Многообразие литературной жизни 1920-х годов, плюра лизм идейно-эстетических установок, деятельность многочисленных школ и направлений оборачивается своей противоположностью в но вых общественно-литературных обстоятельствах. Если в 1920-е годы литературную ситуацию формировала и определяла именно литера турная критика, то, начиная с 1929 г., литературная жизнь, как и жизнь в стране в целом, протекала в жестких тисках сталинской идеологии. С укоренением и ожесточением тоталитаризма литература посто янно оказывалась в зоне пристального внимания партийного руко водства.
В роли литературных критиков выступали такие видные дея тели большевизма, как Троцкий, Луначарский, Бухарин, но их литера турно-критические оценки в 1920-е годы не носили характера единст венно возможных, как это произойдет в 1930—50-е годы со сталин скими литературными суждениями. Создание и внедрение концепции социалистического реализма, приведшего к унификации нашей культуры, осуществлялось одновре менно с другими кампаниями, которые были призваны ознаменовать завоевания социализма.
Уже в конце 1920-х годов начались поиски термина, способного обозначить то большое и единое, что должно было стать общей для 297 всех советских литераторов творческой платформой. До сих пор неиз вестно, кто первым предложил сколь неубедительное по словосочета нию и столь удачное по долгожительству понятие «социалистический реализм». Однако именно этот термин и вложенные в него идеи опре делили на долгие годы судьбы отечественной словесности, давая лите ратурным критикам право то распространять его на все произведения, произросшие на советской почве, — вплоть до романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита», то отторгать сочинителей, не сумевших впи саться в строгие каноны социалистического реализма. Вернувшийся из эмиграции по настоянию Сталина М. Горький су мел выполнить социальную функцию, возложенную на него вождем, и вместе с целой группой разработчиков, среди которых преимущест венное место занимали рапповцы, помог продумать до мелочей про цесс «воссоединения» советских писателей, входивших в разные группы и объединения. Так был задуман и осуществлен план создания Союза советских писателей. Следует подчеркнуть, что Союз создавал ся не вопреки, а в соответствии с чаяниями многих и многих советских литераторов.
Большинство литературных групп было близко к само роспуску, прошла волна проработок Е. Замятина, Б. Пильняка, М. Бул гакова, были сняты с редакторских постов виднейшие литературные критики эпохи — А. Воронский и В. Полонский. Рапповские издания (в 1931 г. появился еще один журнал — «РАПП») потоком печатают статьи с такими названиями: «Не все то левое, что кричит», «Беспри зорные», «Букет крысиной любви», «Классовый враг в литературе». Естественно, такую ситуацию писатели оценивали как проявление не свободы и стремились избавиться от насильственной опеки РАПП.Достаточно прочитать фельетон И.Ильфа и Е.Петрова «От дайте ему курсив» (1932), чтобы представить, почему многие совет ские писатели восторженно отнеслись к идее Союза. 23 апреля 1932 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О пе рестройке литературно-художественных организаций». Этим поста новлением распускались все существующие организации, и создавал ся Союз советских писателей.
В писательской среде отношение к по становлению было самым восторженным, будущие члены Союза еще не догадывались, что вместо РАПП приходит литературная ор ганизация небывалой мощности и неслыханных нивелирующих воз можностей. Съезд советских писателей должен был состояться очень скоро, но по семейным обстоятельствам Горького это событие было отложено. Первый съезд советских писателей открылся 17 августа 1934 г. и продолжался две недели. Съезд проходил как большой всесоюзный праздник, главным героем которого стал М. Горький. Стол президиу- 298 ма возвышался на фоне огромного горьковского портрета, М. Горький открыл съезд, сделал на нем доклад «О социалистическом реализме», выступал с краткими резюме, заключал работу съезда. Праздничная атмосфера, царившая на съезде, была подкреплена многочисленными выступлениями писателей, имена которых еще сравнительно недавно вызывали однозначно негативную оценку.
С яркими речами выступили И. Эренбург и В. Шкловский, К. Чуков ский и Л. Леонов, Л. Сейфуллина и С. Кирсанов. Общие чувства выра зил Б. Пастернак: «Двенадцать дней я из-за стола президиума вместе с моими товарищами вел со всеми вами безмолвный разговор. Мы об менивались взглядами и слезами растроганности, объяснялись знака ми и перекидывались цветами. Двенадцать дней объединяло нас оше ломляющее счастье того факта, что этот высокий поэтический язык сам собою рождается в беседе с нашей современностью»1 . Пафос восторга прерывался, когда речь заходила о литературной критике. Писатели сетовали на то, что у критиков есть красная и чер ная доска и писательские репутации нередко зависят от критического своеволия: «Нельзя допускать, чтобы литературный разбор произве дения автора тотчас же влиял на его социальное положение» (И. Эрен бург). Речь шла о полном и безнадежном отсутствии серьезной крити ки, о сохранившихся в критике рапповских замашках. А сатирик Мих. Кольцов предложил забавный проект: «ввести форму для членов писа тельского союза Писатели будут носить форму, и она будет раз деляться по жанрам. Примерно: красный кант — для прозы, си ний— для поэзии, а черный — для критиков. И значки ввести: для прозы — чернильницу, для поэзии — лиру, а для критиков — неболь шую дубинку. Идет по улице критик с четырьмя дубинами в петлице, и все писатели на улице становятся во фронт». Доклад Горького и содоклады о мировой литературе, о драматур гии, о прозе, о детской литературе носили констатирующий характер.
