// Вестник Российского философского общества. 2000. № 2.
Вопрос о преподавании философии стал в последние год – полтора предметом оживленной дискуссии. Дискуссия эта имела довольно широкий характер – не ограничилась академическими рамками и перешла в средства массовой информации, а протекала в острых формах – наряду с аргументированным обсуждением проблемы, включая также некие социальные акции (коллективные протесты, обращения в инстанции и т.п.). Речь шла не о том, как преподавать философию, а по сути дела о том, следует ли вообще ее преподавать, в частности: оставлять ли философию в качестве вступительного экзамена в аспирантуру и экзамена кандидатского минимума, а также сохранять ли за философией в системе высшего образования статус общеобязательной учебной дисциплины, выделяя ее по данному критерию из ряда других социально-гуманитарных дисциплин (политологии, психологии, правоведения и др.). Сейчас споры затихли, необходимые решения приняты: философия с известными уточнениями, в общем и целом, сохранила в российском образовании то же место, какое она занимала в последние сорок с лишним лет.
I
Надо думать, это – не временное и прагматическое решение, а принципиальная позиция. Ведь о чем шел спор на самом деле? Если сбросить все конъюнктурные, цеховые, амбициозные и прочие субъективные соображения, которые присутствовали в этом споре, как и во всяком общественном споре, а рассмотреть саму суть дела, то ее можно сформулировать следующим образом: является ли изучение философии обязательным элементом современной модели высшего образования? Вопрос можно поставить еще более резко и определенно: как совместить требование обязательного преподавания философии с выбором в пользу социально-государственного устройства, которое культивирует мировоззренческий плюрализм? Ведь признание плюрализма мировоззрений означает признание того, что мировоззрение является частным делом!
Философия – не просто мировоззрение. Она есть вместе с тем также и наука. Это – мировоззрение, претендующее на научный статус. Рассматривая универсальные, всеобщие основания культуры, также как пространство, время, бытие, благо, истина, смысл жизни и другие, формулируя синтетический взгляд на мир, философия апеллирует к разуму, к логической доказательности и опытной достоверности своих суждений. Философия в этом смысле есть способ легитимации науки, научного знания, рациональности как решающей основы ответственной и продуктивной практической деятельности. Философское мировоззрение отличается от мировоззрений, замешанных на религиозных, этно-национальных, политико-идеологических убеждениях именно тем, что оно опирается на науку и поэтому имеет всеобщее значение. Оно играет незаменимую роль при выработке и усвоении ценностного языка, который позволяет вступать в диалог людям, принадлежащим к различным конфессиям, этносам, социальным группам. Философия – особый уровень знания, благодаря которому знание приобретает прочность последнего основания ответственных суждений и действий. Без нее образование может быть каким угодно, но оно не будет ни современным, ни высшим.
Важнейшая задача высшей школы – это, разумеется, подготовка высококвалифицированных специалистов. Но чтобы быть хорошим, высококвалифицированным специалистом, надо, во-1-х, видеть место своей специальности в общей структуре научного знания и, во-2-х, видеть место науки в структуре общества. Кроме того, хороший специалист должен также уметь руководствоваться в своем профессиональном поведении общегражданскими ценностями, быть способным к тому, что называется рациональным дискурсом. Ни одну из этих задач нельзя решить без опоры на философию.
Говоря об особом, незаменимом месте философии в системе высшего образования, можно провести аналогию с изучением иностранного языка. Как знание иностранного языка необходимо для того, чтобы преодолеть национально-языковую ограниченность профессионального общения, проложить мост к коллегам из других стран, так изучение философии необходимо для того, чтобы преодолеть профессиональную ограниченность умственного кругозора, проложить мост к другим сферам знания и культуры. Обязательный статус философии как учебной дисциплины связан с ее особым местом в системе знания. И не более того. Это не значит, что она – лучше или хуже других дисциплин, которые такого статуса не имеют. Это значит просто, что она – другая. В каком-то смысле она схожа с математикой. Ведь математику изучают почти все специалисты, в том числе многие гуманитарии: экономисты, философы, социологи и др. Согласитесь, было бы странно, если бы вдруг представитель и других естественно-научных дисциплин, например, химии стали требовать для себя такого же статуса в системе образования, как и для математики. А между тем, именно такую позицию занимают некоторые наши коллеги (психологи, политологи и др.), когда они рассуждают по логике: «А чем мы хуже философии?!»
II
Новый стандарт по философии, по сравнению с предыдущим, не претерпел кардинальных изменений. Это – усовершенствование, уточнение, дополнение того, что было. В своей работе мы учитывали накопленный за последние годы опыт, который отразился в многочисленных учебных пособиях. Прямые критические замечания по стандартам, высказанные в процессе многочисленных обсуждений в устной и письменной форме. Был еще один фактор, который ориентировал нас – это подготовка новой многотомной философской энциклопедии. В ходе работы над которой мы составили более точное представление о современном состоянии философского знания в стране и мире. Основное изменение в тексте стандартов касалось следующего. В предыдущем варианте был акцентирован, если можно так выразиться, аксиологический, этико-гуманитарный аспект философии; темы и проблемы рассматривались в их проекции на человека. За неявную основу мы брали четыре кантовских вопроса (Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться? Что такое человек?). Онтологическая («диаматовская») проблематика была представлена слабее. Сейчас этот перекос ликвидирован и основные части (аспекты) философии – онтология, социальная философия, аксиология, гносеология, философия науки – представлены в стандартах достаточно равномерно.
