Экзаменационный билет №17

1. Основные мотивы лирики А.А.Фета. Новаторство и художественное мастерство.
2. Драма А.Н.Островского «Гроза». Споры вокруг пьесы в критике 19 века и современном литературоведении.
3. Основные итоги русского литературного процесса 19 века. Мировое значение русской классики.

1. Поэзия Фета недолго имела успех у современников в 40-е годы, а в 70 — 80-х годах это был успех отнюдь не массовый.

Лирика Фета тематически крайне бедная: красота природы и женская любовь —вот и вся тематика. Но какой огромной мощи достигает Фет в этих узких пределах. Вот стихотворение 1883 года:

Только в мире и есть, что тенистый

Дремлющих кленов шатер.

Только в мире и есть, что лучистый

Детски задумчивый взор.

Только в мире и есть, что душистый

Милой головки убор.

Только в мире и есть этот чистый

Влево бегущий пробор.

Философской его лирику назвать трудно. Мир поэта очень узкий, но какой же он прекрасный, полный изящества.

Гениальна лирика природы Фета: «Я пришел к тебе с приветом.... », «Шепот. Робкое дыханье.... », «Какая грусть! Конец аллеи.... », «Это утро, радость эта.... », «Жду я, тревогой объят.... » и множество других лирических миниатюр. Они разнообразны, непохожи. Но есть общее: во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души.

В своей лирике природы Фет выступает как антинигилист: если для тургеневского Базарова «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник», то для Фета природа— единственно храм, храм прежде всего любви, а во-вторых — храм для вдохновения, умиления и молитвы красоте. В то же время Фет считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой («Не тем, Господь, могуч, непостижим.... »), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения («Ласточки», «Учись у них— у дуба, у березы.... »).

Возьмем стихотворение «Я тебе ничего не скажу.... », в котором высказана мысль о том, что языком слов нельзя передать жизнь души, тонкости чувства. Поэтому любовное свидание, как всегда, в окружении роскошной природы, открывается молчанием: «Я тебе ничего не скажу.... ». Вторая строка уточняет: «Я тебя не встревожу ничуть». Да, как свидетельствуют другие стихотворения, его любовь может и встревожить, взволновать девственную душу его избранницы своими «томленьями» и даже «содроганьями». Есть и другое объяснение, оно в последней строке второй строфы: его «сердце цветет», подобно ночным цветам, о которых сообщается в начале строфы. «Я дрожу» — от ночного ли холодка или от каких-то внутренних душевных причин. И поэтому конец стихотворения зеркально повторяет начало: «Я тебя не встревожу ничуть, я тебе ничего не скажу».

ОСНОВНЫЕ МОТИВЫ В ЛИРИКЕ А. А. ФЕТА

Мотив огня в творчестве А. А. Фета, который является одним из главных мотивов в стихотворениях Под огнем мы подразумеваем луну, закат, зарю, лампу, костер (то есть огонь в прямом смысле) и звезды, а также все то, что у нас ассоциируется с мотивом огня. Огонь в жизни Фета оставил темный отпечаток: от огня погибла его возлюбленная Мария Лазич— она по неосторожности подожгла свое белое платье горящей спичкой. Быть может, это настолько ранило поэта, что он посвятил большую часть своих стихотворений такой ужасающей стихии, как огонь.

.... Как на черте полночной дали

Тот огонек,

Под дымкой тайною печали

Я одинок....

В этом стихотворении А. А. Фет сравнивает себя с огнем, но не как со стихией, а с «огоньком»— частичкой всего огня, то есть Фет — одинокий маленький человек среди всего человечества..

Мотив свечи у А. А. Фета связан с гаданием. Ведь мерцание свечи представляет собой изображение жизни человека: пока горит свеча— жив человек. Но вернемся к стихотворениям Фета:

.... Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом,

Я при свечах навела,

В два ряда свет — и таинственным трепетом

Чудно горят зеркала....

во время гадания соединяются два мира: мир земной и мир небесный. Для Фета границей этих двух миров является круг, мотив которого не был чужд для поэта.

Самым, пожалуй, загадочным мотивом огня является мотив луны. Луна является неблагоприятным явлением в жизни любящих друг друга сердец. Если встречаться при луне, то незамедлительно последует расставание. Поэтому образ луны овеян пеленой тайны и неведения:

.... Тихая, звездная ночь,

Трепетно светит луна,

Сладки уста красоты

В тихую, звездную ночь....

И как в противопоставление рассмотрим мотив воды. Вода в творчестве Фета не занимает столь большое место, как огонь.

.... Нет ответа....

Мелкие волны что-то шепчут с кормою,

Весло недвижимо,

И на небе ясном высоко сверкает зарница....

Море —это стихия. Но в данном отрывке А. А. Фет хочет представить волны моря как нечто безобидное («мелкие волны»).

