§ 6. Предмет и метод эмпирической психологии сознания. Программа построения психологии как самостоятельной науки
В.Вундта
Как мы говорили в предыдущем параграфе, к концу XVII в. в работах многих мыслителей складывается обоснованное мнение, что непосредственным предметом эмпирического исследования в психологии должны быть явления сознания, тогда как вопросы о сущности души (существование которой признавали и Р.Декарт, и Дж.Локк) не имеют значения для эмпирического изучения психических процессов. Главным (а может быть, даже единственным) методом их изучения был метод «внутреннего восприятия» того, что происходит у человека в его собственном уме, рефлексии, или интроспекции, как стали говорить впоследствии. При этом любой психический процесс считался в интроспективной психологии осознанным (Дж.Локк не мог себе представить, что человек, ощущающий что-либо, может не знать об этом ощущении, т.е. не осознавать его, не отдавать себе в нем отчета). Эта общая
' Разведение в сознании (и в психике вообще) двух его сторон — образной и процессуальной (деятельностной) — принадлежит к фундаментальнейшим положениям психологии как науки.
106
позиция разделялась всеми сторонниками интроспективной психологии, несмотря на различия (иногда довольно существенные) конкретных психологических концепций разных авторов внутри этого направления, которое стало в психологии господствующим вплоть до начала XX в. Именно в рамках интроспективного направления были предложены две ставшие наиболее известными программы построения психологии как самостоятельной науки. Эти программы были выдвинуты практически одновременно в Германии В. Вундтом и в Австрии Ф. Брентано.
Отделение психологии от философии и других наук было подготовлено развитием эмпирических и экспериментальных исследований физиологии нервной системы и органов чувств, попытками измерения (пусть даже косвенного, как это было у Г. Т. Фех-нера) некоторых параметров психических процессов и др. [33], [143]. Конечно, это отделение было не одномоментным событием, однако существует условная дата рождения психологии как самостоятельной науки. Это 1879 год — год появления в Лейпциг-ском университете первой в мире лаборатории экспериментальной психологии. Эта лаборатория была открыта немецким физиологом, философом и психологом Вильгельмом Вундтом (Wundt, 1832—1920), который организовал ее работу на основе предложенной им программы построения психологии как самостоятельной науки (обнародованной в 1873—1874 гг.) и создал большую психологическую школу, в которой обучались и воспитывались будущие психологи разных стран мира (Э.Титченер, С. Холл, О.Кюльпе, Ф. Крюгер, Э. Мейман, Г. Мюнстерберг, Н.Н.Ланге и др.). Знаменитый советский физиолог, психиатр, невролог и психолог В. М. Бехтерев также учился в свое время у В. Вундта.
Эта программа базировалась на самой распространенной в интроспективной психологии точке зрения на сознание как «совокупность сознаваемых нами состояний» (т. е. на первый план выходило понимание сознания как «картины мира», как «образа»). Именно так (как совокупность сознаваемых состояний) определял сознание В. Вундт в одной из своих работ. Он считал, что психология как наука о сознании должна решать следующие задачи: 1) описание свойств сознания, 2) выделение структурных составляющих сознания (элементов сознания), 3) установление связей между элементами, 4) нахождение законов психической жизни. Для решения этих задач он использовал эксперимент, однако введение экспери-
107
В. Вундт
мента не только не исключало интроспекцию, а, напротив, предполагало строго контролируемое ее применение.
Для иллюстрации приведем несколько экспериментов В.Вундта [16]. В качестве экспериментального прибора он использовал хорошо известный музыкантам метроном. В. Вундт установил ряд свойств сознания, используя самонаблюдение испытуемого, который должен был описывать субъективные переживания, возникающие у него при слушании звуков метронома. Во-первых, он обратил внимание на то, что трудно слышать удары маятника метронома одинаковыми по силе (хотя объективно они совершенно одинаковы), что условно может быть передано словами «тик-так» или «так-тик». В результате этого эксперимента В. Вундт сделал вывод, что сознание ритмично по своей природе.
