный перезвон» слишком затянулся, пора «бить набат». 6 августа «Рабочий и солдат» сообщил, что на проходившем в это время в Москве съезде промышленников один из главарей П. Рябушинский высказался за немедленное установление в стране военной диктатуры. Через неделю Временное правительство созвало в Москве Государственное совещание. Заговор против революции - так определила цель этого совещания большевистская пресса. Она призвала рабочих, крестьян, солдат организовать массовые протесты. Этот призыв встретил наиболее широкий отклик в Москве. 12 августа в день открытия Совещания руководящий московский большевистский орган газета «Социал-демократ» вышла с аншлагом на первой полосе: «Сегодня день всеобщей забастовки». По призыву газеты во второй столице России 12 августа бастовало около 400 тысяч человек. Акцентируя внимание читателей на том, что в Москве происходит заговор контрреволюции, газета называла и главу этого заговора - генерала Корнилова. В дни корниловского наступления на Петроград все социалистические газеты, а не только большевистские, призывали к скорейшему разгрому кадетско-корниловского заговора. «Революция в опасности!»; «Буржуазно-военная клика объявила народу гражданскую войну»; «Необходимы решительные меры» - эти и другие призывы звучали с их полос. В книге «Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде» ее автор А. Рабинович замечает: «Возбужденные сообщениями о наступлении Корнилова, все политические организации «левее» кадетов, все более или менее значительные профсоюзные организации, солдатские и флотские комитеты всех уровней сразу же поднялись на борьбу с ним. Трудно обнаружить в новейшей истории более мощную и эффективную, во многом стихийную и дружную массовую политическую акцию». Корниловские события перевернули всю политическую ситуацию в стране. Провал корниловщины означал сокрушительное поражение «правых». Главным после поражения Корнилова стал вопрос о взаимоотношениях политических партий. От их единства или раскола во многом теперь зависела судьба революции. Эту мысль настойчиво проводил Л. Мартов. В статье «Единство революционной демократии», опубликованной в «Новой жизни», он писал: «Демократия осваивается с мыслью, что ей одной должна принадлежать власть в государстве… Вопрос поставлен самой жизнью, и от его решения никому не уйти. Государственная машина должна перейти в руки демократии. Без этого Россия не добьется мира, не справится с экономической разрухой, не одолеет своих контрреволюционных врагов, покушающихся на землю и волю». Единственное, что может помешать демократии, разъяснял он далее, это раскол в ее среде. Отвергая выдвижение лозунгов и задач, которые, по его мнению, «противоречат созданию большинства демократии», Мартов в то же время выступал противником и большевиков. Он считал что на повестке дня стоит не лозунг: «Вся власть пролетариату и беднейшему крестьянству», а лозунг: «Всей демократии вся власть!». «Правое» ? оборонческое крыло меньшевиков и эсеры, качнувшиеся было в сторону разрыва с кадетами, которые, как утверждал их лидер П. Милюков, проявили по отношению к Корнилову «сочувствие, но не содействие», вскоре вернулось к идее коалиции с буржуазией. Такая коалиция, тормозившая развитие революции, могла внести в общедемократический фронт лишь раскол, которого так опасался Л. Мартов. Поэтому он решительно отстаивал свою идею создания однородного социалистического правительства, которое, как он считал, только и могло спасти страну и демократию. Позиция Мартова не нашла, однако, поддержки ни «справа» (со стороны меньшевистско-эсеровского руководства), ни «слева» (со стороны большевиков). Важным событием на пути к Октябрю стало Демократическое совещание, состоявшееся 14–22 сентября в Петрограде, в то самое время, когда вопрос о взятии власти встал на повестке дня как конкретная практическая задача. На этом Совещании среди делегатов выявились три течения: «правое крыло» – меньшевистско-эсеровский блок (И. Церетели, Н. Авксентьев), взявшее курс на продолжение коалиции с кадетами; центр - меньшевики-интернационалисты и часть эсеров (Л. Мартов, В. Чернов), отвергавшее коалицию, выступавшее за создание демократи-ческого, практически однородного социалистического правительства; и наконец, «левые-большевики», требовавшие передачи всей власти Советам. Особую позицию занимал Л.