пользователей: 30398
предметов: 12406
вопросов: 234839
Конспект-online
РЕГИСТРАЦИЯ ЭКСКУРСИЯ

25 Символический план повествования в «В ожидании Годо» С. Беккета.

В ожидании Годо» — пьеса ирландского драматурга Сэмюэля Беккета. Написана Беккетом на французском языке между 9 октября 1948 и 29 января 1949 года , а затем переведена им же на английский. В английском варианте пьеса имеет подзаголовок «трагикомедия в двух действиях».

Пьеса «В ожидании Годо» принадлежит к числу тех произведений, которые повлияли на облик театра XX века в целом. Бекетт принципиально отказывается от какого-либо драматического конфликта, привычной зрителю сюжетности, советует П.Холу, режиссировавшему первую англоязычную постановку пьесы, как можно больше затянуть паузы и буквально заставить зрителя скучать. Жалоба Эстрагона «ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит, ужасно!» является и квинтэссенцией мироощущения персонажей, и формулой, обозначившей разрыв с предшествующей театральной традицией.

Персонажи пьесы — Владимир (Диди) и Эстрагон (Того) — похожи на двух клоунов, от нечего делать развлекающих друг друга и одновременно зрителей. Диди и Того не действуют, но имитируют некое действие. Этот перформанс не нацелен на раскрытие психологии персонажей. Действие развивается не линейно, а движется по кругу, цепляясь за рефрены («мы ждем Годо», «что теперь будем делать?», «пошли отсюда»), которые порождает одна случайно оброненная реплика. Вот характерный образец диалога: «Что я должен сказать?/ Скажи: я рад./ Я рад./ Я тоже. / Я тоже./ Мы рады./ Мы рады. (Пауза.) А теперь, когда все рады, чем мы займёмся?/ Будем ждать Годо». Повторяются не только реплики, но и положения: Эстрагон просит у Владимира морковь, Владимир и Эстрагон решают разойтись и остаются вместе («Как с тобой тяжело, Гого./ Значит, надо разойтись. / Ты всегда так говоришь. И всегда возвращаешься»). В конце обоих действий появляется присланный мифическим Годо Мальчик и сообщает, что месье придет не сегодня, а завтра. В результате персонажи решают уйти, но не трогаются с места. Принципиальное отличие бекеттовской пьесы от предшествующих драм, порвавших с традицией психологического театра, заключается в том, что ранее никто не ставил своей целью инсценировать «ничто». Бекетт позволяет пьесе развиваться «слово за слово», притом что разговор начинается «ни с того ни с сего» и ни к чему не приходит, словно персонажи изначально знают, что договориться ни о чем не получится, что игра слов — единственный вариант общения и сближения. Так диалог становится самоцелью: «Пока давай поговорим спокойно, раз уж мы не можем помолчать». Тем не менее в пьесе есть определенная динамика. Все повторяется, изменяясь ровно настолько, чтобы невольно «подогревать» нетерпеливое (зрительское) ожидание каких-то значительных изменений. В начале II акта дерево, единственный атрибут пейзажа, покрывается листьями, но суть этого события ускользает от персонажей и зрителей. Это явно не примета наступления весны, поступательного движения времени. Если все-таки дерево и обозначает смену времен года, то только с тем, чтобы подчеркнуть ее бессмысленность, ложность каких-либо ожиданий.

Построена на повторах и параллелизмах = явный признак художественности.  С одной стороны 2 бомжа обсуждают свои физ. недостатки. Но это драм. произв., пьеса => диалог персонажей - это не диалог, а некое сообщение вам. Есть реплика в сторону - перс. не говорит, а думает о др перс. Важн. элемент содержания пьесы - знание пьесы того, что она - пьеса (из Пиранд). То, о чем и как разговаривают перс. не обязательно свидетельствует о их внутр. мире и чтобы мы обязательно прониклись их психол. типом. Многое из того, что произносится ими мы воспринимаем как их внутренние характеристики, но не надо на этом зацикливаться. Важн. слой - драматич., где театральность - важная действующая сила, "перст указующий" (надо смотреть, куда он показывает, а не на него). След. слой - "интерпретационный", возникает как рез-т изменяющегося контекста идей и представлений, с кот. зрители прих. на эту пьесу.

В 50х гг. система идей экзист-ма достигла популярности в общ. разговорах, такой контекст не мог не отл-ть на интерпр-ю свой отпечаток. ~ идеи богооставленности и т.д. связаны с экз-м, но: др. слои.

В пьесе все  неоднозначно, двусмысленно. 1 язык наталкивается на другой:

"lucky" - 1. счастливчик, 2. лакей, слуга. 

Важный эпизод - монолог Лаки – строго выстроенный монолог. Заикание имеет важное значение - добавляет нов. знач., часто оказ. аллюзиями.

В начале пьесы Эстрагон пытается снять свой ботинок - момент натурализма - уступка с большой издевкой. Натурализм не только зашкаливает. Они не бомжи, на них котелки. "Бомжеватость" обеспечивается тем, что одежда перепутана местами. То, что ботинки не удаётся снять - тоже игра. Ботинки и котелок.

