Крупнейшей фигурой послевоенной британской литературы становится Грэхэм Грин (1904—1990), чрезвычайно плодовитый писатель, журналист, драматург, автор увлекательных остросюжетных политических детективов и серьезных произведений, хотя граница между ними иногда почти невидима. Путешественник и мастер газетного репортажа, Грин сочетал в своих произведениях лаконизм и остроту журналистского видения с глубоким и проникновенным знанием психологии человека, анатомии его души. Таковы его романы «Меня создала Англия» (1935), «Сила и слава» (1940), «Суть дела» (1948), «Конец любовной связи» (1951), «Тихий американец» (1955, посвящен войне во Вьетнаме), «Ценой потери» (1961, действие происходит в одном из лепрозориев Конго), «Почетный консул» (1973), «Человеческий фактор» (1978). Им написано множество эссе, очерков и путевых заметок (о Мексике, Либерии, Африке).
Важным событием в жизни Грина стало его обращение в 1926 году в католичество. Как писатель-католик Грин стремится опереться на христианскую мораль, но как реалист видит догматизм церкви, нередко вступающий в противоречие с лучшими побуждениями людей. В романах, где главные персонажи — католики, Грина интересуют не столько религиозные идеи, сколько человеческие переживания, страдания, жизненные конфликты. Католики у него представлены не святошами, а обыкновенными людьми со всеми их реальными качествами. Религиозная тема фигурирует в самых общих, обиходных понятиях — греха и добродетели, проклятия и искупления. Так происходит в романах «Власть и слава» (1940)', «Суть дела» (1948), «Конец любовной связи» (1951).
Главное достоинство романов Грина состоит в том, что в очень увлекательной, почти детективной, а часто и просто детективной манере изложены основные проблемы сегодняшнего дня в религиозном (Грин принял католичество в 1926 г.), политическом (служил в разведке) или личностном варианте.
Как «Шагреневая кожа» Бальзака вводит в структуру «Человеческой комедии», так и этот роман Грина вводит нас в «страну Гринландия», где все наполнено интенсивной и мучительной борьбой за добро и истину, борьбой тем более драматической и даже трагической, что она ведется во враждебных человеку обстоятельствах. «Ужасная странность милости Божьей» тяготеет над всеми гриновскими героями, католиками и атеистами, но «пишущий католик», как называл себя Грин, вынужден был обращаться к жгучим вопросам современности и быть честным и принципиальным до конца: «Я не стою за пропаганду каких-либо идей. Пропаганда предназначена для того, чтобы вызвать сочувствие лишь к одной стороне. Задача же писателя — выразить сочувствие любому человеческому существу». Пафос книг Грина — вечные поиски настоящего, «настоящей вещи», поиски, прерываемые войнами, убийствами, безжалостным истреблением себе подобных. Грин имел пристрастие к «темным героям» и так объяснял причину своего странного пристрастия: заставить людей увидеть то, что они «не рассмотрели».
Приемы характеристики гриновских героев существенно менялись на протяжении его творчества. В ранних романах характеры раскрывались в какой-нибудь одной очень запоминающейся детали. (Например, у Феррента («Меня создала Англия») улыбка все объясняла: он носил ее повсюду за собой, как прокаженный несет свой колокольчик. Она была постоянным предупреждением о том, что ему нельзя доверять. Однако одна черта обязательно разбавляется другими, разворачивающими характер более полно: Кроуг был всегда безвкусно одет и неизменно засыпал в театре.) Свою задачу романиста Грин объяснял так: «Мне всегда казалось, что роман должен в любом случае оставлять читателю возможность самому представить себе то или другое лицо. Не моя задача снабжать свои книги готовыми иллюстрациями». Герои Грина раскрывались в действии, поэтому его требование к читателю быть активным тоже вполне логично, если учесть еще и то обстоятельство, что современный роман нередко утверждает множественность взглядов на мир и человеческие поступки, относительность моральных ценностей.
Грина всегда интересовали страны, где политическая обстановка вынуждала человека принять правильное в нравственном отношении решение, даже если оно ему стоит жизни. Его привлекали сложные и неоднозначные государственные и военные перевороты в странах Латинской Америки, он часто размышлял над проблемой терроризма и насилия и пришел к выводу, что «терроризм в наше время —не что иное, как наследие гитлеризма, именно этой зараженной кровью Европа поделилась с остальным миром». Проблема насилия над личностью поставлена весьма оригинально и даже экстравагантно в книгах Грина разных лет: в повести «Доктор Фишер из Женевы, или Вечеринка с бомбой» (1980), в «Монсиньоре Кихоте» (1982) и «Комедиантах».