Перелом в официально-торжественном течении съезда наступил по сле доклада Н.Бухарина, который говорил о необходимости пере смотреть литературные репутации, в связи с чем в качестве лидера но вой поэтической эпохи был назван Пастернак. Доклад Бухарина носил неожиданный, а потому взрывной характер. В процессе обсуждения доклада участники съезда продемонстрировали и различие во взгля дах на историю и будущее советской литературы, и разность темпера ментов. Председателем правления Союза стал М.Горький. Вплоть до кончины писателя в 1936 г. литературная жизнь в стране проходила под знаком М. Горько го, который сделал исключительно много для укоренения пролетар ской идеологии в литературе, для повышения авторитета советской литературы в мире.
Еще до окончательного переезда в Москву М. Горький становится инициатором издания и редактором журнала «Наши достижения», ежегодников «Год XVI», «Год XVII» и т. д. (год от начала революции), масштабных изданий «История фабрик и заво дов», «История гражданской войны» — с привлечением большого ко личества авторов, не имевших отношения к писательской профессии. М. Горький издает и журнал «Литературная учеба», призванный вести элементарные консультации для новоявленных писателей. По скольку М. Горький придавал важное значение детской литературе, в параллель с уже существующими детскими журналами «Еж», «Чиж», «Мурзилка», «Пионер», «Дружные ребята», «Костер», выхо дит и журнал «Детская литература», где печатаются литературно-кри тические статьи, возникают дискуссии о книгах А. Гайдара, Л. Панте леева, Б.Житкова,С. Маршака, К.Чуковского. Осознав себя организатором и вдохновителем новой литературной политики, М.Горький активно участвует и в литературно-критиче ском процессе. В конце 1920-х годов горьковские статьи посвящены исследованию собственного писательского опыта: «Рабкорам Прав ды», «Заметки читателя», «О том, как я учился писать» и др. В 1930-е годы М. Горький размышляет о специфике литературного дела («О ли тературе», «О литературе и прочем», «О прозе», «О языке», «О пье сах»), только что открытом художественном методе пролетарской ли тературы («О художественном методе советской литературы», «О союзе писателей», «О подготовке к съезду») и, наконец, подчеркивает связь культурного строительства с ожесточением классовой борьбы («С кем вы, мастера культуры?», «Об анекдотах и еще кое о чем»).
М. Горький публично раскаивался в том, что в 1918—21 годах помогал интеллигенции не умереть с голоду. Ему нра вилось чувствовать себя советским человеком, причастным к великим и небывалым свершениям. Вот почему он находил высокопарные сло ва, характеризуя Сталина и считая его «мощной фигурой». Вероятно, не всё в словах и поступках Сталина и его сподвижников устраивало Горького, однако в дошедших до нас эпистолярных и публицистиче ских признаниях отрицательные оценки деятельности партии и госу дарственных структур не представлены. Итак, после объединения писателей в единый Союз, после спло чения их вокруг общей эстетической методологии, начинается лите ратурная эпоха, при которой писатели хорошо осознавали, что долж ны подчиняться некой программе творческого и человеческого пове дения. Жесткие рамки писательской жизни регламентировались путевка ми в Дома творчества, квартирами в престижных писательских домах, внеочередными публикациями в крупных изданиях и издательствах, литературными премиями, продвижением по служебной лестнице в писательских организациях и — главное — доверием, доверием 301 партии и правительства. Не войти в Союз или выйти из него, быть ис ключенным из Союза писателей — означало лишиться права публи ковать свои произведения.
Литературно-писательская иерархия воз двигалась по образцу иерархии партийно-правительственной. Что та кое социалистический реализм, знали теоретики литературы и литера турные критики, создавшие огромное количество работ на эту тему. С 1930-х годов намечается и процесс канонизации ленинских ли тературных идей. На протяжении двадцати лет — с начала 1930-х до начала 1950-х годов советская литературная критика была представлена преимуще ственно докладами и речами, партийными резолюциями и постанов лениями. Литературная критика имела возможность реализовать свои творческие потенции в интервалах от одного партийного постановле ния до другого и потому справедливо может быть названа партийной литературной критикой. Её сущность и методология выковывались в речах, выступлениях, статьях и официальных документах, авторами которых были И.Сталин, А.Жданов, литературные функционеры А. Щербаков, Д. Поликарпов, А. Андреев и др. Главными чертами та кой литературной критики становятся жесткая определенность и не пререкаемая однозначность суждений, жанровая и стилевая монотон ность, неприятие «другой» точки зрения — иными словами, — идей но-эстетический монологизм.
