Однако ни хорошие законы, ни другие факторы не спасли Америку от состояния, которое Токвиль назвал "тиранией большинства". Он называл "нечестивым и мерзким" такое правило, когда в деле управления большинство может делать все, что угодно. По его мнению, существует высший закон - "справедливость", которым установлена "границы права каждого народа" и одновременно право каждого индивида апеллировать "от верховной власти народа к верховной власти всего человечества". Однако, в отличие от своих предшественников, которые пользовались понятием "тирания большинства" для критики демократических законов, Токвиль видел "тиранический" проявление американской демократии прежде всего в господстве общественного мнения. Это мнение в связи со стремлением каждого получить поддержку других граждан в условиях демократии неизбежно становится мнением масс и поэтому обладает колоссальной принудительной силой, которую невозможно сравнить ни с какими законами. Ученый подчеркивал: "Маси нет необходимости прибегать к законам, чтобы наказать тех, кто думает иначе - ей достаточно выразить свое неодобрение, и чувство гнетущей одиночества и бессилия доведет их до отчаяния". И далее: "Когда люди равны по своему положению, то всегда общественное мнение огромной силой давит на разум каждого индивида, она руководит им, охватывает и подавляет его, это зависит не столько от политических законов, сколько от состава самого общества". Поэтому как бы не были уравновешены и распределенные власти в демократическом обществе и как бы юридически не гарантировались основные гражданские права и свободы, высказывать мнения, противоречащие мнению массы, становится чрезвычайно трудно.
Итак, освободившись от тирании государства, американцы создали в обществе свою собственную тиранию - тиранию однообразного мышления и поведения людей, не терпит инакомыслия. Вместе с тем Токвиль отметил ряд факторов, которые смягчают "тирании большинства" в Соединенных Штатах Америки. Среди них он особо выделяет тот авторитет, которым пользуются в этой стране юристы. Хотя в условиях американской демократии они составляют привилегированную касту и является аристократами по способу мышления, манерами и вкусами (в частности, испытывают инстинктивную любовь к порядку и формальностей, неприязнь к действиям масс и т.п.), одновременно по интересам и происхождению сами принадлежат к народу и поэтому пользуются его доверием и избираются на все, более или менее значительные государственные должности. В результате, влияние юридической профессии выходит далеко за пределы судейской или адвокатской деятельности. Как отмечал мыслитель, редко какой-либо вопрос, возникший, рано или поздно не становится юридическим, в результате чего все стороны вынуждены прибегать к идеям и языка, характерных для юридических процедур, а государственные деятели, которые также, в основном, являются юристами, вносят обычаи и технические приемы своей профессии в осуществление общественных и государственных функций. Язык права, таким образом, в известной степени становится обыденным языком, а юридическое мышление все больше проникает в сознание масс. В этом аспекте важная роль принадлежит суду присяжных, когда народ или некоторая его часть поднимается до уровня судей.
40.