Вот строки, в которых содержится мотив полета птицы:

.... Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо?

С криком летят через док к теплым полям журавли,

Желтые листья шумят, в березнике свищет силища.

Ты говоришь, что опять теплой дождемся весны....

Мотив птицы, пчелы и полета является древним мотивом души, например, пингвин символизирует души умерших. У Фета пчела— это смерть. Быть может, это из-за ее неприятного жужжания, которое вызывает у нас неприятные чувства и мысли. Но мед —это символ познания поэзии.

В его творчестве можно встретить ряд стихотворений, посвященных возлюбленной поэта, Марии Лазич. Это такие стихотворения, как »Второе я», «Ты отстрадала, я еще страдаю.... », «Дома снились мне вопли рыданий твоих.... », «Нет, я не изменил. До старости глубокой.... », «Старые письма». По одним только строкам у нас уже складывается ощущение грусти, скорби и печали. Приведем строки из стихотворения «Второе я»:

.... Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить...

2. “Гроза” (1859) была не только одной из вершин драматургии Островского, но и крупнейшим литературно-общественным событием накануне реформы 1861 г. Являясь, безусловно, новым, этапным произведением, “Гроза” тем не менее многими нитями связана с предшествующим периодом Очень важно, что именно здесь, в Калинове, в душе незаурядной калиновской женщины рождается новое отношение к миру, новые чувства, не ясные еще самой героине: “Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... уж и не знаю”. Это смутное чувство, которое Катерина не может, конечно, объяснить рационалистически, — просыпающееся чувство личности. В Катерине рождается и растет страсть. Проснувшееся чувство любви воспринимается Катериной как страшный грех, потому что любовь к чужому человеку для нее, замужней женщины, есть нарушение нравственного долга. “Гроза” не трагедия любви, а трагедия совести. Когда “грехопадение” “Я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда!” Но это “греха не побоялась” как раз и предвещает дальнейшее развитие трагедии — гибель Катерины. Сознание греха сохраняется и в упоении счастьем и с огромной силой овладевает ею, как только кончилось это недолгое счастье, эта жизнь на воле. Оно тем мучительнее, что вера Катерины как-то исключает понятия прощения и милосердия. Она не видит исхода своей муке, кроме смерти, и именно полное отсутствие надежды на прощение толкает ее на самоубийство — грех еще более тяжкий с христианской точки зрения. Критическая история «Грозы» начинается еще до ее появления. Чтобы спорить о «луче света в темном царстве», необходимо было открыть «Темное царство». Статья под таким названием появилась в июльском и сентябрьском номерах «Современника» за 1859 год. Она была подписана обычным псевдонимом Н. А. Добролюбова — Н. — бов. «Темное царство» — это мир бессмысленного самодурства и страданий «наших младших братий», «мир затаенной, тихо вздыхающей скорби», мир, где «наружная покорность и тупое, сосредоточенное горе, доходящее до совершенного идиотства и плачевнейшего обезличения» сочетаются с «рабской хитростью, гнуснейшим обманом, бессовестнейшим вероломством». Добролюбов детально рассматривает «анатомию» этого мира, его отношение к образованности и любви, его нравственные убеждения вроде «чем другим красть, так лучше я украду», «на то воля батюшкина», «чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, сколько душе угодно» и т. п. Выхода же надо искать в самой жизни: литература только воспроизводит жизнь и никогда не дает того, чего нет в действительности». Органическая критика. Статья А. А. Григорьева «После «Грозы» Островского» продолжила размышления критика об одном из самых любимых и важных для него в русской литературе писателей. В соответствии со своей концепцией Григорьев выдвигает на первый план в «Грозе» «поэзию народной жизни», наиболее отчетливо воплотившуюся в конце третьего действия (свидание Бориса и Катерины. Сходный круг мыслей, с такой же, как у Григорьева, высокой оценкой поэтических достоинств «Грозы» развивается в большой статье М. М. Достоевского (брат Ф. М. Достоевского). Автор, правда, не называя Григорьева по имени, ссылается на него в самом начале. М. Достоевский рассматривает предшествующее творчество Островского в свете споров «западников» и «славянофилов» и пытается найти иную, третью позицию: «По нашему мнению, г. Островский в своих сочинениях не славянофил и не западник, а просто художник, глубокий знаток русской жизни и русского сердца». В очевидной полемике с добролюбовским «Темным царством» («Эта мысль, или уж если вам лучше нравится, идея о домашнем деспотизме и еще десяток других не менее гуманных идей, пожалуй, и кроются в пьесе г. Островского. Но уж, наверное, не ими задавался он, приступая к своей драме») М. Достоевский видит центральный конфликт «Грозы» не в столкновении Катерины с обитателями и нравами города Калинова, а во внутренних противоречиях ее натуры и характера: «Гибнет одна Катерина, но она погибла бы и без деспотизма.