Сентиментальная литература занесена была в Россию в XVIII столетии (см. Сентиментализм в русской литературе) и здесь выдвинула несколько замечательных писателей. Среди них главное место занимают Карамзин и Жуковский. За ними идут позднейшие литераторы: Пушкин и Гоголь, Тургенев и Достоевский, – все они вышли из этой сентиментальной литературы; между ними и их учителями, разница сводится главным образом, к различию литературной формы, к различию стиля, к большей художественности, большей тонкости психологического анализа – но настроения романиста, – сочувствие к людям униженным и оскорбленным, даже темы их произведений, иногда даже сюжеты, часто остаются те же.
Но еще и до Карамзина среди русских писателей нашлись сентиментальные романисты, которые выступили на литературном поприще с проповедью сочувствия к людям страдающим, – к такому сочувствию вело русских людей XVIII столетия внимательное изучение действительности. Обличая жестокости помещиков, произвол чиновников, русские писатели, даже сатирики, вроде Новикова, заставляли сожалеть о жертвах произвола и сурового обращения. Таким образом, до Карамзина, без влияния Запада – в русской литературе самостоятельно уже стало складываться «сентиментальное» отношение к жизни.
Сентиментализм и предромантизм - ключевые составляющие историко-литературного процесса России последней четверти XVIII - начала XIX столетий. Во многом именно благодаря этим двум направлениям, тесно взаимосвязанным, взаимопроникающим, но и самостоятельным, отечественная словесность 1770-1810-х годов осуществила целый ряд важнейших художественных открытий. Наиболее существенные, глубокие изменения коснулись, прежде всего, формирования новых представлений о человеке и мире, интенсивно протекала общая «эмансипация духовного начала» (по определению проф.Р.Фигута). Поэзия, на протяжении всего XVIII века сохранявшая бесспорное лидерство, первой откликалась на новации эпохи, существенно перестраивая системы жанров и тематических образов1, общую поэтику архетипов.
На новый виток к рубежу веков выходит и процесс взаимодействия художественной словесности с питающей ее философско-эстетической мыслью. Собственно, еще с эпохи заката барокко (школа Ф.Прокоповича) русская поэзия раскрывала себя как поэзия философская.
В показательном фокусе воплощает детерминирующую роль философской эстетики и шире философского сознания в изменениях историко-литературного процесса - категория Возвышенного. Особенно рельефно это проявляется в так называемые переходные периоды развития литературы.
Возвышенное, «.в сущности своей <предстающее как> бесконечное развитие» [285, С. 18], еще на заре своего теоретического осмысления — в ранневи-зантийской эстетике - проявляет предрасположенность именно к переходности. В.В.Бычков не случайно полагает, что категория эта и «перекодирует» систему мировой литературы и эстетики на язык понятий Нового времени [162].
Как раз в переходные периоды литературного развития идет ярко выраженное преодоление консервативного «эстетического традиционализма» в пользу новых эволюционных тенденций [257]. Для России Нового времени, после эпохи Петровских преобразований, вторым по значимости таким этапом
1 Образ стихотворения, «проводящий» объектную тему (по В.Е.Холшевпикову) выступили 1770-1810-е годы - время, во многом определяемое превалированием находящихся в диалоге сентименталистских и предромантических художественных концепций в отечественной словесности.
Степень актуальности вопросов, связанных с исследованием поэтики отечественной словесности 1770-1810-х годов, определяется в т.ч. именно этой проблемой соотношения систем сентиментализма и предромантизма в представлениях современной науки. К настоящему времени научная мысль располагает следующими основными концепциями:
1) Смешение понятий «сентиментализма», «предромантизма» (а зачастую и «романтизма») вследствие теоретической непроясненности их сути - особенно в литературоведении конца XIX - начала XX веков (показательна, к примеру, работа В.Уханова «Карамзин и Жуковский как представители двух направлений в нашей отечественной литературе - сентиментализма и романтизма» (Кострома, 1888)); прослеживается подобная «недоговоренность» и в классической труде А.Веселовского (1914), посвященном творчеству Жуковского [332];
2) Рассмотрение европейского предромантизма как общеродового явления, одним из видов которого выступает сентиментализм, в частности - в России (истоки - в исследованиях П.ван Тигема [289]). Примечательно суждение Г.Грасгоффа: «.Сентиментализм — своеобразная «составляющая часть» романтизма и, в первую очередь, так называемого преромантизма» [276, 8.558-559]). В отечественной науке рубежа ХХ-ХХ1 веков заслуживает в этом плане внимания гипотеза А.С.Курилова, согласно которой классицизм (еще в середине XVII века - в Европе) «взламывается» изнутри фольклорными изысками готовящегося романтизма, а затем уже «.сентиментализм [.] возникает после романтизма» [203, С.53], причем вначале формируется на предшествующей базе так называемый «сентиментальный классицизм» [Там же, С.53-54];
3) Признание фактической тождественности сентиментализма и предромантизма в литературном процессе (в первой половине XX века - работы: Г.А.Гуковского, Д.Д.Благого, Л.В.Пумпянского; в Европе - ср.: [515]; одна из иллюстраций» - гипотеза о «сентименталистской» (= «(пред)романтической») природе учения Руссо);
4) Утверждение переходного и кризисного характера феномена предро-мантизма, выступающего неким «антидотом» на пути движения историко-литературного процесса от сентиментализма к реализму (при склонности к декадансу, эпатированию идей Просвещения и становящихся романтических мотивов и пр.) [249]).
5) Идея о «суверенном бытии» предромантизма, при одновременном признании его ведущей роли на переходе: а) от барокко и классицизма ([239]; [185]; [504, С.96-167]);
6) от Просвещения (как и при «отталкивании» от него) [286]; в) к неоклассицизму и в переплетении с последним ([508]; [386]; [200]); г) к романтизму и далее - к реализму [304, С. 14-25].
К таким ранним сентиментальным произведениям относится, например, роман Комарова: «Несчастный Никанор, или Приключение жизни российского дворянина Н*» (1775).
