Лабиринт - это более или менее обширное пространство, состоящее из многочисленных залов, камер, дворов и переходов, расположенных по сложному и запутанному плану, с целью запутать и не дать выхода несведущему в плане лабиринта человеку.
Греческая и римская мифологии считают, что лабиринт это «аллегорическое изображение жизни человека и трудностей, которые должна преодолеть душа в этом мире и в мире ином перед тем, как достичь благословенного состояния бессмертия» (Писатель Марсель Брион).
ЛАБИРИНТ — образ-метафора постмодернизма— один из центральных элементов системы понятий философского миропонимания Борхеса и Эко. У Борхеса выступал, в частности, своеобычной моделью вселенского мироустройства: мир суть Вавилонская библиотека, охватывающая "все возможные комбинации двадцати с чем-то орфографических знаков (число их, хотя и огромно, не бесконечно) — или все, что поддается выражению — на всех языках". Согласно Борхесу, такое "книгохранилище" — это Лабиринт, или Система, архитектоника которой обусловливается собственными правилами — законами предопределения, высшего порядка, провидения. Вселенная-библиотека у Борхеса структурна, ибо периодична: "Если бы вечный странник пустился в путь в каком-либо направлении, он смог бы убедиться по прошествии веков, что те же книги повторяются в том же беспорядке (который, будучи повторенным, становится порядком: Порядком").
Восприняв борхесовскую идею лабиринта как образно-знаковую модель Универсума, Эко ("Имя розы") выстраивает своеобразную "двойную метафору — метафору метафоры", акцентированно изображая библиотеку аббатства как лабиринт, непостижимый и недоступный для непосвященных. Монастырское книгохранилище у Эко — своего рода мировой план, в котором любому помещению (в зависимости от его месторасположения) присвоено символическое географическое наименование: по замечанию одного из центральных персонажей, "библиотека действительно построена и оборудована по образу нашего земноводного шара". Пожар, уничтоживший библиотеку, у Эко — это не столько воображаемая на знаковом уровне процедура разрушения борхесовского лабиринта в результате теоретической и аксиологической полемики, сколько символ смены доминирующей парадигмы мироописания как итога интеллектуальной революции постмодерна. По мнению Эко ("Заметки на полях "Имени розы"), борхесовский лабиринт Вселенной системен и структурен, выход из него предопределен самим фактом его существования: в нем нет разветвлений и тупиков, отсутствует ситуация перманентного выбора, ибо блуждающий в нем — это фаталист в состоянии пассивной зависимости от прихотей и причуд творца лабиринта. Постигнув физиологическую, психологическую или ментальную организацию их создателей — можно проникнуть в тайну самих лабиринтов: герои романа Эко разгадали загадку лабиринта "извне", а не "изнутри". Скорее мировоззренческий, нежели сюжетный вывод Эко оказался достаточно категоричен: "Хорхе не смог соответствовать собственному первоначальному замыслу".
Согласно Эко, подлинная схема лабиринта мироздания — это "ризома", устроенная так, что в ней "каждая дорожка имеет возможность пересечься с другой. Нет центра, нет периферии, нет выхода. Потенциально такая структура безгранична". Путешествие в таком лабиринте являет собой ситуацию постоянного выбора, облик создателя такого лабиринта куда менее значим: мир такого Л. не достроен до конца, не подвластен даже предельному рациональному пониманию: "Пространство догадки — пространство ризомы" (Эко).
Для человека не может быть ситуации невозможности преодоления лабиринта — есть неизбывная проблема цены этого.
В романе Эко «Имя розы» Лабиринт - это библиотека, состоящая из комнат, в которых находились книги. Комнаты были разной геометрической формы (семигранные, трапецевидные...) с большим количеством дверей. В одной из комнат находилось кривое зеркало, пугавшее всех, кто осмелился войти в лабиринт. В другой комнате курилась трава, вызывающая галлюцинации. И герои не пользовались никакими методами выхода из лабиринта. Но, по счастливой случайности, они его все же нашли.
Роман «В лабиринте» привычно для Роб-Грийе балансирует на грани реального и нереального. Фоном бытия и небытия в романе становится призрачный город. Заснеженные, ничем не отличающиеся друг от друга улицы. Фонари, двери подъездов, коридоры, лестницы- все это выступает в роли зловещих зеркал. Большое количество деталей, назойливая описательность, перегрузка читателя информацией - все это, вкупе с нарушением норм синтаксиса и грамматики, ведет к возникновению «информационного» шума, в контексте которого становится возможным коллаж, инкорпорирование всего и вся. Лабиринт проявляется на двух уровнях: содержательном или изобразительном (нет имен, несколько мальчиков, огромное количество людей, путешествие по городу и попытка найти нужного человека) и словесном (иногда просто путаются слова, игра с человеком, не понятно – кто описывает, не понятно, что описывает).