В другом эксперименте он определил так называемый объем сознания. Испытуемому предъявлялся ряд ударов метронома, следовавших друг за другом с интервалом в 1 — 1,5 с, и спустя очень небольшое время после него — новый ряд ударов. Испытуемый должен был по непосредственному впечатлению (не считая числа ударов) сказать, одинаковы данные ряды или какой-либо из них длиннее. Как правило, если число ударов в каждом из рядов не превышает шестнадцати (воспринимаемых при обычных условиях как восемь пар) звуков («тик-так» или «так-тик»), тождество или различие рядов по длине замечается испытуемым. При большей величине рядов испытуемый затрудняется с определением равенства или неравенства рядов по длине. Значит, констатировал В. Вундт, мы измерили объем сознания, равный количеству элементов, которые субъект может осознавать как единое целое за один акт перцепции (т.е. восприятия). В упомянутых экспериментах В. Вундта этот объем был равен восьми парам звуков. Если «укрупнить» единицы сознания при некотором усилии со стороны субъекта (единицей сознания может выступить не пара звуков, а восемь), то общее количество звуков, осознаваемое как единое целое, увеличивается до 40.
В. Вундт установил, что содержащиеся в сознании элементы не осознаются одинаково: одни из них воспринимаются более ясно и отчетливо, чем другие. Ясность впечатления означает его «субъективную» силу, отчетливость — отличие от других. Если слушать подряд удары метронома, то можно заметить, что наиболее ясно воспринимается только что прозвучавший удар, менее ясно и отчетливо — предыдущие удары, а некоторые из них прозвучали настолько давно, что впечатление от них уже исчезло из сознания испытуемого. Используя термины других исследователей (в частности, Г.Т.Фехнера), В.Вундт говорил о том, что это впечатление «погрузилось под порог сознания». Что такое отчетливость впечатления — на этом примере трудно продемонстрировать, поскольку звуки метронома объективно ничем друг от друга не отличаются. А вот если взять такие объективные раздражители, которые имеют различия, тогда можно попробовать изучить, как могут отличаться друг от друга соответствующие им субъективные впечатления по степени их отчетливости.
Для исследования В.Вундт использовал прибор под названием та-хистоскоп (от греч. tachiste — как можно скорее и scopeo — смотрю), с помощью которого испытуемому предъявлялась табличка из букв на
108
очень короткое время. Сначала испытуемый смотрел на белую ширму, в середине которой была точка — на ней испытуемый должен был сосредоточить свое внимание. Затем на очень короткое время ширма сдвигалась. Внимание испытуемого направлялось на табличку из букв, а затем ширма вновь закрывала эту табличку. Сколько букв может испытуемый различить при одном акте апперцепции (акте сосредоточения внимания на объекте)? Оказалось, что количество букв, которые субъект может воспринять так, чтобы при этом каждая из них осознавалась ясно и отчетливо (т.е. распознавалась испытуемым, а не просто виделась), довольно небольшое — выше шести это число не поднималось.
С помощью данной процедуры В. Вундт определил объем внимания, который гораздо меньше, чем объем сознания. Анализируя далее внимание, он констатировал, что фиксационная точка внимания (т.е. точка максимального сосредоточения внимания) не совпадает с точкой фиксации взора (т.е. человек может смотреть на одну точку или букву, а обращать внимание на другую).
Все эти моменты находят отражение в предложенной В. Вунд-том модели сознания (рис. 4). Сознание может быть представлено в виде двух концентрических окружностей с точкой посередине (центром окружностей). Этот центр — фиксационная точка внимания. Концентрическая окружность поменьше — поле внимания, отграниченное от более широкого поля — поля сознания — порогом внимания. Большая окружность — поле сознания, ограниченное порогом сознания. Те содержания, которые не «помещаются» в сознание, выходят за его порог и перестают существовать не только как осознаваемые, но и как психические явления. Таким образом, В. Вундт разделял общую позицию интроспективной психологии в том, что нет никаких психических явлений, которые не осознавались бы. В подобной модели сознание предстает в виде сцены, которая имеет круглую форму и в целом освещена (в центре в большей степени, чем по ее краям). На эту сцену поднимаются и с нее сходят различные содержания сознания — элементы сознания и более сложные образования, составленные из элементов. Попадая в более освещенное поле, содержания сознания попадают в поле внимания, т.е. становятся воспринимаемыми субъектом более ясно и отчетливо, чем другие содержания сознания. Элементами сознания В. Вундт считал ощущения и простейшие чувствования — так он называл элемен-
109
Рис. 4. Модель сознания, по В. Вундту
Э. Б. Титченер
тарные эмоциональные явления (удовольствие — неудовольствие, напряжение — разрядка, возбуждение — успокоение). Каждый элемент имеет два свойства: качество и интенсивность.