Сцен. единство нарушено: "По коридору и направо". Пьеса не про то, что мир абсурден, хотя это и есть. Абсурдность мира снимается абсурдностью способов рассказывания про абсурдность мира. !! Сложность коммуникации м/у автором и зрителем.

Люди, берущие слово у Беккета, не слишком красивы: бездомные, старики, клоуны... Обитатели кулис человечества назначили встречу на сцене. И если их вид и одежда свидетельствуют об их физическом состоянии, это не значит, что они лишены психологии и прошлого. Кто может сказать, кем на самом деле являются Владимир и Эстрагон, как не двумя потерянными людьми, существующих лишь в ожидании некоего Годо, который никогда не приходит? Поццо, хозяин, тоже не избалован. Он является лишь взглядом других, и то он вынужден просить о нем: "Я хотел бы сесть, но не знаю, как приступить(...). Не могли бы Вы попросить меня снова сесть?" Существование этого персонажа настолько обусловлено другими людьми, что он хочет предвидеть воздействие, которое его будущий поступок произведет на них. Так же и Лаки, его раб, ему более полезен в качества существа, придающего ему ценность, нежели в качестве слуги-носильщика чемоданов. Из этого можно даже вывести, что Лаки не существует, когда он один с хозяином; его роль заключается в том, чтобы придавать тому ценность в присутствии постороннего. Владимир и Эстрагон и являются этими третьими лицами, появившимися из ниоткуда. Все, чем они являются, содержится в смутной дружбе, которую они не осознают. Они ничем не определены, кроме проходящего времени и "оживляющей" их надеждой. Несмотря на частые утверждения, Беккет по существу не является пессимистом. Он не очерняет человека, он показывает его без прикрас, таким, какой он есть, лишенным чувств, пытающимся жить, хотя и в ожидании...

Круг тем

Другая сторона таланта Беккета - это использование одной и той же тематики. Она почти повторяется почти во всех его произведениях: отношение времени и человека, выраженное или поиском чего-либо (например, "Манон умирает"), или ожиданием.

Но этот поиск тем более изнурителен, так как большая часть героев - если можно говорить о героях, - его театра неспособны к любому общению. Они говорят, так как нужно провести время (эта фраза часто повторяется в пьесе "В ожидании Годо"), содержание речи неважно, основное - поток слов или его отсутствие. Жизнь, какой она кажется Беккету, похожа бесконечный монолог, напоминающий монолог Луки, когда ему приказывают говорить и никто его не слушает.

Марионеточные персонажи: многозначительная пустота

Люди, берущие слово у Беккета, не слишком красивы: бездомные, старики, клоуны... Обитатели кулис человечества назначили встречу на сцене. И если их вид и одежда свидетельствуют об их физическом состоянии, это не значит, что они лишены психологии и прошлого. Кто может сказать, кем на самом деле являются Владимир и Эстрагон, как не двумя потерянными людьми, существующих лишь в ожидании некоего Годо, который никогда не приходит? Поццо, хозяин, тоже не избалован. Он является лишь взглядом других, и то он вынужден просить о нем: "Я хотел бы сесть, но не знаю, как приступить(...). Не могли бы Вы попросить меня снова сесть?" Существование этого персонажа настолько обусловлено другими людьми, что он хочет предвидеть воздействие, которое его будущий поступок произведет на них. Так же и Луки, его раб, ему более полезен в качества существа, придающего ему ценность, нежели в качестве слуги-носильщика чемоданов. Из этого можно даже вывести, что Луки не существует, когда он один с хозяином; его роль заключается в том, чтобы придавать тому ценность в присутствии постороннего.

Владимир и Эстрагон и являются этими третьими лицами, появившимися из ниоткуда. Все, чем они являются, содержится в смутной дружбе, которую они не осознают. Они ничем не определены, кроме проходящего времени и "оживляющей" их надеждой.

Несмотря на частые утверждения, Беккет по существу не является пессимистом. Он не очерняет человека, он показывает его без прикрас, таким, какой он есть, лишенным чувств, пытающимся жить, хотя и в ожидании...

 

+ Записи семинара:

Герои – олицетворение человечества: Эстрагон – франц., Владимир – славянск., Поццо – итал., Лакки – англ. Некое человечество, застрявшее в пустом пространстве. Дорога – нечто эфемерное – по ней уходят П. и Л., и по ней же возвращаются. Возможно, это пространство – чистилище. Человечество ждёт Годо не факт, что как Бога, но как истину.

Каждый день к Э. и В. Приходят П. и Л., проблема с ботинками…(м.б. символ некомфортности мироздания).

1-е действ. – дерево сухое, 2-е – дерево расцвело, но по сути ничего не меняется. В центре – мёртвое дерево. Когда сверху неизвестное, не имеет смысла с ним разговаривать, поэтому они разговаривают друг с другом.

Годо не придет, существование бессмысленно, всё бессмысленно, т.к. всё повторяется. П. говорит, что все дороги этого мира принадлежат ему. Их взаимоотношения с Л. как господина и раба => Бог и человек, но это под вопросом.


19.06.2014; 21:43
хиты: 351
рейтинг:0
Гуманитарные науки
литература
постмодернистская литература
для добавления комментариев необходимо авторизироваться.
  Copyright © 2013-2024. All Rights Reserved. помощь