ВСЁ

 

1 вопрос. Чикагская школа: этапы. Организационная деятельность А.Смолла. Труды Р.Парка. Биотический и культурный уровни в жизни сообществ. Определение   социологии. Модель территориальной экспансии города Э.Бёрджесса. Исследования Х.Зорбо.

Отмечалось, что в деятельности школы принято выделять как минимум два этапа - подготовительный и этап активного функционирования, на который приходится пик творчества ее наиболее крупных представителей.

Первый, подготовительный, этап охватывает период с 1892-го по 1915 г., т.е. с момента создания до оформления центральных идей эмпирической социологии лидерами школы Р. Парком и Э. Бёрджессом на основном этапе ее деятельности. Несмотря на то, что на этом этапе не удалось создать единой исследовательской программы, без чего школы как таковой не существует, решались другие важные задачи ее формирования. Прежде всего, удалось собрать вокруг кафедры социологии и социологического факультета университета немало сторонников соединения теоретических и эмпирических исследований. Руководящую роль на подготовительном этапе деятельности школы играли А. Смолл (основатель социологического факультета), Ч. Хендерсон, Дж. Винсент, У. Томас. На подготовительном этапе удалось решить проблему, институционализации социологии в США.

Второй этап развития Чикагской школы (1916-1935), который можно назвать основным, начинается с того времени, когда Р. Парк и Э. Бёрджесс постарались сформулировать центральные, принципиальные положения, касающиеся развития социологии и конкретных эмпирических исследований. В это время создается мощное социологическое сообщество единомышленников во главе с признанными ими лидерами Парком и Бёрджессом. Этан завершается кризисом и распадом школы, прекращением ее глубокого влияния па развитие эмпирической социологии.

Албион Вудбери Смолл (11.05.1854—24.03.1926) — был первым в США профессором социологии. Вместе с Лестером Уордом и Франклином Гиддингсом он считается ученым, внесшим решающий вклад в дело институционального признания социологии в американских академических кругах. Образование он получил в области теологии, но, обучаясь в колледже Колби и в Баптистской Ньютоновской теологической семинарии, он значительно расширил круг своих интересов, выйдя далеко за рамки религиозных предметов. Вернувшись в США, он преподает историю и политическую экономию в колледже Колби, затем в 1889 году защищает докторскую диссертацию в университете Джона Хопкинса. В 1825 году он основал «Американский журнал социологии» и был его редактором на протяжении трех десятилетий. Долгое время это был единственный социологический журнал в США и один из лучших в мире. В 1905 году он был одним из организаторов Американского социологического общества и был его президентом в 1912 и 1913 гг. До своего ухода на пенсию он активно работал в зтом обществе, издавал «Ежегодные протоколы» (Annual proceedings) общества. В 1929 году его избрали президентом Международного института социологии.

Роберт Парк (1864-1944) По мнению Парка, общество следует представлять как продукт взаимодействия между индивидами, поведение которых регулируется совокупностью традиций и норм, возникающих в процессе. Парк выделял 4 основных социальных процесса:

1. Конкуренцию.
2. Конфликт
3. Аккомодацию (процесс, в ходе которого этнические группы приспосабливаются к существованию друг друга и сосуществуют без потребности в решении основных различий и конфликтов)
4. Ассимиляцию (потеря одной частью социума (или целым этносом) своих отличительных черт и их замена на позаимствованные у другой части (другого этноса).

Парк одним из первых в социологии занялся изучением маргинальности как социального явления и маргинала как социокультурного типа. Считается, что само понятие было введено Парком в 1928 году в статье «Человеческая миграция и маргинальный человек». О маргиналах Парк писал «Маргинальный человек- это человек, которого судьба обрекла жить в двух обществах и в двух антагонистических культурах. Маргинальный человек- это человек всегда более цивилизованный » .

Парк разделял социальные явления в жизни общества на явления биотического и культурного уровня. Социальные процессы на биотическом уровне определяются законами конкуренции и конфликта, а на культурном уровне процессами коммуникации и морального порядка. Коммуникацию Парк характеризовал как социально-психологический процесс, благодаря которому человек способен принимать установки и точку зрения другого.

Социология определялась Парком как наука, изучающая процессы социального взаимодействия, движения, развития и коммуникации, в основе которых лежат принципы существования и развития биотических природных сообществ.

 

Берджесс Э.

Экспансия города с точки зрения городского планирования, зонирования и региональных обследований рассматривается почти всецело в терминах его физического роста. Транспортные исследования сосредоточились на проблеме развития транспорта в ее связи с распределением населения по всему городу. Обследования, проводившиеся Телефонной компанией Белла и другими общественными службами, пытались предсказать направление и скорость роста города, дабы предвидеть будущий спрос на расширение их услуг. В городском планировании размещение парков и бульваров, расширение проезжей части улиц, забота об административном центре города осуществляются в интересах будущего контроля над физическим развитием города.

Конструкция свойственных маленькому или большому городу тенденций к радиальному расширению из центрального делового района . Центральную часть города обычно окружает переходная, или транзитная, зона, в которую проникают бизнес и легкая промышленность (II). Третью зону (III) населяют промышленные рабочие, бежавшие из зоны запустения (II), но желающие жить поближе к месту своей работы. За пределами этой зоны находится "спальная зона" (IV), образуемая комфортабельными многоквартирными домами или закрытыми районами частных домов, принадлежащих отдельным семьям. Еще дальше, за пределами самого города, располагается зона пригородов и городов-спутников, находящихся в получасе-часе езды от центрального района.

В ходе экспансии города происходит процесс распределения, который просеивает, сортирует и передислоцирует индивидов и группы по разным местам проживания и родам занятий.

Эта дифференциация на естественные экономические и культурные группировки придает городу его форму и характер. Ибо сегрегация предлагает группе, а тем самым и индивидам, которые эту группу составляют, место и роль в целостной организации городской жизни. Сегрегация ограничивает развитие в некоторых направлениях, но освобождает ему дорогу в других. Эти ареалы тяготеют к акцентировке определенных черт, привлечению и развитию своего особого типа индивидов и, тем самым, к углублению дифференциации.

Харви Зорбо (1896-1965). Известность ему принесла его книга «Золотой берег и трущобы» (1929), написанная на основе на основе выполненных Зорбо наблюдений, опросов, анкетирования. Автор описывает несколько «закрытых» миров-городских кварталов , в которые входят люди с разным общественным положением.

"Золотой Берег", вытянутый вдоль Северной набережной от Ист-Чеснут-стрит до Линкольн-парка и простирающийся за запад до Норт-Стейт-Парквэй, — это место, где живут лидеры чикагских "четырехсот семей". Четыреста семей — это те, кто "добились успеха". Они образуют группу, обладающую самосознанием. У них имеются свои особые нравы; "хороший тон" и разные мелочи жизни чрезвычайно для них важны. Они живут в совершенно ином мире, нежели остальное население города, гражданами которого они являются. В этом мире они ведут стремительную жизнь, которая вращается вокруг фешенебельных отелей на Набережной, престижных мест отдыха, "мелкой благотворительности", игры в гольф и верховой езды, не говоря уже о бридже и званых обедах. Здесь мы находим наибольшее сосредоточение богатства в Чикаго.

По большей части, жизнь Золотого Берега складывается из постоянного выставления себя напоказ. По сути, это борьба за статус и престиж, за положение и влияние. Она включает в себя искусство публичного существования, преподнесения себя и расточительности в расходах; результатом становится такая известность человека, которая больше нигде в городе не обнаруживается.

В районе Золотого Берега, как и везде в городе, человек не знает своих соседей. На одном из чаепитий в этом районе, когда предметом обсуждения стала тема добрососедских отношений, все дружно говорили: «Нет, мы не знаем наших соседей». Одна женщина, живущая на Озерной набережной, сказала, что не знакома с женщиной, которая живет по соседству, хотя живет с ней бок о бок уже больше двадцати пяти лет. Другая женщина, рассказала, что однажды увидела дым, идущий из дома по ту сторону улицы, и обзвонила всю округу в тщетной попытке выяснить, кто в этом доме живет. Опрошенные мужчины говорят то же самое.

Следовательно, Золотой Берег вряд ли можно назвать сообществом. Это всего лишь престижное место для размещения собственного городского дома, где человек проводит светский сезон.

Кварталы доходных домов

На задворках Золотого Берега расположен ареал болезненно однообразных" улиц со старыми, покрывшимися копотью домами, не отличающимися чистотой аллеями и ветхой атмосферой респектабельности. Проходя дом за домом по этим улицам, можно увидеть на окнах вывески со словами; «Сдается в аренду». Ибо это мир меблированных комнат, один из наиболее характерных миров, вносящих свою лепту в жизнь большого города.

Доходный дом — это, как правило, большой жилой дом старого образца, хотя многие многоквартирные дома также превращены в доходные. Население этих доходных домов составляет, как правило, группа, которую профсоюзные лидеры называют «белыми воротничками»: мужчины и женщины, занимающие различные клерковские позиции. Это бухгалтеры, стенографистки, всякого рода конторские работники. Есть также студенты из многочисленных музыкальных школ. Большинство живет на грани бедности, и здесь они могут жить дешево и достаточно близко к Петле, чтобы иметь возможность ходить на работу и возвращаться с работы.

Трущобы

К западу от Уэллс-стрит и к югу от Чикаго-авеню, достигая Раш-стрит, а далее, южнее Гранд-авеню, сливаясь с расположившимся вдоль реки районом оптовых складов и промышленных предприятий, тянутся трущобы. Земля в районе реки всегда низко котировалась. Эта низина издавна обозначала границу между фешенебельным жилым районом и трущобой; песчаные отмели в устье реки и низину к западу от них населяли более бедные элементы. Пожарный лимит позволял возводить дешевые деревянные постройки в этом западном районе, но требовал более основательного строительства к востоку от него, увековечивая тем самым это разделение.

Трущоба — типичный ареал дезинтеграции и дезорганизации. Это ареал, в котором проникающий в него бизнес придает земле спекулятивную ценность. Между тем арендная плата здесь низкая; ведь при вхождении в ареал мелкого бизнеса он перестает быть желательным для проживания. Это ареал ветхих жилых построек, многим из которых владельцы, дожидаясь, когда землю можно будет выгодно продать под коммерческие нужды, позволяют ветшать и дальше, запрашивая за их аренду ровно столько, чтобы хватило на покрытие налогов.

 

2 вопрос.  Чикагская школа. Р.Парк о маргиналах. Изучение У.А.Томасом и Ф.Знанецким феномена польской иммиграции в США. Методы исследования. Проблемы адаптации. Теоретические воззрения У.А.Томаса. Творческий характер организации социальной реальности. Установки. Ситуации. Теорема Томаса.

Парк одним из первых в социологии занялся изучением маргинальности как социального явления и маргинала как социокультурного типа. Считается, что само понятие было введено Парком в 1928 году в статье «Человеческая миграция и маргинальный человек». О маргиналах Парк писал «Маргинальный человек- это человек, которого судьба обрекла жить в двух обществах и в двух антагонистических культурах. Маргинальный человек- это человек всегда более цивилизованный ».

Общетеоретические идеи общества и протекающих в нем социальных процессов конкуренции и коммуникации использовались Парком для изучения социальной организации городского пространства , процессов развития городов и миграции в них населения. Парк и работающие вместе с ним ученые обнаружили, что переселение людей в большие города и происходящие в их жизни быстрые изменения разрушают традиционные для нее городских сообществ формы коммуникации и порождают атомизированное  и дезорганизованное общество. Для того, чтобы процесс адаптации людей к жизни в условиях новой для них социальной среды оказался менее болезненным, новые горожане стремятся жить вместе с похожими на них людьми в городских районах , которые Парк называл «естественными ареалами».

Уильям Томас (1863-1947) сначала занимался естествознанием и филологией, этнографический и антропологией, а затем обратился к изучению иммиграции. Флориан Знанецкий (1882-1958) работал несколько лет в Чикагском университете и вместе с Томасом является автором исследования, посвященного польским иммигрантам в США. Это исследование «Польский крестьянин в  Европе и Америке » (1918-1920) является одной из первых в мировой социологии фундаментальных попыток изучить процесс миграции и связанный с ним процесс адаптации иммигрантов к жизни в новом для них обществе.

Авторы намеревались изучить, что заставило людей перебраться в США, и как иммиграция отразилась на ценностном сознании польских переселенцев. Их интересовало, когда завершается процесс психологического перехода к жизни  в новой стране. Для сбора информации они использовали изучение писем переселенцев , анализ документов из архивов польской газеты, документов польского церковного прихода в Чикаго, полученных от иммигрантских организаций, из картотек ассоциаций , оказывающих благотворительную и правовую помощь. Изучались автобиографии и дневники польских иммигрантов, проводились интервью с ними.

По результатам изучения жизни польских переселенцев авторы выделили 8 главных проблем, с которыми встречались переселенцы и их семьи.

1. В новом обществе происходит индивидуализация сознания переселенца, которую трудно преодолеть.
2. Обостряется проблема соизмеримости личного и коллективного вклада членов семьи в адаптацию к жизни на новом месте.
3. Следствием неэффективной адаптации иммигрантов является рост среди них преступности, алкоголизма, проституции.
4. Исчезает интерес к труду в массовых профессиях, растет желание заняться своим делом.
5. Происходят большие изменения в семейных, брачных и половых взаимоотношениях.
6. Людей волнует проблема социального счастья (чувства удовлетворенности, создаваемого социальной организацией и институтами).
7. Размышления об идеальной организации общества (переживание и переосмысление отношения к старому и новому обществу во время адаптации).
8. Переселенцы сталкиваются в новом обществе с людьми других рас и могут оказаться большими расистами, чем сами американцы.

 

Установка рассматривалась Томасом и Знанецким как присущая личности способность реагировать положительно или отрицательно на объекты и явления социального мира, обладающим для нее статусом ценности, форма ценностного отношения к объекту, определяемая культурой индивида , благодаря которой индивид действует определенным образом в определенной ситуации.

 С понятием ситуации связанная так называемая теорема Томаса: «Если ситуации определяются людьми как реальные, они становятся реальными по своим последствиям». Люди творят мир и согласный порядок, не только следуя уже имеющимся у них нормам  и правилам, но и создают эти нормы в процессах своих взаимодействий, которые всегда должны получить смысл и завершение в умах людей.

В работе, написанной Томасом и Парком  приводится следующее разъяснение определения ситуации. Оно «предшествует любому возможному действию и ограничивает его, а переопределение ситуации изменяет характер действия». Например, жестокий человек провоцирует гнев и , возможно, насилие, но если мы осознаем, что этот человек сумасшедший, то это переопределение ситуации увенчивается совершенно другим поведением.

 

3 вопрос.  Истоки символического интеракционизма. Общество, группы и личность в представлениях Ч.Х.Кули. «Зеркальное Я».

Символ (от греч. «соединяю»). В Древней Греции друзья, расставаясь, брали какой-нибудь предмет (лампадку, статуэтку, навощенную дощечку с надписью)и разламывали пополам. По прошествии многих лет эти друзья или же их потомки при встрече узнавали друг друга убедившись, что обе части соединяются и образуют единое целое- символ. Зарождение интереса к изучению символических и вообще культурных форм социальных взаимодействий связано с работами Ч.Х. Кули и Дж. Мида.

В начале своего сочинения «Человеческая природа и социальный порядок» Кули писал, что его «главная цель – объяснить с разных точек зрения, что такое индивид , рассматриваемый как часть социального целого. Обособленный индивид- это абстракция, чуждая опыту. Такой же абстракцией является и общество, взятое в отрывке от индивидов. Термин «общество» и «индивид» обозначают не отдельное явление, а коллективный и дистрибутивный аспекты одного и того же явления. Более того , общество как таковое, - это связь между личными  представлениями и коллективным аспектом личного мышления. Отношения между идеями и людьми суть отношения коммуникации, составляющие  community, общность. В ходе коммуникации возникает и развивается наше самопредставление, наше Я. И  «Я», и общество суть процессы и представления, сформировавшиеся в интеракциях. Они постоянно изменяются.

Человеческое «Я» рассматривалось Кули как представление или система представлений, почерпнутая из общения с другими людьми, которые сознание воспринимает, как свои собственные. Ссылка на других осуществляется таким образом, что человек более или менее отчетливо представляет себе , как его я, то есть сознанием, и возникающее при этом у человека чувство я  определяется тем, как, на его взгляд , это другое сознание относится к данной идее. Социальное я такого рода можно назвать отраженным или «зеркальным я». В понятии «зеркального я» Кули выделил три элемента:

• Представление о том, каким я кажусь другому человеку.
• Представление о его суждении по поводу этого образца
• Возникающее отсюда своего рода «самоощущение», такое как гордость и унижение.

1. Развитие бихевиоризма Дж.Г.Мидом. Роль символов как проводников социального взаимодействия. Мид о самости (Self), «значимом другом» и «обобщенном другом».

Джордж Герберт Мид (1863-1931) преподаватель и ученый, принимал участие в движении социального реформизма в Чикаго, в реформах школьного образования, право женщин на голосование и т.д.. после своей смерти Мид был признан крупнейшим американским социологом . Мид разработал подход к объяснению отношения между индивидом и обществом, причем понял значение индивида для общества как творца своего социального мира. На творчество Мида повлияло его увлечение бихевиоризмом(наука о поведении), однако классический постулат бихевиоризма о связи между стимулом и реакцией получил у Мида следующее выражение: используемые для общ людьми слова и жесты, если они понимаемы, стимулируют соответствующие и ожидаемые реакции участников взаимодействия. Благодаря этой символической системе человек усваивает культуру социальной группы.    Целью его теории является научный анализ действия поведения людей  не социальных институтов.  как индивиды или Я, мы никогда не стоим в начале наших актов, но продолжаем их в относительных пространствах и временах с помощью физических средств и рефлексивного интеллекта. Рефлексия производится при помощи символов, которые пред ставляют собой жесты как части социальных актов, посредством которых индивиды приспосабливают свое поведение к поведению других. Мид рассматривал совместное дейсвие. примерами этого действия являются торговая сделака, семейный обед, игра,война.Для него социальный акт  был основополагающей единицей. Он не имел ввиду совместное действие как общность. .участники подгоняют свои акты друг к другу,во-первых идентифицируя(устанавливая между наими полное совпадение) социальный акт, во-вторых интерпритируя(объясняя) и определяя акты друг друга при формировании совместного акта.Суть общества кроется в развертывающемся процессе действия, а не в установленной структуре отношений. без действия любая структура отношения лишена смысла. Важность социальных ролей,связью между социальными институтами, социальных норм ценностей являются частью самодейтвуещей социетальной системы.Мид рассматривал общество кАк процесс межличностного и группового взаимодейтвия и общения людей, производимого посредством использования символов- языка и жестов.  По словам Мида: «появлению Я предшествуют тенденции к принятию установок других».

Мид о самости (Self), «значимом другом» и «обобщенном другом».

 Харктерной чертой собственного Я является отношение к самому себе как к объекту.  Это свойство показывает само слово селф., указывающее на то что но может быть как субъектом так и объектом. Я-субъект- это человек наделеннй неповторимыми реакциями на стимулы-обращения к нему других людей. Я- объект –это когда индивид воспринимает самого себя как члена общества, понимающего его правила и старающегося им следовать.  Мид рассматривал общественную жизнь как процесс или как игру по правилам, не только согласуя индивидуальные установки людей между собой,но и создает единое смысловое пространство. Под «Значимыми другими» Мид понимал применяемые ребенком маски важных для него персон- родителей, родственников,врачей,полицейских (когда ребенок еще не обладает опр характером,личностью).

 

5.         Символический интеракционизм Г.Блумера.

в 1937 появилась глава «Социальна психология »в книге «человек и общество»  Герберта Блумера.  Он обрел термин Символический интеракционизм - направление, обратившееся к целостному человеческому «Я» и его личностному самоопределению в микросоциальном окружении. Символический интеракционизм располагается в 3х пастулатах.

1.Люди действуют в отношение вещей, исходя из значений, которыми для них обладают эти вещи.

2,Значение таких вещей извлекается, или возникает, из социального взаимодействия, в котором человек прибывает с другими.

3,Эти значения вырабатываются и модифицируются в интерпретативном процессе, используемом человеком при обращении с теми вещами, с которыми он сталкивается.

Человеческое общество с точки зрения интеракционизма существует только во взаимодействии. Интеракционизм рассматривает интеракцию как процесс в котором люди разделяют свой опыт друг с другом благодаря разделяемым символам, значение которых они понимают одинаково. Особенностью интерпритации является определения действий друг друга, а не просто реакция на них. Общие определения обеспечивают каждого участника руководством по приспособлению его действий к действиям других. Уменьшение враждебности в отношениях между людьми разных сообществ может  быть достигнуто, если проводится работа по изучению символических систем этих сообществ и признается их важность для сохранения целостности сообществ.

 

6.         Методология социологии в трудах П.Ф.Лазарсфельда. Изучение общественного мнения П.Ф.Лазарсфельдом. Теория двухступенчатой волны коммуникации.

Пол Фелиск Лазарсфельд (1901-1976)- американский социолог австрийского происхождения.

Методология социологии.

Лазарсфельд  определяет социологию как специальность, не только обладающую особой методологией, но и по природе своей науку методологическую. Социолог рассматривается Лазарфельдом методолог  всех общественных наук. Его главная роль или функция трактуется как «роль» проводника-первопроходца наступающей армии обществоведов, когда объектом  эмпирических научных исследований становится новая область человеческой деятельности.

Его вторая функция состоит в том, что социолог поставляет инструментарий для других общественных наук. Самому социологу  все необходимые данные приходится собирать самостоятельно .

Его третья функция –функция интерпретатора. Социолог ставит  вопросы , которые в повседневном языке начинаются со слова «почему?!». Лазарсфельд отмечает, что основные приему подобных объявлений являются статистическими.

Лазарсфельд подчеркивает эмпирический характер научной основы социологии, призванной изучать, систематизировать , анализировать и интерпретировать факты. Согласно Лазарсфельду  «Эмпирические науки должны разрабатывать специальные проблемы и расширять знания посредством сложения результатов многочисленных длительных кропотливых детальных исследований».  Лазарсфельд называет важнейшими задачами социологии установление взаимосвязи между социальными явлениями, разработку эмпирических методов, которые позволили бы установить закономерности развития явлений в социальном мире, а так же деятельность , направленную на повышение точности измерения социальных явлений. Изучение и решение этих задач составляет научную деятельность социолога-методолога. Также методолог занимается определением генерального направления социологического исследования, методом  выбора проблем и оценкой характера процедуры исследования.

Изучение общественного мнения. Теория двухступенчатой волны информации.

В 1944 году вышла в свет книга « Выбор народа», написанный Лазарсфельдом вместе с Берельсоном  и Годе. В этой книге выполнен анализ результатов опросов, проведенных в 1940 году в штате Огайо и посвящённых голосованию на президентских выборах  в этом году.

Метод исследования получил известность как панельный. Панельное исследование представляет собой исследование, проводящееся по единой программе, на одной и той же выборке (опрашиваются, по возможности , одни и те же люди) и по единой методике через определённый интервал времени. Этот интервал составляет от нескольких дней до нескольких месяцев. Панельное исследование позволяет увидеть изменение в отношении респондентов к тем или иным социальным фактам, например , какие аспекты кампании в наибольшей степени повлияли  на изменение во мнениях избирателей о кандидатах. Изучая различные группы, причастные к изменению ,Лазарсфельд и его коллеги проанализировали причины, побудившие людей изменить свое поведение. Одним из  самых важных факторов,  побудивших людей изменить свои избирательские намерения,  являлись  межличностные (Фейс-ту- фейс) контакты. В ходе этих взаимодействий ,особенно  между членами малых групп , например , семей , усиливалась близость или общность установок по поводу отношений у выборам(участвовать или нет, за кого голосовать и т .д ) На таких людей пропаганда или контрпропаганда оказывала  вторичное влияние: люди вслушивались только в те слова , которые могли подкрепить уже имеющиеся у них определенные убеждения . Лазарсфельд пришел к выводу , что проблема определения того, как разрешаются эти перекрестные давления, являются одной из самых важных задач социального исследования .В исследовании округа Erie было обнаружено, что индивиды , испытавшие перекрестное давление , дольше, чем люди , не испытавшие такого давления, размышляли , какое  решение они должны принять как избиратели.

Двухступенчатая волна информации имеет  большое практическое значение для изучения пропаганды. Современный норвежский исследователь медиа Хельге Эстбие  (Бергенский университет) посвятила гипотезе «двухступенчатой волне  информации или в другом переводе двухволнового потока коммуникации небольшой критический очерк . Гипотеза «двухволнового потока коммуникаций », или закон о лидерах мнений, является центральной для понимания взаимоотношения между персональной и массовой коммуникацией. Она рассматривает три типа участников: средства массовой информации ,лидеры мнений и «простые»  реципиенты(получатели), или менее активные части населения. Новизна представленной  Лазарсфельдом гипотезы заключалась в открытии посреднической группы, названной «лидерами мнения». Перед введением в научный оборот гипотезы двухволновой коммуникации 1944 преобладающей теорией было убеждение в непосредственном влиянии СМИ на население. Данные, собранные Лазарсфельдом , показали что лишь немногие люди, поменявшие свое мнение по времени избирательной компании, сделали это благодаря влиянию СМИ . Наоборот , большинство изменивших свое мнение заявили, что причиной , побудившей их сделать это, стала персональная коммуникация. Ответы интервьюируемых показали, что послание переданное СМИ, было интерпретировано для масс «лидерами мнений». Свои выводы Лазарсфельд подтвердил в совей новой книге «Персональное влияние »(1955, в составе с Катцем). В Персональном влиянии было установлено три важных факта:

1. Лидеры мнений имеют такой же социальный статус, что и ведомые ими. Когда лидеры мнения и ведомые различны по своему статусу ,лидер обычно имеет более высокий статус.
2. Лидерство мнения оказалось специфическим в определенных вопросах, то есть индивид , действующий в качестве лидера мнений в одной сфере, не обязательно удержит свои позиции в других вопросах.
3. Лидеры мнений оказываются, как правило , более расположенными к воздействию СМИ, чем ведомые лица. 

7. П.А.Сорокин. Работы российского периода, посвященные морфологии и анатомии общества. Определение социологии. Сорокин об организации общества: индивиды-группы-страты.  Социальные перегруппировки в обществе.

Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) был сыном ремесленника, сумевшим к 1917 году стать уже известным в России социологом и полит деятелем. После прихода к власти большевиков Сорокин становится активным противником советской власти. За участие в антибольшевистской деятельности был арестован и ожидал расстрела, но из-за благосклонного упоминания его фамилии В.И.Лениным в письме в «Правду» смог уехать за границу в 1922 году. С 1923 года и до конца жизни Сорокин жил в США. Об Америке отзывался так: «в общем, Америку я очень люблю. Но…Россию я люблю еще больше». Сорокин сыграл значительную роль в открытии социологического факультета в Гарвардском университете. Возглавлял его больше 10 лет (до 1942 года), но был вынужден уйти из-за разногласий с коллегами. В последние годы жизни занимался изучение альтруизма. В 1962 году Сорокин принял у себя дома группу советских ученых, приехавших в США на научный конгресс. Сам он сообщил об этом в своей автобиографии так. Советские социологи ему говорили: «Хотя ваши взгляды отличаются от наших по многим вопросам, мы, тем не менее, считаем вас великим социологом. Многие из нас внимательно изучали ваши работы и высоко ценят их. Мы даже гордимся вашими достижениями, поскольку считаем вас русским социологом. Вам надо посетить Россию. Можете быть уверены: вас там примут тепло и сердечно». За год до своей смерти Сорокин написал советскому ученому И.С.Кону: «…с моей смертью память обо мне не умрет, а будет продолжаться некоторое время. Жалко, в советской России эта память, по-видимому, будет наиболее кратковременна». Интерес российских ученых к творчеству нашего великого социолога не уменьшается. Выходят новые переводы его книг, монографии, статьи и диссертации, посвященные социологии П.А. Сорокина.

Социология

Сорокин назвал свою автобиографию «Долгий путь» и сообщил в ней не только о полной трудностей своей жизни, но и об эволюции своих  социологических воззрений. Говорят, что молодые люди начинают жизнь идеалистами, а заканчивают реалистами. С Сорокиным произошло, пожалуй, прямо противоположное. В своих первых работах он призывал отделить научную истину от Добра и Справедливости, избавить социологию от философии и нормативизма. Последние его труды и отношение к ним действительно вызывают в памяти образ Огюста Конта. Сорокина писал, что «занятый открытиями, изобретениями и творчеством в области эмпирических наук и мирской красоты, человек каким-то образом забросил глубокое изучение добра и морали» и выражал мысль, что «главная историческая миссия человечества состоит в безграничном созидании, накоплении и усовершенствовании Истины, Красоты и Добра» как высшей единой интегральной ценности.

В хронологическом порядке развитие социологических воззрений Сорокина можно описать следующим образом.

Работы российского периода

Первая крупная работа Сорокина – «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914 года) была его магистерской диссертацией (дипломной работой), защищенной в Петроградском университете. Преступление и т.д. рассматриваются автором как акты, поступки человека и формы реагирования на них, из совокупности которых слагается его поведение.

В 1920 год в Петрограде издана в двух томах его работа «Система социологии». Основные методологические принципы своей работы автор изложил в пяти положениях:

Социология как наука должна строиться по типу естественных наук.

Социология должна изучать мир людей таким, каков он есть, а не таким, каким его хотят увидеть или сделать социологи.

Социология должна быть объективной наукой, свободной от оценочных норм и субъективизма.

Социология должна быть опытной и точной наукой, должна исходить из фактов, идти к фактам, давать обобщения, основанные на тщательном анализе фактов.

Социология должна отказаться от монизма – попытки решить бесконечно сложную задачу общественных явлений по методу уравнения с одним неизвестным в пользу социологического плюрализма.

Социология определяется Сорокиным как наука, изучающая поведение взаимодействующих людей и его результат – совокупность социальных групп, образующих общество. В структурном отношении Сорокин разделял социологию на:

Социальную аналитику, изучающую структуру и форму соц явлений.

Социальную механику, или физиологию, изучающую процессы социальных взаимодействий, функционально- причинные зависимости социальных событий.

Социальную генетику, изучающую развитие и появление отклонений от нормального развития.

Социальную политику, действующую под девизом Конта:» Знать, чтобы предвидеть, предвидеть – чтобы мочь».

Общественная жизнь создается в процессах межличностного взаимодействия. Под взаимодействием Сорокин понимал «любое событие, посредством которого один участник отказывает влияние на внешние действия или состояния сознания другого. Без такого одностороннего или взаимного влияния никакое социокультурное явление невозможно». Осмысленное взаимодействие двух или более индивидов Сорокин рассматривал как наиболее общую модель любого социокультурного явления. Тремя элементами этих взаимодействий являются индивиды, акты поведения и проводники взаимодействия, которые могут быть материальными или символическими. Примерами проводников являются звуковые проводники (музыка), световые и цветовые (реклама), двигательные (мимика), вещественно – предметные (одежда) и др. посредством этих проводников от одного индивида к другому передается психическая энергия. С их помощью происходит взаимное обусловливание переживаний и поведения индивидов.

Виды взаимодействий систематизируются Сорокиным следующим образом.

В зависимости от количества индивидов выделяются взаимодействия между двумя индивидами, между одним человеком и группой, между двумя и более группами.

В зависимости от качества индивидов под которым понимаются пол, язык, раса, возраст и профессия участников взаимодействий.

В зависимости от характера актов, которые могут быть актами делания, неделания, односторонними и двусторонними, длительными и временными, антагонистическими и солидарными, шаблонными и нешаблонными, сознательными и бессознательными, интеллектуальными, чувственными или волевыми.

