Н. Скляревская в своей монографии «Метафора в системе языка», вышедшей в 1993 году, характеризует первый подход исследования. Автор рассматривает языковую метафору, противопоставляя ее по многим параметрам метафоре художественной. По Скляревской языковая метафора - это готовый элемент лексики. Описывая структуру языковой метафоры, Скляревская Галина Николаевна включает в сферу своего внимания структуру лексического значения слов, обладающих метафорической образностью. В процессе анализа производится сравнение сем у слова, обладающего буквальным значением, и у слова с метафорическим значением. Метафорическое значение автор определяет как «удвоение денотата и перераспределение сем между денотативной и коннотативной частями лексического значения». Образность языковой метафоры осознается только исследователями, а на уровне восприятия речи она не идентифицируется. Языковая метафора не может быть воспринята как таковая рядовыми носителями языка. Такой подход к трактовке называется узколексикологическим. Предметом исследования при этом подходе являются отдельные лексемы. Их подробный анализ дает интересную информацию о структуре языкового значения отдельных словарных единиц, обладающих изобразительным началом. [14,c.271].

Однако такой подход не может дать ответ на вопрос о механизмах формирования смысла в различных видах речи. Помимо замечания об автоматичности восприятия языковой метафоры и скрытости ее образного начала от рядового носителя языка, предполагается противопоставление языковой и художественной метафор на основании того, что в отличие от языковой метафоры, которую можно исследовать лингвистическими методами, художественная метафора внесистемная, индивидуальная и не может быть подвергнута теоретическому осмыслению. [14,c.271].

Очевидно, что методология лексикологического подхода недостаточна для лингвистического исследования. В наиболее полной форме, как, например, в монографии Г.Н. Скляревской, такой подход подразумевает даже принципиальную невозможность изучения метафоры в тексте. [14, c.271]

Существует иная традиция - рассматривать метафору как явление синтаксической семантики. Наиболее ярко эта позиция отражена в работах Н.Д. Арутюновой, М. Блэка, А. Ричардса.

Данный подход позволяет получить интересные сведения о влиянии семантической сочетаемости слов на процесс метафоризации. В основе механизма формирования метафоры сторонники семантико-синтаксического подхода видят категориальный сдвиг. Метафора «предлагает новое распределение предметов по категориям и тут же от него отказывается». [14,c.271].

Суть метафоры - «это транспозиция идентифицирующей (дескриптивной и семантически диффузной) лексики, предназначенной для указания на предмет речи, в сферу предикатов, предназначенных для указания на его признаки и свойства». В метафоре устанавливаются «далекие» связи между понятиями. [14,c.271].

М. Блэк называет такой подход» «интеракционистким»; под этим названием (interaction theory) в англоязычной литературе известен семантико-синтаксический подход. Основные положения интеракционисткой теории М. Блэка близки по взглядам Н.Д. Арутюновой и полностью соответствуют задачам анализа метафорических словосочетаний или предложений. [5,c.388].

Семантико-синтаксический подход дает очень много для понимания природы метафоричности. Основная ценность этого в том, что раскрывается

механизм формирования метафорического значения на основе категориальной характеризации, задаваемой самой структурой tenor-vehicle.

Третий подход - функционально-коммуникативный, наиболее актуален для лингвистических направлений, изучающих различные аспекты теории речи. В рамках данного подхода метафора рассматривается как элемент текста. Функционально-коммуникативный подход к метафоре дает методологическую основу для изучения метафор в реальных текстах и позволяет анализировать специфику функционирования метафоры в зависимости от коммуникативной направленности речи. Включение прагматического и когнитивного аспектов в изучении метафоры открывает возможность для анализа своеобразия функционирования метафоры в различных функциональных стилях речи, в том числе художественном. Метафора как компонент смысловой структуры изучена еще далеко не полностью. Многое в фундаментально-коммуникативной теории существует в виде экспериментально подверженных гипотез, нуждающихся в дальнейшем изучении.

Дополнение от Лизы

В классической теории метафора определяется как художественное или поэтическое лингвистическое выражение, в котором одно или несколько слов для обозначения концепта используются не в своем прямом значении. Так как классическая теория принималась как данное веками, никто не задумывался, что это всего лишь теория. Однако проблема не в самом определении, а в эмпирике. Так, если когнитивист и лингвист задастся вопросом, что общего у лингвистических выражений, которые мы называем поэтической метафорой, выяснится, что общие принципы, определяющие поэтическую метафору, находятся не в языке, а в мысли. Более того, эти общие принципы, принимающие форму концептуального переноса, применимы не только к художественным поэтическим выражениям, но и к повседневной жизни. Вкратце, метафора представлена не в языке, а в способе, которым мы выражаем одно понятие в терминах другого, и любой повседневный концепт, вроде времени, состояния и цели, оказывается метафоричным. Таким образом, метафора является перекрестным ментальным переносом в рамках концептуальной системы, а метафорическое выражение – воплощение, оболочка этого процесса.