В данном варианте стандартов, как и в предыдущем, сохранен общий концептуальный подход, который я для себя называю недоктринальной версией преподавания философии. Речь идет об очень важной вещи. Философия существует как многообразие учений, систем. Она каждый раз индивидуальна, конкретна. Нет какой-то единой объективной философии наподобие того, как есть единая физика или даже социология. А есть много философий – философия Канта, философия Маркса, философия Соловьева, философия Бергсона и т.д. На мой взгляд, нельзя преподавать, а соответственно и изучать философию не ориентируясь на какую-то философскую школу, традицию. Тут-то и возникает проблема: какую философию преподавать? При составлении стандартов мы исходили из того, что хотя нет единой философии, тем не менее есть некий инвариант сквозных тем, категорий, идей, которые обсуждаются всеми философскими школами, составляют пространство философского дискурса. Они и составили основу стандартов. К примеру, философы по разному отвечали на вопрос о том, что такое время, или, что такое справедливость, но ни один из них не обходил этих фундаментальных категорий.
Стандарты по философии – это не программа. Их конкретная интерпретация в рамках цельного философского взгляда – дело кафедры, дело профессора, который читает курс. Здесь возможны различные варианты. Конкретные курсы философии могут быть выдержаны в разных традициях – кантианской, марксистской, феноменологической и т.д. Важно, чтобы в рамках этого курса получили освещение все те проблемы, которые зафиксированы в стандартах. Самым оптимальным вариантом современного курса по философии был бы такой, который давал бы представление об основных мнениях и альтернативах в трактовке, тех проблем, которые обозначены в стандартах, что требует исключительно высокой квалификации преподавателя.
Вопрос о своеобразии философии как учебной дисциплины, как и ее месте в современном обществе является сложным, дискуссионным, я не собираюсь его специально обсуждать в кратком устном выступлении. Я хочу только еще раз подчеркнуть, что стандарты только обозначают тот минимум знаний, который должны иметь студенты, а сами эти знания в их системности и конкретности, содержательной глубине, историко-философской полноте и т.д. – дело профессионального уровня и мастерства преподавателя. Поэтому вполне разумны предложения, что стандарты надо дополнить примерными программами и учебниками, но это должны быть именно примерными (рекомендуемыми, но не обязательными) программами и учебниками и не в единственном числе.
III
В заключение хотелось бы ответить на ряд упреков в адрес разработчиков стандартов. Которые прозвучали в прессе. Журналисты и пресса сегодня стали настолько бесцеремонными и безответственными, что нет никакого желания с ними связываться, Но здесь, в этой аудитории, держа отчет перед коллегами мне бы хотелось отвести ряд совершенно надуманных утверждений.
Говорили, что стандарты разрабатывают люди из РАН, которые давно оторвались от педагогической практики. Это не соответствует действительности. Над стандартами работала рабочая группа в составе: академик В.С.Степин (руководитель), член-корр.РАН А.А.Гусейнов (зам.руководителя), член-корр.РАН В.А.Лекторский, доктора философских наук, профессора – В.Д.Губин, А.Ф.Зотов, В.В.Миронов, Л.А.Микешина, М.Т.Степанянц, Ю.И.Солонин. Из девяти человек, пятеро являются университетскими профессорами, четверо – работниками академии, но они одновременно заведуют кафедрами и постоянно ведут преподавательскую работу.
В одной публикации утверждалось, будто стандарты сделали чиновники министерства, а профессора получили за это деньги. На самом деле чиновники из министерства не делали даже технической работы, все делали мы сами. Мы за свою работу не получили ни копейки денег и даже не ставили этого вопроса.
Был еще упрек, что в стандартах не получили отражения новые темы и направления (в частности, многочисленные антропологии), которые разрабатываются в вузах в последние годы. Стандарты по определению не могут включать модные веяния и экспериментальные вещи. Они фиксируют устоявшиеся, фундаментальные вопросы. Кроме того, как уже отмечалось, стандарты – это костяк знаний, и они не задают жестко структуру канкретных лекционных курсов, которые, разумеется, могут иметь также поисковый, экспериментальный характер.
Работая над стандартами, мы выполняли свой профессиональный долг. Сознание важности и ответственности дела, которое мы делали, было достаточным стимулом для работы. И мы, конечно, не рассчитывали на особую благодарность но, честно признаться, и не думали, что станем объектом столь пристальной и недружелюбной критики. Что же, приходится с этим мириться. Во всяком случае даже в такой критике можно усмотреть позитивную сторону и интерпретировать ее как косвенное признание того, что общество неравнодушно к философии и к философской подготовке в системе высшего образования.
