Натурфилософская концепция
Натурфилософская концепция соотношения философии и науки — исторически первая, прошедшая длительную эволюцию от Античности до нашего времени, занимавшая до середины XIX в монопольное положение в культуре концепция, утверждавшая социокультурный приоритет философии (натурфилософии) по отношению к частным наукам.
Сущность этой концепции выражена ее адептами в виде формулы «Философия — царица наук».
Наиболее ярким выразителями данной концепции явились Аристотель, Аквинский, Спиноза, Гегель, Шеллинг, ортодоксальные представители диалектического и исторического материализма и др.
Гносеологические основания:
1. Философия формулирует наиболее общие законы о мире, человеке и познании.
2. Философия стремится к достижению объективно-истинного и доказательного характера своих всеобщих утверждений.
3. Частные науки, в отличие от философии, изучают мир только по частям. Философское знание - всеобще.
Эволюция натурфилософской концепции соотношения философии науки. Наибольший вклад в ее трансформацию внесли представители немецкой классической философии и, прежде всего, Кант и Гегель.
Кант путем разведения предметов философии и науки, Гегель - путем определения и разведения их методов. Кант вывел за пределы философии сферу онтологии, область объективного рационального знания, оставив ее исключительно за наукой.
В условиях очевидного расслоения и самоорганизации системы объективного рационального знания на два качественно различных уровня - частнонаучный и философский, - Гегель попытался спасти трансценденталистскую концепцию их соотношения путем разработки и приписывания истинно-философскому и естественно-научному познанию двух различных методов. воспроизведения сущности познаваемых объектов - диалектического и метафизического методов.
Гегель от имени диалектически развивающейся Абсолютной Истины, составляющей, по его мнению, субстанцию всякого истинного Мышления, отстаивает в целом вполне перспективную и эвристичную идею всеобщей эволюции природы, развития ее от более простых форм организации к более сложным.
Таким образом, Гегель от имени своей диалектики просто-напросто абсолютизировал многие положения современного ему естествознания, что в общем-то явно противоречило самой идее универсальности развития науки и тормозило это развитие, что и подтвердила в скором история науки.
Новая версия трансценденталистской концепции соотношения философии и науки утверждала, что только философия и философы находятся в положении универсального субъекта познания, обладающего истинным методом и масштабом видения любых объектов.
Однако такой "империалистический" подход к науке уже не мог найти поддержки у большинства ученых XIX в., которые на своем опыте постоянно убеждались в огромной предсказательной и объяснительной мощиконкретно-научного знания, его практической применимости и эффективности.
В сознании ученых все больше вызревало недовольство менторской и поучающей позицией философии по отношении к науке, стремление освободится от ее опеки и зависимости как от факторов, все более становящихся тормозом в развитии науки. В 30-х гг. XIX в. это умонастроение ученых было теоретически сформулировано и обосновано в позитивистской концепции соотношения философии и науки, в работах О. Конта, Г. Спенсера, Дж. Ст. Милля.
Исторически первой была сформулирована и разработана натурфилософская концепция соотношения философии («метафизики») и естествознания. Ее авторство, безусловно, принадлежит Аристотелю и его школе. Вплоть до середины XIX в. она имела монопольное положение в европейской культуре и пользовалась почти всеобщим признанием не только философов, но и естествоиспытателей. Даже классический труд по классической механике И. Ньютона назывался «Математические начала натуральной философии». Суть натурфилософской концепции выражается формулами типа: «Философия – наука наук», «Философия – царица наук», «Любая частная наука суть прикладная философия» и т. п. Согласно этим (формулам, «всеобщие истины» философии по своему гносеологическому статусу выше истин естествознания. Философия первична по отношению к естествознанию как с точки зрения генезиса («философия – мать всех наук»), так и в плане функционирования, ибо культурно-мировоззренческая значимость философских идей намного фундаментальнее в сравнении с любыми, даже самыми общими естественно-научными теориями.
Таким образом, согласно натурфилософам, естествознание занимает подчиненное положение по отношению к философии и не должно противоречить ее «высшим истинам». Конечно, сегодня уже нет прямых попыток чисто логического выведения и обоснования естественно-научных теорий из философских концепций (как это еще имело место, например, у Шеллинга и Гегеля, не говоря уже о более ранних этапах развития естествознания). Однако «натурфилософская ностальгия» по «руководящей роли» была присуща не только таким мощным философским концепциям XX в., как неотомизм и неогегельянство, но и ортодоксальному диалектическому материализму. И не только в теории, но и на практике (достаточно напомнить характер взаимоотношений марксистско-ленинской философии с теорией относительности, квантовой механикой, генетикой, кибернетикой, теорией систем, математической логикой).
