Из всех фольклорных жанров Гёте с особым вниманием относился к балладе. Специфику воздействия баллады он видел в соединении в ней элементов эпоса, драмы и лирики. В ранних балладах самого Гёте преобладает синтез лирических и драматических элементов, в поздних же балладах лирический элемент заметно вытесняется эпическим. Сюжеты всех романтических баллад за малыми исключениями извлечены из фольклора. Баллады Гете «Фульский король», «Лесной царь», «Кладоискатель», «Коринфская невеста» и другие написаны в традициях страшной сумрачной баллады. Их источниками послужили античные мифы и средневековые предания. «Лесной царь» (1782) – в речах отца и сына – 2 разных восприятия природы. Лесной царь – выражение того чувства таинственности природы неизвестных её сил. Обычно природа у Гёте благодатна и исцеляет человека от бед. Здесь она – воплощение таинственных сил, враждебных людям. Баллада Гёте «Коринфская невеста» поместила легенду о вампирах в фокус культурного внимания. Юный афинянин, навещающий старого отцовского друга, с чьей дочерью он некогда был обручен, в полночный час встречает в его доме свою умершую невесту, ставшую вампиром. Гёте поэтически обработал этот сюжет в ходе дружеского состязания с Шиллером в сочинении баллад. Мрачной тональности «Коринфской невесте» противостоит жизнеутверждающая индийская легенда, положенная в основу баллады «Бог и баядера» (1797). Высшее индийское божество Рама полюбил жрицу любви баядеру, чьи ласки доступны всем. Ночь, проведенная с божественным возлюбленным, преображает жрицу любви в женщину, одержимую единую всепоглощающей страстью. Увидев утром, что рядом с ней мертвое тело, баядера приходит в отчаяние. Когда его сжигают, она бросается в пламя костра.«Крысолов». В основу положена немецкая легенда о крысолове из Гамельна; играя на чудесной дудке, он уводил из города мышей и крыс. Однажды, когда ему не заплатили, он в отместку увел из города всех детей, последовавших за его музыкой.
В балладах Ф. Шиллера явственно проступает еще одно своеобразное качество жанра: баллада - драма в миниатюре. В балладах «Перчатка», «Водолаз», «Ивиковы журавли» автор сначала детально воспроизводит сценическую площадку, где вот-вот начнется действие, затем поименно или только по званию представляет всех участников предстоящего события. Происшествие становится кульминацией истории, а затем следует поучительная развязка. Баллада заставляет не только пережить рассказанное, но и задуматься над происшедшим. Мораль в балладах чужда однозначной дидактики, вывод не подсказан читателю, его извлекает каждый сам. Так, в балладе Ф. Шиллера «Ивиковы журавли», созданной на основе древнегреческой легенды, проводится мысль о неотвратимости возмездия за совершенное злодейство. Если нет среди людей свидетеля содеянного, то сама природа становится обвинителем, а преступник непременно выдаст себя.***Баллада пересказывает легендарный сюжет о том, что убийцу поэта Ивика видели чёрные журавли и позже указали на него перед собранием всех греков.