В соответствии такому видению первичной формы социального отношения Сорокин определяет общество как совокупность сосуществующих и взаимодействующих людей, вне которых нет никакого «общества вообще». Но эти отношения являются и отношениями между людьми, состоящими в социальных группах. Каждый из нас, блгодаря тому, что мы входим в группы, имеет множество «душ», меняемых в течении дня , когда мы  переходим из одной группы в другую, актуализируем свои новые роли и временно забываем о старых ролях. Поэтому поведение каждого индивида является равнодействующей давления на него тех групп, членом которых он состоял или состоит. Таким образом, общество есть совокупность соц групп, сосуществующих в пределах одного и того же соц пространства. Пребывание человека в отдельных группах не является пожизненным, как и само существование таких групп не является вечным. Происходят постоянные перегруппировки. Под этим Сорокин понимал изменение строения сложных соц агрегатов, или населения. Эти перегруппировки осуществляются посредством помещения индивидов из одной элементарной группы в другую. Это перемещение сопровождается колебанием объема групп. Помимо этого перегруппировки проявляются в исчезновении одних и появлении других групп однородного характера. Наконец, могут исчезать целые группировки элементарного и кумулятивного характера с их последующей заменой новыми гетерогенными группировками.

 

8.         Зарубежные исследования Сорокина по социальной стратификации и мобильности.

Особую роль П.А. Сорокин отводил группам, занимающим определённые позиции в некоторой иерархической системе групп. Страты — это большие группы людей, различающиеся по своему положению в общественной иерархии, обусловленному неравномерным распределением прав и привилегий, ответственности и обязанностей в обществе (работа П.А. Сорокина «Социальная мобильность», 1927). Социальная стратификация — разделение общества на страты. П.А. Сорокин считает социальную стратификацию естественным свойством общества, а общество без расслоения — мифом. Существует несколько форм социальной стратификации. Важнейшими из них являются экономическая, политическая и профессиональная. Каждая из этих форм образует сложную иерархическую структуру.

Социальная мобильность - различные перемещения людей из одной страты в другую. П.А. Сорокин рассматривает два вектора мобильности — горизонтальный и вертикальный. Горизонтальный — перемещения индивидов в пределах одной страты (смена места работы, места жительства, семейного положения), вертикальный — переход из одной страты в другую, который может быть восходящим или нисходящим. Существует ряд механизмов, благодаря которым становится возможным переход из одной страты в другую по вертикали, например, армия, церковь, политические партии, выгодные браки.

Социальная мобильность характеризует степень открытости или закрытости или общества в целом, или отдельной общественной группы: открытое общество или группа характеризуется высокой социальной мобильностью, закрытое — низкой. Для количественной оценки этого явления был предложен показатель индекса мобильности / стабильности, который характеризует соотношение числа индивидов, занимающих мобильное и стабильное положение в конкретном обществе или группе.

 

9.         Изучение П.А.Сорокиным социокультурной динамики. Система как социокультурное интегрированное целое, её устойчивость и причины распада. Типы интегрированных культур: идеациональная, чувственная и идеалистическая. Социокультурные циклы.  Характеристика состояния одной из следующих подсистем в каждом из трех циклов: наука/истина (обязательно), литература, живопись (по выбору).  Работы последних лет жизни Сорокина в области «созидательного альтруизма».

Социальная и культурная динамика. Интегральная социология

Главный труд жизни Сорокина-ученого - многотомная «Со­циальная и культурная динамика» (1937-1941). О появлении этой работы сам автор писал так. Первая мировая война и рево­люция 1917 года разбили вдребезги позитивистские взгляды Сорокина на мир, философию утилитаризма и прогресса. Впе­чатления от событий в России и в мире оказались очень слож­ными, изменившими устойчивые воззрения ученого. К концу 20-х годов процесс перестройки системы взглядов завершился. Его результатом стало появление интегральной системы фило­софии, социологии, психологии, этики и личностных ценностей. По словам автора, его работа посвящена исследованию приро­ды и изменения, или динамики интегрированной культуры: ее типов, процессов, тенденций, флуктуации, ритмов и темпов. «Динамика» представляла собой труд в области социологии из­менения культур.

«Социальная и культурная динамика» состоит из четырех томов. В первом Сорокин формулирует проблему интегрированной культуры и рассматривает флуктуации в области искус­ства. Второй том посвящен флуктуациям в науке, философии и религии, этике и юриспруденции. В первой части третьего тома автор рассматривает типы и флуктуации социальных отноше­ний, фундаментальные связи в социально-политической и эко­номической сферах. Вторая часть третьего тома посвящена флуктуации войн, третья - флуктуации внутренних волнений. В четвертой части Сорокин анализирует взаимоотношения меж­ду культурной ментальностъю и поведением. Все три тома пред­ставляют собой единое целое. Четвертый том «Динамики», по­священный обобщающей теории социокультурного изменения, завершается трактатом о правилах социологического метода.

Изучение культурных изменений осуществлялось Сороки­ным с помощью двух методов - логико-смыслового и причинно-функционального. Сущность логико-смыслового метода позна­ния состоит в нахождении основного принципа, который прони­зывает все компоненты, придает смысл и значение каждому из них и тем самым из хаоса разрозненных элементов создает кос­мос. Зная одну переменную культуры, мы можем сконструиро­вать широкую сеть ее связей со многими другими переменными, свести многообразие ее черт и частей, связанных причинно или функционально, в единую и всеобъемлющую систему. Любая внутренне интегрированная система является автономным са­морегулирующимся, самоуправляемым, или «сбалансирован­ным» единством.

Мыслительные и смысловые элементы, лежащие в основе любой логически интегрированной системы культуры, можно рассматривать с двух сторон: внутренней и внешней. Первая -сфера внутреннего опыта - культура, сфера разума, ценности, смысла, или ментальность культуры. Вторая - область внешних феноменов, предметов, объектов, в которых проявляется и ове­ществляется сама культура, ее внутренний опыт.

Как можно постичь внутреннюю сторону культуры? Для социолога более важен социально-феноменологический способ понимания. Его составляющие:

1)       причинно-функциональный   способ интерпретации ду­ховной основы явлений культуры: поиски причинных связей между культурными переменными: между плотностью населе­ния и преступностью, религией и числом разводов, коммерче­скими циклами и уровнем смертности и т.д.;

2)   вторая форма - логическое понимание. Если исследова­тель верно уловил специфические посылки культуры, его сле­дующая задача - показать, в какой степени данная культура ин­тегрирована с точки зрения этих посылок, исходя из непрере­каемых канонов логической достоверности..

Сорокин выделяет два глубоко различных типа интегриро­ванной культуры - идеациональную и чувственную, а также культуру, совмещающую оба чистых типа, - идеалистическую. Каждая из этих культур обладает собственной ментальностъю, системой истины и знания, философией, особым типом религии, своими представлениями о правильном и неправильном, особы­ми формами искусства и литературы, нравов, законов, правил поведения, собственной экономической и политической органи­зацией, специфическим типом личности с особым складом ума и манерами поведения.

Под именем флуктуации в работе Сорокина фигурируют процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в истории. Процесс рассматривается им как преобразование данного логического субъекта во времени и в пространстве, модификации его количественных и качествен­ных аспектов. Процессы, характерные единообразным порядком последовательности качественных состояний, являются линей­ными. Особым типом повторяющихся процессов являются цик­лические процессы: относительные (траектория нового цикла не совпадает полностью с траекторией циклов предыдущих) и аб­солютные. Вариантно или творчески повторяющийся образец процесса является самым широким из этих концепций. Поскольку нет непрерывной линейной тенденции и поскольку направления изменяются, исторические и социальные процессы постоянно претерпевают вечно новые вариации старых тем.

В этом смысле история в целом никогда не повторяется, и сово­купный исторический процесс имеет уникальный исторический аспект в каждом своем моменте. Хотя многие процессы в тече­ние какого-то времени происходят без заметного изменения их направления, рано или поздно тенденция достигает своего пре­дела, после чего процесс уклоняется в сторону по новому пути. Если единица интегрирована, то изменение в направлении про­цесса обусловлено не столько вмешательством внешних сил, сколько внутренними силами процесса и характером единицы.

Как происходит изменение? Любая социокультурная систе­ма, пока она существует и функционирует, беспрерывно изме­няется благодаря своей активности; постоянное ее функциони­рование содержит и в себе причину своего изменения. Никакие внешние условия не могут заставить систему проявить то, что в ней потенциально не заложено, не могут сокрушить систему, но не могут в корне изменить характер и качество каждой стадии развития.

Объяснить, почему социокультурные системы переживают периодические и неодинаковые по ритму повторы, можно с по­мощью принципа ограничений. Для подавляющего большинства социокультурных систем, находящихся в процессе развития, число фундаментальных возможностей в отношении всегда но­вых радикальных поворотов, которые может принимать систе­ма, - ограниченно, имеет пределы. Если бы система обладала практически безграничными возможностями изменения, она могла бы измениться столь радикально, что утратила бы все свои существенные черты и перестала бы идентифицироваться. Такое изменение, приводящее к утрате идентификации и само­идентификации, означало бы прекращение существования сис­темы. Пока система (социокультурная, биологическая или дру­гая) живет, она имеет ограничения в своих изменениях.

Обращаясь к изменениям процессов, происходящих в рам­ках одной и той же сферы общества и культуры, мы сталкиваем­ся с узким пределом качественных типов каждого процесса. Формы политической организации, типы экономической организации, формы семьи, религиозные формы, стили в искусстве, типы философий, типы общества - все они ограничены по коли­честву возможных форм. Подавляющее большинство социо­культурных систем и процессов имеют ограниченный предел возможностей для изменения и создания новых фундаменталь­ных форм. В подобных условиях повторение форм становится неизбежным. И чем меньше число имманентных возможностей изменения системы, тем ярче выражен ритмический характер претерпеваемого ею процесса.

В «Динамике» Сорокин разработал циклическую теорию изменений социокультурных систем. Эти системы по своим масштабам, по времени исторического существования и по со­ставу напоминают цивилизации. Системы Сорокина обладают определенным интегральным принципом направления своего развития. Этот принцип есть своеобразный дух, поддерживаю­щий жизнь системы, единство всех ее элементов. Его также можно сравнить с ядром. Когда жизненная сила принципа-ядра истощается, вся система элементов перестраивается, и она по­лучает новую форму, новые идеалы, новые законы, новое ядро. Повторим, что число таких изменении-флуктуации ограничено у Сорокина тремя типами:

1.         Идеациональная социокультурная система.

2.         Чувственная социокультурная система.

3.    Идеалистическая социокультурная система.

Идеациональная культура основана на принципе сверхчув­ственности и сверхразумности объектов, имеющих ценность. Она описывается Сорокиным как «не воспринимаемое чувст­венно, нематериальное, непреходящее Бытие». Ее цели и по­требности в основном духовные, степень их удовлетворения -максимальная, способ их удовлетворения - добровольная мини­мизация большинства физических потребностей вплоть до пол­ного отказа от них.

В чувственной культуре объективная реальность и ее смысл зависят от нашей чувственной системы осязания и осмысления. Она мыслится как становление, процесс, прогресс. Потребности и стремления носителя чувственной ментальности - в основном физические. По своим большим посылкам чувственная культура противоположна идеациональной.

Идеалистическая культура совмещает в себе принципы идеациональной и чувственной культур и является переходным типом.

Последовательность циклического развития по Сорокину такова. Идеациональная культура сменяется идеалистической, а та, в свою очередь, чувственной. В образной форме Сорокин сравнил три культуры с горой (идеациональная), плато (идеали­стическая) и равниной (чувственная). Подобно тому, как чело­век не может спуститься с вершины горы на равнину, не перей­дя через плато, культура идеациональная не может превратиться в свою полную противоположность, не пройдя через "стадию адаптации.

Смена господства этих форм в указанном следовании ярче всего просматривается в греко-римской и западной культурах.

1-й большой цикл:

Идеациональная (УШ-У века до н.э. - ярчайшие представи­тели - Гомер, Гесиод).

Идеалистическая (IV век до н.э. -1 век н.э. - Пиндар, Гора­ций).

Чувственная (до IV века н.э. - Катулл). 2-й большой цикл: Идеациональная - V - XII века. Идеалистическая - Х1П - XIV века. Чувственная - XV - XX века.

При работе над «Динамикой» Сорокин и его помощники выполнили огромный объем работы, изучили всю историю че­ловеческой культуры, историю права, войн, религий с целью со­ставления реального содержания сорокинской модели. Его кни­га полна таблиц и схем, которые подтверждают, что все теоре­тические рассуждения автора не голословны.

Например,  рассуждая  о  содержании  социально-гумани­тарных наук, Сорокин подчеркивает, что науки такого типа, ха­рактерные для идеационального или идеалистического периода принципиально отличаются от тех же самых наук периода мате­риалистической ментальности. «Человек, социокультурный мир и мир ценностей понимаются в такие времена преимущественно «материалистически», «физиологически», «экономически», «би­хевиористски». Социальные науки абсолютно безразличны ко всему тому, что в человеке и социокультурном мире можно на­звать проявлением «святости», «идеализма», «нематериальных ценностей» и т.п. Напротив, они сосредоточиваются на матери­альных и «полуживотных» аспектах рода человеческого и ок­ружающего его мира. Они стремятся все истолковать с помо­щью таких факторов, причин и движущих сил, как инстинкты, рефлексы, генетические склонности, секс, голод, экономиче­ские условия, «остатки» и прочие чувственно-телесные обстоя­тельства. С этой точки зрения исследуются и плотность насе­ления, и интенсивность интеракции, и экологическая ситуация, наследственность, и борьба за существование, и т.п. Более вы­сокие, менее материальные и не столь осязаемые движущие силы, аспекты и факторы игнорируются, высмеиваются как измышления невежд. Мир социокультурных ценностей цели­ком низведен до уровня рефлексов и физиологии. Объекты, так же как и ценности, «опримитивливаются».

В идеациональные периоды объектами социальных и гума­нитарных наук являются боги, святые, ангелы и другие незем­ные создания. Объекты идеалистических социальных наук -благородные, великие люди и полубоги. В преимущественно Чувственный период объектами становятся «обычные люди», «трудящиеся классы» и особенно отрицательные типы: пре­ступники, проститутки, умственно ненормальные и прочие отбросы общества. Здесь мы имеем точную копию того, с чем уже встречались в сфере искусства, особенно в области портрета и жанра. Мы видели там, что с прогрессом чувственной ментальности «героями» живописи, скульптуры и литературы все чаще становятся «обыкновенные люди», посредственности, трудя­щиеся классы и особенно социально-патологические типы.

Так обстоит дело и в социальных науках, социологии и ан­тропологии. Они изучают «культуру и цивилизацию» не по трудам и произведениям Гомера, Платона, Аристотеля, Фидия, Данте, Ньютона, Августина, Баха, Бетховена, Канта. Они от­дают предпочтение зулусам, жителям Тробриан и другим пер­вобытным племенам, обитателям трущоб и бандитам. Автобио­графии знаменитых преступников стали популярными трактатами по социологии, криминологии, психологии, антрополо­гии. Настоящие герои из социальной литературы чувственного периода начинают исчезать.

Аналитическое исследование такого же типа было выпол­нено Сорокиным по отношению к искусству, философии, рели­гии, этике и праву.

В коЪце своей работы Сорокин эмоционально описал закат чувственной культуры и перспективы ее смены культурой ново­го типа. Неуклонно стирается граница между истиной и ложью, справедливым и несправедливым, прекрасным и безобразным. Атомизация ценностей приводит к исчезновению авторитетного «общественного мнения» и «мирового сознания». Единствен­ными атрибутами всех межличностных и межгрупповых отно­шений станут грубая сила и циничный обман, договоры и со­глашения утратят остатки своей обязывающей власти. Продол­жится распад семьи как священного союза мужа и жены, роди­телей и детей, которые станут отдаляться от родителей все раньше и раньше. Семья превратится «в случайное сожительст­во самца и самки, а дом - в место, куда можно «припарковать­ся» на ночь, в основном для сексуальных контактов». Продол­жится увядание творческого потенциала культуры. Место Дан­те, Рембрандта, Гегеля, Бетховена займут псевдомыслители, ре­месленники от науки, от музыки, от художественной литерату­ры, шоумейкеры. Мышление заменится «поиском информации». Уменьшится безопасность жизни и имущества, станут редкостью покой и счастье в душе. Вырастут еще больше самоубий­ства, психические расстройства, преступления.

Сорокин приходит к выводу, что «на этом пути неминуемы банкротство и саморазрушение чувственной культуры и чувст­венного человека». Но человечество не погибнет. «На смену атомизации придут универсализация и абсолютизация ценно­стей. Чувственные ценности окажутся в подчинении идеациональных и идеалистических. Главную предпосылку чувственной культуры и чувственную суперсистему вытеснят интегралистская или идеалистическая предпосылка и суперсистема».

«Динамика» вызвала множество откликов во всем научном мире, и не только американском, - от самых восторженных до уничтожающих. Сейчас интерес к ней на Западе невысок, как и в целом интерес к творчеству и наследию Сорокина. Чем это объяснить не знают сами американцы (Ритцер).

Исследования в области «созидательного альтруизма»

В последние годы жизни Сорокин занимался исследовани­ям в области «созидательного альтруизма», изучая природу, способы проявления и возможности бескорыстной, созидатель­ной любви. Он считал эту работу логическим результатом тео­ретических положений «Динамики» о характере современного кризиса и путях его преодоления. Основная гипотеза Сорокина состоит в том, что бескорыстная созидательная взаимная лю­бовь есть особая энергия, которую можно разбудить и чрезвы­чайно усилить. Одно из достижений Сорокина на этом пути -книга «Восстановление гуманности» (1948). Автор изучил и систематизировал способы предотвращения войн и вражды, вы­делил дефекты существующих социальных институтов и типов личности, культур и ценностей. Затем он описал план необхо­димых изменений в мире и в отношениях между людьми.

Также Сорокин изучал любовь в разных аспектах - физиче­ском, религиозном, биологическом, социологическом и других.

Выделил 5 измерений любви: интенсивность, экстенсивность, продолжительность, частоту и адекватность. Среди методов изучения любви и альтруизма были использованы:

1.          Использование жизнеописаний 4600 христианских свя­тых: половой и возрастной состав, происхождение и т.д., живших с I по XX века. Удалось установить, что святые в среднем жили больше, чем их обычные современники.

2.          Эксперименты. Участники - люди, относящихся друг к другу без теплых чувств. В одном из них участвовали 6 студентов, не терпевших друг друга. За три месяца удалось изменить неприязненные отношения на друже­ские в  двух парах и на нейтральные - в одной паре с
помощью метода «добрых дел».

3.          Были исследованы и методы воспитания альтруизма в различных духовных практиках - йоге, буддизме, су­физме, в христианских монашеских орденах и общинах ч(квакеры).

4.  Также проводилось исследование сверхсознательного в человеке и гениальности. Сорокин предположил, что все группы, членом которых является индивид, приводят к появлению у него особого «эго» (идея мозаичного «я» из «Системы социологии»): «эго» его семьи, «эго» профессиональной группы, «эго» его политической партии. «Эго» различных групп, частью которых является инди­вид, должны быть интегрированы, то есть «диктовать» ему гармоничные идеи, убеждения, вкусы и ценности. Но это бывает очень редко. В такой среде вырастают
многие прирожденные альтруисты.

В самые последние годы Сорокин работал в области, опре­деленной им как «социология нравственных явлений и ценно­стей». К сожалению, «поздние работы Сорокина не вызвали столь пристального внимания со стороны научного мира, как его предыдущее творчество. На него смотрели как на чудака, охваченного мессианскими идеями. Рецензии на его новые кни­ги были краткими и, как правило, критичными... Исследования феномена альтруистической любви, которыми и занимался в это время Сорокин, явно не укладывались в научный контекст эпо­хи». По поводу изучения Сорокиным альтруизма П. Кросби и С. Олинер, авторы статьи «Сорокинская концепция альтруисти­ческой любви как моста к человеческому согласию» отметили, что эту концепцию «очень трудно определить и подвергнуть анализу научными методами. Современные социобиологи, ко­торые находят источник альтруистической любви в генетиче­ском программировании, упускают суть предмета, поскольку альтруистическая любовь - это «не автоматическая любовь трутня к матке. Сорокинская любовь порождается внутри и ис­ходит изнутри. Это самое высокое достижение человека, а не самая естественная из его природных склонностей».

 

10. Структурный функционализм в антропологии. Творчество А.Р.Радклифф-Брауна. Исследования в области функционализма Б.Малиновского.

Альфред Реджинальд Радклифф-Браун и Бронислав Каспар Малиновский являются виднейшими британскими антропологами

Стоит вспомнить, что Т.Парсонс признавал роль, которую сыграло для формирования его структурного функционализма знакомство с концепциями этих ученых.

Альфред Реджинальд Радклифф-Браун (1881 – 1955).

      Понятие структуры является для РБ основным. Сам он пишет об этом так. «Я не хочу сказать, что изучение социальной структуры – это единственная задача социальной антропологии, но я считаю изучение социальной структуры частью этой науки». Социальная структура определяется им в самом общем виде как сеть реально существующих социальных отношений между людьми. Эти отношения РБ характеризует как элемент или компонент социального процесса – реальности (конкретной, наблюдаемой, феноменальной), с которой имеет дело антрополог при наблюдении, описании, сравнении и классификации. Конкретная реальность, которая интересует антрополога при изучении социальной структуры – это сеть действительно существующих (в определенном временном отрезке) отношений, связывающих некоторое число человеческих индивидов. Но для научных целей необходимы обобщенные представления о структурных формах. В то время как реальная структура изменяется (возникают и распадаются семьи, сообщества, группы), общая структурная форма может оставаться относительно постоянной в течение более или менее длительного времени. Некоторая непрерывность структуры сохраняется при самых революционных переменах.

          Частью социальной структуры РБ считал все социальные отношения между двумя отдельными лицами. Также в понятие структуры им включалась дифференциация индивидов по их социальным позициям и ролям. Позиция индивида в структуре, или комплекс всех его социальных отношений с другими людьми определяется РБ как социальная личность. «Человеческое существо как личность есть комплекс социальных отношений. Это гражданин Англии, муж, отец, каменщик, член определенной конгрегации методистов, избиратель определенного округа, член профсоюза, сторонник партии лейбористов и т.п.» Согласно РБ мы не можем изучать личность иначе как в рамках социальной структуры, мы не можем изучать социальную структуру иначе как объединение личностей, то есть единиц, из которых она составлена». Любые отношения между людьми в пределах социально-структурной организации характеризуются тем, что поведение людей регулируется нормами, правилами и эталонами. «Нормы поведения, установленные для конкретной формы общественной жизни, обычно называют институтами. Институт – это установленная форма поведения, признаваемая определенной социальной группой или классом, обеспечивающим таким образом бытии данному институту. Понятие института означает легко распознаваемый тип или вид социальных отношений и взаимодействий».

        РБ называет соотношение институтов с социальной структурой двояким. Институты образуют связь со структурой, группой или классом, где они функционируют, а также с теми отношениями внутри структурированной системы, которые регламентируются данными нормативными правилами. Например, в социальной системе могут быть институты, задающие нормы поведения для людей, выполняющих роли монарха, судьи, отца, сына, причем, выполняющих их в публичной и профессиональной (монарх, судья) и частной жизни (отец, сын). Существуют также институциональные нормы, регулирующие поведение людей, вступающих в случайные контакты друг с другом в процессе социальной жизни. Например, ритуалы приветствия, ведения беседы, избегания ссор, урегулирования конфликтов.

        РБ обращает внимание на необходимость разведения смыслов понятий «социальная структура» и социальная организация. «Социальная структура» используется для характеристики распределения лиц в системе отношений, регулируемых или установленных институтами. Например, отношений монарха и подданных, мужа и жены. Термин же «организация» относится к распределению активности. Например, организация фабрики – это распределение разнообразных обязанностей управляющего, мастеров, рабочих в процессе общей деятельности предприятия. Структура армии состоит в разделении на группы – отделения, взводы, роты, батальоны, полки, дивизии и т.д. , и затем в разделении по рангам – сержанты, лейтенанты, капитаны, майоры, полковники, генералы и т.д. Когда же мы имеем дело со структурированной системой, мы изучаем систему социальный позиций. В случае организации мы рассматриваем систему социальных ролей.

         РБ указал три подраздела изучения социальной структуры.

1. Социальная морфология занимается определением, сравнением и классификацией различных структурных систем.

2. Социальная физиология изучает все виды социальных явлений (структуры, мораль, религию, управление и другие) и занимается поиском механизмов, поддерживающих существование структурных систем во времени.

3. Третий подраздел (его названия РБ не указал) имеет дело с изучением процессов изменения социальных структур и путей возникновения новых структурных форм.

Понимание РБ термина «функция»

       С понятием структуры часто связывают понятие функции. О продуктивности такой связи говорит название влиятельного теоретического направления в социологии – структурного функционализма. РБ принято считать одним из лидеров «функциональной школы в социальной антропологии». Сам он против этого решительно возражал: «Утверждение, что я функционалист, как мне представляется, лишено сколько-нибудь определенного значения». Возможно, этот протест следует связывать с тем, что РБ считал неуместным и неудобным частое использование термина «функция» во множестве смыслов, нередко туманных. Его часто ставят на место более обычных слов «польза, назначение» цель», «смысл». Но это слово служило очень полезным техническим термином в физиологии. «В живом организме физиологическая функция сердцебиения или секреции желудочного сока есть его или ее соотношение с той органической структурой, в существование и поддержание которой оно или она вносит свой вклад. Именно в этом смысле я проявляю интерес к таким вещам, как социальная функция наказания за преступление, или социальная функция тотемических обрядов у австралийских племен, или социальная функция погребальных обрядов у жителей Андаманских островов».

         РБ разъясняет свою позицию. «Для физиологии понятие функции имеет фундаментальное значение, так как позволит нам изучать непрерывные отношения между структурой и процессом в органической жизни. Сложный организм, такой, как человеческий, обладает структурой, в которую организованы органы, ткани и жидкости… Функция сердца – перекачивать в организме кровь… Если сердце не обеспечивает требуемых от него функция, жизненный процесс прекращается и структура (в качестве живой структуры) прекращает свое существование». Сказанное позволяет РБ заключить, что жизненные процессы в биологическом организме, или попросту его жизнь «следует рассматривать как функционирование его структуры. Функция каждой отдельной повторяющейся части жизненного процесса – дыхания, пищеварения и др. – это та роль, которую данная часть играет в жизни организма в целом, тот вклад, который вносит в поддержание жизни целого».

Как всё это выглядит в общественном социальном организме? Отдельные люди связаны определенной сетью социальных отношений в интегрированное целое. Процесс социальной жизни, то есть деятельность и взаимодействия людей и групп обеспечивает непрерывность социальной структуры. Меняются элементы – индивиды, но сохраняется (хотя со временем меняется и она) социальная структура связей и отношений между ними. Социальную жизнь сообщества РБ и определяет как функционирование социальной структуры. «Функция всякой повторяющейся деятельности, такой, как наказание за преступление, например, или погребальные церемонии, - есть та роль, которую эта деятельность играет в социальной жизни в целом, и также вклад, который она вносит в поддержание непрерывности структуры».

       РБ делает вывод, что «функция конкретной социальной практики – это ее вклад в общую социальную жизнь, то есть в функционирование социальной системы в целом. Такой подход предполагает, что социальная структура общества в целом вместе с совокупностью социальных практик, в которых структура проявляет себя и от которых зависит непрерывность ее существования) обладает определенного рода единством. О нем мы можем говорить как о функциональном единстве. Мы можем определить его как такое состояние, когда все части социальной системы действуют совместно вполне гармонично или согласованно, то есть не порождая постоянно такие конфликты, которые нельзя было бы ни разрешить, ни держать под контролем». Это, возможно, самый определенный вывод, позволяющий видеть в РБ сторонника идеи функционального единства. Но сам он считает эту идею только гипотезой, требующей проверки путем систематического изучения фактов. Кроме того, РБ отметил, что неотъемлемой чертой всякой социальной системы являются также оппозиции, то есть организованные и регулируемые антагонизмы. Также «выдвигаемая гипотеза не предполагает догматического утверждения, что любое явление в жизни любого общества имеет свою функцию. Гипотеза лишь предполагает, что любое явление может иметь свою функцию, и поиск таковой оправдан. Во-вторых, одна и та же социальная практика или две весьма сходные практики в двух разных обществах могут иметь различные функции».

       Выполненный РБ анализ содержания понятий «процесс», «структура» и «функция позволил ученому прийти к выводу, что три эти понятия составляют единую теорию, то есть схему интерпретации, применимую к социальной системе. «С помощью данной теории мы можем изучать как непрерывность форм общественной жизни, так и процесс их изменения».

Бронислав Каспар Малиновский (1884 – 1942).

Как мы помним, РБ был решительным противником разговоров о «функциональной школе в антропологии». Иное дело Малиновский. По его собственному признанию, «величественное имя «функциональной школы антропологии» было дано действительно им и еще в 1926 году в статье про антропологию, вошедшей в «Британскую энциклопедию». Как отметил Р.Фёрс («Малиновский – ученый и человек»), этим признанием Малиновский привел некоторых своих коллег в бешенство. Но Малиновский тут же разъясняет, что он «претендовал на особое место для «функционального анализа культуры» среди различных тенденций социальной антропологии».  Малиновский защищал такой анализ или метод потому, что «данный тип теории стремится к объяснению антропологических явлений на всех уровнях развития – через их функцию, через ту роль, которую они играют внутри целостной системы культуры, через то, как они соотносятся друг с другом в рамках системы, и через то, как данная система соотносится с физическим окружением.  Он стремится понять природу культуры, а не предположительные реконструкции ее эволюции или исторических событий прошлого».

        В 1926 году Малиновский писал: «…антропологическая теория стремится к выяснению фактов антропологии на всех уровнях развития посредством анализа их функции, их роли, которую они играют в интегративной системе культуры, их способа игры в системе культуры, способа сохранения во взаимосвязях в этой системе, способа связи этой системы с окружающим физическим миром». «Культура – система предметов, действий и позиций, в которой каждая часть существует как средство к достижению цели».

        Понятия культуры и функции являются важнейшими у Малиновского. Более того, культура рассматривается им как предмет исследования социальной антропологии. Определению и осмыслению культуры посвящено в работах Малиновского много места. Особенность понимания Малиновским культуры состоит в том, что основания культуры полагаются им в природно-биологическом начале человека. Приобретает характер аксиомы мысль о том, что «культура есть инструментальная реальность, аппарат для удовлетворения фундаментальных потребностей, то есть для органического выживания, приспособления к окружающей среде и обеспечения непрерывности в биологическом смысле».

        Такое понимание противоречит утверждениям социологов, в частности, Э.Дюркгейма, о том, что предмет социальной науки необходимо отличать от предмета физиологии и ни в коей мере не сближать эти дисциплины». По мнению Малиновского, следовать этому невозможно. Антропологическая теория культуры должна выбрать в качестве своего основания биологический факт, то есть природное начало человека и его потребностей в адаптации, выживании развитии. Но физиологические потребности человека моделируются и преобразуются условиями культуры. Например, размножение у людей происходит не посредством простого спаривания, но в рамках сложнейшего культурного института брака. Человек всегда и везде преобразует свои анатомические данные в контактах с физическим и социальным окружением.  Отсюда следует вывод, что «культурное удовлетворение первичных биологических потребностей налагает на человека вторичные, или производные императивы».

      Малиновский указал четыре таких инструментальных императива.

1.         Экономическая организация. Вся совокупность материального инструментария культуры должна производиться, поддерживаться, распределяться, использоваться и оцениваться. Изучение экономических институтов должно быть направлено на формирование таких понятий, как собственность, разделение труда, стимулы, богатство и ценность.