Позитивистская концепция соотношения
Позитивисты объединили логический и эмпирический методы в единый научный метод. Во-первых, оно научное знание является эмпиристским и позитивистским: существует только опытное познание.
Во-вторых, для научного миропонимания характерно применение определенного метода, а именно метода логического анализа»
Позитивизм оказал влияние на методологию естественных и общественных наук XIX века.
Позитивизм критиковал натурфилософские построения, которые навязывали науке неадекватные умозрительные образы изучаемых ею объектов и процессов. Однако эту критику позитивисты перенесли на всю философию в целом. Так возникла идея очищения науки от метафизики.
Сущность позитивистской концепции соотношения философии и науки отражается во фразе О. Конта: «Наука — сама себе философия». Тем не менее многие позитивисты верили в возможность построения «хорошей», научной философии.
Такая философия должна была стать особой сферой конкретно-научного знания, она не должна отличаться от других наук по своему методу. В ходе развития позитивизма на роль научной философии выдвигались разные теории: методология науки (Конт, Милль), научная картина мира (Спенсер), психология научного творчества и научного мышления (Мах, Дюэм), логический анализ языка науки (Шлик, Рассел, Карнап), лингвистический анализ языка (Райл, Остин, поздний Витгенштейн), логико-эмпирическая реконструкция динамики науки (Поппер, Лакатос). Однако все указанные выше варианты позитивной философии были раскритикованы прежде всего самими позитивистами, так как, во-первых, как оказалось, они не удовлетворяли провозглашенным самими позитивистами критериям научности, а, во-вторых, опирались на явно (а чаще — неявно) определенные «метафизические» предпосылки.
Второй позитивизм (Мах, Авенариус) и неопозитивизм (Шлик, Карнап, Витгенштейн, Рассел) отошли от чистого эмпиризма, признали роль теории в научном познании и поставили проблему перехода от эмпирического знания к теоретическому.
Но и они отождествляли философию (и философию науки) с частнонаучным знанием: первые – с психологией научного творчества, вторые – с логикой (математической логикой и логической семантикой).
Наконец, постпозитивизм (Поппер, Кун, Лакатос, Фейерабенд) понял ошибочность эмпирической методологии, показав важность социокультурных и внерациональных факторов для развития науки и после всех исследований признал, что философия невозможна как частная наука, что это особый вид знания, причем совершенно необходимый для развития науки (тот же эмпиризм – это метафизическая концепция).
Сегодня, хотя позитивистская концепция уже не пользуется доверием философов, позитивизм отнюдь не преодолен и постоянно воспроизводится в качестве стихийного умонастроения ученых.
Объективные основания: структурированность самой научной деятельности, подавляющую часть которой (примерно 97%) занимают эмпирические и прикладные исследования и разработки, успех в которых напрямую не связан с профессиональным знанием философии.
Отсюда безразличное или даже негативное отношение значительной части ученых к философии. Позитивизм однако не прав в главном – в абсолютизации этой установки и распространению ее на всю науку. Как показывает история развития науки, без тех 3% крупных ученых-теоретиков, прогресс в науке невозможен.
Ее суть выражена формулами: «Наука – сама себе философия» (Конт), «Физика, берегись метафизики» (Ньютон), означающими установку на полную самодостаточность и независимость естествознания от философии («метафизики»), традиционно понимающейся в качестве всеобщей теории бытия и познания. Сформулированная и обоснованная впервые в 30-х гг. XIX в. французским философом О. Контом, позитивистская концепция об отношении естествознания к философии выражала не только усиление роли науки в европейской культуре Нового времени, но и стремление ученых резко ускорить научно-технический прогресс. Для этого науке нужно было предоставить большую свободу, онтологическую и методологическую автономию по отношению не только к религии (что уже было в основном достигнуто к началу XIX в.), но и к философии («вторая волна» идеологического освобождения). Согласно позитивистам, польза от тесной связи естествознания с философией для науки сомнительна, а вред очевиден. Для естественно-научных теорий единственной, пусть и не абсолютно надежной, основой и критерием их истинности должна быть только степень их соответствия данным опыта, результатам систематического наблюдения и эксперимента.
Однако, как показала новейшая история науки, позитивистская концепция, хотя и отражает реальную научную практику многих успешно работающих ученых (как правило, не знающих сколько-нибудь глубоко философию и ее историю и тем не менее получающих блестящие эмпирические и теоретические результаты), в целом является ложной. Во-первых, потому что большинство создателей современных концепций естествознания (Эйнштейн, Бор, Гейзенберг, Борн, Вернадский, Винер, Пригожий и другие) сознательно использовали когнитивные ресурсы философии и при выдвижении, и при обосновании новых исследовательских программ, демонстрируя необходимость и эффективность обращения естествоиспытателей к профессиональным философским знаниям.
