Это литература «нулевого года»: рухнула идеология нацизма, у многих возникло ощущение, что рухнули и Гетте, и Бетховен, и Ницше. Прошла кампания по искоренению идеологического наследия нацизма: образовали комиссии, которые могли запрещать деятелям культуры, связанным с нацизмом, публично выступать. Навязывались американские стандарты либерального оптимизма.
В Германии стали издавать авторов, которые были раньше запрещены: Фолкнер, Кафка, Джойс, Хемингуэй и т.д. И при Гитлере выходили не только нацистские книги, была литература внутренней эмиграции: авторы или писали для себя или вообще не писали. В первые годы после войн в эти книги были опубликованы, но к ним существовало настороженное отношение: их духовный опыт не совпадал с опытом более молодых жителей. Также относились и к авторам внешней эмиграции.
После Второй мировой войны центр внимания переместился с ужасов войны к проблеме вины. Страдания евреев и уничтожение народа при гитлеризме нашли особенно яркое отражение в творчестве двух поэтов – П.Целана (1920–1970) и Нелли Закс, которые подняли эту тему на уровень страданий всего человечества. В 1966 Нелли Закс была удостоена Нобелевской премии по литературе. Среди писателей социалистической ориентации особого упоминания заслуживает Анна Зегерс (1900–1983), с ее романом Седьмой крест (1942) – историей побега из концентрационного лагеря.
Отчаяние истерзанного войной молодого поколения, давшего т.н. «литературу на руинах», отчетливо сквозит в пьесе В.Борхерта (1921–1947) На улице перед дверью (1947).
После поражения Германии во Второй мировой войне Советский Союз и западные оккупационные державы пытались возродить культурную жизнь страны, поощряя ее поворот к немецким классическим и гуманистическим традициям. В первые годы после войны на востоке Германии в театральном репертуаре, включавшем, например, пьесы Ж.Ануя, Ж.-П.Сартра, Т.С.Элиота, Т.Уайлдера, Т.Уильямса, трудно было найти существенные отличия от репертуара в западных зонах оккупации. Но по мере нарастания «холодной войны» оккупационные державы стали постепенно перестраивать и свою культурную политику. В Восточной Германии терпимость в области литературной политики быстро сменилась диктатом социалистического реализма. Развитие восточногерманской литературы прошло через серию «заморозков», обусловленных в основном внешнеполитическими событиями: 1949–1953 – от образования двух немецких государств до смерти Сталина; 1956–1961 – от восстания в Венгрии до сооружения Берлинской стены; 1968–1972 – от советского вторжения в Чехословакию до дипломатического признания ГДР со стороны ФРГ и международного сообщества; 1977–1982 – от изгнания поэта В.Бирмана до относительной стабилизации. Между «заморозками» в ГДР отмечались короткие периоды либерализации.
Западногерманская «Группа 47» («Gruppe 47») объединяла большинство крупнейших немецких прозаиков и критиков. Двое самых знаменитых, У.Йонзон (1934–1984) и Грасс, переехали на Запад из Восточной Германии. Наиболее известная литературная группа в странах немецкого языка за период после Второй мировой войны.
Члены сообщества были ориентированы на представление и осмысление реально пережитого «здесь и сейчас», противостоя любой абстракции и идеализации прошлого, настоящего и будущего. Твердого членства в Группе не было. Приглашенные открытками члены собирались дважды в год для представления и обсуждения новых произведений (читались только неопубликованные сочинения). Вещи, получившие наибольшее признание, с 1950 поощрялись премией (вначале премиальный фонд складывался из личных взносов участников, впоследствии к ним присоединились вклады нескольких радиостанций). Рихтер называл такую форму «приватной публичностью».
Романы Йонзона Догадки о Якобе (1959) и Третья книга об Ахиме (1961) раскрывают тягостный психологический и житейский разлад в расколотой стране. В трилогии Годовщины (1970, 1971, 1973) за подробными историями жизни встает сама История. К Грассу мировая известность пришла после выхода в свет романа Жестяной барабан (1959). Среди других значительных прозаиков – Бёлль и А.Шмидт (1914–1979). Обесчеловечению на войне посвящены ранние рассказы и романы Бёлля. Вершиной творчества Шмидта, отмеченного художественным поиском, считается монументальный Сон Цеттеля (1970).