Современная теория метафоры, согласно которой метафора является частью повседневной системы мыслей и языка, восходит к Майклу Редди. В своей книге «The Conduit Metaphor» он показал, что метафора – неотъемлемая часть нашего обыденного способа осмысления мира и наше повседневное поведение отражает метафорическое восприятие опыта. В последующие годы была открыта огромная система повседневных концептуальных метафор, что позволило разрушить традиционное деление на буквальное и метафоричное. Однако это не свидетельствует о том, что существуют только метафоричные концепты. Понятия, которые не осмысляются через концептуальную метафору можно назвать буквальными. Например, шарик летел вверх. Но как только мы уходим от конкретного физического опыта и начинаем говорить об абстрактном или эмоциях, метафорическое понимание становится нормой.

Например, любовь представлена в виде концепта путешествия: мы зашли в тупик. Это не единственный пример: мы зашли так далеко, мы не можем повернуть назад, наши отношения никуда не двигаются. Эти выражения далеко не поэтичны, но они все основаны на одном общем принципе – своеобразном метафорическом сценарии. Люди здесь путешественники, которые стремятся к общим целям совместной жизни (место назначения), а отношения – транспортное средство. Отношения рассматриваются как функционирующие до тех пор, пока они позволяют продвигаться к общей цели. Метафора подразумевает понимание одного вида опыта, любви, с точки зрения другого вида опыта, путешествий. Другими словами, метафора – перенос по аналогии из сферы-источника в сферу- мишень. Для более простой репрезентации сложно-структурированной системы переноса используются мнемокоды, которые имеют форму: сфера- мишень – это сфера-источник или сфера-мишень как сфера-источник. Например, «любовь – это путешествие» или «любовь как путешествие». Метафора «любовь как путешествие» – это не конкретные слова или словосочетания, это онтологический перенос концептуальных сфер из сферы-источника «путешествия» в сферу-источник «любовь». Таким образом, язык вторичен, а перенос первостепенен, поскольку позволяет использовать языковые средства сферы-источника для описания концептов сферы-мишени.

Метафора «любовь – это путешествие» является концептуальным переносом, который характеризуется двумя видами обобщений: полисемичным и инференциальным. В первом случае обобщение происходит по связанным по смыслу лингвистическими выражениями (тупик, перепутье, застрять), а во втором – по инференциальным реализациям через различные концептуальные сферы. С точки зрения лингвиста, существование таких между-сферных связей слов и схем реализации представляет собой доказательства существования концептуальных переносов.

Каждый концептуальный перенос является фиксированной схемой бытийных аналогий сферы-источника, которые могут или не могут быть применены к структуре знаний или лексическим единицам сферы-мишени. Так, лексические единицы, которые являются стандартными для сферы- источника, не всегда используются в сфере-мишени. Например, слова «шоссе» и «скоростная полоса» не являются стандартными для концепта любовь, однако структуры знания, которые будут с ними ассоциироваться, перенесены с помощью метафоры «любовь – это путешествие» в случае со строкой из песни: «мы едем по скоростной полосе вдоль шоссе любви».

Многие метафорические выражения, которые описываются в литературе по обыденной метафоре, являются идиомами. Согласно классической теории, значения идиом произвольны. Однако в когнитивной лингвистике существует вероятность, что идиомы являются не произвольными, а мотивированными. Они действительно появляются автоматически, согласно правилам, но они соответствуют одной или нескольким схемам концептуальной системы. И частым явлением является перенос независимой концептуальной метафорой значения идиомы, которое ассоциируется с обыденными вещами, из сферы-источника в сферу-мишень.

В переносе «любовь как путешествие» сами отношения описываются как средство передвижения. Средство передвижения – гипероним для слов машина, лодка, самолет и других гипонимов. Но люди чаще используют именно гипероним, так как перенос на этом уровне абстракции позволяет более полно отразить концептуальную структуру сферы-источника в сфере- мишени. Таким образом, исходя из сотен изученных случаев переноса в повседневном общении, то есть использования обыденных метафор, можно утверждать, что при концептуальном переносе используются именно гиперонимы, а не гипонимы.