2.         Нормативная система. В общественной жизни и социальных взаимодействиях людей она выражается в существовании общезначимых правил, власти и принуждения, обеспечивающих сосуществование и сотрудничество людей. К нормам относятся как институционализированные типы законодательства, так и правила повседневного общения и удовлетворения жизненных потребностей.

3.         Политическое устройство, или властно-силовая организация. Ее роль состоит в обеспечении территориальной безопасности и защиты проживающего там населения.

4.         Образовательный императив, или механизмы и органы образования и передачи культуры от одного поколения другому. Функциональный подход здесь может заключаться в исследовании связи между семейной жизнью и членством в общине и т.п., с одной стороны, и подготовкой и обучением, передачей мастерства, знаний и социальных норм – с другой.

        Экономика, политическая организация, право и образование представляют собой стороны или формы упорядочения социальной жизни. Внутри каждой из них существуют профессиональные или специально рекрутируемые группы людей, организованным образом осуществляющих определенный тип деятельности.

        Организованные системы человеческой деятельности Малиновский характеризует как институты. В его понимании институт есть группа людей, объединенных ради занятий какой-то деятельностью, располагающих материально-техническими средствами и действующих на основе определенной правовой или обычной совокупности норм. Эта группа обучена и подготовлена для осуществления своих задач. Понятие института является одним из самых важных понятий функционального анализа Малиновского.

        В конечном счете, по мнению Малиновского, «культура есть целое, состоящее из отчасти автономных, а отчасти скоординированных институтов, а потому антропология как наука о культуре должна быть «теорией институтов, т.е. конкретным анализом типовых единиц организации».

      Будучи целостным образованием, институт вместе с тем может быть разделен на три основные аспекта:

1)         хартию,

2)         личный состав, или персонал,

3)         правила и нормы

      Под хартией имеется в виду «идея, лежащая в основе культурного института, поддерживаемая его участниками и определяемая обществом в целом. Это может быть миф, ссылка на божественное происхождение или на божественную волю, и т.п.

      Личный состав – это «группа людей, организованная в соответствии с определенными принципами власти, разделения функций, распределения привилегий и обязанностей». Поскольку все институты связаны с определенными группами, институты можно изучать, наблюдая эти группы и их деятельность. «Функционально обособленная единица конкретна, то есть может наблюдаться как определенная социальная группа». Для группы, на базе которой существует институт, хартия может выступать как ее «признанная цель» либо как «система ценностей, оправдывающая для ее членов вступление в нее или ее учреждение.

      Под правилами и нормами понимается аспект нормативного контроля. Сюда Малиновский включает «технически приобретаемые навыки, привычки, правовые нормы и этические обязательства, которые принимаются членами группы или им предписываются».

      Деятельность, осуществляемая в рамках того или иного института, всегда протекает в определенной среде, в которую входят материальные объекты – орудия и производимые продукты.

     Особое внимание Малиновский обращает на функцию или роль института в целостной системе культуры, или связь деятельности, осуществляемой личным составом института и ее результат в связи с «жизнью сообщества в целом». Говоря о функции как результате деятельности группы, Малиновский требовал отличать ее от хартии. Как пишет В.Г.Николаев, это методологическое требование получило развитие в социологическом структурном функционализме, в частности, у Р.Мертона, где оно легло в основу различения явных и скрытых функций.

      В конечном счете, по мнению Малиновского, «культура есть целое, состоящее из отчасти автономных, а отчасти скоординированных институтов», а потому антропология как наука о культуре должна быть теорией институтов, то есть конкретным анализом типовых единиц организации».

      Институциональный анализ является одним из аспектов изучения Малиновским культуры. Второй аспект – это анализ функциональный. Оба аспекта неразрывно связаны. Суть функционального анализа состоит в том, чтобы связать культурное поведение с универсальными, или базисными человеческими потребностями. Каждая такая потребность проявляется в опыте индивида как дискомфортное физиологическое состояние, или «импульс», побуждающий его к устранению дискомфорта. Среди этих импульсов (всего их 11) – голод и жажда, сексуальный голод и жажда деятельности, испуг. Для терминологического обозначения культурной трансформации биологически укорененного поведения Малиновский заменяет понятие «импульс», которое относится к индивиду, понятием потребность, которое относится к культуре в целом. Потребность определяется как «система таких внутренних условий человеческого организма, условий культурной среды и связей тех и других с природной средой, которые являются достаточными и необходимыми для выживания группы и индивида».

       Базовые потребности соединяются с культурным поведением, или культурными реакциями благодаря взаимному соответствию. Культурная реакция на каждую потребность включает целый круг различных институтов.

       Например, базовой потребности человека в обмене веществ (метаболизме) соответствует, прежде всего, такая культурная реакция, как продовольственное обеспечение. Но оно включает в себя целый ряд других институтов – сотрапезничество, правила поведения за столом и приема пищи, производство, распределение и хранение продуктов и многие другие. Базисной потребности в продолжении рода человеческого (воспроизводстве) соответствует институт родства, и, добавим от себя, надеясь не ошибиться, институт ухаживания и ряд других. Потребность в телесных удобствах реализована в культурной реакции жилища. Потребность в безопасности -  в защите. Потребность в движении – в деятельности. Потребность в росте и развитии – в обучении. Важнейшая потребность в здоровье – в такой культурной реакции как гигиена.

      Вывод, к которому приходит Малиновский, звучит так: «Нигде не существует простого или однонаправлено ориентированного культурного аппарата, нацеленного исключительно на утоление голода, воспроизводство, безопасность или охрану здоровья. Что реально обнаруживается, так это цепь институтов, которые в каждом звене   связаны друг с другом, но вместе с тем фактически фигурируют под тем или иным особым названием». Это и есть функциональная взаимосвязь.

      Напомним, что функция определяется Малиновским как «удовлетворение потребности посредством некоторой деятельности, в которой люди сотрудничают друг с другом, пользуются артефактами и потребляют блага». Малиновский утверждал, что всякая человеческая деятельность должна быть связана с удовлетворением каких-то человеческих потребностей. Фактически это означает, что каждое явление культуры должно быть так или иначе функциональным. В связи с этим задача функционализма трактуется Малиновским как «рассмотрение того, что представляет собой культура как детерминирующий принцип … [и] какое добавление к индивидуальному и коллективному поведению она с собой несет».

 

11.       Т.Парсонс: версия общей теории социального порядка. Определение социологии. Центральное ядро интересов социологической теории. Понятия акта и актора, социальной системы, социальной роли, нормативных ожиданий, институтов и институциональных ролей, ценностей. AGIL. Критические оценки теории Парсонса.

Самой важной темой в социологии Парсонса было изучение интегративных форм организации и сохранения социально-общественного порядка. Часто указывают что парсонса очень интерисовал вопрос приписываемый гоббсу ,,почему и как возможен социальный порядок у людей руководствующих своекорыстными интерсами?,,. Классическая постановка этой проблемы  содержалась в гоббсовской концепции естественного состояния и в опросе почему общество несмотря на всевозможные катаклизмы все таки не становилось тем не менее государствами,, войны всех против всех,,.  Соображения парсонса по этому поводу согласовались с идеями гоббса в том смысле , что даже такой порядок  каким общество пользовалось до сих пор следует рассматривать как проблематичный и не полагать ее самоочевидными. убеждения что решающее значение в человеческом действии имеют нормативные факторы не зависимые от экономических интересов , и не от интересов политической власти!,именно из за этого на вопрос гоббса не нашлось никакого удовлетворительного ответа. Пришлось прибегнуть к интеллектуальным возможностям особенно которые были разработаны дюркгеймом и вебером. Из этих 2 традиций родилась современная социологическая теория.

     В структуре социального действия парсонс опр социологию как науку которая пытается разработать аналитическую теорию систем социального действия в той мере в какой эти системы могут быть поняты в терминах  свойства интеграции на основе общих ценностей . Эмпирическим  преметом работы является действие человека в обществе. Основой исследования парсонс определял схему действия в рамках которой индивиды будут рассматриваться как приспосабливающиеся средства к цели. Парсонс напомнил что по его мнению является главным обьектом интересов социологческой теории мы утверждаем что проблемы концентрирующие вокруг интегративных функций социальных систем, составляют  то центральное ядро на которое направлены интересы социологической теории.

    Социальное действие и социальная система эта гл 2 понятия по парсонсу. Социальное действие рассматривал как основное аналитическое понятие. Его основу составляет  единичное действие АКТ, совершаемое актором  или действователем.  Интер теории действии  напр на  организацию ориентации актора по отнош к ситуации приписываемый индивиду как о целями и интересами.

Акторы взаимодействуют друг с другом. Единый и целостный характер интер активных отношений между акторами парсонс опр с помощью понятия социальная система.  В  социальных системах акторы взаимодействуют друг с другом обычно не как целостные личности а как их дифференцированные секторы или фрагменты. Так и появл понятие социальная роль.  С помощью понятия роли парсонс опр социальную стр как систему стандартизированных отношений акторов выполн роли относительно друг друга. Роли акторов опр нормативными ожиданиями групп членами которых они явл.  Такие стандартизированные системы нормативных ожиданий и одновременно факторы контролирующие действия человека в обществе а так же и исследования этих действий парсонс именовал институтами.  РоЛИ  выполняемые акторами в институтах явл институционализированными ролями.  Систему институциональных  взаимод между акторами становится интегрированной если в ее основе лежит принятие большинством акторов общин нормативные ценности.

     По мнению Парсонса «базисная функциональная классификация, лежащая в основе схемы как целого, предполагает различение четырёх первичных категорий», выполняющих роль контрольных механизмов: 1) поддержания, или сохранения образца (структуры); 2) интеграции; 3) целедостижения; 4) адаптации. Первые буквы этих слов, взятых в обратном порядке, и в английском варианте, и образуют известную аббревиатуру AGIL (adaptation, goal-attainment, integration, latency).

1 подсистема экономика ее стр компоненты роли аспекы процесса разв повышение адаптивного потенциала ее осн функция адаптация. 2подсистема политика  стр компонент коллектив аспект процесса дифференциация осн функц целедостижение 3подсистема социетальное сообщество стр компоненты нормы аспекты процесса включение осн функция интеграция 4 подсистема фидуциарная стр компонент ценности аспекты генерализация ценностей осн функция воспроизв образца.

Функцию адаптации или приспособления системы общества к окр среде выполн экономическая подсистема (функциональная подсистема общва) . функцию целедостижения выполн политика.функцию интеграции осущ подсистема социетальное сообщество. Ядро общва как разновидность социальной системы. функцию сохранения и поддержания системной целостности и снятия напр выполн фидуциарная.

     Творчество парсонса вызывает большие споры. Его называют  1 из последних социолог работающих на уровне высоких теорий чье творчесвто было востребовано. Его обвиняют в сложном языке его работ. Его считают  самым выдающ представителям стр функционализма. парсонс смог доказать что американская социология может быть не только эмперической но и теоретической.  

 

12.       Структурный функционализм в работах  Р.Мертона. Критика постулатов функционализма. Парадигма функционального анализа Мертона. Функциональные альтернативы. Скрытые функции. Дисфункции. Изучение социальной аномии Р.Мертоном.

 Роберт Мертон родился в семье переселенца из украины. Работал в гарвардском университете под началом сорокина. считался 1 из наиболее знающих социологическую классику ученых.был президентом американской социологической ассоциации. В 1930 занимался изучением социальных условий развития науки и технологии. и последствий целенаправленного действия. в 1940 обратился к изучению социальных источников нонконформистского и девиантного поведения массовое убеждение коммуникации в современном обществе. В 1950 сосредоточился на разработке социологической теории основных единиц социальной стр .в 1960-1970 мертон  вернулся к интенсивному изучению социальной структуры.

     Мертон предлагает отказаться от 3 спорных положений функционализма были напрасно привнесены в изучение развитых обществ .1 постулат функционального единства общества(элементы культуры и стандартизированный социальные деятельности (семейная жизнь)явл функциональным ля всего общества.(калым и бакшиш, использов не цензурных слов)мертон отмечал что теория функционального анализа должна четко требовать точного опр единиц для котрого социалн элемент  явл функциональным.)2постулат универсального функционализма если существует система явление , и некое  явление есть ее часть то это явление имеет положительное значение для сохранения или сущест системы. необходимо изучать положит и отриц последствия явления для системы.(например число не зарегестрированных браков вличет за собой снижение рождаймости).3 постулат необходимости  социальных элементов для сущест и сохран сиситемы 1)предположение существования определенных функций незаменимых для сохранения общества (группы индивида)2)предпоожения что определенные культурные или социальные формы явл необходимыми и независимыми для выполн этих функций. первое предположение принимает с оговоркой что для каждого вида системы должно устанавл потребности(пример некая европейская страна у которой слабые вооруженные силы и они надеются на помощь др государств так как у них с ними мир).второе предположение он не принимает, противоречит фактом 1 и та же функция нужна для  существования групп.(напр сущ ночных клубов не служит обьединением всего общества, многие живут от зарплаты до зарплаты ..

       Мертон определяет функцию  как наблюдаемые последствия которые способствуют адаптации или приспособлению данной системы. Понятие функции должно использоваться для изучения отношений между элементами  системы устойчивыми социальными и культурными явлениями и формами. функциональные взаимоотношения между элементами должны иметь результат в виде чистого баланса, то есть устойчивость социальной системы. Функциональный анализ мертон рассматривал как схему или метод интерпретации социологических данных. функцион анализу могут подвергаться любые социальные явления если они явл типичными для системы. Это могут быть нормы роли институты процессы. Выполнение социальных функций ведет к возрастанию  адаптации систем .в последнем случае функцию мертон наз дисфункцией. В любой данный момент явление может иметь как функциональные так и дисфункциональные последствия.(пример запрет СМИ). Мертон опровергает положение о функциональной необходимости социальных структур в пользу  тезиса о существовании функциональных альтернатив. (пример при не качественным выполнение работы общество будет обращаться к частным полицейским отрядам).Обьективные последствия не входившие в намерения и не осознаваемые участниками –скрытыми функциями.

   Подробно дисфункции были изучены Мертоном в связи с феноменом аномии(социальное отклонение). Происходит это от разобщения между опр культурными целями.Гл цель была раскрыть как некоторые соц структуры оказыв влияние на нек лиц в обществе побуждая вести их против предписаниям нежели в соответствии с ними. Типология форм индивидуального приспособления в обществе была представлена мертоном как конформность- чем больше степень стабильности общва тем шире распространен этот тип приспособления. Инновация- использов институционально запрещенных но бывающих эффективными средств достижения богатсва и власти обмана инновация возникает у слоев низшего класса. Ритуализм- понижение или оставление слишком высоких культурных ценностей большого денежного успеха. Ретритизм- встречается реже всего(бродяги, наркомана алкоголики).это форма адаптации часто встречается когда культурные цели полностью усвоены.одобряются и высоко ценятся индивидом. Они не признают ценность успеха .мятеж- выводит людей за пределы окр социальной стр и побуждает их создавать новую сильно видоизмененную стр . это предполагает отчуждение от господствующих целей и стандартов.  Рассмотренная социальная стр вызывает предрасположенность к отклоняющему поведению.

 

13.       Изучение социальных конфликтов. Подходы Л.Коузера и Р.Дарендорфа. Критика в адрес Т.Парсонса, Э.Мэйо.

социальный конфликт отнюдь не рас­сматривался как исключительно негативное явление, но определенно считался носителем и позитивной функции. конфликт служил главной объясняющей категорией при анализе социальных из­менений и "прогресса". Закоренелая неспособность Мэйо понять конфликты инте­ресов прослеживается во всех его работах. Исследования Мэйо всегда велись с разрешения руководства пред­приятий и в сотрудничестве с ним. Целью их было способствовать разрешению проблем менеджмента. Для Мэйо менеджмент воплоща­ет главные цели общества. Ясно, что с этих позиций он никогда не рассматривал возможность того, что в индустриальной системе могут существовать конфликтующие интересы, отличающиеся от различных установок. Современные социологи далеки от идеи того, что конфликт, возможно, — это необхо­димый и позитивный элемент всех социальных отношений; они склон­ны видеть в нем лишь разрушительное явление. Лица, принимающие решения в организациях, заинтересованы в сохранении организа­ционных структур, посредством которых они реа­лизуют власть. Любой конфликт в этой структуре, представляется им дисфункциональным. руководитель скло­нен рассматривать любое отклонение как результат психологическо­го сбоя и объяснять конфликтные ситуации как результат действия подобных психологических факторов. Поэтому он скорее будет оза­бочен снятием "напряженности", чем изучением тех аспектов конфликтного поведения, которые могли бы указывать на необходимость изменения основ институционально­го порядка. Основания для конфликтов существуют при любом типе социаль­ной структуры, поскольку индивиды и подгруппы повсюду склонны время от времени претендовать на недостающие им ресурсы, престиж или властные позиции. Не­которые относятся к конфликтам более терпимо, нежели другие. Причастность индивидов к нескольким группам заставляет их участво­вать в разнообразных групповых конфликтах, не давая тем самым пол­ностью вовлечься в какой-либо один из них. Таким образом, частич­ное участие во многих конфликтах создает механизм внутренней ба­лансировки структуры. В открытых обществах кон­фликт, нацеленный на снятие напряжения между противниками, обыч­но выполняет функции стабилизации и интеграции системы отноше­ний. Пережи­ваемые ими многочисленные конфликты служат устранению причин разобщенности и восстановлению единства. Проявляя терпимость по отношению к конфликту и институционализируя его, они обеспечи­вают себя важным стабилизирующим механизмом. Кроме того, внутригрупповой конфликт часто помогает актуали­зировать уже принятые нормы или способствует возникновению но­вых. В жестких системах такой механизм отсутствует; подав­ляя конфликт, они глушат полезный сигнал тревоги, уве­личивая опасность катастрофического раскола. конфликт бывает дисфункционален для тех социальных структур, которые нетерпимы по отношению к конфликту, и в которых сам конфликт не институциона­лизирован. Ральф Дарендорф– выдающийся современный социолог. Родился в Германии. Работал в университетах Гамбурга. Удостоен английской королевой титула рыцаря за свою научную, общественную деятельность. Общества не являются сплошь гармоничными и рав­новесными структурами; в обществах постоянно проявляют­ся конфликты между группами, несовместимыми ценностя­ми и ожиданиями. Конфликт представляется универсальным социальным фактом и, вероятно, даже служит необходимым элементом всякой социальной жизни. Для Мэйо «нормальное» состояние общества есть состоя­ние интеграции, кооперации. Каждый индивид, группа и уч­реждение обладают своим местом и собственной задачей в системе целого; у них есть свои функции. общества функционируют не всегда бесперебойно. Мэйо хочет объяснить аспекты, разрушающие социальные структуры. По его мнению, межгрупповая борьба и конфлик­ты не в состоянии вырастать из структуры общества. Социальные конфликты, считает Мэйо, суть не что иное, как проекции психологичес­ких расстройств (у тех, кто развязывает эти конфликты) на психологические отношения. Значит, проблема преодоления социальных конфликтов, по сути, представляет собой проблему психо­терапии вождей конфликтующих групп — или, как говорит Мэйо, проблем опосредствования «социальных навыков». Выходит, что если каждый индивид обладает социальными навыками мирного сотрудничества с другими, то функцио­нальное общество превращается в функционирующее. Во многих местах своего исследования Козер подчеркивает тре­вожное невнимание современной социологии к проблемам социального конфликта. цель его рассуждений заключается в том, чтобы связать функциона­лизм с анализом социальных конфликтов, — и, хотя он счи­тает такую цель достижимой, его критика Парсонса, Мертона и других по сути ограничивается утверждением, что эти авторы пренебрегали анализом конфликтов. Со­циальные конфликты могут быть разрушительными и тем самым дисфункциональны. Кроме того, всякий конфликт содержит и элементы, которые Козер характеризует как «позитивно функциональные», то есть конфликты — подобно ролям, цен­ностям и институциям — вносят некий вклад в функциони­рование социальных систем. социальный конфликт предполагает и даже создает некую общность между вражду­ющими сторонами. Так, не существует конфликта между не­мецкими домохозяйками и перуанскими шахматистами, по­скольку между этими двумя группами вообще отсут­ствуют социальные отношении. С другой стороны, конфликт между рабочими и предпринимателями становится отправ­ной точкой для разработки определенных правил игры, свя­зывающих стороны между собой. конфликты предстают как силы, которые формируют человеческий смысл истории: общества остаются человечными обществами в той мере, в какой они объединяют в себе несовместимое и под­держивают жизненность противоречий.

 

1. Критическая социальная теория франкфуртской школы. Франкфутский институт и три этапа его деятельности. М.Хоркхаймер и Т.Адорно: критическая характеристика субъективного разума, позитивной социальной науки и культуры общества. Оценка Ю.Хабермасом теории Хоркхаймера и Адорно.

Отличительный подход Франкфуртской школы критической теории — неомарксистская идея, опирающаяся как на западный позитивизм, так и на марксистский сциентизм и в то же время занимающая критическую позицию в отношении и западного капитализма, и форм общества, созданного большевистским социализмом. В работах Франкф соц теоретиков была предпринята интереснейшая попытка соеденить марксизм и фрейдизм.

 

Сложности изучения оценки:

* Франкф школа формируется и развивается в границах соц фил К. Маркса, а отношения марксизма с социологией всегда были очень противоречивы

* Франкф теория была теорией критической, но сводить все функции науки к одной критической функции несправедливо.

 

Значение фрейдизма:

* В современной цивилизации подавляются естественные (природные) влечения человека к удовольствию, прежде всего сексуальному.

* Основная сфера сублимации в условиях современной цивилизации – экономика.

 

Основные представители Франкф школы:

* Вальтер Беньямин (1892-1940)

* Маркс Хоркхаймер (1895 – 1973)

* Герберт Маркузе (1898 – 1979)

* Эрих Фромм (1900 – 1980)

* Теодор Адорно ( 1903 – 1979)

* Юрген Хабермач (г.р. 1929)

 

Этапы:

* 1923 – открытие в г Франкфурте-на-Майне института соц исслед

* 1931 – институт возглавил Хоркхаймер

* 1932 – основан журнал «исслед по фил и соц наукам»

* 1933 – иммиграция в Швейцарию, затем в США

* 1949 – Возвращение в Германию

* 1958 – 1969 – институт возглавил Адорно

* 1969 – закрытие института

 

Объективный разум:

* Способность человека акцентировать мышление на проблеме сущности вещей, объективной рациональности целей, находить вечные или терминальные ценности, добро, свободу, справедливость.

 

Субъективный разум:

* Частичное, ограниченное выражение универсальной рациональности, или отождествление разума и рациональности

* Способность классификации, заключения и дедукции, независимые от специфики содержания, абстрактное функционирование механизма мышления.

 

Джордж Фридман: «Освенцим (конц-лагерь) был рациональным, но не был разумным местом»

 

Основополагающая идея всей концепции Хоркхаймера

* Тезис о постоянно усиливающейся дискредитации объективного разума, победе позитивиского и прагматического критерия  «здравого смысла большинства»

Вся история западной цивилизации

* Становление Эго в качестве инстанции подавления и сублимации желаний, превращение их в мотивацию и производительную силу.

* В результате сублимации сексуальных импульсов приводит к фрустрации, агрессии и сопротивлению, росту иррационального в человеке.

 

Совместные труды Хоркхаймера и Адорно

* «Диалектика просвещения» (1947):

- критическое исследование духа Просвещения и его последствий, выражающихся в существовании многих негативных явлений в современности.

Идеи и выводы:

1. Просвещение явл филос, отождествляющей истину с научной системой
2. Познание, с котор имеет дело Просвещение, есть вид познания, котор наилучшим образом разделывается с фактами и оказывает эффективную поддержку субъекту в деле обуздания сил природы.

 

Оценка Ю.Хабермасом теории Хоркхаймера и Адорно. Переоценка экономики и труда, присущая лидерам школы как последователем Маркса, привела к переоценке ими масштабов господства экономической целерациональности и целерационального действия. Имеется в виду концепция инструментального разума Хоркхаймера и Адорно. Лидеры школы слишком пессимистически оценивали опыт развития цивилизации в Новое время. Просвещение превращается для них в миф, новую наукообразную форму старой идеи о господстве над природой и людьми. Одна из причин этого заключается, по мнению Жоржа Дюбиля, в том, что критическая теория Хоркхаймера и Адорно создавалась ими, исходя из интенции моральной идентификации с жертвами господства. Общество рассматривалось ими, как, впрочем, и Маркузе, лишенным воли и свободы. Подавленным видится и человек.

 

15.       Исследование авторитарной личности группой Т.Адорно. Причины и основная гипотеза исследования. Фашизоидный и авторитарный тип личности. F-шкала. Методы исследования. Респонденты. Выводы.

    На общем фоне глубоких и сложных теоретико-критических работ социологов франкфуртской школы особый интерес представляет эмпирическое исследование по теме «Авторитарная личность», выполненное в период пребывания лидеров школы в эмиграции в США.

      Руководителем рабочей группы был Теодор Адорно. В состав группы входили Э.Френкель-Брюнсвик, Р.Н.Сэнфорд, Д.Дж.Левинсон.

      На решение о проведении исследования самым непосредственным образом повлияла Вторая мировая война и ее зверства. Известны слова Адорно о том, что после Освенцима и всего, что творили в нем одни люди с другими, невозможна никакая поэзия, никакое творчество. Почему стало возможным падение человечества? Почему германская нация оказалась покорным исполнителем воли своих кумиров? Что делает с человеком современное общество? Ответы на эти вопросы и постарались дать исследователи во главе с Адорно.

     Основная гипотеза исследования выглядела так: политические, экономические и общественные убеждения индивида нередко образуют особый образ мышления, стержнем которого является «склад ума», а сам образ мышления является выражением скрытых черт индивидуальной структуры характера.

      Специальный и конкретный интерес авторов был направлен на исследование недемократических (антидемократических) идеологий, что объясняется временем, когда задумывалось и проводилось исследование (середина 40-х гг.).

      В центре интересов исследователей был потенциально фашистский индивид. Под этими словами имелся в виду индивид, структура характера которого делает его особо восприимчивым к антидемократической пропаганде.

      Авторы предположили, что лица, наиболее восприимчивые к фашистской пропаганде, имеют очень много общего, и что самих этих лиц (потенциальных фашистов) немало. А это делало возможным эмпирическое социологическое изучение их убеждений.

     Авторы предположили, что восприимчивость индивида к антидемократическим идеологиям, в том числе фашизму,  в первую очередь зависит от психологических потребностей человека и особенностей его характера. Это и предстояло узнать в процессе работы.

       Еще одной из важных задач являлось выявить, какие социоэкономические факторы связаны с восприимчивостью к антидемократической пропаганде и какие – со способностью сопротивляться ей.

      В качестве еще одного аспекта ситуации индивида, способной определить его идеологическую восприимчивость, авторы рассматривали принадлежность  индивида к социальным группам, а также его профессию, провождение свободного времени, религиозные убеждения.

      В самом начале исследования потенциального фашистского индивида авторы решили считать индикатором фашизоидного такой феномен как  антисемитизм (неприязненное отношение к евреям). Надо сказать, что антисемитизм был «больной» темой для франкфуртских ученых, большинство из которых были евреями.

      Понимая всю сложность осмысления антисемитизма, авторы подчеркивали необходимость избегать псевдорациональных дискуссий об антисемитизме, хотя и отметили, что в вопросах, связанных с антисемитизмом, «известная роль принадлежит и самому объекту» (т.е. евреям). Но интерес Адорно и его коллег прежде всего был сосредоточен на изучении реакций, направленных против евреев, а не на причины этих реакций.

     Авторы предположили, что вражда к евреям (по большей части неосознанная) коренится в несостоятельности и подавлении, а в социальном плане отрывается от самого объекта, то есть самих евреев, и требует его замены (эрзац-объекта), с помощью которого эта вражда обретает для субъекта реалистический аспект. 

     Авторы пришли к выводу, что антисемитские предрассудки могут возникнуть на конкретной основе.  Например, из зависти экономического характера. Либо, «в образе еврея, сооружаемом шовинистами на глазах у всего мира, находят свое выражение их собственная сущность. Их страстью является исключительное обладание, присвоение, власть без границ любой ценой».

             Для исследования авторитарного характера авторами были разработаны три шкалы: шкала антисемитизма (A-S-шкала), шкала этноцентризма (E-шкала) и, собственно, шкала фашизма (F-шкала). Эти шкалы представляли собой ряд высказываний, которые было предложено оценить респондентам. Для того, чтобы респонденты высказывали свои истинные убеждения, авторы постарались так сформулировать сами суждения, чтобы они, с одной стороны, отражали бы мнение и поведение, и внешне выглядели как обычные анкеты, а, с другой стороны, на деле  служили бы «разоблачению» латентных антидемократических тенденций в характере.

          Методами исследования являлись:

1. Опрос. Анкеты, которые заполнялись анонимно, были посвящены таким вопросам: личные данные респондента (религия, доход, профессия и др.); шкалы мнений и установок (высказывания, на каждое из которых надо было ответить, указав степень согласия или несогласия); проективные вопросы, требующие открытого ответа.
2. Интервью. Его идеологическая часть побуждала респондента к возможно более спонтанному и свободному разговору на темы политики, религии, меньшинства, дохода, профессии.
3. Тестирование (тематико-апперцепционное, по картинкам с драматическими событиями).

Лица для интервью и тестирования отбирались в группах из людей с наименее или наиболее высоким количеством  очков на шкале этноцентризма.

Шкала фашизма разрабатывалась на основании ранее полученных оценок суждений, связанных с двумя другими шкалами.

В качестве респондентов выступали представители следующих профессиональных групп:

1. Студенты разных специальностей, обучающиеся в нескольких университетах (мужчины и женщины).
2. Работающие женщины Сан-Франциско (учителя, работники соцобеспечения, медсестры)
3. Женщины и мужчины - члены калифорнийских и орегонских общественных клубов.
4. Пациенты психиатрической клиники Лэнгли Портера.
5. Заключенные государственной тюрьмы Сан-Квентин.
6. Курсанты училища офицеров торгового флота Аламеда.
7. Рабочие разных специальностей.

 

         Относительно центральных черт авторитарного характера, обнаруживаемых благодаря F-шкале, и предположительно считавшихся ключевыми, авторы руководствовались набором черт, установленных ранее, при работе со шкалами A-S и E.

         Одна из черт получила название конвенционализм (см.ниже). Речь шла о форме констатации того, что антисемит отрицательно относится к евреям за то, что они якобы не соблюдают законы общепринятой морали. Одна из черт характера авторитарного человека состоит в том, что он особо прочно и бесповоротно связан с конвенциональными ценностями, и поэтому его антисемитизм базируется на этом  предрассудке, который одновременно  проявляется и другим образом – в общей тенденции смотреть свысока на мнимых нарушителей традиционных норм и  наказывать их за это.

    Аналогичным путем было введено и дефинировано несколько переменных, которые все вместе образовывали основное содержание F-шкалы.

1. Конвенционализм – непоколебимая привязанность к конвенциональным ценностям среднего сословия.
2. Авторитарное раболепие – некритическое подчинение идеализированным авторитетам собственной группы.
3. Авторитарная агрессия – тенденция выискивать людей, не уважающих конвенциональные ценности, чтобы осудить, отвергнуть и наказать их.
4. Анти-интрацепция – неприятие всего субъективного, исполненного фантазии, чувствительного.
5. Суеверность и стереотипизм – вера в мистическое предначертание собственной судьбы; предрасположенность к мышлению в жестких категориях.
6. Силовое мышление и культ силы – мышление в таких категориях, как господство-подчинение, сильный-слабый, вождь-последователи, идентификация себя с образами, воплощающими силу; выпячивание конвенционализированных атрибутов собственного Я; выставление напоказ силы и крепости.
7. Деструктивность и цинизм – общая враждебность, очернение всего человеческого.
8. Проективность – предрасположенность верить в мрачные и опасные процессы, происходящие в мире; проекция неосознанных, инстинктивных импульсов на внешний мир.
9. Сексуальность – чрезмерный интерес к сексуальным «происшествиям».