Грин считает, что роман по природе своей драматичен. В его раннем творчестве драматизм действительности и человеческих отношений представлен в форме «занимательного» романа (enterteinment), для которого характерны детективный сюжет, приключенческая фабула, включающая убийства, "более или менее благополучная развязка, хотя чаще всего довольно печальная. Таковы романы «Продается ружье» (1936), «Доверенное лицо» (1939). Но в те же годы Грин создавал романы, которые называл «серьезными» (novel), — «Это поле боя» (1934), «Меня создала Англия» (1935). В них также, но в меньшей стецени, присутствуют элементы детектива, криминальные события связаны с социальными мотивами. И все же между этими жанровыми разновидностями много общего. От классического детектива романы Грина отличаются присущим им психологизмом, в связи с чем их определяют как «психологические детективы». Если в обычном детективе приводимые факты — лишь цепь захватывающих событий, не вызывающих, однако, глубокого сочувствия, то в романах Грина события освещаются с психологической глубиной, они связаны с постановкой социальных и нравственных проблем. Так, в романе «Продается ружье» Грин обращается к теме надвигающейся войны, пишет об опасности дальнейшего вооружения стран, которое ведет к новой трагедии. Эта тема не получила развития в романе, и все же она более значительная, чем тема преступника Рэвена, в котором просыпается совесть и сострадание к людям.
В криминальных романах Грина отразился его интерес к одиноким отверженным людям, жизнь которых полна опасностей и страданий. Писатель использует приемы трагической иронии, мотивы заблуждения, «узнавания», неизбежности гибели героя.
В самых сильных романах Грина, написанных в период его зрелого творчества, проявляются жанровые признаки романа-трагедии. Они доминируют во «Власти и славе» и в «Сути дела». Грин не был сторонником больших эпических произведений о современном обществе — «семейных саг» и «эпических циклов», охватывающих длительные временные периоды, историю нескольких поколений, включающих множество персонажей и бытовых подробностей. Грин создает романы, основанные на трагических ситуациях и ситуациях иронических, включающих диалоги и драматические сцены, достигающие часто большой силы благодаря остроте психологических конфликтов и этическому пафосу. Грина волнуют проблемы счастья, долга, совести, доброты, достоинства, ответственности. Он ищет и утверждает нравственные основы личности человека, живущего в мире жестокости, предательства, ненависти. Усиление трагизма в романах Грина происходит благодаря правдивому изображению людей, которые не могут выйти из сложных жизненных ситуаций, в том числе и из противоречий в их отношениях с религией. Трагическая сущность романов Грина проявляется в сочетании глубоких нравственно-психологических проблем с криминальным сюжетом, в ситуациях кризиса веры героев, в раздвоении их внутреннего мира.
В романе-трагедии «Суть дела» Грин использует средства не только эпического, но и драматического искусства. Большая часть романа состоит из диалогов, перемежающихся ремарками и небольшими описаниями. В диалогах раскрывается основной смысл и содержание глав романа. Острота и насыщенность диалогов передает столкновение разных убеждений и взглядов на жизнь, различия в психологии персонажей. В ходе диалогов раскрываются характеры и особенности мышления героев, ощущается движение чувств и иронический подтекст. В драматизированной форме передана и душевная борьба главного героя — полицейского Скоби, ведущего «разговоры» с самим собой. Сменяются эпизоды, расположенные по принципу монтажа, изменяется угол зрения и фокус изображения, переносится внимание с одного явления на другое.
В первой главе романа «Суть дела» о главном герое, как в драме, говорится еще до его появления на сцене. Из диалога между Гэррисом и Уилсоном становится известно о майоре Скоби, о положении дел в английской колонии на западном побережье Африки, где происходит действие, а также и об основных темах романа — об отношениях между Скоби и его женой Луизой, о контрабанде алмазами, о военном положении. Зловещие детали предсказывают трагический исход событий: «По железной крыше с шумом запрыгал, хлопая крыльями, гриф, и Уилсон поглядел на Скоби». Зловещая птица, лязг рифленого железа, когда на крышу садились грифы, упоминание в одной фразе грифа и Скоби — все это настораживает, навевает мрачные предчувствия.
