Исследование древнерусской литературы, с одной стороны – наиболее «традиционная» область литературоведения, методы и принципы которой начали формироваться еще в позапрошлом веке Ф.И. Буслаевым, А.Н. Веселовским, А.Н. Пыпиным и др. и окончательно оформились в основных своих чертах к середине ХХ столетия в трудах Н.К. Гудзия, Д.С. Лихачева, А.М. Панченко, В.В. Кускова, А.Н. Робинсона, А.С. Орлова, И.П. Еремина и мн. др. Подходы к изучению древнерусского литературного материала, сложившиеся в результате всех этих исследований, характеризуются, прежде всего, историчностью (недаром существовали и продолжают существовать комплексные историко-филологические проекты по изучению отдельных памятников, например, «Слова о полку Игореве»; большой удельный вес в общем объеме работ по истории древнерусской литературы имеют труды историков: А.А. Шахматова, Б.А. Рыбакова, И.Н. Данилевского, А.Л. Юрганова и др.), а также комплексностью лингвистического и литературоведческого подхода (отметим, например, общеизвестный вклад в изучение отдельных памятников древнерусской литературы таких видных лингвистов, как В.В. Виноградов или А.А. Зализняк). Исследование древнерусской литературы в таком традиционном понимании базировалось, прежде всего, на текстологии памятника, поэтому на протяжении XIX-XX вв. в научный оборот было введено огромное количество текстов, представляющих самые разнообразные жанры и темы; в этом направлении медиевистика продолжает развиваться и сейчас (из недавних работ стоит отметить труды М.С. Крутовой, И.В. Дергачевой, А.В. Пигина, Е.К. Ромодановской и мн. др.). В процессе подготовки рукописного текста к изданию, а также на базе уже опубликованных или пока еще остающихся в рукописях памятников формировались основные научные концепции и складывались ведущие современные школы медиевистов. С другой стороны, сейчас уже отчетливо видно, что в медиевистике совершился качественный переход от накопления фактов и попыток их первоначального обобщения к появлению принципиально новых, отличных от традиционных, подходов к истории древнерусской литературы. Не претендуя на ис- 2 черпывающую полноту, сосредоточимся на некоторых вопросах, которые кажутся нам наиболее актуальными в последнее время. Прежде всего, это вопрос о правомерности и репрезентативности устоявшегося и традиционного представления об истории древнерусской литературы как о линейном процессе, подчиняющемся общей логике исторического развития Русского государства и имеющем отчетливую динамику. С одной стороны, медиевистика не выпадает и из общих проблем современной литературоведческой науки, в которой, как известно, в настоящее время наблюдается отчетливый кризис историзма. Вся чаще встречаются утверждения, аналогичные прозвучавшему в НЛО в 2003 году: «…кризис литературной истории как научного жанра продолжается не менее трех десятилетий. Во многом этот кризис — часть общего кризиса историографии. Хотя история литературы и раньше была крайне ненадежной областью исторического знания, на ней не могла не сказаться проблематизация истинностных претензий историографического дискурса вообще» 1 . В медиевистике же ситуация осложняется еще и тем, что, как известно, существовавшие в советское время периодизации истории древнерусской литературы в основном базировались на этапах, которые выделялись в русской истории (период Киевской Руси, период феодальной раздробленности, период борьбы с татарским нашествием, период формирования централизованного государства и т. д.). Попытку выйти за пределы этой жесткой связи литературных явлений с фактами гражданской истории предпринял сначала Д.С. Лихачев со своей концепцией «стилей эпохи» (стиль монументального историзма, эпический стиль, риторико-панегирический стиль, стиль идеализирующего биографизма и т д.), а впоследствии – А.Н. Ужанков, положивший в основу предлагаемой им периодизации эволюцию средневекового христианского мировоззрения и выделявший в истории древнерусской литературы пять стадий (стадия мировосприятия, стадия миросозерцания, стадия миропонимания, стадия миропостижения и стадия миропредставления). По мнению исследователя, стадия мировосприятия характеризуется религиозно-символическим методом и охватывает хронологический период XI – XII в.; на стадии миросозерцания (XIII – первая половина XIV в.) осуществляется переход от идеалистического мышления к прагматическому, и, соответственно, от религиозносимволического метода к религиозно-прагматическому; стадия миропонимания 1 Щербенок А. История литературы между историей и теорией: история как литература и литература как история // Новое литературное обозрение, 2003, № 59. С. 158. 3 (вторая половина XIV – до 90-х годов XV в.) уже характеризуется религиознопрагматическим методом; стадия миропостижения (с 90-х годов XV в. до 40-х годов XVII в.) – религиозно-рационалистическим методом; наконец, «в переходный период от средних веков к Новому времени, начавшийся в 40 годы XVII в. с секуляризации и обмирщения сознания, происходит деление единого метода на два самостоятельных: метод познания и собственно “художественный метод” изображения действительности, основанный на авторском обобщении, типизации и вымысле. Мировоззренческие, социально-экономические, общественнополитические и литературные явления формируют на определенных хронологических отрезках устойчивые литературные формации. Три первые стадии (с XI в. до 90-х годов XV в.) характеризуются религиозным способом познания бинарного мира. Высшая форма познания – теофания (греч. Богоявление). Они составляют теоцентрическую формацию. Двум другим <…> присущ рационалистический способ познания мира. Стадия миропостижения (с 90-х годов XV в. до 40-х годов XVII в.) формирует антропоцентрическую формацию. Стадия миропредставления (с 40-х годов XVII в. по 30-е годы XVIII века) соответствует эгоцентрической формации. В процессе развития средневекового мировоззрения XI – первой трети XVIII в. поступательно формируются и три типа художественного сознания древнерусских писателей (книжников): теоцентрическое, антропоцентрическое, эгоцентрическое. Они соответствуют трем литературным формациям» 1 . Однако исследователям древнерусской литературы на практике приходится постоянно сталкиваться с ситуациями, наглядно свидетельствующими о том, что время создания памятника не являлось его главной характеристикой в сознании древнерусских читателей, что тексты делились скорее, не на «старые» и «новые», а на правильные и неправильные, полезные и «неполезные», функциональные и нефункциональные и т. д. При этом первые продолжали сохраняться в рукописной традиции и переписывались на протяжении последующих веков, а вторые в силу своей невостребованности могли полностью утрачиваться. И такая ситуация продолжала сохраняться достаточно долго, недаром большое количество древнерусских памятников сохранилось в списках XVIII в., когда продолжают довольно активно переписываться «Александрия» и «Повесть 1 Ужанков А.Н. Стадиальное развитие русской литературы XI – первой трети XVIII века: Теория литературных формаций. Дисс… д-ра филол.н. М., 2005. С. 20-21. 4 об Акире Премудром», «Слово о Вавилоне» и «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Повесть о взятии Царьграда турками» и «Повесть об иверской царице Динаре», «Сказание о Мамаевом побоище» и «Повесть о новгородском посаднике Щиле», а также целый ряд других текстов. В связи с этим в последнее время предпринимается целый ряд попыток противопоставить традиционной – хронологической – истории древнерусской литературы историю тематическую или географическую