 

      Исследование позволило авторам выделить несколько синдромов лиц, имеющих какие-то предрассудки.

1. Поверхностное неприязненное чувство. Характерно для людей, которые перенимают извне как стереотипы, так и готовые формулы, чтобы рационализировать собственные трудности и преодолеть их психологически или практически.
2. Конвенциональный синдром. Представляет собой мышление в застывших категориях групп «своих» и «чужих», облегчающее идентификацию индивида с группой, к которой он относится или хотел бы относиться.
3. Авторитарный синдром. В психодинамике «авторитарного» характера частично абсорбируется ранняя агрессивность, преобразуясь в мазохизм, частично она остается в виде садизма, который ищет питательную среду в тех, с кем индивид себя не идентифицирует, то есть в чужой группе. Часто еврей становится заменой ненавистному отцу и в воображении преображает свойства, которые вызывали сопротивление по отношению к отцу: трезвость, холодность, желание господствовать, и даже свойства сексуального характера.

               Бунтовщик и психопат. При синдроме этого типа негативный перенос зависимости связан со стремлением по псевдореволюционному выступать против тех, которые в его глазах являются слабыми. Большую роль играл этот синдром в национал-социалистической Германии.

1. Фантазер.  Синдром встречается у женщин и пожилых мужчин, исключенных из процесса продуктивного хозяйства, вынужденных создавать свой иллюзорный псевдо-реальный мир, часто граничащий с манией. Для этих людей характеры незавершенное образование, магическая вера в естественные науки, которая  делает их идеальными сторонникам расовых теорий.
2. Манипулятивный тип. Рассматривает всё и каждого как объект, которым нужно владеть, манипулировать и который нужно понять соответственно своим собственным теоретическим и практическим шаблонам.

 

16.Социально-критическая теория Г.Маркузе.Западное общество в работах "Эрос и цивилизация" и "Одномерный человек".

Соц. критическая теория Г.Маркузе.

МАРКУЗЕ  Герберт (1898—1979), немецко-американский философ и социолог, представитель франкфуртской школы . С 1934 в США. В 1960-х гг. выдвинул идею о том, что рабочий класс утратил революционную роль, которая перешла к «аутсайдерам» (люмпены, преследуемые национальные меньшинства и т. п.) и радикальным слоям студенчества и интеллигенции. Концепции Маркузе во многом определили идеологию левоэкстремистских элементов на Западе.

Задача критической теории — поиск корней развития общества. Она анализирует общество в свете возможностей улучшения положения его членов. Критическая теория использовала конкретизацию в качестве звена между теорией и практикой, ценностями и фактами, потребностями и целями.

В центре внимания у Г.Маркузе - современное состояние западной цивилизации, развитое индустриальное общество.

Критическая теория общества (КТО) конструируется лидерами Франкфуртской школы (ФШ)между социологией и соц. философией, рефлексирует собственную историческую обусловленность, ценностно ориентирована, исследует общество в его целостности, формируется на основе эмпирического анализа.

КТО исходит из ценностных суждений о возможности и желательности свободного социального бытия и делает акцент на нефдекватности существующего порядка  дел.С КТО несовместима научная нетральность позитивизма.

КТО предсталяет негативное положение дел в обществе в свете его позитивного устранения или трансформации в сторону большей свободы.

КТО должна осуществляться как пермаментное предприятие, сталкивая достигнутое с лучшими возможностями  грядущего, более свободного общества.

Наиболее важными его работами являются "Эрос и цивилизация" и "Одномерный человек".

Маркузе пишет о том, что в современной цивилизации подавляются естественные (природные) влечения человека к удовольствию, прежде всего к сексуальному. Подавление этих влечений или "модификация" инстинктов требуется для поддержания человеческого рода в цивилизованном состояние. Однако избыточность подавления ведет к тому, что преобладающей исторической формой принципа реальности является принцип исполнения. Основная сфера сублимации в условиях современной цивилизации - экономика. Индустрия и удовлетворяет, и развивает потребности в своих продуктах. Создание продуктов в процессе и трансформации, конкуренция и войны утилизируют агрессивные импульсы. Цивилизация знает только один способ подавления инстинктов - сублимацию посредством  труда. Секс становится  общественным явлением. Он интегрируется в экономику, политику, культуру.  Сексуализация людьми своего облика, поведения, профессионального и домашнего окружения диктуется императивами технологической реальности и способствует соц. интеграции. Человек теперь не отчужден ни от общества, ни от своих инстинктов, но он по прежнему не свободен.

ОДНОМЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. (1964) Автор последовательно анализирует современные ему "Одномерное общество", "Одномерное мышление" и "Шанс альтернативы". Современное общество "усмиряет центробежные силы скорее с помощью техники, чем террор, опираясь одновременно на сокрушительную эффективность и повышающийся жизненный стандарт"; оно способно сдерживать "качественные социальные перемены". "Критическая теория" общества перестала быть оппозиционной. Осуществляется "успешное удушение тех потребностей, которые настаивают на освобождении.Происходит формирование массовых "стандартных", "ложных" потребностей. Современное общество, по мнению Маркузе, тоталитарно в том смысле, что оно осуществляет нетеррористическое экономическое координирование своих элементов. В его основании располагается "технологический проект": стремление людей поработить природу, приспособить ее для своих потребностей. Альтернативы такой модели социального поведения не предвидится. Нужен "Великий Отказ" - правда, неэксплицированный автором. При господстве "одномерного мышления", согласно Маркузе, "идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой". Налицо слияние рациональности и угнетения. Рабы развитой индустриальной цивилизации превратились в сублимированных рабов, оставаясь таковыми, ибо рабство задается не мерой покорности и не тяжестью труда, а статусом бытия как простого инструмента и сведением человека к состоянию вещи. Соответственно, становление "одномерного мышления" ликвидировало, по мысли Маркузе, "двухмерную культуру". "Культурные ценности" вовсе не были истреблены, они были встроены в утвердившийся порядок. Свойство "одномерности" усматривается Маркузе во всех главных общественно-политических системах середины 20 ст.

ЭРОС И ЦИВИЛИЗАЦИЯ (1955) - работа Маркузе. Опираясь на концепцию З. Фрейда, Маркузе анализирует стратегию развития западной цивилизации и выявляет ее репрессивный характер. Имея фундаментом подавление инстинктов и питаясь отнятой у них энергией, культура делает индивида несчастным; на социальном уровне репрессия усилена многократно господствующей властью и становится тотальной. По мнению Маркузе, репрессивность как основополагающая черта западной культуры неизбежно ведет к краху цивилизации: атомная бомба, концентрационные лагеря, массовое истребление людей при высоком уровне развития индустриального общества - предвестники ставшей реальной угрозы самоуничтожения человечества. Единственный путь спасения для западного мира - переход к альтернативному типу культуры - "нерепрессивной цивилизации".

17. Феноменологическая социология. Э.Гуссерль о реальности и сознании, интенциональности и жизненном мире людей. А.Шутц: основное отличие соц. наук от естественных наук. Социальная реальность. Организация повседневного знания и конструкты типичного восприятия. Шутц о социологии и задачах социологии.

Феноменологическая социология — направление социологии, основанное на феноменологическом методе.Основываясь на философской феноменологии Эдмунда Гуссерля, Альфред Шюц предложил микросоциологический подход, также названный как феноменология. Шюц наблюдал за тем, как обычные члены общества создают и воссоздают мир, в котором они живут, свой жизненный мир.

Для Шюца было важно заключить в скобки сильно усвоенные вопросы жизни, чтобы правильнее понять жизненный мир исследуемых социальных объектов.

Исходная посылка Феноменологической социологии: индивид не является пленником социальной структуры, социальная реальность постоянно воссоздается нами, зависима от нашего сознания и наших ее интерпретаций. Соответственно, в фокус внимания социологии должна попасть человеческая субъективность. Однако взгляд на нее с позиции внешнего наблюдателя как минимум непродуктивен, не позволяет «пробиться» к ее истокам. Следовательно, необходимо погружение в мир, в котором живет человек, т.е. в мир жизни или жизненный мир.

Любая адекватная своему предмету социологическая стратегия должна: 1) исходить из «взятия в скобки» вопроса о существовании мира объектов вне сознания; 2) провести феноменологическую редукцию, т.е. освободиться от «пред-взятостей» видения и обнаружить исходное значимое для всякого субъекта, разделяемое им (но не независимое от него); 3) зафиксировать естественную установку (естественное, «незатемненное» наработанными условностями и абстракциями непосредственное отношение к миру), которая возможна только в жизненном мире; 4) дать анализ-реконструкцию возможных согласований-пониманий, достигаемых субъектами в интерсубъективном взаимодействии-общении и выявить основополагающие принципы и механизмы конструирования при этом социокультурного мира.

Сознание.

Гуссерль понимает сознание как процесс смыслообразования и конституирования и, соответственно, рефлексию как описание ноэтико-ноэматической структуры сознания и выявление различных уровней конституирования. Согласно Гуссерлю, сознание есть «обобщающее название для любых «психических актов» или<43> интенциональных переживаний»[1]. Соответственно, акты рефлексии есть не что иное, как переживания особого рода, акты, «в которых поток переживаний вместе со всеми своими многообразными событиями (моментами переживания, интенциональностями) может быть схвачен и проанализирован с очевидностью»[2]. Сознание, по Гуссерлю, есть имманентная темпоральность, соответственно, рефлексия как схватывание временного потока сама является темпоральной.

Интенциональность, согласно Гуссерлю, — «главная феноменологическая тема», «основной характер сознания вообще, которое благодаря этому есть не только переживание, но и переживание, обладающее смыслом».

Интенциональность переживания (акта) сознания — направленность его на объект (предмет). Свойство переживаний сознания быть сознанием чего-то, «„сознанием-о“ их объектов, независимо от того, реальны ли сами объекты или нет» является фундаментальным свойством сознания. «…Восприятие есть восприятие чего-то, скажем, вещи; суждение есть суждение о каком-либо положении дел; оценивание — оценивание какой-либо ценностной ситуации; желание — желательного обстоятельства и т. д. Действование направлено на такое-то действие, поведение — на поступок, любовь — на то, что любимо, радование — на радостное и т. д.».

Интенциональную природу сознания обнаруживает феноменологическая редукция: переходя от сосредоточения (в естественной установке) на объектах к сосредоточению (в рефлексии) на субъективном опыте, то есть на самих переживаниях сознания (психических актах), в которых эти объекты даются, мы немедленно обнаруживаем, что, хотя переживания сами по себе — не более чем явления сознания, они при этом несут в себе указание на находящуюся вне сознания, в пространстве вещь.

Интенциональный предмет, на который направлено переживание, может быть как реальным, так и идеальным (как конкретной вещью или положением дел, так и сущностью). Интенциональный предмет восприятия этого конкретного дома — реальная вещь; интенциональный предмет слова «дом» — соответствующая сущность.

 

Шутц: основное отличие соц. наук от естественных наук.

Естественные науки, как правило, материалистичны - они изучают мир материальный, опираясь на факты/аксиомы/постулаты и т. д. Социальные же изучают все, что связано с духовной жизнью человека.

Естественные науки — разделы науки, отвечающие за изучение внешних по отношению к человеку, природных (естественных — от «естество» , природа) явлений.

Гуманитарные науки – дисциплины, изучающие человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности. По объекту, предмету и методологии изучения часто отождествляются или пересекаются с общественными науками, а также противопоставляются естественным и точным наукам.

Социальная реальность — итог взаимодействия между индивидами, включающий в себя общепринятые принципы, законы и социальные представления.

Подходы к определению

Проблема социальной реальности была всецело рассмотрена философами-феноменологами, в частности Альфредом Шюцем, который использовал понятие «социальная реальность» для обозначения этого особого вида реальности. В социальном мире Шюц проводил границу между между социальной реальностью, которая может быть пережита непосредственно («окружающий мир»), и социальной реальностью за пределами непосредственной видимости, которую ещё не испытали, если искали. Вслед за ним этнометодология дополнительно прояснила смутное устройство нашей повседневной умелости и способности взаимодействия с социальной реальностью.

Организация повседневного знания и конструкты типичного восприятия.

Шюц показал, как неизбежная ограниченность и специфичность индивидуального опыта преодолеваются благодаря свойственным повседневному взаимодействию идеализациям («тождества объектов» и «взаимозаменяемости точек зрения»), в силу действия которых складывается стандартизованная типологическая структура восприятия объектов, личностей, мотивов деятельности в повседневной жизни. Повседневные типы («конструкты первого порядка») являются основой формирования объективных научных понятий («конструктов второго порядка»). Последние связаны с первыми генетически и схожи по способу образования. Таким образом, наука связывается с повседневностью, научные понятия обретают фундамент и историю в повседневном знании и деятельности.
В то же время наука утрачивает свое привилегированное положение, теряет право на исключительную объективность и истинность суждений о социальной жизни. Она всего лишь один из институтов, формирующихся в рамках повседневности и удовлетворяющих потребностям повседневной практической деятельности. По Шюцу, сфера научного знания - одна из многих «конечных областей значения», один из многих «миров опыта», каждому из которых может быть приписано свойство реальности. Другие подобные «миры» - мир художественной фантазии, мир религиозной веры, мир душевной болезни и т. д. и т. п. Каждый из этих миров представляет собой совокупность данных опыта, характеризующуюся определенным «когнитивным стилем» и представляющую собой - по отношению к этому стилю - единое и непротиворечивое целое.
Когнитивный стиль - сложное образование, сочетающее в себе специфическое решение проблемы существования данных в опыте объектов и явлений, специфическую форму личностной вовлеченности, своеобразие проявления человеческой активности и т. п. Шюц показывает, что наиболее полно и последовательно человеческая субъективность реализуется в мире повседневности. Повседневность - одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Как таковая, повседневность является «высшей реальностью», она неизбежно оказывается основой, на которой только и могут формироваться все прочие миры опыта.

18.Драматургическая социология И.Гоффмана. Объект социального анализа. Содержание драматургического подхода. «Я» и роль. «Фасад» и «кулисы» в социальных взаимодействиях. Рамочный анализ. Стигма. Моральная карьера девианта. Личность в тотальных институтах.

     

Ирвинг Гофман (1922-1982)

Драматургический подход состоит в описании приемов управления впечатлениями, выработанными в данном социальном образовании, основных проблем управления впечатлениями в нем, критериев идентификации отдельных исполнительских команд, действующих в пределах такого образования и взаимоотношений между ними.

Объект социального анализа.Гофмана привлекала как объект исследования  именно повседневная, обыденная, даже рутинная жизнь. В этом выразилось увлечение Гофмана идеями социальной феноменологии,  призывами изучать первичный человеческий социальный опыт.

 

Содержание драматургического подхода.Подход, развиваемый в данной работе, - это подход театрального представления, а следующие из него принципы суть принципы драматургические. В ней рассматриваются способы, какими индивид в самых обычных рабочих ситуациях представляет себя и свою деятельность другим людям, способы, какими он направляет и контролирует формирование у них впечатлений о себе, а также образцы того, что ему можно и что нельзя делать во время представления себя перед ними».   Благодаря этим словам становится ясной суть драматургического подхода  как перспективы анализа социального образования.

«Я» и роль

     Драматургической социологию Гофмана называют еще и потому, что он указывал на драматический характер переживаний людьми своей раздвоенности: своего «Я», некоего подлинного начала каждого из нас, и своей роли-маски, которую мы должны носить в обществе, на людях.

Гофман рассматривает человека в двух ипостасях:  как исполнителя, загнанного жизнью и втянутого «в общечеловеческую задачу сценической постановки своего исполнения»; «и как сценический персонаж-характер…, дух, жизненную силу и другие качества которого исполнение этого индивида целенаправленно вызывает из небытия».

В конечном итоге исполнение роли становится нашей второй натурой и интегральной частью личности. Мы приходим в этот мир индивидуумами, создаем свой характер и становимся личностями.

Под исполнением роли, Гофман понимает поведение, которое человек демонстрирует перед другими, представляя себя,  и которое влияет на других людей, причем, по замыслу ролеисполнителя, характер этого влияния должен соответствовать его индивидуальным интересам.  Исполняемое «Я» рассматривается Гофманом как некоторый образ, обычно похвально-положительный, который сценически, в соответствующем персонаже-характере успешно пытается возбудить и закрепить в сознании других действующий индивид в отношении себя.  Гофман отмечал, что бывают исполнители, которые полностью увлечены исполнением роли и не сомневаются в том, что она и есть подлинная реальность. Бывают, однако, и такие «актеры», которые совершенно не верят в свою роль и при ее исполнении впадают чуть ли ни в цинизм.

«Фасад» и «кулисы» в социальных взаимодействиях.

Гофман называет исполнением роли все поведение на людях. Ту часть исполняемой роли, которая «постоянно служит для определения ситуации участниками представления», Гофман называет «фасадом» (front).  Сюда относятся, во-первых, «сценические декорации», то есть оформление пространства для выступления, например, квартира, автомобиль или любимое кафе. Во-вторых, «личный фасад», к которому относятся статусные символы, одежда, пол, внешность и манера речи. Наконец, бывает еще и «социальный фасад», под которым понимаются социальные ожидания, связанные с социальной ролью. Например, устойчивые представления о нормах поведения в данном обществе в роли врача или матери. (Изложено по Х.Абельсу).

      Всякое социальное образование представляет собой какое-нибудь пространство, окруженное более или менее закрепленными барьерами, препятствующими чужому влиянию. Там обнаружится разделение на закулисную зону, где ролеисполнители подготавливают исполнение повседневной рутины и своих профессиональных обязанностей, и переднюю зону, где это исполнение представляют другим. В закулисной зоне проявляются скрываемые на переднем плане факты или различного рода неформальные действия. Под закулисьем можно понимать частную жизнь человека, скрываемую от посторонних глаз.

Также под закулисьем можно понимать и ту часть личности человека, которая богата такими качествами характера,  которые он сам считает нужным скрывать, чтобы его не считали слабым и не использовали в чужих интересах,  - добротой, ранимостью, наивностью, доверчивостью. 

Рамочный анализ.

       Согласно Гофману ситуации, складывающиеся в каждый конкретный момент человеческой жизни, обычно включают нескольких индивидов и не ограничиваются взаимно контролируемой ареной межличностного общения. Оказываясь в какой бы то ни было ситуации, люди всегда задаются вопросом: «Что здесь происходит?».  Этот вопрос служит делу определения ситуации. Гофман предполагал, «что определения ситуации создаются в соответствие с теми принципами, которые управляют событиями – по меньшей мере, событиями социальными и нашей субъективной вовлеченности в них; рамка – это слово, которое я употребляю для обозначения этих основополагающих элементов.  Моя фраза «рамочный анализ» является девизом для обозначения исследования, проводимого в этих терминах организации опыта». Рамкой, или фреймом (frame – англ.) у Гофмана можно считать  «схемы интерпретации», позволяющие индивидам «размещать, воспринимать, опознавать и обозначать» события в их жизненном мире и в мире социальном в целом. Фреймы придают событиям или происшествиям значения (соответствующие), организуют наш личный опыт и руководят нашими действиями.

Стигма.

Стигма — греческое слово, обозначающее метку, тавро. В социологии под стигмой понимают очевидные социальные признаки, при наличии которых люди исключаются из числа нормальных. Наряду с этим значением Гофман использовал понятие стигмы для характеристики разрыва между тем, чем или кем человек должен быть, например, в соответствие с его профессиональной ролью, и требованиями к ней, и тем, что он на самом деле из себя представляет. 

      Стигма может быть явной, то есть известной другим людям. Человек, о котором всем известно, что он болен СПИДОМ, гомосексуалист, не скрывающий своей ориентации, человек, совершивший убийство по неосторожности (машинист метропоезда, допустивший наезд на самоубийцу, бросившегося на рельсы перед поездом, который этот машинист управлял). Поскольку стигматизация обычно приводит к напряженным отношениям этого человека с другими людьми, он должен привыкнуть жить со стигмой как получится.

      Часто стигматизированные люди стремятся положить конец своей дискриминации. Для этого они применяют различные техники поведения. Можно скрывать свою инвалидность, но можно и выставлять ее напоказ, так что она становится нормальным условием нормального поведения.

Моральная карьера девианта.

     Касаясь вопроса об участии общества в формирования человеческого «Я», Гофман подчеркивал, что наше «Я» не является собственностью лица, которому его приписывают. Скорее, оно обитает в образце социального контроля, который осуществляется в связи с этим человеком им самим и теми, кто его окружает. Этот особый вид институциональной аранжировки не столько поддерживает Я, сколько его конструирует. Согласно Гофману, «каждое Я – складывается в границах институциональной системы, будь это социальное учреждение, такое, как психиатрическая больница, или комплекс личных и институциональных отношений. Я, следовательно, можно рассматривать как нечто, обитающее в тех упорядочениях, которые существуют в социальной системе для ее членов. Я в этом смысле не является собственностью лица, которому его приписывают».

     Например, подростка, совершившего серьезный проступок, объявляют преступником и обращаются с ним, например, в школе или в милиции, более сурово, чем он заслуживает. Получив стигму преступника, молодой человек может привыкнуть к такому облику и смириться с тем, что другого от него и не ждут. Так начнется его путь к жизни профессионального преступника. Такое патологическое развитие личности Гофман назвал моральной карьерой девианта.

 

Личность в тотальных институтах.

    Закрытые сообщества, обитатели, которых вырваны из большого общества на значительный период времени  и ведут совместно закрытый и формально при помощи определенных правил и процедур регулируемый образ жизни, находясь под жестким контролем и образуя часто иерархию высших и низших местоположений, Гофман назвал тотальными институтами. К их числу можно отнести монастыри, тюрьмы, казармы, психиатрические клиники, лепрозории, интернаты, детские и инвалидные дома, дома престарелых, колонии для преступников и ряд других учреждений.

    Попав в такие места, человек обычно сильно меняется. Его «Я» конструируется и изменяется не столько индивидом, сколько институтом, частью которого он индивид является. Более чем где-либо в обществе, «Я» в тотальных институтах есть не столько собственность лица, которому оно принадлежит, сколько особый компонент в содержании институциональных порядков.

 

19.Этнометодология. Критика Г.Гарфинкелем социологии и обоснование этнометодологии. Повседневные (жизненные) ситуации, их типическое восприятие, их значение в свете социального и морального порядка,  фоновые ожидания. Эксперименты Гарфинкеля и его студентов (по выбору – о двух экспериментах).

Этнометодология (далее – ЭМ) рассматривается иногда как слишком непривычный взгляд на объекты социального мира. Её сильно критиковали и критикуют. Но нельзя не видеть, что она тесно связана с интеракционизмом и феноменологией, и подобно им занимается  интерпретациями социальных отношений между людьми, живущими обычной жизнью. Сколь бы ни казалась ЭМ непохожей на другие направления в социологии, ясно, что она пытается найти свой вариант ответа на старый вопрос социологии: «Как возможен и почему существует социальный порядок»? В ЭМ мы встречаем очередную попытку критически оценить достижения «традиционной социологии».

Основоположником ЭМ является американский социолог Гарольд Гарфинкель (1917 - 2011).

Гарфинкель разделяет тезис Шютца о фундаментальном отличии научной рациональности от здравого смысла. Он согласен, что «рациональное действие», как оно определено  Парсонсом, не характерно для социального мира. Гарфинкель утверждает, что, хотя все теоретические постановки проблемы порядка относительны, естественная установка абсолютна. Но в отличие от Шютца Гарфинкель не может удовлетвориться чисто теоретическими рассуждениями. По Гарфинкелю нужно не описывать социальный мир в качестве игры кукол, а стараться увидеть, «как люди, будучи отдельными и в то же время странным образом сопричастными существами, осуществляют построение, проверку, поддержание, изменение, подтверждение, оспаривание и определение порядка – вместе». Первым шагом на пути осуществления этой программы стало установление Гарфинкелем «новой территории социологического анализа: исследование свойств практического здравого смысла в повседневных ситуациях действия», участвуя в которых люди создают и воссоздают социальный порядок, то есть само общество.

ЭМ - это направленное изучение представлений члена сообщества о его обычных, повседневных делах, о его собственных инициативах, где эти представления рассматриваются как часть среды, окружающей человека, которое они [эти представления] также делают упорядоченным». ЭМ изучает методы, используемые людьми для создания смысла во взаимодействиях, его поддержание и т.д. Этнометодология – это метод, позволяющий увидеть то, что «все видели, но не замечали». Результатом является не теория, а каталог социологических исследований. Гарфинкель не считал, что социология достигла уровня теории. В данное время она является социологической манерой разговора об обществе, а не описанием существующей социальной системы. На повестке дня стоит проведение исследований, которые бы действительно схватывали то, как социальная жизнь осуществляется, а не были бы просто неадекватными ее реконструкциями.

 

Эксперименты.

    Ранние исследования этнометодологов включали эксперименты, подчас провокационные, по временному разрыву привычных ритуалов, стиля общения людей и наблюдение за тем, как люди реагируют на неожиданные вторжения в привычную среду. Этнометодологи полагали, что именно в непривычных версиях обыденных ситуаций люди могут проявить те фоновые ожидания, которыми они, порой неосознанно, руководствуются в своих действиях.

      Основными участниками эксперимента были студенты Гарфинкеля. Эксперименты получили полуофициальное наименование «гарфинкелинги». Приведём примеры подобных экспериментов.

     Экспериментаторы выбирали в супермаркетах продукты из тележки других покупателей и клали в свою. Люди удивлялись. «Что вы делаете?». «Так брать продукты из тележек гораздо удобнее, чем искать на полке».

     В супермаркетах экспериментаторы начинали вести себя как на рынке, торгуясь с продавцами о цене товара.  Студент торговался с водителем муниципального автобуса о цене проездной платы.

     На ритуальный вопрос-приветствие «Как дела?» экспериментаторы начинали подробно рассказывать, как же они действительно поживают.

     Эксперименты в магазинах и ресторанах посетителей намеренно принимали за продавцов и официантов.

     Во время или по заключении «гарфинкелингов» подробно фиксировалась удивленная, возмущенная реакция людей на нестандартное поведение экспериментаторов. Этнометодологические эксперименты «разрывали», «нарушали»  повседневную рутину общения, раскрывая ту напряженную работу, которая производится каждым членом общества для сохранения, восстановления нормального хода жизни. 

     Все эти вмешательства, интервенции этнометодологов в привычную жизнь показали, как люди всякий раз активно сопротивлялись, когда их вынуждали подвергнуть сомнению значительное количество самоочевидных рутинных способов действия.

Эксперимент

        Были набраны десять студентов, которым сказали, что в отделении психиатрии проводится исследование по изучению альтернативных психотерапии средств «в виде советов людям по их личным проблемам». Каждого испытуемого индивидуально посещал экспериментатор, который представлялся как стажер-консультант. Испытуемого  сначала просили обсудить происхождение некоторых серьезных проблем, по которым он бы хотел получить совет, а затем задать консультанту ряд вопросов, каждый из которых допускал бы ответы типа «да» или «нет». Испытуемым обещали, что «консультант» будет  стараться добросовестно отвечать на вопросы. Экспериментатор-консультант выслушивал  вопросы и давал ответы из соседней комнаты через систему внутренней связи. После описания своей проблемы и представления некоторых ее причин испытуемый задавал свой первый вопрос. После стандартной паузы экспериментатор отвечал «да» или «нет». В соответствии с инструкциями испытуемый затем убирал настенный микрофон, соединяющий его с консультантом, чтобы «консультант не слышал Ваших замечаний», и  начитывал на магнитофон свои замечания по беседе. После завершения диктовки испытуемый вставлял микрофон обратно и задавал следующий вопрос. После получения  ответа он опять записывал свои комментарии. Так каждый задал и получил по крайней мере десять вопросов и ответов. Последовательность ответов, поровну распределенных между «да» и «нет», была предрешена посредством таблицы случайных чисел. Всем испытуемым, задававшим одинаковое число вопросов, были выданы те же серии ответов «да» и «нет». После серии вопросов и ответов испытуемых просили подытожить свои впечатления от всего обмена мнениями в целом. Затем было интервью.

     Этнометодология (далее – ЭМ) рассматривается иногда как слишком непривычный взгляд на объекты социального мира.

 Этнометодология (англ. ethnomethodology) — направление в социологии, занимающееся изучением обыденных норм, правил поведения, смыслов языка в рамках повседневного социального взаимодействия.

Занимается  интерпретациями социальных отношений между людьми, живущими обычной жизнью . ЭМ она пытается найти свой вариант ответа на старый вопрос социологии: «Как возможен и почему существует социальный порядок»? В

Основоположником ЭМ является американский социолог Гарольд Гарфинкель (1917 - 2011).. Он согласен, что «рациональное действие», как оно определено  Парсонсом, не характерно для социального мира. Гарфинкель утверждает, что, хотя все теоретические постановки проблемы порядка относительны, естественная установка абсолютна.. По Гарфинкелю нужно стараться увидеть, «как люди, будучи отдельными и в то же время странным образом сопричастными существами, осуществляют построение, проверку, поддержание, изменение, подтверждение, оспаривание и определение порядка – вместе». Первым шагом на пути осуществления этой программы стало установление Гарфинкелем «новой территории социологического анализа: исследование свойств практического здравого смысла в повседневных ситуациях действия», участвуя в которых люди создают и воссоздают социальный порядок, то есть само общество.

 

Фоновые понимания и «адекватное» опознание обыденных событий

         Как человек будет воспринимать обычную, знакомую сцену и что он в ней увидит, если попросить его смотреть на нее как на нечто такое, в чем для него нет  ничего очевидного.

        Студентов выпускного курса  попросили провести у себя дома от пятнадцати минут до часа, не только воображая себя постояльцами, но и действуя, исходя из этого предположения. Инструкция предписывала им вести себя осмотрительно и вежливо. Они должны были избегать личных выпадов, пользоваться формальными обращениями, говорить только тогда, когда к ним обратятся.

         Отчеты студентов полны упоминаниями о потрясении, замешательстве, шоке, беспокойстве, раздражении и гневе, а также о самых разных обвинениях, услышанных ими от членов своей семьи в нечестности, отсутствии сочувствия, эгоизме, невежливости и т.п. Члены семьи были озадачены. Они явно старались как-то понять странное поведение одного из них и вернуть ситуацию в нормальное русло. Один из студентов ужасно разозлил свою мать, спросив в присутствии ее друзей, не будет ли она возражать, если он возьмет что-нибудь в холодильнике перекусить

Когда объяснения, предлагавшиеся членами семьи, не получали подтверждения, обиженный член семьи уходил, нарушителя изолировали, его ждали возмездие и осуждение.

Как сделать обыденные сцены заметными

 

      При анализе устойчивых характеристик повседневных занятий социологи обычно выбирают знакомые испытуемым обстоятельства, такие, как домашняя обстановка или рабочее место, и ищут переменные, обеспечивающие устойчивость этих характеристик.

      А члены общества как раз эти фоновые ожидания и используют в качестве схемы интерпретации реальности, благодаря чему совершающиеся здесь и теперь события становятся для них узнаваемыми и доступными пониманию как «проявления-знакомых-событий». Тот факт, что каждый человек ощущает этот фон, вполне очевиден, и в то же время всякий испытает большие затруднения, если его попросят рассказать точно, в чем эти ожидания состоят. Когда человека спрашивают об этом, он может рассказать очень немногое или не может рассказать вообще ничего.

