Первая мировая война изменила характер системы баланса сил. В ходе и по окончании войны европейцы вынуждены были признать де-факто законность притязаний США и Японии на роль великих держав и вершителей судеб современного мира.
Особенно далеко идущие изменения в эту систему были внесены второй мировой войной. После ее окончания произошло кардинальное перераспределение мирового баланса сил между крупнейшими военно-политическими державами того времени. Оно привело к “холодной войне” (1946–1989), т.е. к установлению нового геополитического мирового порядка.
Особенность “холодной войны” состояла в том, что в качестве реальных претендентов на участие в противоборстве за первые роли в этом новом миропорядке остались две сверхдержавы – США и СССР. В геополитическом плане мир стал биполярным. Он разделился на две противоборствующие общественно-политические системы – капитализм и социализм. Установилась двухполюсная структура международных отношений в виде противостояния двух военно-политических блоков – НАТО и Варшавского пакта во главе с США и СССР соответственно.
В теоретическом плане истоки нового миропорядка следует искать в развитии американской геополитики периода второй мировой войны. Наиболее ярким ее представителем был Николас Спайкмен (1893–1943) – американский ученый, продолжатель теории Альфреда Мэхэна. Он, выделивший особую геополитическую реальность – “атлантический континент”, главным силовым механизмом которого считал США, а Европу их придатком.
Усиление геополитического влияния Советского Союза в результате второй мировой войны было огромным, и это не могло не вызвать пристального внимания к дальнейшей разработке проблемы “морские–континентальные державы”.По существу, разработанная им концепция явилась первой версией доктрины сдерживания, которой придерживались США и в целом Североатлантический блок на протяжении “холодной войны”.
Основой своей доктрины Спайкмен сделал не столько геополитическое осмысление места США как “морской силы” в целом мире (как Мэхэн), – возможно потому, что это уже стало фактом, – сколько необходимость контроля береговых территорий Евразии (Европы, арабских стран, Индии, Китая и т.д.) для окончательной победы в дуэли континентальных и морских сил.
Спайкмен основывался на том, что Маккиндер якобы переоценил геополитическое значение хартленда. Спайкмен, в отличие от Маккиндера, в качестве ключа к контролю над миром рассматривал не хартленд, а евразийский пояс прибрежных территорий, или “маргинальный полумесяц”, включающий морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай. Он назвал их “материковой каймой”. Это придуманное им понятие, аналог которого в английском языке римленд (“rimland”), соответствует по географическому расположению “внутреннему полумесяцу” Маккиндера. Таким образом, он геополитически разделил мир на две части: хартленд и римленд.
Помимо переоценки значения римленда, Спайкмен внес еще одно важное дополнение в геополитическую картину мира, видимую с позиции “морской силы”. Он ввел чрезвычайно важное понятие “Срединного Океана” (Midland Ocean). В основе геополитического представления лежит подчеркнутая аналогия между Средиземным морем в истории Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в древности и Атлантическим океаном в новейшей истории западной цивилизации.
Распад Варшавского договора и СССР знаменует торжество атлантистской стратегии, проводившейся в жизнь в течение всего XX века. Запад побеждает в “холодной войне” с Востоком. Морская сила (Sea Power) празднует свою победу над хартлендом.
А.Г. Дугин, например, с геополитической точки зрения объясняет это событие следующим образом. Противостояние советского блока с НАТО было первой в истории чистой формой оппозиции Суши и Моря. При этом геополитический баланс сил отражал не просто идеологические, но и геополитические константы.
