Mockumentary взял документальность от документального кино и соединил ее со смеховой культурой, насмешкой. Другими словами, мокьюментари позаимствовал у одного формата абсолютную презумпцию правдивости, а у второго – комический эффект. Причем последний опирается на идею неожиданного смеха. Прямой и предсказуемый юмор в мокьюментари недопустим. Главная же цель, с которой жанр был создан, – в смеховом ключе продемонстрировать, что идея медиа как конструктора реальности патологична и страшна, ведь она уничтожает возможность критического мышления со стороны зрителей.
При этом, высмеивая СМИ и массовое сознание, готовое пассивно употреблять всё, что производит пресса, мокьюментари не является сознательной ложью. Никто и не
утверждает, что сообщает вам достоверную информацию. Ни одно медийное сообщение не начинается с вывески: «Сейчас последует правда».
Кроме того, мокьюментари не пародирует кого-то известного, а создает собственных персонажей и никого умышленно не оскорбляет. Жанр работает со всеми существующими культурными табу и нормами, исходя из очень простой логики: любое требование нормальности всегда провоцирует возможность наказания кого-либо. Для мокьюментари не существует темы, которую нельзя затронуть, или эпизода, который нельзя простроить. Оно учит говорить обо всем, потому что иначе вы перестаете быть носителями культуры, ведь культура объединяет разное. Мокьюментари заменяет черно-белую оптику медиа на более сложные способы картографирования мира и учит критически воспринимать стереотипы.
30 октября 1938 года Орсон Уэллс сделал радиопостановку по мотивам романа своего однофамильца. Спектакль был приурочен к грядущему Хэллоуину, что не помешало аудитории безоговорочно поверить в сенсационное заявление о вспышках газа, зафиксированных на Марсе.
30 октября 1938 года Орсон Уэллс сделал радиопостановку по мотивам романа своего однофамильца. Спектакль был приурочен к грядущему Хэллоуину, что не помешало аудитории безоговорочно поверить в сенсационное заявление о вспышках газа, зафиксированных на Марсе.
на протяжении 50-60 лет для мокьюментари как жанра были характерны: Постоянная игра с нормами; Постоянный разговор о том, что медиа не истина в последней инстанции, а просто способ что-то рассказать; Призыв (к аудитории) перепроверять информацию и воспитывать в себе рефлексию и критическое мышление.
Со времен Уэллса гнев публики постепенно сменился на милость, и у жанра появились поклонники, которым надоел традиционный юмор и привычные медиаформаты. Люди, готовые посмеяться и над другими, и над собой. В итоге, в 2000-е годы мокьюментари победило на всех фронтах – радио, телевидение, кино завоеваны теми или иными элементами жанра.
Создатели мокьюментари поняли, что раз этим форматом абсолютно легитимно можно заполнять информационную нишу, пора освоить еще и нишу эмоциональную. И тогда они начали поднимать самые неудобные вопросы. Мокьюментари стало говорить неполиткорректным языком и безнаказанно оскорблять всех.
Пройдя три основных этапа своего развития (борьба за жанр, борьба за риторику и превращение в технологию), жанр мокьюментари, по сути, распался. Эксперимент по созданию нового способа мышления и открытого пространства для диалога, по большому счету, провалился. Создателям мокьюментари удалось решить лишь одну глобальную задачу. Они показали, что медиа много, и их нужно критически осмыслять.