Б. Каменев, склонявшийся к сотрудничеству с другими социалистическими партиями. Ленин осудил участие большевиков в Демократическом совещании, первым увидев наметившиеся стремления меньшевиков и эсеров к возобновлению коалиции с кадетами. Твердо держа курс на полную победу большевиков, Ленин в Письме в ЦК РСДРП (б) 12–14 сентября «Большевики должны взять власть» писал: «Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки». Далее, заявляя, что Демократическое совещание отнюдь не представляет большинства революционного народа, а лишь «соглашательские мелкобуржуазные верхи» его, заключал: «История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь». 7 (20) октября, когда Ленин нелегально возвратился из Выборга в Петроград, «Правда» опубликовала его работу «Кризис назрел». Ни тени сомнения быть не может, писал Ленин, что вместе с «левыми» эсерами мы имеем теперь большинство в Советах и в армии, и в стране, что в стране назревает восстание крестьян, которые все больше недовольны правительством, и заключал: «Можно ли быть перед лицом таких фактов добросовестным сторонником пролетариата и отрицать, что кризис назрел, что революция переживает величайший перелом, что победа правительства над крестьянским восстанием была бы теперь окончательными похоронами революции, окончательным торжеством корниловщины… Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту… Кризис назрел…» В дни подготовки вооруженного восстания отмечается рост большевистской периодики. В октябре насчитывалось 75 большевистских изданий, общий тираж которых составлял 3,5 миллиона экземпляров. Из числа вновь созданных газет следует выделить «Деревенскую правду», издававшуюся в Москве с 4 октября, «Деревенскую бедноту» - с 12 октября в Петрограде, газету на армянском языке «Нацук» («Опора»), выходившую в Азербайджане. Вся большевистская печать перепечатывала ленинские и другие руководящие статьи из «Правды», готовила массы к завоеванию власти Советами. Увеличивая тиражи своих изданий, Ленин и большевики подтверждали свой революционный тезис о том, что идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами. А печать большевиков несла в массы идеи пролетарской революции. Вернувшийся в Петроград Ленин, при поддержке Троцкого, 10 и 16 октября на заседаниях ЦК РСДРП (б) сумел провести решение о начале непосредственной подготовки к вооруженному восстанию. Против этого выступил Л.Б. Каменев, заявивший, что «объявлять сейчас вооруженное восстание - значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции». Его поддержал Г.Е. Зиновьев. О своем несогласии с ЦК они сообщили 18 октября в газете «Новая жизнь». В.И. Ленин расценил этот шаг как «штрейкбрехерство», предательство, потребовал исключения обоих из партии. Однако большинство ЦК это предложение не поддержало. Временное правительство, в свою очередь, также готовилось к разгрому ленинцев. Вечером 23 октября оно приняло решение о захвате центрального органа большевиков ? газеты «Рабочий путь» и партийной типографии «Труд». На рассвете 24 октября был совершен вооруженный налет на типографию, где уже было отпечатано около 8 тысяч экземпляров газеты «Рабочий путь» (№ 44). По приказу Военно-революционного комитета солдаты Литовского полка «очистили» типографию от охраны, поставленной Временным правительством, и газета вышла в свет. Во всех статьях этого номера содержался призыв - свергнуть буржуазное Временное правительство и установить власть Советов. Вечером 24 октября Временным правительством была предпринята еще одна попытка разгромить газету «Рабочий путь». Но и она успехом не увенчалась. Под защитой красногвардейцев в ночь с 24 на 25 октября печатался очередной, 45-й номер газеты, призывавший рабочих, солдат и матросов немедленно взять власть в свои руки. 25 октября «Рабочий путь» впервые вышел тиражом в 200 тысяч экземпляров, а уже с 27 октября газета стала издаваться под своим старым названием «Правда». 26 октября в центральном органе большевиков и еще в 25 большевистских газетах было обнародовано написанное В.И. Лениным обращение «К гражданам России». Еще раньше это обращение было издано в виде листовки и передано по радиотелеграфу радиостанцией крейсера «Аврора». В обращении сообщалось: «Временное правительство низложено. Обеспечено создание Советского правительства».