Что заставляло их действовать таким образом?
Четкое осознание того, что научные теории не выводятся логически из эмпирического опыта, а свободно конструируются (изобретаются) мышлением и надстраиваются над опытом в качестве объясняющих его схем.
Понимание того, что один и тот же эмпирический опыт может быть в принципе хорошо совместим с разными (часто взаимоисключающими) теоретическими схемами (волновая и корпускулярная теория света, номологическое и стохастически-случайное объяснение биологической эволюции ит. п.). Поскольку локальный эмпирический опыт (а он всегда «локален») принципиально не дает возможности сделать окончательный выбор в пользу той или иной научной теории, то весьма неразумно не использовать в качестве дополнительного ограничения, влияющего на предпочтение одной из теорий, ее соответствие тем философским идеям, которые хорошо себя зарекомендовали в различных областях науки и культуры. Ведь с адаптационной точки зрения человечество ищет не просто истинные идеи, а плодотворные теории, приносящие благо и практическую пользу.
Помимо этого соответствие научных идей определенным философским концепциям способствует достижению единства, интеграции человеческой культуры, ее обозреваемости и управляемости как целого. Вписывание с помощью философии (универсального теоретического языка) той или иной научной концепции в наличную культуру в качестве ее органического элемента придает ей статус онтологической подлинности, ибо культура и есть та главная и тотальная реальность, в которой непосредственно живет человек.
Необходимо со всей серьезностью подчеркнуть, что хотя позитивистская концепция в современной теоретической философии кредитом доверия уже не пользуется (она раскритикована и «изжила» себя с помощью внутренней и внешней критики), позитивизм отнюдь не преодолен и постоянно воспроизводится в качестве стихийного умонастроения среди ученых. Для этого имеются серьезные основания, в частности, структурированность самой научной деятельности, подавляющую часть которой (примерно 97%) занимают эмпирические и прикладные исследования и разработки, успех в которых, действительно, напрямую никак не связан с обращением к философской проблематике. Постоянно воспроизводясь, эта особенность «социальной» структуры науки составляет объективный источник существования безразличного или даже негативного отношения значительной части ученых к философии. Позитивизм, однако, не прав в главном – в абсолютизации подобной установки и распространении ее на всю научную деятельность. Ибо можно уверенно сказать, что без тех 3% ученых-теоретиков, которые активно используют когнитивные ресурсы философии, находятся с ней в постоянном контакте, создают новые фундаментальные направления и программы научных исследований и тем самым задают определенный вектор развития науки, прогресс в естествознании невозможен ни сегодня, ни в будущем.
Справедливости ради следует отметить, что классики позитивизма считали вредным для развития естествознания его контакт не с философией вообще, а со старой, умозрительной, ненаучной философией («метафизикой»). Многие из них верили в возможность построения «хорошей», научной философии. Однако, по их мнению, такая философия возможна только в том случае, если не будет отличаться от частных наук по своему методу. Будучи наукой (а любая наука по определению является «частной»), философия должна выделяться среди остальных наук только своим предметом. В ходе эволюции позитивизма на роль «научной философии» выдвигались разные претенденты:
1) общая методология науки как результат эмпирического обобщения, систематизации и описания реальных методов различных конкретных наук (О. Конт);
2) логика науки как учение о методах открытия и доказательства научных истин (причинно-следственных зависимостей) (Дж.Ст. Милль);
3) общая научная картина мира, полученная путем обобщения и интеграции знаний разных наук о природе (О. Спенсер);
4) психология научного творчества (Э. Мах);
5) всеобщая теория организации (А. Богданов);
6) логический анализ языка науки средствами математической логики и логической семантики (Р. Карнап и другие);
7) теория развития науки (К. Поппер и другие);
8) теория, техника и методология лингвистического. анализа (Л. Витгенштейн, Дж. Райл, Дж. Остин и другие).
Считалось, что такого рода позитивная философия могла быть действительно полезной ученым разных специальностей в успешном выполнении ими научной работы. Метод у всех наук, в том числе и у научной философии, только один – наблюдение за вполне конкретной областью явлений, обобщение полученных эмпирических данных и их логический анализ. Никакого особого философского метода познания и особых философских обобщений не может существовать. Как показал анализ многочисленных, в том числе указанных выше, попыток построить различные типы «научной философии», все они оказались несостоятельными. И страдают двумя коренными недостатками: они либо явно, а чаще всего неявно, опираются нате самые философские идеи, которые отвергались до этого как бессмысленные; либо являются малоэффективными с точки зрения возможностей своего применения в реальной научной практике.