        В исследованиях, о которых рассказывается в этой статье, делается попытка выявить некоторые из тех ожиданий, которые сообщают обыденным житейским картинам их знакомый, привычный характер, и соотнести эти ожидания с устойчивыми социальными структурами повседневных занятий.

           Ведя свои повседневные дела, люди никогда не позволяют друг другу таким способом понимать, «о чем они в действительности разговаривают». Допустимыми свойствами обыденного дискурса (разговора) являются: ожидание, что люди сами поймут, что имеется в виду; случайность выбора выражений; характерная неопределенность ссылок; ретроспективное/перспективное ощущение событий настоящего; ожидание продолжения разговора, чтобы понять, что, собственно, имелось в виду раньше. Любые отклонения от такого их использования вызывают немедленные попытки восстановить правильное положение дел.

           20. Бихевиоризм и теория социального обмена. Определение бихевиоризма. Дж.Хоманс о проблемах исследования малых групп. Пять постулатов Хоманса. Оправдание «экономического» человека. Критическая оценка теории Хоманса. Теория социального обмена в трудах П.Блау и ее отличие от версии Дж.Хоманса. Семь постулатов обмена Блау. Критика теории обмена. Подход. Р.Эмерсона.

      Наиболее известные концепции, соотносимые с теорией обмена, принадлежат американским социологам – Дж.Хомансу, П.Блау и Р.Эмерсону.

Бихевиоризм- Это направление в психологии оказало  влияние на формирование теории социального обмена. Последователи бихевиоризма в социологии изучают явления вознаграждений (подкрепления требуемого поведения) и издержек (наказаний). Первое определяется способностью упрочивать (подкреплять) поведение, тогда как второе снижает вероятность повторения поведенческой модели. Бихевиоризм -во многих отношениях представляет собой крайнюю разновидность утилитаризма, поскольку исходит из принципа, согласно которому и животные, и люди стремятся к определенному вознаграждению и выбирают альтернативы, которые обеспечивают им максимальное вознаграждение  и минимальный урон.

     

Джордж Каспар Хоманс (1910 – 1989) занимался социологией с 1933 года в Гарвардской школе бизнеса под. Сотрудничество с Мэйо привлекло внимание Хоманса к изучению малых социальных групп.

Чем более сплоченной является группа, т. е. чем более ценными являются чувства или действия, которыми члены группы обмениваются друг с другом, тем выше средняя частота их взаимодействия. Чем более ценными являются действия, направленные на членов группы, тем более ценны действия, которые они должны совершить. В самом деле, если человек демонстрирует поведение определенного рода, а другие люди не обнаруживают в нем достаточных для них стимулов, то окажется, что со временем их собственный отклик на изъявление чувств и выполнение действий будет угасать.

 Свою теорию обмена Хоманс изложил с помощью пяти постулатов:  постулата успеха, постулата стимула, постулата ценности, постулата лишения-пресыщения (насыщения-голодания), постулата агрессии-одобрения. 

(1) ЕСЛИ В ПРОШЛОМ ПРОЯВЛЕНИЕ КОНКРЕТНОЙ СИТУАЦИИ-СТИМУЛА БЫЛО СОБЫТИЕМ, В КОТОРОМ ДАННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА БЫЛА ВОЗНАГРАЖДЕНА, ТО ЧЕМ БОЛЕЕ ПОХОЖА НАЛИЧНАЯ СИТУАЦИЯ-СТИМУЛ НА ПРОШ­ЛУЮ, ТЕМ ВЫШЕ ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ОН ВЫПОЛНИТ ЭТУ ИЛИ КАКУЮ-ТО ПОДОБНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СЕЙЧАС.

(2) ЧЕМ ЧАЩЕ НА ПРОТЯЖЕНИИ ДАННОГО ПРОМЕЖУТКА ВРЕМЕНИ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА ВОЗНАГРАЖДАЕТ ДЕЯ­ТЕЛЬНОСТЬ ДРУГОГО, ТЕМ ЧАЩЕ ДРУГОЙ БУДЕТ ВЫПОЛНЯТЬ ЭТУ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

(3) ЧЕМ ЦЕННЕЕ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ЕДИНИЦА ДЕЯ­ТЕЛЬНОСТИ, КОТОРУЮ ДРУГОЙ ЕМУ ПРЕДОСТАВЛЯЕТ, ТЕМ ЧАЩЕ ОН БУДЕТ ВЫПОЛНЯТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, ВОЗНАГ­РАЖДАЕМУЮ ЭТОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ДРУГОГО.

(4) ЧЕМ ЧАЩЕ ЧЕЛОВЕК В НЕДАВНЕМ ПРОШЛОМ ПОЛУЧАЛ ОТ ДРУГОГО ВОЗНАГРАЖДАЮЩУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, ТЕМ   МЕНЕЕ   ЦЕННОЙ   ДЛЯ   НЕГО   СТАНОВИТСЯ ЛЮБАЯ СЛЕДУЮЩАЯ ЕДИНИЦА ЭТОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО…

(5) ЧЕМ БОЛЬШЕ УЩЕРБА НЕСЕТ ЧЕЛОВЕКУ НЕСОБЛЮДЕНИЕ ПРАВИЛА РАСПРЕ­ДЕЛИТЕЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ, С ТЕМ БОЛЬШЕЙ ВЕРОЯТ­НОСТЬЮ ОН БУДЕТ ПРОЯВЛЯТЬ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ, КОТОРОЕ МЫ НАЗЫВАЕМ РАЗДРАЖЕНИЕМ.

       

Оправдание экономического человека.

Если учесть особые условия обмена, которыми сознательно ограничивает себя экономическая наука, наши положения  полностью совместимы с положениями элементарной экономики. Мы и в самом деле намерены реабилитировать "экономического человека". Проблема с ним заключалась не в том, что он был экономическим и использовал свои ресурсы для получения какой-нибудь выгоды, а в том, что он был антисоциальным и материалистичным, интересовался только деньгами и материальными. Что в нем было не в порядке, так это его ценности: ему было позволено придерживаться лишь ограниченного круга ценностей. Однако новый экономический человек так не ограничен. Он может иметь какие угодно ценности, от альтруизма до гедонизма, но до тех пор, пока он не проматывает направо и налево свои ресурсы, пытаясь достичь этих ценностей, его поведение является экономическим. И даже если он научился находить вознаграждение в рачительном использовании своих ресурсов, даже если он ценит отсутствие размышлений о завтрашнем дне — и соответствующим образом действует, — его поведение остается экономическим. На самом деле, новый экономический человек — это обычный человек.

Теория Хоманса.

 

Хоманс признал, что его теория обмена вытекает из поведенческой психологии и элементарной экономической теории . Хоманс рассматривал обмен социологически, как социальное поведение людей, обращенное друг на друга, то есть как такое поведение, «когда действие каждого из животных – как минимум, двух – подкрепляет (или жестко корректирует) действия другого, и, соответственно, каждый влияет на другого».

 

 Питер Майкл Блау (1918 – 2002)   родился в Австрии, в 1939 году эмигрировал в США.

       Блау утверждал, что социальный обмен, как понятие, обозначает добровольные действия, которые одни индивиды совершают для других индивидов, руководствуясь ожиданиями, что эти действия будут вознаграждены теми, для кого они были выполнены. Человек, получивший от другого человека какое-то благо (удовлетворивший свою потребность в чем-то с помощью другого), чувствует себя зависимым от оказанной услуги, и будет испытывать дискомфорт, пока не выполнит, в свою очередь, какую-то работу для того, кто ему помог. Формой обмена следует рассматривать и различные дарения и пожертвования.

Обмен не только регулирует социальные интеракции, но и способствует их появлению и воспроизводству в форме, наиболее необходимой для воспроизводства социального порядка в группе, общности, обществе.

Согласно Блау, общепринятые, ставшие результатом соглашения, ценности и нормы служат посредниками в социальной жизни и связующими звеньями социальных взаимодействий. Благодаря им возможен непрямой социальный обмен, и они управляют процессами социальной интеграции и дифференциации У Блау, как и у Парсонса, ценности становятся способом интеграции и основой солидарности, служат сплочению группы вокруг таких представлений, как патриотизм или репутация школы или компании.

В работе «Пересекающиеся социальные круги» П. Блау выдвигает и обосновывает ряд теорем, касающихся тенденций социального обмена на уровне межгрупповых отношений.

Теорема 1. «По мере увеличения размера группы вероятный уровень внегрупповых отношений уменьшается».

Теорема 2. «Гетерогенность способствует внутригрупповым отношениям». Благодаря разнородности возникают «плодотворные контакты» между членами различных групп. Из этого следует, что социальный обмен взаимовыгоден представителям различных культур.

Теорема 4. «Мобильность (социальная) содействует развитию межгрупповых отношений». В обществе с высокой социальной мобильностью интенсивность межгрупповых отношений увеличивается.

Теорема 7. «Гетерогенность позитивно влияет на социальную мобильность». На­пример, увеличение разделения труда приведет к тому, что люди ста­нут чаще менять место работы.

Теорема 14. «Социальная мобильность увеличивает консолидацию различных черт дифференциации». Если немецкие евреи вынуждены переезжать на новое место жительства, они будут искать рай­он, в котором живут немецкие евреи.

Теоремы 24-26 основываются на том, что те или иные социальные различия, их плюрализм ослабляют внутри групповые связи и лояльности, способствуя тем самым социальной мобильности.

Теорема 27. «Большой размер сообщества увеличивает уровень явного конфликта». Явный конфликт между людьми зависит от конфликта интересов или ценностей, от воз­можностей контакта, без чего враждебность просто не может проявиться. Вместе с тем для явного конфликта еще нужны причины.

Анализ Блау сильно отличается от версии теории обмена, которую выдвигал Хоманс. Изучению индивидуального поведения, что имело для Хоманса первостепенное значение, Блау почти не уделял внимания. Вместо этого на первый план выходит анализ групп, организаций, коллективов, обществ, норм и ценностей.  Джордж Ритцер делает вывод, что, расширив теорию обмена до уровня крупных сообществ, Блау изменил ее до неузнаваемости. Однако, судя по всему, Блау понимал, что основным предметом теории обмена остаются межличностные отношения.

 

Ричард Марк Эмерсон (1925 – 1982)  родился в городе Солт-Лейк-Сити. В 1963.

 Согласно Эмерсону аспект власти – центральный для теории обмена. Другое отличие версии Эмерсона от Хоманса состоит в том, что по Эмерсону  Хоманс и его последователи рассматривали людей слишком рациональными. Эмерсон полагал возможным использовать достижения бихевиоризма, не принимая идею о рациональности актора. В отличие от Блау, который прибегал к объяснениям, основанным на нормативных явлениях,  Эмерсон  рассматривал социальную структуру и социальные изменения, обращаясь к «социальным отношениям и социальным сетям как строительным блокам, соединяющим различные уровни анализа». Еще одно отличие – согласно Эмерсону действующими субъектами выступают как индивиды, так и более крупные корпоративные структуры.

        Три базовых предположения теории обмена по версии Эмерсона таковы:

• Люди, которым выгодны определенные события, склонны действовать «рационально», поэтому данные события и случаются
• Так как людям свойственно «пресыщение» событиями поведенческого ракурса, польза последних снижается
• Выгода, извлекаемая людьми из социальных процессов, обусловлена той, которую они способны обеспечить взамен; соответственно, теории обмена свойственно «внимание к обретению выгоды в процессе социального взаимодействия».

       Как уже было указано, действующими субъектами у Эмерсона выступают и индивиды, и общества. Эмерсон рассмотрел обменные отношения, складывающиеся между ними. Сеть обмена состоит из следующих компонентов:

• Существует ряд индивидуальных или коллективных компонентов.
• Ценные ресурсы распределены между акторами.
• Имеется ряд возможностей обмена между всеми действующими субъектами сети.
• Между действующими субъектами наличествуют отношения или возможности обмена.
• Отношения обмена связаны в единую сетевую структуру.

       В итоге, «сеть обмена» - это конкретная социальная структура, созданная благодаря двум или более взаимоотношениям обмена между действующими субъектами».

    Эмерсона интересовали не столько сами акторы, сколько структуры отношений, что, по существу, является главным для его теории. Последователи Эмерсона (К. Кук и др.) считают работы в этом направлении наиболее перспективными, особенно в контексте изучения характеристик постиндустриальных обществ, а также глобальных проблем современности. По существу, в настоящее время сетевая теория предполагает собой группу концепций, основанных на ряде общих методологических постулатов, которые рассматривают социальные взаимодействия как на макро-, так и на микроуровне, исходя из того, что их участники обладают различным доступом к значимым ресурсам (финансам, натуральным продуктам, власти, информации и т.д.) и вследствие этого одни из них зависят от других.

 

21.       Теория системы Н.Лумана.  Определение своей работы Луманом. Источники социологии Лумана. Оперативно закрытые социальные системы, построенные на коммуникациях. Аутопоэзис. Система, граница и среда. Самореференция и инореференция. Код и резонанс. Коммуникация и общественные структуры ее поддержки. Социология как наблюдение второго порядка. Николас Луман (1927-1998)

Луман о своей научной работе:

- Я работаю над общей теорией современного общества.

- Я не занимаюсь социальной критикой.

- Мое описание содержит только понимание структурного риска, внутренних опасностей, непрогнозируемого характера эволюции.

- Моя попытка осуществляется путем анализа всех функциональных систем – экономики, политики, права, здравоохранения, религии, семьи.

- Цель – описать такие различные системы одними и теми же понятиями «функции», «бинарное кодирование».

Теоретические источники Лумана:

1. Принцип организации систем Х фон  Ферстера.
2. Теория аутопоэтических систем нейробиологов Хумберто Марутаны и Франсиско Варелы (Чили).

Значение понятия аутопоэзис:

- самовоспроизводство

- самосотворение

- самосозидание

- самопроизведение

Аутопоэтическая система:

Система, организующая процессы  производства своих частей, которые на основе своих интеракций заново генерируют и осуществляют эту разветвленную сеть в качестве конкретного единства в пространстве.

Аутопоэтическая система самореферируема, или рекурсивна. (Все, что нужно такой системе для поддержания ее организации, она производит сама)

Основные положения системной теории Лумана:

1)Основное рабочее понятие системной теории – коммуникация.

2)-клетки являются прототипом соц.систем.

-подобно тому, как молекулы производят другие молекулы в циркулярном процессе, так и коммуникации производят другие коммуникации.

3)Луман рассматривает системы как оперативно закрытые аутопоэтические.

4)Система сама производит необходимое для продолжения аутопоэзиса элементы, конституирует свои операции путем их соединения с другими операциями.

5)Все операции системы являются внутрисистемными.

6)Социальная система – это оперативно закрытая система, состоящая из собственных операций и производящая коммуникации из коммуникаций.

7)Коммуникация и есть та операция, которая совершает аутопоэзис системы и тем самым отграничивает ее от окружающего мира.

8)Коммуникация понимается Луманом как процесс самосотворения, самопонимания и самоограничения системы как некоторого единства.

9)Поскольку коммуникация всегда является внутренней операцией системы, то общество представляет собой всеобъемлющую систему всех коммуникаций, воспроизводящих себя аутопоэтически.

10)Принципиально важным является у Лумана различие двух принципов в деятельности и системы – самореференции и инореференции (внешней референции).

 

О системе и ее окружении

            «Понятие коммуникации становится решающим фактором для определения понятия общества. В зависимости от того, как определяют коммуникацию, определяют и общество, а определение понимается здесь в точном смысле этого термина как определение границ». Парадоксальным образом Луман доказывает, что «конкретные люди являются не частью общества, а частью его окружающей среды». «Например, недостаточно того, что один человек видит или слышит другого, даже если он наблюдает его поведение с помощью различения сообщения и информации. Если о ком-то говорят или пишут, этого также еще недостаточно для того, чтобы отношение к нему считалось социальным отношением. Социальной операцией является лишь сама коммуникация». 

«Общество состоит не из личностей, а из коммуникаций между ними. Не человечество, а система коммуникаций выборочно интегрирует физический, химический, органический и психический потенциал людей. Эта система обладает собственной реальностью и собственной автономией».

О кодах и бинарных возможностях

      Способ отделения элементов системы от элементов среды Луман называет кодом. В работе «Власть» код понимается как структура, которая для каждого произвольного элемента в пределах своей области и релевантности может найти и упорядочить другой дополнительный элемент. В сфере социокультурной эволюции наиважнейший код образуется с помощью языка, а именно благодаря тому, что язык связан со способностью отрицания таким образом, что любое высказывание одновременно предоставляет в распоряжение важнейших языковых функций точно соответствующее ему отрицание.

     Так как код способен устанавливать для каждого элемента системы свой точно соответствующий данному элементу комплементарный фактор, код производит внутри-системные сопряжения как предпосылки дальнейших операций. Код – это и язык системы, и механизм селекции. Социальные системы образуются вообще исключительно благодаря коммуникации, то есть  разнообразные селективные процессы антиципативно или реактивно взаимно определяют друг друга. Коммуникация реализуется только в том случае, если в ней осознается селективность сообщения. Это означает, что оно может быть использовано для селекции состояния собственной системы. Отсюда следует контингентность (случайность) обеих сторон коммуникации, то есть возможность отклонения коммуникативно передаваемого предложения выбора. Это возможные отклонения – как возможности – не могут быть элиминированы.

     Возможность  двойного отношения к сообщению (принято оно или нет) Луман называет бинарной (двойной) возможностью.

О подсистемах

       Для того, чтобы система продолжала коммуницировать, она порождает структуры для поддержки коммуникации – институты, нормы и роли. Развитие систем происходит благодаря процессам вариации, отбора и стабилизации воспроизводимых в коммуникациях элементов системы. Благодаря этим механизмам системы развиваются: усложняется их организация, появляются функциональные подсистемы.

      Поскольку социальные системы Лумана оперативно закрыты, код, используемый каждой системой как язык системы, не понимается и не переводится в коды других систем. Проблемы во внешней среде, которую образуют другие подсистемы общества, порождают резонанс в системах. Взаимозависимость систем заставляет их рассматривать проблемы во внешней среде как проблемы системы, но для этого проблемы должна быть представлены этой системой в ее кодовой системе.

О наблюдении

   Наблюдение рассматривается в качестве операции, а наблюдатель – в качестве системы. Наблюдение всегда является обозначением в рамках различия (выделения различия и обозначения). Наблюдение это любая операция различения и базисная операция понимания. К пониманию приходят только тогда, когда применяют определенное различение, собственно, различение системы и окружающей среды и проецируют на это различение закрыто-самореферируемо-репродуцируемый смысл. 

   Если наблюдение ведется за другим наблюдением, то при этом используется комплексный двусторонний процесс различения. Он должен, с одной стороны, отличать наблюдателя от того, что он наблюдает, и одновременно должен уметь отличать операцию наблюдения от других операций, например, от простого производства различий.

    Любое наблюдение, проводимое социальной системой, неминуемо включает в себя парадокс. Разрешение (снятие) парадокса в системах необходимо для продолжения их наблюдения. Например, в системе «политика» Луманом выявляются такие парадоксы, как суверенитет, демократия и т.д. В системе «права человека»: соблюдение баланса между индивидуальными правами отдельного человека и правами общества в целом. Снятие этого парадокса возможно посредством рефлексии, раздифференцированной СМИ. И т.д.

   Наблюдатель, желающий продолжить наблюдение систем, вынужден учитывать имеющийся в наблюдении базовый парадокс (недоступную для наблюдения зону первого порядка наблюдения). Наблюдатель, ведущий наблюдение за наблюдением первого порядка, то есть наблюдатель второго порядка, может наблюдать и базовый парадокс, и технику депарадоксализации первого наблюдателя.

   

О социологии

       Поскольку подсистемы Лумана операционно закрыты, ни одна из них не способна к объективному познанию всей системы общества. Лишена этого преимущества  и социология как часть подсистемы науки. Её видение мира субъективно, иначе как социологически социолог систему не воспринимает. Деятельность социологии по Луману есть наблюдение и изучение коммуникации подсистем, выполняющих функцию  самопонимания систем. Сама социология выполняет функцию рефлексии общества, а выполняемое ею наблюдение за наблюдением общества в коммуникациях Луман называл наблюдением второго порядка.     

 

22.       Социально-критическая теория М.Фуко. Дискурс как объект исследований Фуко. Методы археологии и генеалогии. Властезнание. Изучение дисциплинарных институтов. Отношение к социологии и роль социального исследователя в обществе.

Поль Мишель Фукó (1926-1984) родился в семье хирурга и профессора анатомии, женатого на дочери хирурга. К отцу относился отрицательно. Во время оккупации немцы расстреляли двух учителей Фуко. Он писал об этом периоде своей жизни: «Наша жизнь все время была под угрозой. Может быть, поэтому я заинтересовался историей и отношением между личным опытом и теми событиями, очевидцами которых мы становимся». Один из обучавших Фуко профессоров писал позже о своем ученике: «В нем чувствовалась могучая тяга к интеллектуальным построениям». В Высшей Нормальной школе, где он учился, Фуко не смог наладить отношения с товарищами, что стало причиной нескольких попыток суицида. Школьный врач Фуко писал, что «эти всплески были связаны с болезненным переживанием гомосексуальности  и нежеланием мириться с ней». В 1950 году Фуко становится членом Французской коммунистической партии, но в 1953 году покидает ее, узнав о «деле врачей» в СССР. Долгие годы он работает профессором в лучших французских университетах и за границей. Принимает активное участие в общественной жизни Франции. В 1971 году вместе с другими известными французами Фуко основал «Группу информации о тюрьмах», общественную организацию, старающуюся улучшить положение заключенных в тюрьмах Франции. Последние годы жизни Фуко часто бывал в Сан-Франциско, где заразился СПИДом, вероятно в банях, где встречались гомосексуалисты. Работу над своей последней книгой «История сексуальности» Фуко продолжал, уже лежа в больнице, выйти из которой он уже не смог.

Всякое знание должно быть выражено посредством языка или письма, то есть в виде речевых или письменных документов. Форму такого знания Фуко назвал дискурсом. Благодаря дискурсу знание рационализируется: организуется, расчленяется, классифицируется и систематизируется. Производство дискурса организуется с помощью нескольких процедур.

        Одни из них называются внешними. К процедурам такого рода Фуко относил, в частности, исключение и разделение-и-отбрасывание. Наиболее известной формой исключения является правило запрета:  говорить можно не все, не обо всем и не всякому можно говорить о чем угодно. Например, нельзя публично высказывать свое негативное мнение о евреях. Правило разделения и отбрасывания  описывается Фуко с помощью примеров противопоставления разума и безумия, а также истинного и ложного.  Так,  сумасшедший рассматривается лицом, чей дискурс не может циркулировать через дискурс других. В течение многих столетий в Европе слово сумасшедшего или вовсе не могло быть услышано, или же, если оно и бывало услышано, то не иначе как слово истины.  Примерами борьбы  истинного и ложного являются догматика в христианстве (споры о первопринципах веры), или марксизм и позитивизм в социологии.  Критерий разделения чего-то на истинное и ложное воспринимался Фуко в связи с его концепцией воли к истине, которая институционально поддерживалась и навязывала познающему субъекту определенную позицию, взгляд, функцию.

      Также Фуко писал и о внутренних процедурах, которые  осуществляют контроль над дискурсом самим дискурсом. Они выступают в  качестве принципов классификации, упорядочивания, распределения.

дискурсом Фуко связывает понятие эпистемы – способа языковой организации «знания о мире». Эпистема – конструктивный принцип институционализированного знания, на основе которого происходит не зависящее от личностной воли человека соединение непосредственных восприятий людьми и способов выражения чего-то.

   Эмпирическим анализом условий возникновения дискурса, поиском правил, определяющих темы дискурсов, должна заниматься археология знания. Фуко называет еще один метод исследования феноменов культуры -  генеалогию. Генеалогия представляет собой критический анализ дискурсов, или изучение взаимосвязей между знанием и властью и их практики, касающейся управления поведением, сознанием, мыслями и чувствами людей. «Генеалогия анализирует, каким образом формируются дискурсы, почему они появляются и вновь исчезают, поскольку она прослеживает генезис исторически варьирующихся условий значения-значимости до самых институциональных корней»

Дисциплинарные социальные институты

      Выполнив анализ функций ряда социальных институтов, Фуко пришел к выводу, что век Разума становится веком дисциплины, требующей закрытого пространства. По словам Фуко, «с XVI по XIX век оттачивалась вся совокупность процедур, направленных на то, чтобы группировать, контролировать и натаскивать людей, делать их более «покладистыми и полезными». В больницах, армии, школах, коллежах и мастерских в классическую эпоху формировался целый комплекс способов подчинения, управления человеческими телами и манипулирования их возможностями: упражнения, домашние задания, ручной труд, оценки, иерархия, экзамены, регистрация. Имя ему – дисциплина».

     Организация массы людей в единый механизм требует точной системы руководства, системы сигналов  и команд. В качестве примера Фуко приводит инструкцию для школьных учителей, посвященную порядку учебного занятия. «Садитесь за парты» (установка-инструкция): По слову «Садитесь» дети со стуком кладут правую руку на стол и одновременно заносят правую ногу под парту; по слову «за парты» они заносят другую ногу и усаживаются лицом к своим грифельным дощечкам.

     Власть, складывающаяся в 18 веке, занимается дрессировкой тел. Контроль в военной школе в Париже – в столовой столы офицеров-учителей – на возвышении, хотели сделать стеклянные перегородки, отделяющие кельи учеников от коридора. Здание дисциплинарного института (школа, тюрьма, завод) становится «микроскопом для надзора за поведением». Дисциплина формирует власть нормы. Норма становится принципом принуждения. Фуко доказывает, что процедуры смотра в армии, экзамена в школе, осмотра в клинике сочетали технику иерархизирующего надзора и нормализующей санкции. В каждом случае власть заставляла свой объект демонстрировать себя.  Во всех этих примерах мы видим объектом дисциплины человеческое тело.

Социология, согласно, Фуко, есть наука и технология власти над людьми. Критическая оценка Фуко возможностей социологии не привела его к разочарованию возможностями социальной теории и практики в целом.

23.       Теория коммуникативного действия Ю.Хабермаса. Хабермас о социальной теории К.Маркса и франкфуртской школы. Понятие коммуникации. Инструментальное и коммуникативное действие. Жизненный мир и его компоненты. Дискурс как способ достижения согласия. Мир системы. Оценки трудов Хабермаса.

Юрген Хабермас, самый знаменитый социальный философ и социолог современной Германии, один из наиболее ярких представителей «Франкфуртской школы». Родился в Дюссельдорфе 18 июня 1929. Изучал философию, историю, психологию, литературу и экономику в университетах Геттингена, Цюриха и Бонна

Теория коммуникативного действия- одна из влиятельных западных социальных теорий, разработанная Ю. Хабермасом в русле "критической теории общества" и направленная на интегративное понимание социальной реальности. К. д. т. обосновывает критическую теорию общества, исходя из анализа коммуникации и, соответственно, нового понимания рациональности. Она связана с т. н. "лингвистическим поворотом" в философии и социальных науках, обусловившим переход гносеологизма в коммуникативную парадигму. Общество анализируется в форме коммуникации.
"Лингвистический поворот" влечет за собой отказ от субъективистской феноменологии, основанной на анализе внутреннего сознания времени, конституирующего структуры повседневной практики. Язык снимает сознание и, понятый с коммуникативной т. зр., принимает форму лингвистического анализа языковых форм взаимопонимания. Рациональность сосредоточивается не в сфере разума, а в языковых формах взаимопонимания. Согласно Хабермасу, коммуникативная модель призвана обновить путем пересмотра классическое понятие рациональности и указать масштабы критического отношения к социальному устройству. Коммуникативная парадигма направлена также против производственной парадигмы классического марксизма.
Исследование К. д. т. осуществляется у Хабермаса по пяти основным направлениям: 1) предлагается новая критическая теория общества; 2) разрабатывается концепция коммуникативной рациональности средствами герменевтики, различных теорий языка; 3) разрабатывается теория социального действия, в частности коммуникативного; 4) Хабермас предлагает два понятия: понятие жизненного мира и системы; анализируется их взаимоотношение в исторической перспективе; 5) анализируются важнейшие тенденции и кризисы современности с помощью понятий жизненного мира и системы.

Хабермас в 80—90-х годах уже имел за плечами опыт глубокого критического пересмотра и марксизма, и критической теории общества франкфуртской школы.

«Согласно Хабермасу, четыре фактора развития современного общества восстают против Маркса.

Существенное изменение состоит в том, что на смену типологически понятому отделению государства от общества в эпоху индустриального капитализма приходит взаимоотрицание и взаимопроникновение обеих сфер. Это означает, что лишается своего значения способ рассмотрения, при котором преимущественное внимание отдается экономике. Связывание базиса и надстройки в версиях ортодоксального марксизма Хабермас также считает неприемлемым. 2) Кроме того, материальный уровень жизни широких слоев населения возрос настолько, что интерес общества к освобождению уже нельзя формулировать лишь в экономической терминологии... Феномен отчуждения ни в коей мере не устранен, но уже никак не может быть понят только в качестве экономической нищеты. Согласно новой теории, на смену "телесной" эксплуатации пришло психосоциальное обнищание, а открытое насилие переросло в господство на основе манипуляций, предполагающих вмешательство в сознание индивидов. 3) Исчез носитель революционных устремлений, пролетариат. Поэтому марксистская теория революций утратила свой традиционный адресат... 4) Системная дискуссия о марксизме была парализована утверждением советской системы в результате революции 1917 года.

Сутью коммуникации является взаимопонимание, которое помимо установки на согласие говорящих и взаимного отказа от субъективизма, включает еще и общность жизненного мира.

Проблемам социальной коммуникации Ю.Хабермас посвятил специальные сочинения «Коммуникация и эволюция общества», «Теория коммуникативных действий» и «Знание и интересы».

Ю.Хабермас развил свою концепцию на основе ряда положений своего предшественника в немецкой философии - К.Ясперса, утверждавшего, что истина - это коммуникация, и, стало быть, истинная коммуникация - это коммуникация по поводу поиска истины. Ю.Хабермас считает коммуникацию истинной, личностно освоенной социальностью.

Хабермас предлагает конкретный анализ языка с целью создания научной теории аргументации. «Теория коммуникативного действия»: центром усилий Хабермаса - различение противопоставление инструментального и коммуникативного действия. Воплощение инструментального действия - сфера труда. Это действие упорядочивается согласно правилам, которые основываются на эмпирическом знании. При совершении инструментального действия реализуются определенные цели, осуществляются предсказания, касающиеся последствий данного действия. Под коммуникативным действием понимается такое взаимодействие (2х и более индивидов), которое упорядочивается согласно нормам, принимаемым за обязательные. Если инструментальное действие ориентировано на успех, то коммуникативное действие - на взаимопонимание действующих индивидов, их консенсус.
 

жизненный мир предстает как смысловой горизонт процессов коммуникации, являясь как бы ‘врожденным коммуникативным опытом’. Структуры жизненного мира определяют формы возможного взаимопонимания. ‘Жизненный мир является как бы той трансцендентальной областью, в которой встречаются говорящий и слушатель, где они могут обоюдно выдвигать притязания на то, что их выражения и мир (объективный, социальный или субъективный) сообразуются друг с другом, и где они могут критиковать и подтверждать эти притязания на значимость, преодолевать свои расхождения и достигать согласия’. Причем только ограниченные фрагменты жизненного мира, которые включены в горизонт ситуации, образуют доступный для тематизации контекст ориентированного на взаимопонимание действия и выступают под категорией знания. Из перспективы конкретных ситуаций жизненный мир предстает как резервуар само собой разумеющихся и непоколебимых убеждений, которые используются участниками коммуникации для кооперативных процессов толкования.