Ученик В. Вундта Эдвард Брэдфорд Титченер (Titchener, 1867—1927) помимо ощущений' и чувствований считал элементами сознания еще и представления («следы прежних ощущений»). Он предлагал более строгий метод интроспективного анализа — метод аналитической интроспекции. При этом типе интроспекции испытуемый должен был научиться выделять сенсорную мозаику сознания, не совершая «ошибки стимула», которая очень характерна для «наивных испытуемых» и не должна появляться у настоящих профессиональных психологов, исследующих сознание как сумму сознаваемых нами состояний.
Согласно Э.Титченеру, ошибка стимула означает, что наблюдатель вместо описания состояний собственного сознания начинает, как правило, описывать внешний объект (стимул) как таковой: «Мы так привыкли жить в мире объектов, мы так привыкли облекать мысль в популярные выражения, что нам трудно усвоить чисто психологическую точку зрения на интенсивность ощущения и рассматривать сознание так, как оно есть, независимо от его отношения к объективному миру» [120, 169].
«Чисто психологическая точка зрения» означает, по Э.Титченеру, что испытуемый не должен говорить «я вижу книгу или лампу», он должен описывать лишь ощущения, которые возникают в сознании при восприятии внешнего объекта — книги или лампы (светлое, темное и т.п.). Поэтому испытуемый — если он хочет заниматься научными исследованиями сознания — должен быть натренирован на выделение сенсорной мозаики образа (Э.Титченер предполагал, что таким образом можно добиться большей объективности в научных исследованиях субъективного мира). Из ощущений, как из кирпичиков, складывается все содержание нашей душевной жизни, в том числе более сложные мыслительные образования. Он называл свой вариант интроспективной психологии структурализмом (понимая под структурой фактически сумму субъективных элементов в сознании).
1 В качестве свойств ощущений Э.Титченер выделял качество, интенсивность, отчетливость и длительность.
ПО
Э.Титченер в принципе был согласен с «концентрической моделью» В.Вундта, однако, с его точки зрения, она не учитывала возможных изменений состояний сознания во времени. Поэтому он представлял сознание в виде «двухуровневого» потока (рис. 5), верхний «уровень» которого включает в себя ясные содержания сознания, нижний — смутные. Э.Титченер предполагал, что в этом потоке постоянно происходит процесс перехода одних состояний сознания с верхнего на нижний уровень и наоборот1.
Перед нами — одна из моделей сознания, предложенная в рамках интроспективной психологии. В основе этого направления лежала декарто-локковская концепция сознания, в которой сознание считалось замкнутым в себе миром субъективных явлений. Так понимаемое сознание выступало для В. Вундта и Э.Титченера предметом исследования. Оно изучалось методом особой, изощренной интроспекции, расчленяющей сознание на элементы. При этом сознательное отождествлялось с психическим (существование бессознательных психических процессов отрицалось). Кроме того, для структурализма (впрочем, как и для концепции В. Вундта) характерен отчетливый элементаризм — стремление расчленить сознание на элементы, далее неделимые «атомы» сознания, а затем собрать из них более сложные содержания. При этом поскольку данные элементы имели сенсорную (чувственную) природу, постольку для этого направления интроспективной психологии был характерен отчетливо выраженный сенсуализм (нет никаких сознательных процессов, невыводимых из ощущений и несводимых в конечном итоге к ним). Наличия в сознании иных — несенсорных — содержаний не допускалось. Сами ощущения возникают безо всякой активности со стороны субъекта — как только предмет появится перед глазами (эта позиция может быть обозначена как механицизм). Механицизм чувствуется также в объяснении сложных явлений сознания, возникающих из простых путем установления ассоциативных связей между ними. Впрочем, в концепции В. Вундта кроме ассоциативных представлены и апперцептивные связи, однако для понимания сути этих связей необходимо обратиться к истории возникновения данных понятий в психологии.
Рис. 5. Модель сознания, по Э.Титченеру
1 Далее мы встретимся с метафорой «поток сознания» у В.Джемса. При внешнем сходстве двух терминов у Э.Титченера и В.Джемса имеются существенные расхождения в понимании «течения» сознания. Титченеровская концепция «течения» не выходит за рамки структурализма. Он описывает это течение как перемещение содержаний сознания из одного уровня осознания на другой с течением времени. Для В.Джемса поток сознания — это процесс, функция, активность, характеризующаяся, в частности, избирательностью, субъектностью и т.д.