Начиная с 1970-х в ФРГ наметился отход от политизированной литературы. Произведения австрийца П.Хандке (р. 1942) исследовали психологические и общественные структуры, лежавшие в основе эстетических и языковых условностей. В его Страхе вратаря перед одиннадцатиметровым (1970) воссоздана параноидная реальность, а в Коротком письме к долгому прощанию (1972) – постепенное излечение от подобной картины мира. Утраченная честь Катарины Блум (1975) Бёлля и Рождение сенсации (1977) Вальрафа разоблачали губительное могущество шпрингеровской газетной империи. Под конвоем заботы (1979) Бёлля исследует воздействие терроризма на жизнь и общественные институты Германии. Эстетика сопротивления (1975, 1978, 1979) и «народные пьесы» Ф.К.Крёца (р. 1946) критически осмысливали «пролетарский» период истории и, соответственно, современную жизнь. Однако на первый план выходила исповедальная открытость. От Монтока (1975) Фриша до Ленца (1973) П.Шнайдера (р. 1940) и Юности (1977) В.Кёппена (1906–1996) авторы постепенно переходили от политической проблематики к личному опыту.
Тенденция к субъективности и автобиографизму наметилась также в Восточной Германии. Размышления о Кристе Т. (1968) Кристы Вольф обозначили этот сдвиг, повествуя о проблемах молодой женщины, ищущей себя; Образы детства (1976) и Нет места. Нигде (1979) продолжили эту интимно-психологическую линию. Литература ГДР не прошла мимо темы феминизма, хотя и в социалистическом аспекте (Кассандра, 1984, Кристы Вольф; Франциска Линкерханд, 1974, Бригитты Райман, 1936–1973; Карен В., 1974, Герти Тецнер, р. 1936; Женщина-пантера, 1973, Сары Кирш, р. 1935; Жизнь и приключения трубадура Беатрисы, 1974, Ирмтрауд Моргнер, р. 1933).
После объединения Германии актуальными становятся поиски выхода за пределы поля тяготения темы «немецкой военной вины». Немецкое общество все больше приобретает черты мобильного общества среднего класса, превращаясь в соответствии с идеологией М.Уэльбека в своего рода огромный супермаркет – идей, вещей, отношений и т.д.
К своеобразному развлекательному чтению для интеллектуалов может быть отнесено творчество Патрика Зюскинда (1949) – его роман Парфюмер (1985), а также новеллы Голубь, История господина Зоммера, роман Контрабас и др. вывели автора в разряд лидеров мировых продаж в области популярной литературы. Зюскинд расценивает свое писательство как отказ от «беспощадного принуждения к глубине», которого требует критика. Его герои обычно испытывают сложности в поисках своего места в мире, в установлении контактов с другими людьми, от любого рода опасностей они склонны замыкаться в своем маленьком мирке. Писателя интересуют также темы становления и крушения гения в искусстве.
После объединения Германии в немецкой литературе стало развиваться «историческое направление» – Михаэль Кумпфмюллер пишет о противостоянии в недалеком прошлом двух Германий и судьбах людей, оказавшихся между двумя системами. В романах Кристофа Брумме (1966) Ничего, кроме этого, Тысяча дней, Одержимые ложью, в эссе Город после стены речь также идет об изменениях, связанных с падением Берлинской стены. Немецким писателям интересны фрагменты и русской истории – Гюнтер Грасс написал книгу Траектория краба, в основу которой взят рассказ писателя-документалиста Гейнца Шена о советской подводной лодке С-13 под командованием Александра Маринеско. Вальтер Кемповски издал 4-х томный Эхолот – коллективный дневник января-февраля 1943 года, приуроченный к 50-летию Сталинградской битвы, и продолжает работать над Эхолотом-2, охватывающем 1943–1947. Его же перу принадлежит автобиографический роман В тюремной камере – о 8-летнем заточении в немецком НКВД.
В целом положение писателя в Германии после объединения изменилось. Мало кто из литераторов может позволить себе жить на гонорары. Писатели участвуют в фестивалях, читают лекции, выступают с авторскими чтениями, в том числе за пределами страны. «В эпоху перемен писатель может свободно выражать себя, но его слова не имеют морального веса, – считает Михаэль Лентц. – Пытаясь быть пророком, писатель рискует сегодня попасть в смешное положение».