Распространенное в современной философии понятие дискурса Хабермас тесно связывает именно с коммуникативным действием и поясняет его следующим образом. Дискурс - это как бы "приостановка" чисто внешних принуждений к действию, новое обдумывание и аргументирование субъектами действий их мотивов, намерений, ожиданий, т.е. собственно притязаний, их "проблематизация". Особое значение для Хабермаса имеет то, что дискурс по самому своему смыслу противоречит модели господства - принуждения, кроме "принуждения" к совершенной убеждающей аргументации.

Цель дискурса, так же как цель коммуникативного действия и аргументации, заключается в достижении соглашения относительно предмета коммуникации. Достигнутое соглашение можно охарактеризовать в терминах общности понимания, разделяемого знания, взаимного доверия и согласия друг с другом по поводу действующих норм. Базис для согласия дает, таким образом, признание четырех взаимосвязанных универсальных значимых претензий: на понимание, истину, правдивость и правильность.[56] Это означает, что различные формы аргументации в силу своей потребности в дополнении друг другом образуют систему и внутренне указывают друг на друга.

Формулировки и понятия Хабермаса оказали заметное влияние на современную мысль. Выдвинутые им в 1960-е годы понятия эмансипации, теоретико-познавательного интереса, коммуникации, дискурса в 1970-е годы были развиты в концепции «кризиса легитимности позднего капитализма», а в 1980-е годы дополнены терминами и афоризмами, получившими распространение в языке не только ученых, но и широкой публики («колонизация жизненного мира», «новая непрозрачность» и др.).

Полемика Хабермаса с «историческим ревизионизмом» консервативных немецких историков дала толчок дебатам, вышедшим далеко за пределы академического «спора историков». Продуктивное восприятие идей Хабермаса ощутимо во многих странах, особенно в США, где его влияние на молодых радикально настроенных интеллектуалов едва ли не сильнее, чем в ФРГ

 

24. Генетический структурный анализ П.Бурдьё. Недостатки современной социологии. Обоснование генетического структурализма. Понятия габитуса, социального поля и капиталов. Роль социологов в жизни общества. «Нищета мира» П. Бурдьё. Основные темы и выводы
 

Выдающийся  французский социолог и активный общественный деятель. Согласно Бурдье в социологии сформировались 2 влиятельных теоретических направления, в основе которых лежат 2 взгляда на мир- объективизим и субъективизм.

Объективизм:

1. Рассматривает в качетсве главного предмета социологии –«объективные социальные структуры»
2.  Трактует социальный мир как спектакль предлагаемый наблюдателю который в этом спектакле не учавствует.

Субъктивизм:

(символический интеракционизм, феноменология, этнометодология)

Изучает мысли, объяснения и представления социальных агентов и уделяет очень мало внимания объективным социальным структурам.

Бурдье назвал оппозицию объективизма и субъективизма «чудовищно глупой»

Социальная реальность сложна, но едина и ее осмысление в терминах объективизма или субъективизма, или посредством притовипоставления индивида и общества, является разносторонним.

Предложение и намерение Бурдье:

Надо придумывать способы интеграции 2-х подходов, что позволит социологии стать более целостной наукой,точнее отражающей сложность соициального мира.

Габитус- Механизм генезиса социализированного индивида,как формаинкорпорации человеческой социальности.

 «Являясь продуктом истории, габитус производит практики как индивидуализированные, так и коллективные, а следовательно – саму историю в соответствии со схемами, порожденными историей. Он обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в каждом организме

В социальных формациях, где воспроизводство отношений господства (а также экономического и культурного капитала) не обеспечивается объективными механизмами…, социальный порядок в этом случае базируется на порядке, который царит в головах и в габитусе, то есть организм в качестве группы усваивает данныйгабитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна порядок и в дальнейшем требует его от группы,

Социальное поле- это постранство социально сконструировано, оно многомерно и построено по принципам иерархии и дифференциации, оно конституировано ансамбелии-подпространств, или полей- экономических,  политических, интеллектуальных, образовательных и др.

Действующими свойствами, конституирующими социальное пространство, Бурдье называет различные виды власти или капиталы.   Экономический капитал связывается с уровнем доходов и богатством человека. 

 Символический капитал – это форма, которую принимают различные виды капиталов, воспринимаемые и признаваемые как легитимные.

Культурный капитал – это образование.

А социальный капитал - навыки общения, полезные связи и т.д.

      Социальное пространство можно описывать как многомерное пространство позиций, в котором агенты распределяются в первом измерении по общему объему капиталов, а во втором – по сочетаниям капиталов и по относительному весу различных видов капиталов.

           Теория поля показывает, что способность господствовать в присвоенном пространстве, определяемая как возможность материального и (или) символического присвоения дефицитных благ, зависит от наличного капитала, общего объема капиталов и удельного веса каждого вида капитала в их общем объеме.

Роль социолога.

Бурдье был уверен, что занятие социологией придает человеку сверхъестественную автономию, Социологический анализ делает возможным поистине новое овладение своим «Я» с помощью объективации.

    Одновременно с этим, социолог обладает привилегией наблюдателя по сравнению с обычными людьми, В объективистском аспекте социология является социальной топологией, анализом относительных позиций и объективных связей между позициями

    Однако социальная реальность не является объективной в том смысле, в каком ее называл объективной Э.Дюркгейм. То, что мы рассматриваем как социальную реальность, есть по большей части представление или продукт представления. То же самое верно и по отношению к политике. Политика, в основном, дело слов, но политика с помощью этих слов организует поведение людей и регулирует в своих интересах их отношение к государственным и политическим институтам.

  Как и многие социологи, Бурдье считал, что социология, как и всякая наука, по природе своей есть форма критического отношения к действительности. Это значит, что социология должна быть способом разоблачения догм и предрассудков, идеологических проектов, разрабатываемых интеллектуалами, работающими на господствующие в государстве социальные группы и элиты.

Нищета мира.  

           «Нищета мира» можно было бы также перевести как "Новые отверженные". исследование посвящено  необеспеченным и социально незащищенным слоям современного французского общества. Речь идет о том, что общество, в котором преодолена нищета в буквальном смысле слова, множит социальные  пространства, способные в небывалых масштабах порождать  различные формы страданий и терзаний. В книге делается попытка их описания и анализа их причин

 

25. Теория структурации Э.Гидденса. Дуализм социологии. Понятие структурации. Практическое сознание. Рутинный характер социальной деятельности и его психологические механизмы. Рефлексивный мониторинг. Интенциональный характер социальной деятельности. Гидденс о современном состоянии социологии и перспективах ее развития. Контуры общества «высокого модерна».

Теория структурации

      Особо важное место занимает в творчестве Гидденса работа «Устроение общества: Очерк теории структурации» (1984), поскольку в ней Гидденс изложил основы своего теоретического социологического мировоззрения.

Он указывает на известные многим разногласия в социологической теории. Суть этих разногласий сведена Гидденсом к двум подходам. Первый характеризуется на  примерах функционализма и структурализма. Функционализм рассматривает социальную структуру как внешний по отношению к человеческому действию источник принуждения свободной инициативы субъекта. Структурализмом отрицается идея эволюции. Оба этих подхода игнорируют опыт социальных агентов, их действия слишком рационализируются, истоки их деятельности ищутся в явлениях, о которых агентам ничего не известно.

     Второе направление описывается Гидденсом как синтез герменевтики и интерпретативной социологии. Герменевтика разрывает связь между субъектом и социальным объектом, интерпретативные подходы рассматривают общество как гибкое творение субъектов.

    Каждое из двух направлений Гидденс характеризует как одностороннее и потому нуждающееся в какой-то форме интеграции с другим.  Проблема заключается  в том, как должны быть определены  концепции действия, значения и субъективности и как их можно соотнести с понятиями структуры и принуждения. Нужно постараться преодолеть состояние дуализма, когда социальные структуры и социальные агенты рассматриваются как два независимо заданных ряда явлений.

    Свою попытку Гидденс назвал теорией структурации. С помощью этого понятия, в котором, кажется, соединены два: структура (structure) и действие (action), Гидденс пытается «снять» ряд классических дуализмов в социологии, в первую очередь, структуры и действия.

     Центральным понятием теории  структурации Гидденс считает практическое сознание. Гидденс определил значимость практического сознания основной темой своей работы. Этот тип сознания Гидденс настойчиво отделяет от дискурсивного сознания, или рассуждений, совершаемых путем логических умозаключений (от разума) и от бессознательного.

      Понятие практического сознания используется Гидденсом для изучения однообразия, рутины, монотонности, как основного элемента повседневной социальной деятельности.

             О рутине: Рутина обеспечивает целостность личности социального деятеля в процессе его повседневной деятельности, а также является важной составляющей институтов общества, которые являются таковыми лишь при условии своего непрерывного воспроизводства. Психологические механизмы рутинной  социальной деятельности в рамках предсказуемого хода событий поддерживают у акторов чувство онтологической безопасности и доверия. Выход на пенсию или увольнение с работы (особенно по сокращению штатов), выход из тюрьмы, увольнение на «гражданку» военных влекут немалые переживания. Такие и подобные случаи Гидденс именует «критическими ситуациями», или непредсказуемыми обстоятельствами радикального разобщения (нарушения) целостности, воздействующие на значительное количество индивидов; ситуациями, угрожающими или разрушающими веру в устойчивость институционализированных образцов социального поведения. Эта проблема интересует Гидденса «не с позиций анализа социальных причин, порождающих подобные ситуации, а с точки зрения их психологических последствий и того, что эти последствия означают для большей части рутинной  социальной жизни.

       Практическое сознание предполагает знание и понимание акторами правил и тактик, посредством которых повседневная социальная жизнь воссоздается во времени  и пространстве. Гидденс: «Все люди являются разумными и осведомленными субъектами деятельности.. , располагают обширным набором знаний относительно условий и последствий того, что они делают  в своей повседневной  жизни…, способны также обоснованно описать собственные поступки и объяснить причины, по которым они ведут себя так, а не иначе».

       Однако осведомленность  акторов имеет свои пределы – область бессознательного и  незнание непреднамеренных последствий действий. Задача социологии состоит в изучении этих пределов, например, в раскрытии их идеологических подтекстов.   Гидденс, как и Шютц, характеризует понятия социологии как концепции «второго порядка».     

       Структурация понимается Гидденсом как условия воспроизводства и преобразования структур (наборов правил и ресурсов) и социальных систем, основанных на сознательной деятельности акторов. Центральной в теории структурации является теорема о дуальности структур. Гидденс «соединяет» строение агентов (системы практик) и структуры (правила организации социальных систем). В соответствие с понятием дуальности структуры  не являются «внешними» по отношению к индивидам, как считают представители дуализма. Гидденс сравнивает их с «отпечатками памяти», которые проявляются в социальных практиках.

      Основой концепции структурации Гидденс считает онтологию времени и пространства, или бытие во времени и пространстве.  Эта онтология и утверждает социальные практики.

     Структура рассматривается Гидденсом как регулярно организованные наборы правил и ресурсов, выходящая за пределы времени и пространства, но существующая как пространственно-временная сущность в своих проявлениях во времени и пространстве. 

      Самые важные аспекты структуры – это правила и ресурсы, относящиеся к институтам: именно институциональные черты социальных систем благодаря структурам получают «жесткость» во времени и пространстве.

Исследование повседневной жизни является важной составляющей частью анализа воспроизводства инсти­туционализированных практик. Повседневная жизнь переплетается с повторяющимся характером обратимо­го времени — с траекториями движения в пространстве-времени, связанными с ограничивающими и побуждающими свойствами тела. Вместе с тем, повседневную жизнь нельзя  рассматривать как своего рода «фундамент », на основе которого строится вся совокупность связей и взаимоотношений социальной жизни. Скорее, эти обширные связи должны осмысли­ваться посредством интерпретации социальной и сис­темной интеграции.

Социальные аналитики не сумели определить механизм социальной организации или социального воспроизвод­ства, который не смогли бы познать и использовать в
своей деятельности неискушенные акторы. Во многих случаях «открытия» социологов являются таковыми лишь для тех, кто находится вне контекста деятельнос­ти изучаемых акторов. Поскольку акторы совершают поступки исходя из неких соображений, они приходят в замешательство, когда эксперты-со­циологи сообщают им, что их действия обусловлены извне. Эти положения содержат ряд принципов, определяю­щих генеральное направление социальных исследований.

О современном (модерновом) обществе

       Последние работы Гидденса посвящены различным аспектам жизни и деятельности модернового общества (или модернити), его структур, институтов и акторов. Нынешний период в развитии социальных систем Гидденс называет «высоким модерном», или поздней современностью. Его специфика заключается в теснейшем переплетении и взаимовлиянии институциональных изменений и внутриличностных  трансформаций. В центре исследования – процесс возникновения новых психосоциальных механизмов личностной самоидентичности, которые формируются под влиянием трансформирующихся институтов современности и, в свою очередь, трансформируют эти институты.

     Четыре измерения современности – это индустриализм; капиталистическая система производства и распределения; разветвленная сеть институтов социального контроля и надзора; «индустриализация войны».

     Современные институты демонстрируют стремительный разрыв с традиционной культурой, укладом и стилем жизни, что находит отражение в крайнем динамизме социальных систем. Анализ динамизма современности позволяет говорить о трех составляющих (источниках) этого процесса. Это разделение пространства и времени, действие «высвобождающих механизмов» и институциональная рефлексивность.

      Разделение пространства и времени есть их извлечение из конкретного и локально-территориального контекста, укорененности рутинной социальной практики в местном контексте действия. Все возрастает по своим масштабам  координация социальной деятельности, субъекты которой не вступают друг с другом в физический контакт в реальном месте.

      Разделение пространства и времени образует предпосылку аналогичного процесса делокализации социальных отношений и их новой комбинации, развития современных социальных институтов. Этот процесс осуществляется с помощью «высвобождающих механизмов», или абстрактных систем, которые включают экспертные системы знания и  «символические знаковые системы».

      Под экспертными системами подразумеваются системы технического исполнения или профессиональной экспертизы, организующие наше материальное или социальное окружение. Большинство из нас пользуется консультациями профессионалов – врачей, юристов, дизайнеров и т.д. – нерегулярно, но системы, в которые включено экспертное знание, определяют нашу жизнь постоянно.

      Примерами символических знаковых систем служат различные средства политической легитимизации, деньги; всё, что обладает стандартной ценностью и взаимозаменяемостью  в любом наборе социальных контекстов.

       Третий источник динамизма современности – рефлексивное усвоение знания – связан с конституирующим характером социального знания и социальных наук. Производство систематического знания о социальной жизни становится интегральной частью системы воспроизводства, уводящей социальную жизнь от неподвижной традиции. Рефлексивность современности выражается в «упорядоченном использовании знания  об обстоятельствах социальной жизни в качестве составного элемента ее организации и изменения». Постоянная ревизия наличного знания о мире порождает радикальное сомнение, которое становится одним из важнейших экзистенциальных параметров высокой современности.

О рефлексивности

Рефлексивность современной общественной жизни обусловле­на тем, что социальная практика постоянно преоб­разуется в свете поступающей информации и таким образом суще­ственно меняет свой характер. Все формы общественной жизни частично кон­ституируются самим знанием о них действующих лиц. Во всех культурах социальная практика регулярно изменяется в свете по­стоянно внедряющихся в нее открытий. Мы живем в мире, который целиком конституирован через рефлексивно примененное знание и мы никогда не можем быть уверены, что любой его элемент не будет пересмотрен. Никакое знание в условиях современности  не есть знание в «ста­ром» смысле, где «знать» — значит быть уверенным. Это примени­мо в равной мере к естественным и общественным наукам, хотя в последнем случае можно привести некоторые дополнительные со­ображения.

Официальные статистические сведения относительно, к при­меру, численности народонаселения, количества браков и разво­дов, преступлений и правонарушений и т.д., по-видимому, дают средства для точного изучения общественной жизни. С точки зре­ния пионеров натуралистической социологии, таких, как Дюркгейм, они представляют собой четкие данные, на языке которых соответствующие аспекты современных сообществ могут быть проанализированы более точно, чем там, где такие цифры отсутствуют. И все же официальные статистические сведения не являются лишь аналитическими характеристиками общественной активности; они вновь становятся сущностным элементом социального универсума, из которого берутся и подсчитываются. Составление официальной статистики есть само по себе реф­лексивное мероприятие, отражающее те же открытия обществен­ных наук, которые ими пользуются.

        Институциональная рефлексивность приводит к качественному изменению внутриличностных психологических процессов, превращая индивидуальное Я в рефлексивный процесс. Что это такое мы сможем понять, обратившись к примерам из книги Гидденса «Трансформация интимности: сексуальность, любовь и эротизм в современных (модерновых) обществах»  (1992).  Гидденс обращается к исследованиям Фуко. В анализе сексуального развития Фуко справедли­во утверждает, что дискурс становится конструктивным для той со­циальной реальности, которую он отображает, поскольку существует новая терминология для понимания сексуальности, идеи, понятия, тео­рии, формулируемые в этих понятиях, просачиваются в социальную жизнь и перестраивают ее. Однако, согласно Фуко, этот процесс явля­ется фиксированным и односторонним вторжением «знания-силы» в социальную организацию. Не отрицая его связанности с властью, Гидденс рассматривает этот феномен скорее как институциональную рефлексивность и при этом учитывает, что он находится в постоянном движении. Он институциональный, потому что является базовым струк­турным элементом социальной активности в современной обстановке. Он рефлексивный в том смысле, что понятия, вводимые для описания социальной жизни, рутинным образом входят и трансформируют ее — не как механический процесс, не обязательно контролируемым путем, а  потому, что они являются частью паттернов действия, вбираемых индивидами или группами.

Экспансия институциональной рефлексивности — это отчетливо выраженная черта современных обществ, характерная для недавних периодов времени. Возрастающая географическая мобиль­ность, влияние масс-медиа и множества других факторов подрезали традицию в социальной жизни, которая долго сопротивлялась совре­менности или стала адаптироваться к ней. Непрерывное инкорпори­рование знания не только устремляется в эту брешь; оно дает базовое побуждение для тех изменений, которые охватывают личные, равно как и глобальные контексты действий. В области сексуального дискурса сообщения по анализу и комментированию практической сек­суальности имели больше далеко идущих последствий, нежели откры­то пропагандистские тексты, консультирующие в поисках путей сек­суального наслаждения. Доклады Кинси, равно как и те, что последо­вали за ними, имели своей целью проанализировать то, что происходит в данной конкретной частной сфере социальной активности, как и лю­бые другие исследования такого рода. Тем не менее после своего по­явления они оказывали определенное воздействие, инициируя циклы дискуссий, повторных исследований и дальнейших дебатов. Эти деба­ты стали частью широкой публичной сферы, но послужили также и тому, чтобы изменить направление взглядов на сексуальные действия и на вовлеченность в них. Несомненно, что «научное» выражение та­ких исследований помогает нейтрализовать моральные трудности от­носительно пристойности исследования частных сексуальных практик. Однако гораздо более важно, что усиление таких сигналов от иссле­дователей вносит свой вклад в повышение рефлексивности на уровне обыкновенной повседневной сексуальной практики.

Фун­даментальными чертами общества с высокой рефлексивностью явля­ются «открытый» характер самоидентичности и рефлексивная приро­да тела. Для женщин, борющихся за освобождение от прежде существо­вавших гендерных ролей, вопрос «Кто я?», который Бетти Фрейден обозначила как «проблему отсутствия имени», всплывает на поверх­ность с особой интенсивностью. Во многом это относится также к гомосексуалам — как мужчинам, так и женщинам, — которые оспаривают господствующие гетеросексуаль­ные стереотипы. Этот вопрос — один из тех, что относятся к сексуаль­ной идентичности, но не единственный из них. Сегодня для каждого самость — это рефлексивный проект, более или менее продолжительное изучение прошлого, настоящего и будущего. Это проект, выполняемый среди изобилия рефлексивных ресурсов: терапия и разного рода самоучители, телевизионные программы и жур­нальные статьи.

Рефлексивность тела фундаментальным образом ускоряется с изоб­ретением диеты в ее современном значении — как массовый феномен она берет свое начало не ранее, чем несколько десятилетий назад. То, что ест индивид, даже среди менее обеспеченных слоев, становится рефлек­сивно побуждаемым вопросом диетического выбора. Сегодня каждый человек в развитых странах, за исключением самых бедных, «сидит на диете». С возрастанием эффективности глобальных рынков не только пищевое изобилие, но и разнообразие пищевых продуктов круглый год доступно для потребителя. В таких обстоятельствах то, что ест человек, это дело его выбора, связанное с жизненным стилем и выстраиваемое с помощью огромного числа кулинарных книг, популярных медицин­ских трактатов, путеводителей по питанию и так далее.

      Гидденс называет несколько основных черт современного (модернового) общества.      

1. Развитые институты рыночных отношений, производство техники и товаров массового потребления (капитализм- индустриализм).
2. Либеральные институты надзора за деятельностью населения и контроля над средствами насилия (государственные и правовые институты).
3. Позитивная реакция индивидов и институтов на факторы инноваций.

      В последние годы происходит распространение этих институтов и явлений по всему миру. Возникает феномен глобализации модернового общества. Измерениями глобализации являются:

1. Формирование мировой экономической системы и связанными с нею мировыми системами финансов и разделения труда.
2. Изменения роли институтов государства, вынужденных считаться с ТНК-ТНБ и международными неправительственными организациями.
3. Глобализация информационного вещания и обмена.
4. Формирование мирового гражданского общества.

       В интервью, данном российским социологам С.Баньковской и А.Филиппову (2002) Гидденс отметил, что мир движется к системе, которую можно назвать «многослойное управление». Глобализация как реальность, открытая для создания множества организаций, которые делают для нас этот мир возможным.

       К числу негативных сторон глобализации Гидденс относит увеличение неопределенности и рисков, фундаменталистскую реакцию на глобализм и космополитизм. К фундаментализму Гидденс относит не только исламский фундаментализм, но и  рыночный фундаментализм, отрицающий национальное государство.

 

26.       Теория сетевого общества М.Кастельса. Общие контуры сетевого общества и его понятие. Пространство потоков. Неравенство и поляризация в сетевом обществе. Формы борьбы и борьба за сохранение/обретение идентичности (самобытности) в сетевом обществе. Оценки теории сетевого общества. Кастельс о виртуальном сообществе. Выводы эмпирических исследований и их оценка.

Концепция «сетевого общества» является одной из составляющих целостной теории информационального общества Мануеля Кастельса, охватывающей практически все области человеческой деятельности и позволяющей оценить фундаментальные последствия революции в ин­формационных технологиях.

Данная теория является разновидностью теории информационного общества, начавшей свое развитие со второй половины 60-х годов, как модификация концепции постиндустриального общества. Пик ее попу­лярности пришелся на начало 70-х годов, когда многие исследователи согласились с выводом, что в новых условиях «культура, психология, социальная жизнь и экономика формируются под воздействием техники и электроники, особенно компьютеров и коммуникаций, производствен­ный процесс более не является основным решающим фактором перемен, влияющим на нравы, социальный строй и ценности общества» [4, с. 222].

Кастельс не использует привычную терминологию данной теории, отмечая, что термин «информационное общество» только лишь подчер­кивает роль информации в обществе, но информация, по его мнению, в самом широком смысле, то есть как передача знаний, имела критическую важность во всех обществах, включая средневековую Европу. Термин «информациональное» указывает у него на атрибут специфической фор­мы социальной организации, в которой благодаря новым технологиче­ским условиям, возникающих в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными ис­точниками производительности и власти [2, с. 423]. Такой подход выде­ляет М. Кастельса из рядов приверженцев традиционной версии постин­дустриализма.

Кастельс рассматривает формирующуюся сегодня в глобальном масштабе социальную структуру как сетевое общество, важнейшей чер­той которого выступает даже не доминирование информации или знания, а изменение направления их использования, в результате чего главную роль в жизни людей обретают глобальные, сетевые структуры, вытес­няющие прежние формы личной и вещной зависимости. Кастельс под­черкивает, что он именует социальную структуру информационного века сетевым обществом потому, что «оно создано сетями производства, вла­сти и опыта, которые образуют культуру виртуальности в глобальных потоках, пересекающих время и пространство… Не все социальные из­мерения и институты следуют логике сетевого общества, подобно тому как индустриальные общества в течение долгого времени включали мно­гочисленные предындустриальные формы человеческого существования. Но все общества информационной эпохи действительно пронизаны – с различной интенсивностью – повсеместной логикой сетевого общества, чья динамичная экспансия постепенно абсорбирует и подчиняет предсу-ществовавшие социальные формы» [1, с. 505].

Кастельс определяет сетевое общество как динамичную открытую систему, допускающую новации без утраты баланса. «Сети являются орудиями, подходящими для капиталистической экономики, основанной на обновлении, глобализации и децентрализованной концентрации; для труда рабочих и фирм, базирующихся на мобильности и адаптивности; для культуры с бесконечной деконструкцией и реконструкцией; для по­литики, направленной, к моментальной обработке ценностей и общест­венных настроений, и для социальной организации, нацеленной на по­давление пространства и уничтожение времени» [3, с. 37].

Сеть, по определению Кастельса, – это множество взаимосвязанных узлов. Конкретное содержание каждого узла зависит от характера той конкретной сетевой структуры, о которой идет речь [5; 6]. К ним отно­сятся, например, рынки ценных бумаг и обслуживающие их вспомога­тельные центры, когда речь идет о сети глобальных финансовых пото­ков. К ним относятся советы министров различных европейских госу­дарств, когда речь идет о политической сетевой структуре управления Европейским союзом и т. п.

Согласно закону сетевых структур, расстояние (или интенсивность и частота взаимодействий) между двумя точками (или социальными положениями) меньше, когда обе они выступают в качестве узлов в той или иной сетевой структуре, чем когда они не принадлежат к одной и той же сети. С другой стороны, в рамках той или иной сетевой структуры пото­ки либо имеют одинаковое расстояние до узлов, либо это расстояние во­все равно нулю. Таким образом, расстояние (физическое, социальное, экономическое, политическое, культурное) до данной точки находится в промежутке значений от нуля (если речь идет о любом узле в одной и той же сети) до бесконечности (если речь идет о любой точке, находя­щейся вне этой сети). Включение в сетевые структуры или исключение из них, наряду с конфигурацией отношений между сетями, воплощаемых при помощи информационных технологий, определяет конфигурацию доминирующих процессов и функций в современных обществах [1, с. 498].

Сети децентрализуют исполнение и распределяют принятие реше­ния. У них нет центра. Они действуют на основе бинарной логики: включение/исключение. Все, что входит в сеть, полезно и необходимо для ее существование, что не входит – не существует с точки зрения се­ти, и может быть проигнорировано или элиминировано. Если узел сети перестает выполнять полезную функцию, он отторгается ею и сеть зано­во реорганизуется. Некоторые узлы более важны, чем другие, но они все необходимы до тех пор, пока находятся в сети. Не существует системно­го доминирования узлов. Узлы усиливают свою важность посредством накопления большей информации и более эффективного ее использова­ния [5, с. 7]. Значимость узлов проистекает не из их специфических черт, но из их способности к распределению информации. В этом смысле главные узлы – это не центральные узлы, а узлы переключения, следую­щие сетевой, а не командной логике.

Сети являются очень старой формой социальной организации, но в информационную эпоху они становятся информационными сетями, уси­ленными информационными технологиями. Сети имеют преимущество перед традиционными иерархически организованными морфологиче­скими связями. Кроме того, они наиболее подвижные и адаптивные фор­мы организации, способные развиваться вместе со своим окружением и эволюцией узлов, которые составляют сети.

Динамизм социальной структуры сетевого общества, его глобальный охват, обусловленный финансовыми рынками, военными технологиями, информационными потоками, делают сетевое общество расширяющейся системой, проникающей различными путями и с разной интенсивностью во все общества. Но именно эти различия исключительно важны, когда мы пытаемся понять реальные процессы жизни и смерти данной стран в данное время. Какого рода сетевое общество перед нами? Каковы раз­личные формы проникновения сетевой логики в разные сферы социаль­ной, экономической и политической организации? Эти вопросы стано­вятся крайне важными для понимания новых реальностей, возникающих где-либо на рубеже веков. Сетевое общество – это не модель успеха со­временности; подчеркивает Кастельс, скорее это крайне общая характе­ристика возникающей социальной структуры. В свое время таковым бы­ло индустриальное общество [1, с. 588].

Поскольку темпы установления информационного общества в раз­личных странах различны, а формы взаимодействия с ранее существо­вавшими социальными структурами разнообразны, анализ возможных состояний, подобный тому, который сделал Мигель Кастельс, может служить ключом к пониманию как стабильности, так и кризиса в совре­менном процессе социальных изменений.

Сетевое общество – это не модель успеха со­временности; подчеркивает Кастельс, скорее это крайне общая характе­ристика возникающей социальной структуры. В свое время таковым бы­ло индустриальное общество.

Пространство потоков

Пространство есть выражение общества. Поскольку наши общества подвергаются структурной трансформации, разумно предположить, что в настоящее время возникают новые пространственные формы и процессы. Цель анализа, представленного здесь, - идентифицировать новую логику, лежащую в основе таких форм и процессов.

Задача эта нелегкая, поскольку кажущееся простым признание значимого отношения между обществом и пространством скрывает глубокую сложность. Это происходит потому, что пространство не есть отражение общества, это его выражение. Иными словами, пространство не есть фотокопия общества, оно и есть общество. Пространственные формы и процессы формируются динамикой общей социальной структуры. Сюда входят противоречивые тенденции, вытекающие из конфликтов и стратегий взаимодействия между социальными акторами, разыгрывающими свои противостоящие интересы и ценности. Кроме того, социальные процессы влияют на пространство, воздействуя на построенную среду, унаследованную от прежних социопространственных структур. В действительности, пространство есть кристаллизованное время. Чтобы подойти к подобной сложности возможно проще, будем двигаться шаг за шагом.

Что есть пространство? В физике его нельзя определить вне динамики материи. В социальной теории его нельзя определить без ссылок на социальную практику. Поскольку эта область теоретизирования - одно из моих старых увлечений, я все же подойду к проблеме, допуская, что "пространство является материальным продуктом по отношению к другим материальным продуктам - включая людей, - которые вовлечены в (исторически) детерминированные социальные отношения, придающие пространству форму, функцию и социальное значение"72. В близкой и более ясной формулировке Дэвид Харви в свой книге "The Condition ofPostmodernity" говорит:

"С материалистической точки зрения мы можем утверждать, что объективные концепции времени и пространства необходимо создаются через материальную практику и процессы, которые служат для воспроизведения социальной жизни... Фундаментальная аксиома моего исследования состоит в том, что время и пространство нельзя понять независимо от социального действия"73.

Поэтому мы должны определить на общем уровне, что есть пространство с точки зрения социальной практики; затем идентифицировать историческую специфику социальных практик, например, в информациональном обществе, которое лежит в основе возникновения и консолидации новых пространственных форм и процессов.

С точки зрения социальной теории пространство является материальной опорой социальных практик разделения времени (time sharing). Я немедленно добавляю, что любая материальная опора всегда несет в себе символическое значение. Под социальной практикой разделения времени я имею в виду факт, что пространство сводит вместе те практики, которые осуществляются одновременно. Именно отчетливое материальное выражение такой одновременности дает смысл пространству по отношению к обществу. Традиционно это понятие отождествлялось с близостью, однако фундаментальным является то, что мы отделяем базовую концепцию материальной опоры одновременных практик от понятия близости (contiguity), чтобы объяснить возможность существования материальной опоры одновременности, которая не связана с физической близостью, поскольку именно таков случай доминирующих социальных практик информационной эпохи.