В романе повествуется о том, как мир жестокости и подлости затягивает Скоби — человека доброго и справедливого. Ради счастья жены Скоби был вынужден пойти на сделку с богатым торговцем Юсефом, известным своими темными делами. Понимая натуру Скоби, которого мучает совесть, хитрый и проницательный делец Юсеф подстраивает ловушки, играя на нравственном чувстве Скоби, на его заботе о ближних. Все острее ощущая безысходность своего положения, Скоби ближе и ближе продвигается к трагическому концу. Его душевные терзания обострены тем, что он верующий католик и мучается от сознания совершенного преступления против Бога. Профессию Скоби— полицейского в колонии — ловкий и опытный Юсеф использует для транспортировки контрабандных алмазов. Во второй части романа раскрывается действенная любовь Скоби к людям, оказавшимся жертвами войны и переправляемым в колонию. Скоби видит страдания детей и не может найти оправдания творимой на земле жестокости. Он «не мог верить в Бога, который так бесчеловечен, что не любит своих созданий». Скоби трудно преодолеть конфликт между верой и неверием. Он пытается добраться до сути дела, понять причины несчастий, переживаемых людьми, он хочет понять смысл происходящего.
В жизнь Скоби входит новая любовь. Он полюбил молодую девушку Элен, спасенную, как и многие другие, с прибывшего корабля. Чувство к Элен еще более осложняет его жизнь: он вынужден скрывать его от Луизы, а тем самым обманывать ее. Вся третья часть романа строится на несоответствии между внешне упорядоченной жизнью Скоби и тем хаосом, который творится в его душе. Он не может обрести покой, хотя постепенно причины для беспокойства устраняются. Скоби предстоит повышение по службе: он станет начальником полиции, что радует его жену. Однако сам он воспринимает все это как козни дьявола.
Скоби переживает трагедию веры, видя, что догматы религии расходятся с жизнью, а забота о людях оказывается несовместимой с благочестием. Он ведь всегда чувствовал ответственность за других, всегда старался сделать своих близких счастливыми, а ему приходится лгать, и он не может простить себе этого. Люди мечтают о покое и достойной жизни, а в мире идет война. «Можно желать мира и победы, не превращая города в руины», — говорится в романе. Но этого не происходит. «Я не могу видеть страданий и причиняю их беспрерывно, — говорит Скоби. — Я хочу уйти от всего этого, со Скоби принимает решение добровольно уйти из жизни. Другого выхода из сложившегося социально-нравственного конфликта он не находит. Самоубийство — грех, и Скоби знает это, но он хочет освободить от себя близких ему людей. В заключительной сцене романа священник Ранк, защищая Скоби от осуждения, говорит о нем: «Он никогда не верил в милосердие, кроме милосердия к другим людям. ...Церковь знает все законы. Но она и понятия не имеет о том, что творится в человеческом сердце». С этими словами связан эпиграф романа: «Грешник постигает самую душу христианства... Никто так не понимает христианства, как грешник. Разве что святой». Грин в интервью 1956 года говорил о том, что милосердие Божие не имеет отношения к судьбе Скоби: самоубийство оказалось для него неизбежным.
Новым периодом в творчестве Грина стали 50-е годы, когда драматические коллизии, его произведений стали определять социально-политические конфликты современности. Трегедию личности писатель видит теперь не в сфере нравственно-религиозных противоречий, а в сфере конфликтов политического характера. Грин выступает автором колониалистских романов с остро звучащей антивоенной темой. Его лучший роман 50-х годов — «Тихий американец»(1955).
О Грине можно сказать словами одного из его героев: «Во мне живет как будто шесть различных людей, и каждый из них требует от меня своего. Который из них я сам, я не знаю». Жестокость некоторых персонажей Грина проистекает от того, что они сами подавляют в себе малейшие порывы жалости и сострадания, сознательно делают себя орудиями зла, но мучительно борются сами с собой, вызывая сострадание читателей. И не случайно многочисленные характеры писателя двигаются и оживают как бы только с благословения большой, но невидимой тени самого Грина, умеющего перевоплощаться в своих героев.
Художественный мир Грина, получивший название «гринландии», привлекает значимостью поставленных проблем и глубиной их анализа
О семантике заглавия только это:
Заглавие подготавливает читателя к тому, о чем будет идти речь в тексте. В заголовке содержится указание на сюжетные линии произведения. Название романа "The Heart of the Matter" («Суть дела», 1948) предполагает два сюжетных плана: внешняя канва событий и причины, ими управляющие.