§ 8. Программа построения психологии как самостоятельной
науки Ф. Брентано. Возникновение функционализма
в европейской и американской психологии
Функционализм — довольно широкое течение в психологии, представленное психологами как европейских стран, так и США. Наиболее известными функционалистами были психологи Чикагской школы Дж.Дьюи, Дж.Р.Энджелл. Они призывали изучать психические процессы именно как функции, как операции, играющие определенную роль в приспособлении субъекта к среде. Однако в нашем изложении мы обратимся не к психологам Чикагской школы, а к их историческим предшественникам — Ф. Брентано в Европе и В.Джемсу в США с целью понять смысл возникновения идей функционализма как альтернативного структурализму направления в психологии.
Австрийский философ (в прошлом — священник) Франц Брентано (Brentano, 1838—1917) одновременно с В.Вундтом выдвинул программу построения психологии как самостоятельной науки в своей оставшейся незавершенной работе «Психология с эмпирической точки зрения» (1874). Психологическая концепция Ф. Брентано называется «психологией акта». Согласно его точке зрения, эмпирическому исследованию подлежит не душа, а духовные акты как ее проявления, несмотря на то что душу он считал субстанциональным носителем психических процессов. Разделяя установку на сознательность всех психических процессов и необходимость их изучения с помощью метода интроспекции, он тем не менее иначе понимал суть сознания и предложил свой вариант интроспективного метода. Если В. Вундт говорил о сознании как «совокупности сознаваемых нами состояний», т.е. явлений, содержаний, которые, как на сцене, сменяют друг друга, то Ф. Брентано считал, что эти состояния вовсе не являются психическими. Содержания ощущений, восприятий принадлежат, с точ-
115
Ф.Брентано
ки зрения Ф. Брентано, внешнему миру, тогда как то, благодаря чему эти содержания появляются в сознании, — акты представления, суждения, чувствования, — несомненно, акты психические. Основным свойством сознательного акта Ф. Брентано считал его направленность на объект, который тем самым становится «имманентным предметом» сознания субъекта. Поясним эти общие рассуждения конкретным примером. Допустим, психолог дает интроспективный отчет: «Я вижу зеленое». Что здесь собственно психическое? По В. Вундту, психолог должен изучать ощущение «зеленого», по Ф. Брентано — сам акт видения, восприятия («вижу»). Каждый акт сознания интенционален (направлен на что-то): «Нет слышания без того, что слышат, веры — без того, во что верят, надежды — без того, на что надеются, стремления — без того, к чему стремятся, радости — без того, чему радуются, и так во всем» [10, 48]. Все акты Ф. Брентано разделял на три группы: акты представления (точнее, представливания — слово «представление» означает фактически уже результат представливания) — без них невозможны акты других типов; акты суждения (признания истинности или ложности объекта); акты чувствования (в них, говорил Ф. Брентано, мы относимся к объекту актов как добру или злу).
Разное понимание сущности сознания у В. Вундта и Ф. Брентано привело и к различиям в предлагаемых методах его интроспективного исследования. В. Вундт в своей лаборатории культивировал метод расчленения сознания на его составляющие (элементы), Ф. Брентано считал необходимым изучать сознание как единство всех духовных актов методом так называемого внутреннего восприятия, т.е. непредвзятого и непосредственного восприятия всего того, что совершается в сознании (забегая вперед, отметим, что Ф. Брентано, который считал сознание изначальным единством духовных актов, стоит у истоков целостного подхода в психологии — см. главу 4). В. Вундт стоял за эксперимент в изучении элементарных психических процессов, Ф. Брентано отрицал его возможность в психологии.
Идеи Ф. Брентано получили свое развитие в разных психологических школах. Так, Вюрцбургская школа, которая стала заниматься в начале XX в. экспериментальными исследованиями мышления (используя интроспективный метод в его оригинальной модификации — в варианте метода «систематического самонаблюдения»), взяла у Ф. Брентано идею активности, процессуаль-
116
ности сознания, понимания психических функций как актов, направленных на внешний мир, пытаясь экспериментально изучать эти функции. В данных экспериментах была сделана попытка преодолеть один из существеннейших недостатков метода интроспекции — невозможно одновременно переживать что-то и наблюдать за этим переживанием, — всегда есть риск своим наблюдением за переживанием разрушить его. Поэтому вюрцбургские психологи предложили своим испытуемым сначала выполнить задачу (например, понять предъявленную сложную фразу), а затем дать ретроспективный отчет о том, как происходил процесс понимания, какие этапы можно выделить в этом процессе и т.п. Поэтому считалось, что испытуемый должен быть «натренирован» (нельзя брать «наивного испытуемого» для научных исследований), только «тренировали» его иначе, чем в лаборатории Э.Титченера, т.е. учили выделять не сенсорную мозаику сознания, а этапы процесса его мышления (в данном случае — этапы понимания сложной фразы). В этих экспериментах были найдены новые феномены, в частности явления безобразного мышления.
