А.Н. Радищев – кульминационная фигура русской литературы XVIII в. Его особенное положение в национальном литературном процессе традиционно мотивировалось с идеологической точки зрения и выражалось устойчивой формулой: «Радищев – первый русский революционер». Его творчество – это воплощение связи идеологии с искусством слова. Одним из ранних литературных трудов Радищева был перевод трактата Г.-Б. де Мабли «Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и несчастия греков».Одним из выразительных примеров самостоятельности общественной мысли Радищева является перевод понятия «despotism. На русский язык Радищев перевел его термином «самодержавство» и снабдил следующим пояснительным примечанием: «..Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние… Государь есть первый гражданин народного общества …».
1) «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске». Письмо обращено к другу юности Радищева С. И. Янову, его соученику по Пажескому корпусу и Лейпцигскому университету. По своей форме это — типичное частное дружеское письмо. Однако Радищев делится с другом не сердечными тайнами и не подробностями своей частной жизни: письмо посвящено торжественному открытию в Петербурге памятника Петру I работы скульптора Фальконе. Композиционно письмо отчетливо распадается на две части. В первой, имеющей очерковый характер, Радищев подробно описывает торжественное открытие монумента и его внешний вид. Эти наблюдения очевидца периодически перемежаются фиксацией эмоциональной реакции зрителей. Эти эмоциональные всплески выполняют в повествовании двоякую функцию: с одной стороны, они поддерживают доверительную интонацию частного письма, а с другой стороны, именно причина и природа сложных эмоций, которые вызваны торжеством открытия монумента, подготавливает переход ко второй, аналитической части письма. В этой второй части Радищев полемизирует с Руссо, который в своем трактате «Общественный договор» отказал Петру в праве называться великим государем на основании того, что его реформы имели подражательный характер. Анализируя причины, по которым монарх может быть назван великим, Радищев выстраивает вокруг имени и памяти Петра I огромный исторический контекст: Александр Македонский и др. вошли в историю с эпитетом «Великий», независимо от того, были ли они созидателями или разрушителями .Таким образом получается, что монарх может быть велик и как разрушитель, и как созидатель — и в этом смысле Петр I заслуживает эпитета «великий» вдвойне. Для Радищева он велик «различными учреждениями, к народной пользе относящимися», победой над шведским королем Карлом XII, тем импульсом, который он дал «столь обширной громаде» России. Но Петр для Радищева велик и тем, что он был «властным самодержавцем, который истребил последние признаки дикой вольности своего отечества».Окончательный итог деятельности Петра I имеет характер оценки не столько личности Петра I, сколько его статуса абсолютного монарха. Абстрактное понятие «самодержавства» конкретизируется в сложной и противоречивой личности Петра I, в равной мере заслуживающего как благословения, так и проклятия.
2) «Житие Ф. В. Ушакова». ***Житие — дидактический жанр древнерусской литературы, посвященный подвижнической жизни святого, обладал изначальной учительной и проповеднической установкой. Житие должно было воспитывать душу на благом примере святой и безгрешной жизни, или учить добродетели, показывая путь духовного совершенствования, ведущий человека от греха к святости. ***Герой Радищева Ф. В. Ушаков, друг юности писателя и его соученик по Лейпцигскому университету, обыкновенный русский юноша, умерший в очень ранней молодости. Дружба с Ф. В. Ушаковым, как считал сам писатель, определила его жизненную позицию и образ мыслей. Воссоздание образа умершего друга юности послужило Радищеву своеобразным инструментом самоанализа, Радищев вернулся к истокам формирования собственного характера и образа мыслей. Все эпизоды короткой биографии Ф. В. Ушакова, изложенные в «Житии...» Радищев склонен истолковывать как проявления одного и того же свойства характера своего героя и жизненной позиции «мужа тверда». Радищев склонен считать занятия проявлениями жизни души и сердца. Центральный композиционный эпизод «Жития...»- история конфликта русских студентов с их куратором, майором Бокумом, который стал для Радищева моделью для исследования проблемы «самодержавства» на уровне быта и факта частной человеческой жизни.Майор Бокум, в обязанности которого входила организация быта русских студентов в Лейпциге, и в распоряжении которого находились деньги, отпущенные правительством на их содержание, сразу повел себя как мелкий бытовой тиран. Очевидно, что радищевская мысль развивается одновременно на двух уровнях: частного быта и идеологического обобщения; при этом частный быт является своеобразной реальной моделью типологической ситуации власти. В группе людей, связанных иерархическими отношениями «начальник — подчиненный», Радищев видит актуальность тех же законов, которые действуют на самом высоком уровне социальной структуры, в государстве монархического типа, определяемом отношениями «властитель — подданные». Радищев отождествляет позицию Бокума с позицией самовластного деспота, а положение студентов — с положением угнетенного народа. Ход европейской истории подтвердил справедливость вывода, сделанного Радищевым: бунт неизбежно рождается из самой тяжести угнетения. Бунт студентов спровоцировала пощечина, которую Бокум дал одному из них в ответ на просьбу затопить печь в его комнате. Студенты решили, что обиженный должен вызвать Бокума на поединок, а если он откажется, то вернуть ему пощечину. В результате студент Бокума «ударил и повторил удар». Студенты были заключены под стражу, произошло судебное разбирательство, им грозило исключение из университета, но все кончилось благополучно «по повелению нашего министра»: он помирил студентов с куратором, и все осталось как было. Центральный эпизод «Жития...» — эпизод с пощечиной, ассоциативно соотносим с двумя этическими системами: кодексом дворянской чести, в котором пощечина является символом оскорбления, смываемого только кровью, и христианским моральным кодексом непротивления злу насилием, где пощечина является своеобразной метафорой зла вообще. В тексте Радищева кодекс дворянской чести прямо отождествлен с библейской ветхозаветной моралью, требующей на обиду отвечать равной обидой. Обнаруживается неожиданный для Радищева поворот социальной мысли: показать неизбежность бунта и проанализировать социальные условия его возникновения — это еще не значит призвать к нему и увидеть в нем единственный путь избавления от тирании. На уровне частной бытовой ситуации бунт студентов против куратора закончился на редкость безрезультатно. Единственным итогом происшествия стали три пощечины. «Житие Федора Васильевича Ушакова» свидетельствует о том, что писатель приблизился к осознанию ненасильственного и притом абсолютно эффективного пути борьбы с тиранией и вот-вот обнаружит силу, способную результативно противостоять всей машине государственного угнетения. Писатель приходит к мысли о том, что равносильным противником тирании, истребляющей «вольность частную», является естественный носитель этой вольности — один отдельно взятый свободный частный человек.