В центре повествования находится майор Скоби. Внешним планом будут его действия и то, как они оцениваются окружающими. Внутренним — мотивы совершаемых поступков, их оценка самим главным героем. эти два плана входят друг с другом в противоречия.
Для творчества Грэма Грина характерна тема несоответствия внешнего и внутреннего, кардинальное расхождение между истинным положением вещей и тем, как о том же самом судят окружающие.
Словосочетание «суть дела» («the heart of the matter») встречается в романе один раз — в печальных мыслях главного героя, который глубоко переживает страдания людей, потерпевших кораблекрушение: «Как глупо ждать счастья в мире, где так много горя. <...> Покажите мне счастливого человека, и я покажу вам либо самовлюбленность, эгоизм и злобу, либо полнейшую духовную слепоту. <...> Если бы мы все знали досконально, подумал он, мы бы, верно, испытывали жалость даже к планетам. Если дойти до того, что зовут самою сутью дела...» Таким образом, знание «сути дела» в художественном пространстве романа неразрывно связано с понятием жалости и сострадания.
Слово "pity" (жалость), встречающееся в романе тридцать четыре раза, становится одним из ключевых знаков текста. Связь понятия сути дела с чувством жалости подтверждается в размышлениях Скоби над природой своих чувств к жене и к возлюбленной: «Неужели я люблю ее больше, чем Луизу? А если заглянуть себе в самую глубину души, люблю ли я хоть одну из них — может, это всего лишь острая жалость, которая откликается на всякую человеческую беду... и только усугубляет ее?».
Суть Скоби, самое главное в его характере — способность сострадать. Не зря первая брешь в его неподкупности пробивается, когда капитан нейтрального судна, у которого майор Скоби находит спрятанное письмо к дочери в Германию, просит не губить его и закрыть глаза на это нарушение. Согласно законам военного времени конверт следовало отослать в лондонскую цензуру, но Скоби, веря, что капитан не является немецким шпионом и не желая лишать его работы, никому ни о чем не сообщает и сжигает письмо, хотя при этом и чувствует свою вину: «Только биение собственного сердца подсказывало Скоби, что он виноват, — он вступил в ряды продажных полицейских чиновников... <...> Их покупали за деньги, а его — взывая к состраданию. Сострадание опаснее, потому что его не измеришь». Правда, здесь используется слово «sentiment» (чувство), но по контексту понятно, что чувство, из-за которого Скоби спасает капитана — жалость.
Цитата на французском языке из эссе Шарля Пеги «Новый богослов», приведенная в качестве эпиграфа романа, напрямую перекликается с заглавием: «Грешник постигает самую суть христианства... Никто так не сведущ в деле христианства, как грешник. Никто, разве что святой».
Таким образом, перекликаясь с эпиграфом, слова заглавия прочно связываются с темой христианства, веры и греха. В начале романа Скоби не чувствует своих отношений с Богом, он признается отцу Ранку: «Не знаю, как это выразить, отец мой, но у меня такое чувство, словно я... устал от моей веры. Она для меня как будто уже ничего не значит. Я старался возлюбить Бога всем сердцем моим, но... Я даже вообще не убежден, что я верую». Не будучи ни горячим праведником, ни грешником, он чувствует себя еще не вступившим на путь веры: «Он не пил, не прелюбодействовал, он даже не лгал, но никогда не считал, что отсутствие этих грехов делает его праведником. Когда он вообще о себе думал, он казался себе вечным новобранцем, рядовым, которому просто не представлялось случая серьезно нарушить воинский устав». Путь веры, который, как это ни парадоксально, начинается с греха. И дальше в романе чем серьезнее будут грехи Скоби, тем сильнее (и больнее) он будет ощущать свою веру, тем явственнее будет присутствие Бога в его жизни. И, что самое важное — тем более животрепещущим будет для него вопрос о том, какая судьба ждет его душу в загробной жизни.
Таким образом, словосочетание «суть дела» первоначально задает в качестве темы произведения оппозицию внешнего и внутреннего (поверхностного и сокровенного). По мере развертывания текста оно связывается с темой жалости: жалея, главный герой стремится к пониманию истины; зная истинное положение вещей, он не может не испытывать мучительной жалости к окружающим. Через эпиграф заглавные слова приобретают связь с вопросом о сущности веры и о посмертном воздаянии.
