В 1857 г. публикуется главное произведение Бодлера — сборник стихотворений «Цветы зла».
Зло мира является исходной мыслью во всех шести циклах «Цветов зла». В стихотворном предисловии к сборнику Бодлер сообщает о «глупости, заблуждении, пороке», которыми одержим человек, о «хороводе окруживших человека чудовищ». «Отвратительный мир»— вот источник беспредельно пессимистической настроенности поэта. В цикле «Бунт» выявились бунтарские, антицерковные настроения поэта — в славословии Сатане, «приемному отцу тех, кто изгнал бога», и святому Петру, который «отрекся от Христа — и сделал хорошо!». Эти же настроения — в афористических двустишиях стихотворения «Авель и Каин», построенных на столкновении судеб «расы Авеля» и «расы Каина».
В стихах Бодлера разлита атмосфера тяжкого уныния, неодолимой скуки; поэта давит ее свинцовая тяжесть. В этом одна из самых характерных особенностей поэзии Бодлера. За этой «скукой», за «сплином», о котором так настойчиво напоминает он в своем сборнике (первый и самый большой цикл носит название «Сплин и идеал») ощущается- облик породившей скуку бесконечной пошлости и серости буржуазного мира. В этом смысле «сплин» Бодлера — социально-конкретная, романтическая по сути реакция большого поэта на эпоху исторического перепутья. Одна из самых замечательных и сильных особенностей поэзии Бодлера заключается в том, что «зло» этого общества стало предметом не столько изображения, сколько внутреннего переживания, непосредственного жизнеощущения. Противоречия мира, тяготы и муки словно сконцентрировались в сердце поэта.
Поэт прибегал к, контрастным краскам, поражающим своей парадоксальностью, необычностью. Поэзия Бодлера объединяет возвышенное, почти бесплотное с низменным, нарочито грубым. Сама красота в его понимании сочетает благодеяние и преступление, радость и отчаяние: в «Гимне красоте» создан образ «красоты-чудозища». Все «приковано к вампиру» и «все сгниет»— добро и красота не в состоянии освободиться от спутников своих, от навязчивого сосуществования со злом и безобразием. Вечная взаимная прикованность добра и зла временами почти уравнивает их. Перед их взаимоисключающим и взаимосменяющим обликом поэт порой утрачивает четкое ощущение, где же добро, а где зло: «Сатана или бог, не все ли равно?» — вопрошает он.
Бодлеру свойственна изощренность языка, которая является попыткой выразить настроение (СПЛИН). Постоянная рефлексия, спонтанность с одной стороны, а с другой стороны не случайность этого. Бодлеру был свойственен критический ум, он был рожден восприимчивым и точным. Бодлер был вскормлен романтизмом. Он художник сомнений, но у него нет философских тирад. «Цветы зла» эпатировали уже одним своим названием, т. к. цветок всегда считался добродетелью, чистотой, а тут цветы растут из чего то дьявольского, и еще не ясно что они несут.
Эстетические взгляды Бодлера можно проследить в двух стихотворениях этого цикла - "Соответствия" и "Красота", которые в некотором смысле противоположны.
Стихотворение "Красота" - гимн красоте. Бодлер олицетворяет сам образ красоты, который явился со страниц бодлеровской книги в женском образе. Сама красота, по мысли Бодлера, - женщина, которая сердца художников томит любовьювластно, любовью предвечной и немой. Красота у Бодлера как лебедь, бела и холодна, как снег. И все служители искусства перед нею склоняются: и поэты (поэты предо мной склоняются во прах), и художники (Я - строгий образец для гордыхизваяний). Красота, как считает Бодлер, вечна.
Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах
Стихотворение "Соответствия" - тоже гимн красоте, но в нем воспевается, в отличие от предыдущего стихотворения, красота окружающего человека природного мира. отметим, что данное произведение необыкновенно музыкально. Небольшое по объему, оно необыкновенно наполнено звуками. Человек, попадая в мир природы, которую поэт называет строгий храм, бредет лесами символов, и душа его наполняется аккордами звуков, где все едино, свет и ночи темнота. Вчитываясь в бодлеровские строки, мы не только слышим звуки чащи леса, но и слышим его запахи, которые чисты и святы. И в этих девственных запахах высших дум восторг и лучших чувств экстаз. У Бодлера существовала своя тщательно выработанная философия творчества, сердцевиной которой было предписание соединить упорный труд под опекой ясного интеллекта, осмысленно владеющего секретами мастерства и дар вольного воображения. Воображение наделено могуществом, во-первых, возвращать примелькавшемуся первозданную свежесть, внезапно увидев привычное в необычном. А во-вторых, оно по мгновенному наитию озаряет пучком сходящихся лучей самые разрозненные вещи и тем вдруг высвечивает их корневое родство. Последнее для Бодлера несомненно, поскольку природа, по его мнению, являет собой "дивный храм" со своим устроением, а все ее краски, звуки, запахи, в конце концов, суть лишь разные "коды" одного языка, какими она о себе возвещает. Улавливая и облекая в слова "соответствия" между реальными вереницами ощущений - откликов на тот или иной ряд "позывных", исходящих от сводного, где-то в самой своей основе единого вселенского многоголосия, поэт, по Бодлеру, проникает сам и вводит за собой всех желающих ему следовать в загадочную святая святых бытийного храма.
Красота – это есть смерть, а зарождающийся ужас и есть жизнь.
С Бодлера начинается новый стиль, появляется много новых шокирующих тем, образов.
