«новоогаревский процесс» (от названия резиденции в подмосковном поселке Ново-Ога-рево, где состоялись переговоры), первый этап продолжался с 23 апреля по 23 июля 1991 г. Переговоры лидеров республик проходили очень трудно. Представитель Украины выступил на встрече с заявлением, что эта республика будет решать вопрос о своем отношении к Союзному договору не раньше середины сентября. К Договору были готовы присоединиться лишь 8 из 15 союзных республик. В результате, одобрив в целом проект, участники встречи пришли к выводу о целесообразности подписать Договор в сентябре — октябре на съезде народных депутатов СССР. Горбачев поддержал такой порядок подписания Союзного договора. Однако 29 — 30 июля 1991 т. в Ново-Огарево прошли закрытые встречи Горбачева с Ельциным и Назарбаевым, где союзный президент предложил президентам России и Казахстана начать подписание проекта не в сентябре — октябре, а 20 августа. Республиканские лидеры согласились с этой идеей, ибо понимали, что проект Договора в последней редакции не пройдет в Верховном Совете СССР и уж тем более на союзном съезде народных депутатов. А поскольку в августе парламентарии были на каникулах, то время для подписания «нужного» проекта представлялось удачным. В обмен на согласие республиканских лидеров Горбачев принял требование Ельцина об одноканальной системе поступления налогов в бюджеты. Итоговый проект Договора отразил как масштабы претензий республик, так и уровень фактической дезинтеграции СССР. Согласно документу, республики-участники признавались суверенными государствами, «полноправными членами международного сообщества" Союз Советских Суверенных Республик определялся как «суверенное федеративное демократическое государство», однако из контекста следовало, что суверенитет республик первичен. В документе не фиксировались сроки принятия нового Основного Закона, что не связывало государства-участники определенными обязательствами. Вполне реальной становилась перспектива, когда для государств, подписавших новый Договор, с той же даты считались бы утратившими силу Договор об образовании Союза ССР 1922 г. и Конституция. Это означало бы «мягкий» выход из СССР, который освобождал новые страны от выяснения отношений с бывшими «братьями» по Союзу по закону, принятому в апреле 1990 г. Юридическая опенка итогового проекта Договора сделана группой из 15 экспертов еще до 19 августа 1991 г. Они поставили под сомнение правовую значимость документа, признав его внутренне противоречивым, нелогичным и не имеющим значения правопреемственного. Дальнейшая доработка велась в обстановке секретности, что вызывало различные слухи, будоражило членов прави-юльства, депутатов, общественные организации. Итоговый документ опубликован лишь 16 августа 1991 г., за три дня до даты предполагаемого подписания (причем в пятницу), что практически исключало 1чо обстоятельное обсуждение и внесение поправок. Все это привело к тому, что итогом «новоогаревского процесса» еще до 19 августа стало создание документа, который означал прекращение существования СССР как единого государства. Возможное подписание Договора не означало бы «мгновенного» исчезновения СССР, поскольку еще сохранялись единая армия, валюта, связывающая советское пространство инфраструктура (энергетическая, транспортная и т.д.), но их раздел при сознательной ликвидации общих управленческих институтов становился вопросом ближайшего времени. Подготовленный к подписанию проект Договора по сути легализовал отношения между бывшими союзными республиками, зафиксированные позднее в декабрьских документах 1991 г.