Я утверждал в предшествующих главах, что наше общество построено вокруг потоков: капитала, информации, технологий, организационного взаимодействия, изображений, звуков и символов. Потоки есть не просто один из элементов социальной организации, они являются выражением процессов, доминирующих в нашей экономической, политической и символической жизни. Если дело обстоит именно так, материальной опорой процессов, доминирующих в наших обществах, будет ансамбль элементов, поддерживающих такие потоки и делающих материально возможным их отчетливое проявление в "одновременном времени". Поэтому я предлагаю идею, гласящую, что существует новая пространственная форма, характерная для социальных практик, которые доминируют в сетевом обществе и формируют его: пространство потоков. Пространство потоков есть материальная организация социальных практик в разделенном времени, работающих через потоки. Под потоками я понимаю целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества. Доминирующие социальные практики встроены в доминирующие социальные структуры. Под доминирующими социальными структурами я понимаю такое устройство организаций и институтов, при котором внутренняя логика играет стратегическую роль в формировании социальных практик и общественного сознания в обществе в целом.

Абстрактную концепцию пространства потоков можно лучше понять, конкретизировав ее содержание. Пространство потоков, как материальную форму поддержки процессов и функций, доминирующих в информациональном обществе, можно описать (скорее, чем определить) как сочетание по меньшей мере трех слоев материальной поддержки, которые, взятые вместе, образуют пространство потоков. Первый слой, первая материальная опора пространства потоков, состоит из цепи электронных импульсов (микроэлектроника, телекоммуникации, компьютерная обработка, системы вещания и высокоскоростного транспорта, также основанного на информационных технологиях), которые, взятые вместе, образуют материальную основу процессов, имеющих, по нашим наблюдениям, решающее стратегическое значение в сети общества. Это действительно материальная опора одновременных практических действий. Поэтому перед нами пространственная форма, такая же, как "город" или "регион" в организации торгового общества или индустриального общества. В наших обществах пространственное выражение доминирующих функций имеет место в сети взаимодействий, ставших возможными благодаря информационно-технологическим устройствам. В этой сети ни одно место не существует само по себе, поскольку позиции определяются потоками. Поэтому сеть коммуникаций является фундаментальной пространственной конфигурацией, места не исчезают, но их логика и значение абсорбированы в сети. Технологическая инфраструктура, на которой строится сеть, определяет новое пространство почти так же, как железные дороги определяли "экономические регионы" и "национальные рынки" индустриальной экономики; или очерченные внешними границами институциональные постановления граждан (и их технологически передовые армии) определяли "города" торгового общества в эпоху происхождения капитализма и демократии. Эта технологическая инфраструтура сама является выражением сети потоков, архитектура и содержание которых определяются силами, действующими в нашем мире.

Второй слой пространства потоков состоит из узлов и коммуникационных центров. Пространство потоков, в отличие от своей структурной логики, не лишено мест. Оно основано на электронной сети, но эта сеть связывает между собой конкретные места с четко очерченными социальными, культурными, физическими и функциональными характеристиками. Некоторые из них - это коммутаторы, коммуникационные центры, играющие роль координаторов ради гладкого взаимодействия элементов, интегрированных в сети. Другие представляют собой узлы сети, места, где осуществляются стратегически важные функции, строящие ряд базирующихся в данной местности видов деятельности и организаций вокруг некоторой ключевой функции в сети. Расположение в узле связывает местность со всей сетью. Как узлы, так и коммуникационные центры организованы иерархически, в соответствии со своим относительным весом в сети. Но такая иерархия может меняться в зависимости от эволюции видов деятельности, пропускаемых через сеть. В некоторых случаях какие-либо места могут быть исключены из сети, результатом разрыва связей является мгновенный упадок, и, следовательно, экономическая, социальная и физическая деградация. Характеристики узлов зависят от функций, выполняемых данной сетью.

Некоторые примеры сетей и узлов помогут понять данную концепцию. В качестве характерной для пространства потоков сети легче всего представить себе сеть, состоящую из систем принятия решений в глобальной экономике, особенно систем, касающихся финансовой сферы. Это возвращает нас к представленному в этой главе анализу "глобального города" как процесса, а не как места. Анализ "глобального города" как производственного центра (сайта) информациональной/глобальной экономики показал решающую роль "глобальных городов" в наших обществах и зависимость местных обществ и экономик от управленческих функций, осуществляемых в таких городах. Но за пределами главных "глобальных городов" другие континентальные, национальные и региональные экономики имеют собственные узлы, связывающие их с глобальной сетью. Каждый из этих узлов требует адекватной технологической инфраструктуры, системы вспомогательных фирм, обеспечивающих поддерживающие услуги, специализированного рынка труда и системы услуг, необходимых для профессиональной рабочей силы.

Как я показал выше, то, что истинно для высших управленческих функций и финансовых рынков, применимо также и к высокотехнологичному промышленному производству (и к отраслям, производящим высокотехнологичную продукцию, и к отраслям, использующим высокие технологии, т. е. ко всему передовому промышленному производству). Пространственное разделение труда, характеризующее высокотехнологичное производство, переходит в общемировую связь между инновационными средами, центрами высококвалифицированного производства, сборочными линиями и фабриками, ориентированными на рынок, причем имеется ряд межфирменных связей между разными операциями в разных местах производственных линий и другой ряд межфирменных связей между аналогичными функциями производства, расположенного в конкретных местах, которые стали производственными комплексами. Управленческие узлы, производственные центры и коммуникационные центры определены по сети и четко выражены в общей логике через коммуникационные технологии и программируемое, основанное на микроэлектронике, гибкое интегрированное производство.

Функции, которые должны выполняться каждой сетью, определяют характеристики мест, сделавшихся привилегированными функциональными узлами. В некоторых случаях, благодаря исторической специфике, которая привела к тому, что центром данной сети становится конкретная местность, центральными узлами сетей становятся самые неожиданные места. Например, было весьма маловероятно, чтобы Рочестер (штат Миннесота) или парижский пригород Villejuif станут центральными узлами мировой сети передовой медицины и медицинских исследований, тесно взаимодействующими между собой. Но расположение клиники Мэйо в Рочестере, а одного из главных центров лечения раковых заболеваний французской Администрации здравоохранения в Villejuif (в обоих случаях по случайным, историческим причинам) создало комплексы генерирования знаний и передовых методов лечения в этих неожиданных местах. Однажды сложившись, они привлекли исследователей, врачей и пациентов со всего мира: они стали узлами мировой медицинской сети.

Каждая сеть определяет свои центры (сайты) в соответствии с функциями каждого центра и его местом в иерархии, а также с характеристиками продукта или услуги, которые обрабатываются в сети. Так, одна из самых могущественных сетей в нашем обществе - сеть производства и распределения наркотиков (включая отмывание денег) построила специфическую географическую систему, которая изменила значение, структуру и культуру обществ, связанных в сети74. В сфере производства и сбыта кокаина центры выращивания коки - Чапаре или Альто Бене в Боливии или Альто Хуалланга в Перу - связаны с лабораториями по выработке готового кокаина и центрами управления в Колумбии, которые были до 1995 г. филиалами штаб-квартир Медельинского и Калийского картелей, которые, в свою очередь, связаны с такими финансовыми центрами, как Майами, Панама, Каймановы острова и Люксембург, с транспортными центрами сетей перевозки наркотиков в Мексике, такими, как Тамаулипас или Тихуана, и, наконец, с центрами распределения в основных метрополисах Америки и Западной Европы. Ни одно из этих мест не может существовать в такой сети само по себе. Картели и их ближайшие американские и итальянские союзники были бы скоро выброшены из бизнеса без боливийского или перуанского сырья, без швейцарских и германских химикатов, без полулегальных финансовых сетей в банковском раю и без сетей распределения в Майами, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Амстердаме или Ла Корунье.

Поэтому, хотя в анализе глобальных городов дается самая прямая иллюстрация опирающейся на места ориентации пространства потоков в узлах и коммуникационных центрах, эта логика никоим образом не ограничена потоками капитала. Главные доминирующие процессы в нашем обществе отчетливо выражаются в сетях, которые связывают различные места и наделяют каждое из них ролью и весом в иерархии создания богатства, обработки информации и создания власти, которые, в конечном счете, и обусловливают судьбу каждой местности.

Третий важный слой пространства потоков относится к пространственной организации доминирующих менеджерских элит (скорее элит, чем классов), осуществляющих управленческие функции, вокруг которых строится организованное пространство. Теория пространства потоков начинается с допущения, гласящего, что общества асимметрично организованы вокруг доминирующих интересов, специфичных для каждой социальной структуры. Пространство потоков - не единственная пространственная логика наших обществ. Однако оно является доминирующей пространственной логикой, ибо в нашем обществе оно есть пространственная логика доминирующих интересов/функций. Но господство это не является чисто структурным. Оно осуществляется, т. е. воспринимается, решается и насаждается социальными акторами. Поэтому технократическая, финансовая и менеджерская элита, которая занимает в наших обществах ведущие позиции, будет также иметь специфические пространственные требования, касающиеся материальной/пространственной базы своих интересов и действий. Пространственные проявления информациональной элиты составляют другое измерение пространства потоков. В чем состоят эти пространственные проявления?

Фундаментальная форма господства в нашем обществе основана на способности господствующих элит к организации, идущей рука об руку со способностью дезорганизовать те группы общества, которые, составляя численное большинство, видят свои интересы частично (если не вообще) представленными только в рамках удовлетворения господствующих интересов. Четкая организация элит, сегментация и дезорганизация масс - вот, по-видимому, двойной механизм социального господства в наших обществах75. Пространство играет в этом механизме фундаментальную роль. Короче говоря: элиты космополитичны, народы локальны. Пространство власти и богатства пронизывает весь мир, тогда как жизнь и опыт народов укоренены в конкретных местах, в их культуре, истории. Поэтому, чем больше социальная организация основана на внеисторических потоках, вытесняющих логику любого конкретного места, тем больше логика глобальной власти уходит из-под социополитического контроля со стороны исторически специфичных местных и национальных обществ.

Если элиты хотят сохранить социальную сплоченность, разработать совокупность правил и культурных кодов, с помощью которых они могли бы понимать друг друга и господствовать над другими, устанавливая границы своего культурного/политического сообщества, они не захотят и не смогут стать текучими сами. Чем более демократичны институты общества, тем четче элиты должны отличаться от населения, не допуская чрезмерного проникновения политических представителей последнего во внутренний круг принятия стратегических решений. Однако я не разделяю маловероятной гипотезы существования "властвующей элиты" a la Райт Миллс. Напротив, реальное социальное господство проистекает из факта, что культурные коды встроены в социальную структуру таким образом, что владение этими кодами уже открывает доступ в структуру власти, и элите не нужно тайно блокировать доступ в свои сети.

Пространственное проявление такой логики принимает в пространстве потоков две главные формы. С одной стороны, элиты формируют свое собственное общество и составляют символически замкнутые общины, окопавшиеся за мощным барьером цен на недвижимость. Они определяют свое сообщество как пространственно ограниченную межличностную сетевую субкультуру. Я предлагаю гипотезу, согласно которой пространство потоков состоит из персональных микросетей, откуда интересы передаются через глобальное множество взаимодействий в пространстве потоков в функциональные макросети. Вот феномен, хорошо известный в финансовых сетях: крупные стратегические решения принимаются за ланчем в привилегированных ресторанах или в загородных домах за игрой в гольф, как в доброе старое время. Но выполняться такие решения будут мгновенно, через связанные телекоммуникациями компьютеры, и здесь, в ответ на рыночные тенденции, могут приниматься собственные решения. Таким образом, узлы пространства потоков включают жилое пространство и пространство для отдыха, которые вместе с резиденциями штаб-квартир и вспомогательными услугами образуют тщательно изолированные пространства, где сконцентрированы доминирующие функции и откуда имеется легкий доступ к космополитическим комплексам искусств, культуры и развлечений. Сегрегация достигается путем расположения в определенных местах и путем контроля над безопасностью этих мест, открытых только для элиты. С вершин власти и их культурных центров начинается ряд символических социопространственных иерархий, где элита более низкого управленческого уровня может воспроизводить символы власти и присваивать их, создавая социопространственные сообщества второго порядка, которые также будут стремиться изолировать себя от общества путем последовательной иерархической сегрегации. Все это, вместе взятое, равносильно социопространственной фрагментации.

Вторая основная отличительная культурная черта элит в информациональном обществе - это тенденция к созданию стиля жизни и дизайна пространственных форм, нацеленных на унификацию символического окружения элиты по всему миру. Исторически сложившаяся специфика каждой местности при этом вытесняется. Поэтому мы видим создание относительно замкнутых пространств на магистралях пространства потоков: международных отелей, убранство которых, от дизайна комнат до цвета полотенец, должно создавать ощущение принадлежности к внутреннему кругу и абстрагирования от окружающего мира, а потому повсюду делается одинаковым. Комнаты отдыха для VIP ("очень важных персон") в аэропортах, предназначенные для поддержания дистанции между собой и обществом на магистралях пространства потоков; мобильный, персональный, on-line доступ к телекоммуникационным сетям, так что путешественник никогда не потеряется; система обслуживания поездок, услуги секретарей, взаимные приглашения и прием гостей - все это сплачивает узкий круг корпоративной элиты через соблюдение одинаковых ритуалов в разных странах. Кроме того, среди информационной элиты распространяется все более гомогенный стиль жизни, игнорирующий культурные границы обществ: регулярное пользование тренажерными залами, джоггинг; обязательная диета - лососина-гриль и зеленый салат, заменяемые в Японии национальными аналогами - удоном и сашими, стены цвета "светлой замши", создающие в интерьере атмосферу уюта; вездесущие компьютеры с жидкокристаллическими мониторами; сочетание деловых костюмов и спортивной одежды; стиль "унисекс" в одежде и т.п. Все это символы интернациональной культуры, идентичность которых связана не с каким-либо специфическим обществом, но с принадлежностью к управленческим кругам информациональной экономики, игнорирующим глобальное культурное разнообразие.

Требование культурной общности между различными узлами пространства потоков отражается также в тенденции к архитектурному единообразию новых управленческих центров в различных обществах. Парадоксально, что попытка постмодернистской архитектуры сломать шаблоны и образцы архитектурной дисциплины привела в результате к навязчивой постмодернистской монументальности, сделавшейся в 1980-х годах общим правилом в зданиях новых корпоративных штаб-квартир от Нью-Йорка до Каошуна. Таким образом, пространство потоков включает символическую связь гомогенной архитектуры в узлах сетей во всем мире. Архитектура бежит от истории и культуры каждого общества и попадает в новый чудесный мир неограниченных возможностей, который скрывается за логикой средств массовой информации. Это культура электронного серфинга, где мы якобы можем вновь изобрести все формы в любом месте, стоит лишь прыгнуть в культурную неопределенность потоков власти. Замкнутость архитектуры во внеисторических абстракциях означает формальную границу пространства потоков.

Неравенство и поляризация в сетевом обществе.

Рассматривая социальную структуру «сетевого общества», Кастельс отмечает усиление неравенства и поляризации социальных групп в глобальных масштабах, и по его мнению это во многом обусловлено разделением рабочей силы на высококвалифицированных специалистов в сфере новых технологий и основную массу работников, не связанных с новыми технологиями.

Формы борьбы и борьба за сохранение/обретение идентичности (самобытности) в сетевом обществе. (не смогла найти,надо искать)

Оценки теории сетевого общества. Кастельс о виртуальном сообществе. Выводы эмпирических исследований и их оценка. (не могу найти,надо искать)

 

27.       Постмодернизм. Основные идеи, вопросы, подходы, методологи постмодернистского направления в социологии. Творчество Ж.Бодрийара: понятия и работы.

1.         Что такое постмодернизм?

     Основные философские идеи, получившие известность как постмодернизм, были представлены в творчестве Жака Деррида (1930 – 2004), Жиля Делёза (1925 – 1996), Жака Лакана (1901 – 1981), Жана Франсуа Лиотара (1924 г.р.), М.Фуко, известных  как постструктуралисты. Среди социологов, представляющих постмодернистское направление (подход) в социологии, наиболее известен  Жан Бодрийар (1929 - 2007). Постмодернистские идеи используют в своих трудах (но и подвергают их критике) Энтони Гидденс (1938 г.р.) и Зигмунд Бауман (1925 г.р.).

     Сначала мы рассмотрим общие идеи постмодернизма. Одним из первых о постмодернизме как явлении и состоянии написал Лиотар в небольшой, но очень важной книге "La condition postmoderne" (Ситуация постмодерна), 1979. Лиотар понимал постмодернизм как "восстание" современной ему философии, особенно французской, против "философии модерна", т.е. нововременной европейской мысли. Термин "постмодерн" у Лиотара обозначает состояние общества после завершения "эпохи великих повествований модерна". В эпоху постмодерна, утверждает Лиотар, становятся неприемлемыми любые правила и принципы, претендующие на всеобщность, неизменность, "тотальное господство".

2.         Что такое постмодерновая (постмодернистская)  социология?

Постмодернизм в социологии

        Основной тезис постмодернизма можно определить как утверждение нерационалистических оснований социального консенсуса и стремление обосновать идею, что общество не исчерпывается рационалистическими представлениями, которыми оперировали создатели теорий современного общества. Большое внимание постмодернизм уделяет социальной коммуникации, делая ее центральной категорией этого типа мышления и подчеркивая, что виртуальная реальность детерминирует реальность объективную. З.Бауман ставит вопрос о значении социологии в постмодернистском мире: она должна превратиться из объективистской, правда в искусство интерпретации действительности. Д.Белл высказывает опасение, что бунт постмодернизма против стереотипов современности в социальном мышлении не может гарантировать сохранения терпимости и плюрализма и приведет лишь к новому утверждению насилия и обмана. Таким образом, постмодернистская социологическая парадигма объединяет ряд национально-культурных, цивилизационных, научных, гуманитарных проблем. И соответственно предмет, метод и задачи социологии приобретают более широкие очертания по мере того как получают признание нерационализированные и нелигитимные сферы социального смысла. Значение приобретает неинституционализированная активность как поле новых социальных возможностей бытия человека.

        Жан Бодрийар родился в Реймсе (Франция). Изучал социологию под руководством Анри Лефевра. Работал вместе с Роланом Бартом (1915 – 1980). Идеи Барта в области семиологии оказали влияние на труды Бодрийара, в частности, «Систему вещей» (1968). Испытал влияние Маршалла Маклюэна (1911 – 1980), классика социологии коммуникации и масс-медиа. Из классических направлений в социологии на формирование и развитие идей Бодрийара повлияли марксизм, фрейдизм, школа Дюркгейма-Мосса. Преподавал социологию в Nanterre University of Paris X. В последние годы работал профессором философии культуры и медиа-критицизма в European Graduate School in Saas-Fee (Швейцария). Умер 6 марта 2007 года.

        Два важнейших понятия социальной теории Бодрийара – гиперреальность и симуляция (имитации). Эти понятия служат для характеристики виртуальной или нереальной (unreal) природы современной культуры эпохи массовой коммуникации и массового потребления. Мы живем в мире, в котором господствуют симулированные опыт и чувства. Мы утратили возможность понять реальность такой, какова она есть на самом деле. Мы все испытываем и воспринимаем только готовую реальность (experience prepared realities). Исходной посылкой Бодрийара является убеждение в тождестве фрейдизма и марксизма. Символ (желаемое) тождественно надстройке и объединено в понятии гиперреальности. Бессознательное тождественно производственным отношениям. Бодрийяр деконструирует оппозиции, заявляя, что "принцип симуляции правит нами сегодня вместо прежнего принципа реальности". Знаки уже указывают не на вещи, а на другие знаки. Соотнесенность вещей и знаков утрачена. Этот эффект получил название эмансипации знака или симуляции, которая характеризует современную эпоху. Отсюда Бодрийяр делает вывод, что ни представительная демократия, ни социальная революция в эру симуляции невозможна. Все становится симулятивным, даже труд, который не производит, а социализирует человека. С понятием симуляции Бодрийар связывает понятие симулякра (имитатора, имитируемого). В работе «Символический обмен и смерть» Бодрийар указал три существующих порядка симулякров:

•          1 порядок - имитации, чучела, копии, подделки. "Подделка работает пока лишь с субстанцией и формой, а не с отношениями и структурой".

•          2 порядок - функциональные аналоги, серии.

•          3 порядок - гиперреальность (деньги, мода, ДНК, модель, общественное мнение).

Его работы:

Символический обмен и смерть (http://ru.wikipedia.org/wiki/Символический_обмен_и_смерть - здесь кратенько написано об этой книге)

В тени молчаливого большинства, или конец социального

Город и ненависть     

Основные идеи

Ввёл понятие гиперреальность как развитие марксистского понятия надстройка. Основа гиперреальности — симуляция. Единицами гиперреальности являютсясимулякры — знаки или несамотождественные феномены, отсылающие к чему-то другому, а потому симулятивные.

Бодрийяр развил учение о трёх порядках симулякров: копии, функциональные аналоги и собственно симулякры. К третьему порядку симулякров он относил все современные феномены, включая деньги, общественное мнение и моду. Они функционируют по принципу символического обмена.

Современную эпоху Бодрийяр называет эрой гиперреальности — надстройка определяет базис, труд не производит, а социализирует, представительные органы власти никого не представляют. Современную эпоху характеризует чувство утраты реальности. Последним бастионом реальности становится смерть («смерть, пожалуй, единственное, что не имеет потребительной стоимости»). На смерти основана любая власть и экономика. Но в этом случае смерть выступает не сама по себе, а как фантазм (представление). В искусстве Бодрийяр видит критическую и терапевтическую функции по возвращению реальности.

 

28.       Причины и особенности возрождения социологии в СССР в 50-60-е годы 20 века. Теоретическая социология: дискуссии о предмете социологии.

Уникальность советской социологии заключается прежде всего в том, что будучи включена в процесс воспроизводства базовых политических и идеологических ценностей советского общества, она стала важным фактором его реформирования.

В 30-е годы режим основывался не на противопоставлении буржуазных и пролетарских ценностей, а на идее стабильного общества. С 1936 года коммунистическая идеология ориентировалась не столько на классовую борьбу, сколько на интеграцию общества.

В начале 40-х годов интеллигенция заняла доминирующие позиции в социальной структуре и вполне осознала задачу реформирования социальных порядков. Начавшийся процесс привёл к оттеснению «социологии» на терминологическую периферию.

Однако, некоторые авторы (Батыгин, Девятко) утверждают, что социологическая наука, хотя и претерпевала неприятности, никогда не уходила в катакомбы. Официально социология никогда не запрещалась: в 1936 году было ещё раз отмечено, что подлинно научной социологией является исторический материализм. История социологических учений также была представлена в программах некоторых высших учебных заведений. Сразу же после войны в Институте философии Академии наук СССР был организован сектор социологии.

Ещё одним важным толчком в возрождении дисциплины стал выход исторического материализма в «живую жизнь» (начало 50-х годов). В определённой степени это была революция в научной дисциплине. Аналогичная революция произошла с выходом чикагских социологов на улицу в начале века. Социология перестала быть чисто кабинетской наукой и стала развивать методы наблюдения за повседневным поведением. Эти ранние формы контакта исследователей с социальной реальностью соответствуют новейшим рекомендациям «качественной методологии». Официально легализация «конкретных» исследований может быть датирована 1950 г.

Метаморфоз марксистской социологии заключался в её эмпирической – «конкретной» версии.  Эта версия получила официальную легализацию в статье Константинова «Против догматизма и начетничества», который указал на необходимость изучения «живых образцов строительства коммунизма». Статья была опубликована в 1950 году в журнале «Вопросы философии». Термин «конкретная социология» в ней не упоминался. Социальный заказ на изучение повседневной жизни людей стал осознаваться к середине 50-х годов.

Был сделан ещё один важный шаг к созданию эмпирической социологии. Он выразился в программе «Преодоления пережитков прошлого». Эта концепция значительно расширяла тематический репертуар исторического материализма.

Чтобы представить тематический репертуар конкретной социологии перечислим «родимые пятна» коммунизма, которые предписывалось изучать и преодолевать: недобросовестная работа отдельных рабочих, религиозные предрассудки, спекуляция дефицитными товарами, бюрократизм, индивидуализм и т.д. Конкретные исследования не ограничивались изучением девиантного поведения. Новизна заключалась в том, что «пережитки» должны были изучаться, а не преследоваться органами безопасности. Опять же надо сказать, что «конкретные исследования» ещё не декларировались.

Первой послевоенной публикацией, где ставился вопрос о самостоятельном развитии социологии, в связи с наблюдаемыми статистическими закономерностями, была статья Немчинова, крупного экономиста и руководителя, которому удавалось сохранить интеллектуальную независимость. Он заявлял, что при социализме социологи и экономисты превращаются в своеобразных социальных инженеров. Таким образом, социологическая парадигма в 50-е годы формировалась посредством интервенции оптимального планирования и математического анализа в традиционную структуру марксизма. Свой доклад Немчинов построил на различении «общих законов развития общества» и «индивидуальных элементах общества». В последнем случае объектом социологического исследования становятся не спекулятивные сущности, а массовые процессы.

В конце 1955 года советская делегация готовилась к Третьему Всемирному социологическому конгрессу. Задача делегации формулировалась следующим образом: с одной стороны, лучше узнать наших идейных врагов, а с другой, установить контакт с теми буржуазными социологами, которые придерживаются прогрессивных взглядов в области социологии. Обсуждение докладов на конгрессе показало, что вопрос о существовании социологической науки в СССР решён однозначно. Исторический материализм в его экспортном исполнении выполнял функцию социологии, хотя на конгрессы в течение десятилетий, как правило, ездили идейные функционеры. Изначально социология выполняла политические задачи.

Во второй половине 50-х годов хрущёвская политика «мирного сотрудничества» и встречное стремление великих держав Запада расширить возможности для диалога и неофициальных контактов открыли перспективу международных научных контактов. Участие советских учёных в международных конференциях было санкционированно ЦК КПСС и рассматривалось как средство «экспорта» единственно научной социологической теории – исторического материализма – в мировое научное сообщество. 

3 января 1958 года состоялась Международная конференция социологов в Москве. В июне 1958 года состоялось учредительное собрание Советской социологической ассоциации (ССА). Её основной задачей было представительство в Международной социологической ассоциации. Председателем был назначен Францев. Кроме него в президиум вошли ещё 11 человек – начальники, ни один из которых не занимался социологией.

В конце 50-х – начале 60-х годов начали создаваться социологические институции. Особенность этого процесса – существование сильнейших неформальных связей между лидерами начинаний.

Первые социологические опыты так или иначе были сфокусированы на проблемах труда и экономики. Считалось, что эти проблемы удалены на безопасное расстояние от политики и идеологии и поэтому их изучение не станет взрывоопасным в социальном смысле. Кроме того, наиболее понятной представлялась практическая сторона дела.

Тогда же начались споры об определении науки, принявшие характер политической борьбы. Максималисты (Левада, Рывкина) наделяли её правом автономии по отношению к истмату (историческому материализму), рассматривая как самостоятельную сферу изучения общества; умеренные (Румянцев, Ядов) предлагали сохранить для социологии предмет её изучения, но при этом опираться на базовые понятия истмата; прагматики (куда входили многие консервативные социологи) отдавали науку в полную власть марксизма и настаивали на её исключительно эмпирическом характере.

В итоге, несмотря на многолетний спор, развод социологической науки с истматом в доперестроечные годы не состоялся. В качестве компромисса за ней признали право на теории среднего уровня и обязанность эмпирически обслуживать эти теории, не ставя под сомнение макротеоретические взгляды на общество.

 Теоретическая социология: дискуссии о предмете социологии.

В 1968 г в Московском университете была проведена дискуссия на тему «Структура марксистской социологии». В ней определились 3 направления: исторический материализм, научный коммунизм и эмпирическая социология. Речь также шла и о разграничении между социологией и истматом. Некоторые участники представляли позицию, что марксистская социология и истмат идентичны. Для других не было сомнений в том, что именно научный коммунизм есть подлинная социология. Третья позиция – социология возможна только как эмпирическая социология и только как таковая может быть независимой и автономной наукой. Исторический материализм есть только философская, а именно марксистская, историческая теория. Социология же изучает конкретную систему и её компоненты. Эту точку зрения представил Юрий Левада, за которую поплатился долгой критикой и запретом на профессию.

До начала 90-х годов структура советской социологии определялась так называемой трёхчленной формулой:

•          Истмат – представлял собой общесоциологическую теорию

•          Научный коммунизм – социологическую теорию коммунистической общественной формации

•          И специальные социологические теории опосредовали путь от общей теории к эмпирическим исследованиям советского общества.

Эта концепция легитимизировала эмпирические исследования в рамках нескольких десятков частных социологических теорий, опосредовавших осмысление данных на общетеоретическом уровне. Роберт К.  Мертон выдвинул требование к построению социологической теории, которое можно кратко выразить следующим образом: на основании эмпирических исследований определенных общественных аспектов следует развивать теории, которые раскрывают структуру этих аспектов, не претендуя на целостное объяснение сложного общества. В Советском Союзе, наоборот, официально считалось, что исторический материализм является общесоциологической теорией и требуется лишь обосновать переход от его общих положений к эмпирическим исследованиям отдельных аспектов жизни общества.

       Таким образом, большинство участников дискуссии понимают социологию прежде всего, как науку о макросоциологических законах, тем самым она как бы перенимает предметную область исторического материализма, но отказывается от претензии на всеобщность его законов.

       Несмотря на различия этим определениям свойственны общие мировоззренческие представления российских социологов, которые "красной нитью" проходят через всю дискуссию:

1.         Представление о "социальности" как основной характеристике человеческого рода, вследствие развития которой возникает общество и его структура;

2.         Понимание социальной реальности как системной и обладающей закономерностями;

3.         Убежденность в наличии исторически обусловленных социальных закономерностей.

      В годы перестройки теоретическая дискуссия в социологии пошла по пути тотальной критики марксизма и отказа от "трехчленной формулы" социологической теории. Социология в качестве "социологии перестройки» восприняла задачу научного обоснования общественных реформ. После распада СССР это направление в социологии прекратило дальнейшее развитие.

     Разрыв социологии с идейно-теоретическими основами марксизма в условиях свободной научной дискуссии обнаружил теоретический и методологический вакуум послесоветской социологии, в частности, в области общей теории и методологии, что стимулировало разработку основ теории российского общества, способствовало критическому и взвешенному отношению отечественных социологов к достижениям мировой социологической мысли.

 

 29.      Развитие эмпирических социологических исследований в СССР в 60-е годы. Основные направления и результаты. «Человек и его работа». «Таганрогский проект».

«Человек и его работа»

Изыскания в области социологии труда надолго определила книга «Человек и его работа». Язык марксистских абстракций включал человека в понятие производительных сил наряду с орудиями труда, инфраструктурой. Исследование «Человек и его работа» – серьезная попытка увидеть в рабочем личность, это прорыв в непознанный мир трудового человека. Первые открытия были связаны с двумя типами мотиваций – внутренней, стимулирующей саморазвитие и творчество, и внешней, которая побуждает видеть в работе (труде) средство для существования. Здесь не было новизны (по истматовским канонам, труд также являлся средством к существованию и первейшей жизненной потребностью), но, отталкиваясь от известного, авторы исследования обнаружили ранее неизведанное: да, труд есть источник внутреннего удовлетворения, но при условии достаточно богатого его содержания (по тогдашним понятиям, – совокупность функций и обязанностей на трудовом месте). И поэтому не всякий труд был «делом чести, доблести и геройства», как утверждала пропаганда. Что касается мотивации, то она теперь предстала зависящей от вида труда. Инструментальная мотивация доминировала в простом труде, и только сложный, квалифицированный труд мог опираться на творческие мотивы (интерес к самой работе, стремление к продвижению по службе).

