1945 год изменил лицо мира, нарушил привычное течение судеб многих народов. Общая угроза сблизила их, отодвинула на второй план прежнюю вражду и борьбу государственных самолюбий. Даже во времена «холодной войны» и атомного психоза не удалось совсем похоронить рожденную после окончания второй мировой войны идею мирового единства, которую в 80-е гг. назвали идеей Общего Дома. Для народов Советского Союза, вопреки этой тенденции, события развивались более драматично: едва открыв «окно в Европу», руководители страны поспешили опустить «железный занавес», обрекая их на годы изоляции и несвободы. Победа над фашизмом предоставила России возможность выбора — развиваться вместе с цивилизованным миром или продолжать искать свой, социалистический путь. Демократические традиции в СССР были очень слабы, но война дала ему возможность учиться на опыте демократических государств Европы и Америки. Люди увидели мир собственными глазами, смотрели и сравнивали. Миф советской пропаганды — о безоговорочных преимуществах социализма перед капитализмом — уже не был столь очевидным и нуждался в новых аргументах.Таким аргументом стала победа в Великой Отечественной войне, которая подняла на небывалую высоту международный престиж Советского Союза и — в чем и заключался трагический парадокс — авторитет режима внутри страны (см. Тоталитарный резким в СССР). «Опьяненные победой, зазнавшиеся, — писал Ф. Абрамов, — мы решили, что наша система идеальная ... и не только не стали улучшать ее, а, наоборот, стали еще больше догматизировать». Даже те, кто еще в 30-е гг. понял сущность сталинского режима (см. Массовые политические репрессии в СССР в 30-х — начале 50-х гг.), после победы готовы были «простить» Сталину и террор, и коллективизацию, и катастрофу первых месяцев войны и надеялись, что жизнь в стране будет меняться к лучшему. Мир на тот момент был высшей ценностью, исключающей какое-либо противостояние между обществом и властью. Не случайно известная русская приговорка «только бы не было войны» для нескольких поколений советских граждан формировала реальную шкалу ценностей.Главным итогом войны для СССР как государства стало принципиальное изменение геополитического положения страны. В результате территориальных приобретений на западе (Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия) и на востоке (Южный Сахалин и Курильские острова) СССР географически приблизился к границам Российской империи начала 20 в. Такое возвращение имело не только и даже не столько географический смысл: одновременно оно означало и возврат к имперской идеологии. Она стала определять внешнюю и внутреннюю политику советских лидеров, и прежде всего И. В. Сталина. Речь шла не только о сохранении и освоении новых территорий, но и об укреплении позиций СССР в странах Восточной Европы, попавших в сферу советского влияния. Известный принцип «Разделяй и властвуй!» наглядно проявил себя в политике Москвы, играющей на разногласиях внутри руководства восточноевропейских стран и добивающейся (или не добивающейся, как в случае с Югославией) замены «непослушных» Сталину лидеров.Советское руководство стремилось соответствовать статусу мировой державы, что повлияло на выбор приоритетов во внешней политике, оказало свое воздействие и на политику внутри страны. Политика территориальной и политической экспансии исключала развитие процессов какой бы то ни было либерализации внутри политического курса. Кроме того, в результате подобной внешней политики был существенно ограничен объем социальных программ для населения. Вопреки ожиданиям людей главные средства были направлены не на улучшение условий жизни народа, а на развитие военно-промышленного комплекса, который обеспечивал позиции СССР в начавшемся соревновании с США за мировое первенство. Структура экономики была существенно деформирована. В течение двух лет (1948 — 1949) осужденные не приговаривались к смертной казни, она как высшая мера наказания была отменена; зато увеличились сроки заключения — с 10 до 25 лет. Репрессивная практика не пошла по пути больших показательных процессов, как в 30-е гг., и это не случайно.Политических противников такого уровня, как раньше, у Сталина теперь не было. Власть вождя упрочилась, а значит, была способна бороться с оппозицией, не дожидаясь ее развития и организованного оформления. Главное место отводилось идеологическим кампаниям, призванным играть «воспитательную» роль и бороться с общественным инакомыслием, в каких бы формах оно ни выступало. Основными объектами идеологического воздействия стали интеллигенция и студенчество. «Воспитательная» линия в отношении интеллигенции была намечена еще в августе 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а затем продолжена в ходе так называемых «творческих дискуссий». С 1947 по 1951 г. они прошли по проблемам философии, биологии, языкознания, политэкономии. В результате под категорию лженаук попали кибернетика, психоанализ., волновая механика и другие приоритетные направления научных исследований в различных отраслях знаний. Практически была разгромлена перспективная отечественная школа генетики, и в биологической науке на долгие годы утвердился диктат академика Т. Д. Лысенко.Сталинский режим умело играл человеческими эмоциями, направляя их в нужное русло (например, на поиск очередных «врагов народа»). Он использовал искренний энтузиазм людей послевоенных лет в собственных целях, спекулируя на народном терпении и откладывая принятие решений, которые могли бы принципиально изменить условия жизни большинства населения. Однако ничего не делать в этом направлении тоже было нельзя. Свидетельство тому — отмена карточек, проведение денежной реформы, снижения цен. Ежегодные снижения цен, проводившиеся с 1947 по 1954 г., были очень популярны в народе, хотя их экономическая эффективность до сих пор находится под вопросом.