Среди исследователей, которые разрабатывали сходные идеи процессуальное™ сознания, следует назвать крупнейшего американского психолога и философа Вильяма Джемса (Уильям Джеймс) James, 1842— 1910). Его творчество создало предпосылки для появления в США функционализма, о котором мы говорили в начале параграфа. Предложенная В.Джемсом метафора «поток сознания» стала широко известна и за пределами психологии. Этими словами он обозначил важную для него функциональность, процессуальность сознания, а не просто протекающую во времени смену одних образов другими, как это было, скажем, у Э.Титченера. В.Джемс считал невозможным выделение в сознании четко отграниченных друг от друга элементов, из которых потом синтезируются более сложные процессы. Он полагал, что это весьма сомнительная гипотеза, которая не соответствует фактам душевной жизни, непосредственно известным каждому из нас. Обращаясь к данным фактам, В.Джемс выделил четыре свойства сознания как потока.
1. Каждое состояние сознания стремится быть частью личного сознания. Это означает, что любой психический процесс всегда принадлежит кому-то (кто может сказать про себя «я мыслю», «я чувствую» и т.п.) и поэтому существует «абсолютная разобщенность сознаний», представляющая собой «одну из самых абсолютных граней в природе» [29]. Из этого сле-
В. Джемс
117
дует, что В.Джемс разделял убежденность интроспективной психологии в «замкнутости» сознания в себе самом и доступности его изучения лишь для носителя сознания.
2. В сознании происходят постоянные изменения. Это означает, что каждое из состояний сознания уникально и не может с точностью повториться. Хотя мы видим одно и то же небо каждую весну, говорил В.Джемс, мы не воспринимаем его одинаково. Зеленая трава только кажется нам всегда зеленой, а на самом деле на солнечной и темной стороне двора она выглядит совсем не так (это замечает лишь художник, который на картине использует разные краски — желтую и темно-коричневую соответственно).
3. Каждый процесс в сознании непрерывен. В.Джемс приводил для иллюстрации этого свойства сознания немного смешной пример. Когда Петр и Павел, спавшие вместе на одной кровати, просыпаются рано утром, каждый из них помнит именно свое прошлое, а не прошлое другого, и никогда «настоящее» Петра не переплетается по ошибке с «прошлым» Павла. Каждый из нас ощущает себя «непрерывным» — в сознании нет «связок», оно течет, как река. Поэтому весьма сомнительным представляется стремление выделить в сознании «элементы» — это похоже на то, как если бы кто-то воспринимал реку как совокупность каких-то отграниченных друг от друга объемов воды — ведер, бочек и т. п., не учитывая протекающий между ними поток движущейся воды.
4. Сознание отличается избирательностью: в фокусе нашего внимания в данный момент времени, как правило, оказывается лишь один объект или одна его сторона. Одной из возможных причин этой селективности (избирательности) являются наши интересы. Предположим, говорил В.Джемс, по Европе путешествуют четыре американца. Каждый из них привезет в США разные впечатления. Один будет рассказывать друзьям о пейзажах, костюмах, произведениях искусства, которые произвели на него впечатление. Для другого во время путешествия существовали только статистические данные о количестве жителей того или иного города, его размерах, ценах и т.п. Третий даст своим друзьям отчет о том, каковы рестораны и питейные заведения в городах Европы. Четвертый же, будучи погружен в тяжелые думы, может вообще не вынести никаких впечатлений из путешествия, кроме, возможно, названий мест, где побывал.
Идеи В.Джемса о потоке сознания были развиты в американском функционализме, представители которого говорили о необходимости смещения акцентов в психологии — с «академического» изучения сознания как такового (безотносительно роли, которую играет та или иная функция в реальной жизни субъекта) на изучение «полезности» тех или иных психических функций в различных практических ситуациях. Это требование соответствовало становлению и развитию прикладных отраслей психологии в
118
США (медицинской, педагогической психологии и др.), а также сыграло определенную роль в возникновении бихевиоризма, который явился в известной степени отрицанием как структурализма Э.Титченера, так и функционализма Чикагской школы.