Книга получила международное признание, была переведена на иностранные языки (США, Польша, ГДР). Американцы назвали ее «основной советской социологической работой». Кто-то встретил исследование в штыки, пытаясь доказать, что это «отход от марксизма», но после того как академик Константинов назвал его марксистской работой, необходимость в самооправдании отпала. Однако главное в этой работе – ее своеобычная методология, никак не родственная демагогии и абстрактному восприятию человека на базе идеологизированного до беспредельности марксизма.

Б.М.Фирсов обобщил современный взгляд на книгу «Человек и его работа», рекомендовал  эту работу молодой социологической смене и выделил  ряд ее очевидных достоинств.

Один из аспектов, заслуживающих внимания, – коллективный труд единомышленников, который привел к высокому научному результату в условиях репрессивного времени, что указывает на надежность источника социологической информации.

Другой, не менее важный аспект, – широкий взгляд на анализ эмпирических данных.

«Таганрогский проект»

 «Таганрогский проект» (генератор идей этого проекта и научный руководитель Борис Грушин) смело можно назвать самым крупным в истории отечественной социологии уже хотя бы потому, что он опирался на программы 76 самостоятельных исследований, 72 из которых были полностью реализованы. Важно подчеркнуть, что идея проекта исходила от трех человек, занимавших в то время видные посты в Отделе пропаганды ЦК КПСС. Это А. Яковлев (которого впоследствии назовут «архитектором перестройки»), Г. Смирнов и «офицер по связи» – консультант Отдела Л. Оников, без которого эта махина никогда бы не сдвинулась с места и не дошла до цели. (В своих воспоминаниях Оников заметит, что, будучи человеком контактным и энтузиастом социологии, он втянулся в работу, но был «рискованно неприкрыт».) Ведь предстояло не только выявить настроения людей, но и заглянуть в святая святых – в повседневную деятельность партийного аппарата и увидеть безобразия, ставшие нормой тогдашней внутрипартийной жизни

   Существует два представления о «Таганрогском проекте». Одно обобщающее, поскольку на примере типичного промышленного советского города, каким являлся Таганрог в то время, первоначально было задумано выявить уровень жизни населения и связать его с фактическим благосостоянием. Этим занялись Центральный экономико-математический институт АН СССР (ЦЭМИ) и Институт международного рабочего движения. Но аппетит приходит во время еды – Отдел пропаганды ЦК КПСС интересовала в необходимых деталях хозяйственная преступность, масштабы которой уже в то время были значительными. В результате появился еще один исполнитель – Институт по изучению преступности. Позже возник идеологический аспект – появилась потребность связать все эти явления (образ и уровень жизни, благосостояние, теневая и криминальная экономика) с решениями партии. Так выбор пал на Грушина и его коллег из Института конкретных социальных исследований, которым прежде всего пришлось выдержать нелегкую борьбу за расширительное понимание объекта исследования, – они считали, что нужно заниматься не узкой пропагандой, а собирать всю информацию, обращающуюся в общественном организме, во всех ее видах и во всех формах контактов населения (в том числе и с властью).

Объектом пристального внимания стали все типы общественных и государственных институтов – средства массовой коммуникации (СМК), средства массовой устной пропаганды, например общество «Знание» (СМУП), письма трудящихся в разные инстанции, собрания общественных организаций, контакты населения с депутатами Советов и органами управления, куда включались партия, комсомол, профсоюзы, органы правосудия, милиция и т. д. В 23 исследованиях применялся анкетный опрос, в 17 – интервью, в 18 – контент-анализ разных текстов. В ходе полевых работ было заполнено 8882 бланка самофотографии, проведено 451 наблюдение, 10 762 интервью, охвачено опросами 16 159 респондентов. Всего в проекте было использовано 85 полевых документов. Через проект прошло не менее полусотни штатных сотрудников, которые выступали в самых различных ролях – интервьюеров, контролеров, супервайзеров. Было защищено свыше 20 диссертаций, многие сотрудники проекта основательно продвинулись к высотам научного познания.

Хотя целью данного проекта было выявление истинного состояния дел и определение способов усиления информационной деятельности в обществе, объективная картина не устроила «заказчика» – власть. «Заказчик» нервничал по мере поступления «зарисовок действительности», выказывал раздражение, узнав, что депутаты не работают, а СМИ – не функциональны и проявляют активность лишь в период очередной кампании. «Огорчался» «заказчик» и оттого, что народ неграмотный (только треть населения понимала более или менее адекватно терминологию и язык массовой пропаганды). «Заказчик» хотел другого – получить оптимистические результаты, не требующие изменений. Любые перемены были для «заказчика» сопряжены с риском утраты стабильности в стране и незыблемости собственного существования. Отсюда – ощущение громадной социальной опасности, исходившей от профессиональной социологии. Социология разоблачала миф о совершенстве и гармонии советского общества. Она перечеркивала сервильную социологию, которая называлась «историческим материализмом».

      Итоги оказались безрадостными. Не состоялось внедрение результатов проекта в практику. Грушин и его коллеги написали тогда 29 докладных записок, которые, похоже, в «верхах» не рассматривались. Вот названия некоторых из этих, актуальных и по сей день, документов: «Общая картина передачи информации населением в органы управления», «Гласность в работе местных органов управления», «Общественное мнение в процессе принятия решений местными органами управления», «Отражение проблем в сознании населения и деятельность органов управления».

      Первый такой выпуск (программа проекта в целом) появился в 1969 г., затем – несколько позже – пятый (контент-анализ). К публикации были подготовлены и другие выпуски – со второго по четвертый, но вмешалась цензура, заявив, что эти материалы являются абсолютно секретными – не только их содержательная часть, но и методики. Четвертый выпуск (он был посвящен деятельности советов) напечатали, но тираж тут же уничтожили. Тираж второго выпуска арестовали и запретили к распространению. Таков был печальный итог «Таганрогского проекта».

 Развитие эмпирических социологических исследований в СССР в 60-е годы.

В конце 50-х - начале 60-х гг. стали создаваться социологические институции. В 1961 г. появились научный сектор с «несоциологическим» названием «Сектор исследований новых форм труда и быта» (Г. Осипов) в Институте философии АН СССР и Лаборатория конкретных социальных исследований (В. Ядов и А. Здравомыслов) в ЛГУ, при факультете философии. То же происходило в Новосибирске (сектор по изучению проблем молодежи при Институте промышленной экономики и организации под руководством В. Шубкина), Свердловске, Тарту. Особенность этого процесса – существование сильнейших неформальных связей между лидерами начинаний. Первые социологические опыты так или иначе были сфокусированы на проблемах труда и экономики. Считалось, что эти проблемы удалены на безопасное расстояние от политики и идеологии и поэтому их изучение не станет взрывоопасным в социальном смысле. Кроме того, наиболее понятной представлялась практическая сторона дела.

Первые работы создавались с большим напряжением ума и способностей, их высокое качество можно объяснить тем, что войти в поле «ненадежного» занятия и добиться при этом успеха могли только талантливые люди.

В конце 1968 г. было принято партийное решение о создании Института конкретных социологических исследований (ИКСИ) АН СССР. Под крышей ИКСИ собралось блистательное, радикально настроенное сообщество. Между 1968 и 1970 гг. вышло около 50 бюллетеней ССА, стали появляться аспиранты, а Отдел пропаганды ЦК КПСС активно поддержал «Таганрогский проект». Популярность социологии в глазах власти и народа стала расти, усилились и легализовались постоянные научные контакты с Западом. Более того, вместе с профессиональными социологами в социологических конгрессах начали принимать участие работники партийного аппарата. Но одновременно уже тогда стали появляться первые «отказники». Профессиональное сообщество начало делиться на «выездных» и «невыездных», «послушных» и «непослушных», что создавало угрозу профессиональной изоляции для несогласных с линией партии.

Основные направления и результаты.

Научно-исследовательская работа в Институте конкретных социальных исследований была организована по "проектной" системе. "Проект" объединял группу специалистов для решения конкретной проблемы. "Проекты" объединялись в "направления". Направлений было три: I) социальная структура и социальное планирование; 2) управление социальными процессами; 3) история социологии. Первое направление возглавлялось Г.В. Осиповым, второе - Ф. М. Бурлацким, третье - И.С. Коном.

В 1972 г. ситуация осложнилась. Работу Института проверяла партийная комиссия. В ее заключении было указано отсутствие существенных научных результатов, выпуск идейно незрелых работ, некритическое отношение к буржуазной социологии. Кроме Левады обвинялись редакторы и авторы книги "Моделирование социальных процессов" (1970 г.), которые "пытались отгородить социологию от исторического материализма". Началась реорганизация института. Его директором был назначен М.Н. Руткевич, сторонник жестких, авторитарных методов руководства. С этого времени для социологической науки наступили тяжелые времена. Но нет худа без добра. "Революция" в социологии закончилась, начался период ее кумулятивного развития и медленного становления профессиональных структур. С 1974 г. выходит журнал "Социологические исследования", социологическая библиотека на русском языке насчитывает тысячи наименований, сформировались социологические школы.

30.       Советская социология в 70-е годы. Попытки нового партийного контроля. Советская социология в годы перестройки. Доклад Т.И.Заславской.

В 70-е гг. партийный аппарат перешел к активному сопротивлению, прямо содействуя коллапсу общественных наук, вопреки явному нежеланию высших лидеров страны прекратить все социологические (эмпирические) исследования. «Наверху» считали тогда, что исследования надо проводить, одновременно усилив контроль над деятельностью ученых. Кандидатуры ученых, представлявших диссертации на соискание ученых степеней докторов наук, руководство этих институтов и ВАК согласовывали с Отделом науки ЦК КПСС. Отчеты об исследованиях направлялись только первым лицам. Обсуждения результатов не практиковались. Данные опросов засекречивались и, таким образом, утаивались не только от общественности, но даже и от высших звеньев ЦК КПСС. При составлении программ исследований общественного мнения по заказам партийного органа не рекомендовалось идти в глубь изучаемых проблем. С одной стороны, разрешалось, к примеру, выявлять оценки удовлетворенности состоянием здравоохранения, но, с другой стороны, рекомендовалось воздерживаться от вопросов о реформе здравоохранения или об отношении людей к платной медицине. В этих ограничениях угадывался страх системы перед истинной картиной состояния страны.

Отдел специальных исследований в ИКСИ АН СССР размещался в особом, изолированном помещении (здании), куда не всякий мог войти. Он функционировал автономно от дирекции института и со всей очевидностью управлялся «извне» – центральным аппаратом КГБ. Исследования носили идеологическую направленность (например, изучение ориентации эстонского населения на передачи шведского и финского радио или общественного мнения населения областей по поводу острых политических проблем). Сотрудники госбезопасности вели сложные игры с социологическим сообществом и даже предлагали отдельным ученым стать агентами-осведомителями. Не надо думать, что профессия социолога – социальная критика – содержала гарантии от соблазна принять эти предложения. В итоге социология как наука принудительно стала служить более узким интересам, связанным главным образом с целями КПСС. Предметное поле исследований постепенно сжималось.

 

В эти годы советская социология вступила, по выражению В.Шляпентоха,  в период серости. Он стал закономерным, если иметь в виду приближение эпохи застоя. В итоге появились два новых центра социологии – Институт социально-экономических проблем АН СССР (Ленинград) и Институт промышленной экономики (Новосибирск), представлявшие в реальности периферию социологической науки. Социолог должен был выбирать между двумя типами карьеры – оставаться незаметным «профи» без претензий на карьеру или ревностным служителем идеологии, перед которым открывался путь к служебному продвижению.

 

Период 70-х годов был достаточно тяжелым для социологии в Советском Союзе. Общество было готово получить от социологов объективную информацию, потому что в глазах общественности социология представала своеобразным зеркалом. Кроме того, от нее ожидали рецептов улучшения жизни. Престиж социологов в обществе был высок. Они владели убедительной аргументацией, представляли в средствах массовой информации обстоятельно разработанный анализ. Свою эффективность социология доказывала постоянно, и как раз это хотела использовать партия. Но она видела в социологии прежде всего идеологическое оружие.

Это была только одна сторона дела. Была и другая. Так как существовало много запретов на исследования (например, ситуация в армии, война в Афганистане и т.п.)

         Благодаря настойчивым устремлениям социологов с середины 80-х годов им стали доступны ранее табуизированные сферы общества. До сих пор целые социальные группы как будто бы не существовали - достаточно назвать инвалидов, престарелых, бездомных, номенклатуру. Многие теоретические вопросы, как например, отчуждение в условиях социализма, оставались закрытыми. Столь же мало была доступно анализу реальность межнациональных отношений. Но даже тогда, когда социологам удавалось составить прогнозы, они не принимались партийным руководством во внимание.

В начале апреля 1983 г. авторский коллектив проекта Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения академии наук СССР (Новосибирск) «Социальный механизм развития социалистической экономики на примере аграрного сектора» – работы принципиальной, направленной на системный анализ социальной динамики, – обратился с просьбой к большому числу ученых принять участие в обсуждении идей проекта на междисциплинарном семинаре в новосибирском Академгородке. С этой целью был подготовлен доклад «О совершенствовании социалистических производственных отношений и задачах экономической социологии», который стал без преувеличения наиболее отважной и радикальной научной работой, написанной социологами СССР когда-либо ранее. Б.М.Фирсов кратко изложил содержание доклада.

Наблюдаемый спад производства, говорилось в докладе, указывает на неспособность системы обеспечить полное и достаточно эффективное использование трудового и интеллектуального потенциала общества. Административные методы управления хозяйством преобладают над экономическими. Итог печален – производственные отношения отстают от развития производительных сил, в частности они не могут обеспечить нужные способы поведения трудящихся в социально-экономической сфере. Все реформы управления порождают конфликты, рассогласование прав и обязанностей разных звеньев управления. Отстает наука, не имеющая разрешения предложить сколько-нибудь законченную модель управления экономикой. Для этой модели нет полноценной базы информации. Диалог между государством и производителями отсутствует. Основной удар доклада пришелся по бюрократии – главному противнику и препятствию на пути изменений советского общества. Этот тезис стал вскоре центральным моментом в идеологии Горбачёва.

Доклад предполагалось размножить и раздать участникам, но вмешалась цензура, испугавшаяся слишком радикального характера документа. Доклад был опубликован с грифом «Для служебного пользования» и под личную ответственность академика А. Аганбегяна. В Новосибирск приехали свыше 100 обществоведов. Стало ясно, что идеи доклада близки реформаторски настроенному сообществу ученых, что само сообщество достаточно велико и представляет значительную интеллектуальную силу.

Скандал, вызванный пропажей нескольких экземпляров текста доклада, не мог остаться без последствий. Т. Заславская и А. Аганбегян получили по административному и партийному выговору (на этот раз за безответственное хранение документов). Но манифест сделал свое дело. Он свидетельствовал о наличии идейных и социальных сдвигов в СССР и стал провозвестником еще одной «весны», на сей раз перестроечной.

Социология в годы перестройки

Два первых года правления М. Горбачёва (1985–1986 гг.) ознаменовались заметным обновлением политического климата страны. В печати стали появляться настойчивые требования приступить к регулярным опросам общественного мнения, для того чтобы воплотить в жизнь новую политику КПСС.

Однако острота критических порывов социологов, экономистов, историков, философов и их бескомпромиссность в том, что касалось предания гласности и анализа отрицательных сторон прошлого, проявлялись в существенно меньшей степени, чем активная гражданская позиция журналистов, публицистов, деятелей искусства. Можно сказать жестче: до 1988 г. воздействие горбачёвских политических реформ на социологию (более широко – обществоведение, социальные науки) было незначительным. Требовалось время, для того чтобы убедиться в необратимости эволюции правящей верхушки и получить гарантии стабильности новых правил игры.

Здесь уместно напомнить, что в этот период Горбачёв неоднократно говорил в своих выступлениях о сопротивлении противников перестройки курсу на радикальные перемены. Скрытая и или явная оппозиция горбачёвским реформам, убежденность в том, что перемены носят временный характер и что рано или поздно все вернется на круги своя, были далеко не редким явлением в среде обществоведов. Многие преподаватели исторического материализма, научного коммунизма, политической экономии сразу, не раздумывая, отвергали идеи перестройки, считая их проявлением ревизионизма, и, подобно Нине Андреевой, открыто отказывались «поступаться принципами». Эти люди на словах почтительно восхваляли нового советского руководителя и его программу экономического ускорения, оставаясь на деле неизменными поборниками партийного духа, классового подхода при анализе явлений общественной жизни и идеологической чистоты.

В декабре 1986 г. состоялась отчетно-выборная конференции ССА, где с докладом «О роли социологии в ускорении развития советского общества» выступила академик Т. Заславская. Доклад можно отнести к разряду профессиональной экспертизы состояния социологической науки. Первый вывод докладчика был суров: в предперестроечные годы социология оказалась скорее в арьергарде, чем в авангарде советского общества. Эта наука «тащилась» за практикой, изучала пройденные пути, вместо того чтобы думать о предстоящих этапах, предлагать альтернативные варианты и обосновывать выбор лучших. Робость социальной мысли, отсутствие гражданского мужества и нежелание браться за изучение острых проблем – таков диагноз, поставленный Заславской обществоведению, притаившемуся в тени устоявшихся стереотипов и догм. Статус социологии как науки оказался невысоким. Этому помешала бессмысленная двадцатилетняя борьба за «правильное» толкование предмета науки. Короткий всплеск правдивых статистических данных в 60-е гг. быстро угас. Как следствие, началось сознательное свертывание картины реальной жизни общества. Подробные данные о смертности, преступности, экологическом загрязнении, даже производственном травматизме часто утаивались от общества. Главное – росло число зон «вне критики» и «вне социологического анализа», число мест с надписью «посторонним вход воспрещен». Связь с практикой была слабой, несмотря на декларации. Чаще всего принимались решения антисоциологического свойства, без учета имеющихся обоснованных практических рекомендаций и здравого смысла. Социологи были отстранены от государственной экспертизы, от активного участия в государственном управлении. Правовой статус социологической экспертизы и социологического взгляда остался за пределами возможного и необходимого. Диалог с властью отсутствовал. Согласно сделанным ею выводам, социологи мало содействуют реформаторским усилиям Горбачёва. Социальные науки остаются неадекватными ситуации в стране. Но главное – социология должна стать инструментом перестройки.

Следующее по важности событие – публикация основных положений доклада в газете «Правда» 10 февраля 1987 г. Это дало повод для возникновения новой волны надежд на то, что социология освободит себя от пут нормативного марксизма и получит возможность увидеть и показать советское общество таким, каким оно является в реальности, со всеми его противоречиями и аномалиями.

       В начале 1987 г. произошли изменения в редакторской политике журнала «Социологические исследования». Журнал тоже начал «перестраиваться» – в нем реже цитировались ленинские работы; отобранные цитаты теперь подчеркивали роль критики и дискуссий как средств, без которых пролетариат не сможет достичь единства в своих действиях.

        В конце 1987 г. ЦК КПСС снял запрет еще с одной идеи (речь идет об институционализации исследований общественного мнения в стране), которая долго витала в духовной атмосфере советского общества. В результате возникла новая научно-практическая структура – ВЦИОМ (Всесоюзный центр изучения общественного мнения.  Его первым директором стала Т. Заславская, а ее заместителями – Б. Грушин и Ю. Левада. Потребовалось совсем немного времени, для того чтобы ВЦИОМ был признан прочно и на многие годы вперед бесспорным лидером в массовых опросах населения страны. В этой связи вопрос о применимости западных методов исследования общественного мнения в России имеет принципиальное значение. Проведение социологических опросов в России не может не иметь своих особенностей по сравнению с западными обществами.

        В июне 1988 г. Политбюро ЦК КПСС приняло программное постановление «О повышении роли марксистско-ленинской социологии в решении ключевых проблем советского общества». Этим постановлением социология была отделена от философских и экономических наук и получила долгожданное, годами выстраданное право на самостоятельное место в официальной структуре научных специальностей. В результате этого решения ИСИ АН СССР стал называться Институтом социологии АН СССР (ИС АН СССР ), а социологи получили право защищать кандидатские и докторские диссертации по социологическим наукам. Решением  Политбюро ЦК ЦПСС социология была восстановлена в качестве самостоятельной науки и введено ее преподавание в вузах. Этот год является очень важной датой в истории русской социологии, началом ее нового этапа.

       Уже в это время появились разногласия между общественными науками и властью. М. Горбачёв начал утрачивать свою харизму, а сама власть стала выражать недовольство результатами исследований, не отвечавшими их ожиданиям. Ни М. Горбачёв, ни впоследствии Б. Ельцин (а следом за ними и их окружение) в реальности не испытывали потребности в советах, исходящих от представителей социальных наук. Более того, часто они поступали вопреки этим советам.

       Естественно, что эти факты не способствовали сглаживанию отношений социальных наук с режимом и, более того, побуждали социологов занимать во многих случаях резко критическую позицию по отношению к власти. Речь идет об отношении к социологам как независимым экспертам и социологии как институту, порождающему объективное научное знание. Последнее редко включалось в контуры государственного управления и не становилось органической частью информации, используемой при формировании социальной политики государства и принятии общественно значимых решений.

       В начале 90-х годов произошли структурные сдвиги в эмпирических исследованиях: широкое распространение получили опросы общественного мнения, но почти полностью свернулась вся отраслевая социология, связанная с исследованием производства, управления, свободного времени, семьи и т. д.

      У истоков возрождения социологии в СССР стояли, внесли огромный вклад в ее теоретическое, эмпирическое и институциональное развитие: Г.М.Андреева, Ю.В.Арутюнян, Л.А.Гордон, Б.А.Грушин, Б.З.Докторов,  А.Г.Здравомыслов, А.А.Зворыкин, В.Ж.Келле, И.С.Кон, В.Н.Кудрявцев, Ю.А.Левада, Г.В.Осипов, А.М.Румянцев, Ж.Т.Тощенко, Б.М.Фирсов,  В.М.Шляпентох, В.Н.Шубкин, В.А.Ядов.

 

31 вопрос М.Уотерс об  этапах и парадигмах развития социологии.

 «классическая» фаза становления проблематики

Таблица!

1. Ключевая фаза –деятельность ее парадигма это интерпретативная, классическая фаза- Макс Вебер его фаза зрелости это символический интеракционизм, постмодернистская фаза это теория структурации Гидденса креативистская теория действия Х. Иоса..Модернистская фаза зрелости Зиммеля это феноменологическая социология, этнометодология, постмодернистская фаза это реляционная социология Энербайера.  Междисциплинарное влияние деятельности это история философии и права, культурная антропология,  феноменология.
2. Ключевая фаза- инструментальная рациональность ,парадигма натуралистская (утилитаризм), Классическая фаза- А.Маршалла его постмодернистская фаза- теория рационального выбора, классическая фаза – В.Паретто, постмодернистская фаза- теория обществ выбора, классическая фаза- Скиннер, модернистская фаза- теория социального обмена(Дж. Хоманс,П Блау.),постмодернистская фаза- социобилогия, «меметика»., междисциплинарное влияние- неолиберальная экономика, бихевиористская психология,этология.
3. Ключевая проблема- система функционализма, классическая фаза- Спенсер., модернистская фаза- культурный функционализм Б. Малиновского и А. Редклифф Брауна, постмодернистская фаза- неофункциональная и культурная социология Дж. Александера, Теория системы Лумана, классическая фаза- Э. дюркгейм., модернистская фаза- структурный функционализм, междисциплинарное влияние-неоинституциональная экономика, эволюционная биология, кибернетика.
4. Ключевая проблема-Структура ее парадигма это структурализм, Классическая фаза- Дюркгейм, модернистская фаза- структурная антропология К. Левис Стросса, структурный марксизм Л. Альтюссера., постмодернистская фаза- постструктурализм М. фуко, постмодернистская теория культуры, конструктивный структурализм П. Бурдье, междисциплинарное влияние это структурная лингвистика,психоанализ,политэкономика,

Классическая фаза – Маркс , классическая фаза- критическая теория франкфурсткой школы, постмодернистская фаза- коммуникативная теория действия Ю. Хаббермаса, междисциплинарное влияние это теория литературы.

 

 

Парадигмы в социологии

 

Ж. Ферреаль. Парадигма- модель склонения или спряжения согласно которой можно охарактеризовать серию феноменов.

Ф.П Женгра: Парадигма- совокупность правил, направляющих научное исследование.

С.П.Парсен: Парадигма- согласованный по тем или инм причинам взгляд на мир нескольких теоретиков.

Дж. Ритцер.: Пварадигма- это фундаментальный образ предмета изучения науки. Она служит для определения того, что должно изучаться,какие вопрос должны изучаться,какие вопросссы должны ставиться, и как каким правилам нужно следовать при интерпритации полученных ответов.

Парадигма представляет собой наиболее общий блок единодушия в науке и служит для отделения 1-ой научной группы от другой она классифицирует определяет и соотносит существующие в ней образцы, теории, методы и инструменты.

Ритцер:3 пардигмы в социологии

1)парадигма социальных фактов 2)парадигма социального определения 3)парадигма социального поведения

Парадигма вкл в себя- теории, предмет, методы иследов , образец исследования

Парадигма соц фактов а)стр функционализм б) теория конфликтов в) теория систем

Предмет изучения- социальн факты, крупные крупные соци стр и институты их воздействия на индивида мышления и действия.

Методы- опрос , историческое сравнивание.

Образец  творчества -Дюркгейм ,,Правило социальн метода,, самоубийство,,

Парадигма социального опр- а) теория действия б)символичесий интеракционизмя в)феноменология  г) этнометодология

Предмет изучения – как авторы опр социальную систему и как это опр влияет на соотв действия и взаимод

Методы-опрос, наблюдение

Образец посвещенный социальному действию макса вебера

Парадигма социального поведения-а) поведенчиская социология  б) теория обмена

Предмет изучения-неосознаное поведение индивидов а так же награды вызывающие виды поведения а так же наказание сдержанных нежелательного поведения

Методы-эксперемент

Образец посвященный бихевеоризму скиннеру

 

32. Социология в начале XXI века. Общая характеристика. Развитие социологии в Бразилии и Южной Корее.

Начало нового века не обязательно должно быть и началом нового периода в развитии какого-то общественного феномена. В том числе и самой социологии. Но происходящие в социологии изменения связаны с изменениями социальными в мире, частью которого она всегда являлась.  Вот почему для того, чтобы описать в самом общем виде социологию в начале 21 века, начинать нужно с указания изменений в ее традиционном объекте – современном (модерновом) обществе.

     Известный американский социолог Нейл Смелзер в выступлении  на XV Мировом социологическом конгрессе (Брисбен, 2002) назвал XX век веком шума и перемешивания, веком повышения сложности. Его ученик и президент Международной социологической ассоциации Альберто Мартинелли на том же конгрессе заявил, что к началу XXI века мир становится единым и в то же время остается раздробленным, конфликтным, иерархичным и неравноправным. Поэтому базовыми вопросами социального мира XXI века являются глобальная интеграция и ее условия и формы, глобальное управление и участие в нем всех заинтересованных сторон.

    Внимание социологов должно быть привлечено к осмыслению противоречивого характера глобализации, которая поставила перед социологами следующие вопросы:

    1. Каков масштаб этого явления и степень его новизны.

   2. Какого типа процессы происходят под этим   общим названием.

   3. Различия в их масштабе и динамике.

   4. Положительные или отрицательные воздействия этих процессов на  различные страны и социальные группы.

   5. Какова идентификация главных акторов глобализации и их стратегии.

Благодаря  своим масштабам и влиянию на многие процессы в мире, глобализация «требует», чтобы любое частное исследование (например, сравнительное изучение уровней рождаемости или семейного насилия) было помещено в глобальный контекст, поскольку каждая часть мира во все большей степени взаимозависима со многими другими, и мир как таковой во все возрастающей степени присутствует во всех этих частях.  Но центральной темой Мартинелли рассматривает один из аспектов глобализации, а именно отношения мирового сообщества с национальными и локальными социальными реалиями. Эта тема получила выражение в набирающем силу в последние годы благодаря южноамериканским социологам изучении феномена эксклюзии. По мнению бразильского социолога Элизабет Рейс  эксклюзия предполагает исключение из чего-либо. Быть исключенным – означает быть лишенным того, что имеют другие. Эксклюзия предполагает неудачу при вступлении, а также ситуацию, когда человек, ранее пользовавшийся правами, лишается их, теряет доступ к тому, что он имел раньше.

Бразилия. История социологии в Бразилии начинается еще с Огюста Конта. В Бразилии с большим интересом относились к его позитивизму. Его даже хотели сделать официальной доктриной государства. Президент Бразилии Бенджамен Констан включил в программу общественных школ изучение «Энциклопедии позитивных наук», составленной Контом. В 1880 году был основан Миссионерский институт, в 1891 году в городе Рио торжественно открыт позитивистский храм для отправления культа человечества. Девиз Конта «Порядок и прогресс» (Ordem e Progresso) начертан на зеленом фоне флага Бразилии. Зеленый цвет был также цветом знамен позитивистов. В течение долгих десятилетий в Бразилии правили военные диктатуры. Но существование социологии и в конце 19 века и в 20 веке было относительно стабильным. Такое ее положение объясняется тем, что занятие социологией рассматривалось как представителями высших классов бразильского общества как дисциплина, полезная для тех, кто собирается посвятить себя государственному управлению. То есть, социология была академической, теоретической и не вступающей в конфликт с интересами правящего класса и его идеологией. Но была популярна и эмпирическая социология. В истории бразильской социологии есть один замечательный пример, когда человек смог, состоявшись, как известный социолог, возглавить страну и использовать для эффективного управления свои научные разработки. Фернандо Энрике Кардозо (1931 года рождения) был президентом  Бразилии два срока подряд – с 1995 по 2003 год.

         Кардозо окончил университет в городе Сан-Паулу. Его руководителем был известный бразильский социолог Флорестан Фернандес. Первая научная работа Кардозо была посвящена капитализму и рабству в Южной Бразилии. Автор пришел к выводу о том, что индустриализация и модернизация развивались в Бразилии быстрее, чем исчезают расовые предрассудки. Ряд эмпирических исследований, выполненных Фернандесом и Кардозо, получили большую известность не только в Южной Америке.

         Южная Корея. Социология в этой стране в 50-60-е годы формировалась под американским влиянием, теорий модернизации и структурного функционализма. Традиционные институты и ценности корейского общества рассматривались как препятствия на пути модернизации. В 70-е годы часть корейских социологов подняла вопрос о том,  может ли западная социология объяснить корейское общество, не искажая  историческую реальность. Они считали, что учет национальных особенностей не менее важен, чем  усвоение западной социальной теории. Молодые корейские социологи выступили с идеей корейской социологии или социологии «третьего мира», поскольку считали, что американские социологические теории не в состоянии описать острые социальные конфликты корейской действительности. Корейская социология имитирует современные теории, парадигмы, тенденции в европейской и американской социологии. Процесс принятия западных теорий и идей осуществляется некритически. Парадигмы и теории в корейской социологии изменяются в соответствии со внешними изменениями, а не в связи с потребностями самой корейской социальной реальности». Лим приходит к выводу о том, что «мы должны избавиться от ментальных структур, имитирующих идеи других цивилизаций. Социология, которую стоит называть корейской по сути, а не по форме, должна заняться созданием оригинальных социологических теорий, которые отражали бы в своем содержании как особенности корейской культуры и корейского менталитета, так и конкретные социальные проблемы и противоречия корейской социальной реальности». Лим также пишет, что «сейчас корейская социология преодолела стадию простого подражания западным аналогам и приступила к их критическому осмыслению». Альтернативные линии развития социологии в Корее предлагались корейскими учеными следующие: парадигма «третьего мира» (влияние теории Валлерстайна), марксистский анализ корейского общества, социально-исторический анализ (влияние школы «Анналов») и социология разделенной нации. В последние годы корейские социологи стали эмпирически исследовать западные общества. Запад перестал быть источником подражания и превратился в объект исследования.