Если перечитать ее ранние стихи, в том числе и те, что собраны в первой книге «Вечер», считающейся насквозь петербургской, то мы невольно удивимся, как много в них южных, морских реминисценций. Можно сказать, что внутренним слухом благодарной памяти она на протяжении всей своей долгой жизни постоянно улавливала никогда полностью не замиравшее для нее эхо Черного моря. Ахматова обладала точным и реалистичными зрением и потому постоянно испытывала потребность ощутить в зыбкой мерцательности окружавшей ее атмосферы нечто все же вполне твердое и надежное. Лирика Ахматовой чуть ли не с самого начала заключила в себе оба лика города: его волшебство и - каменность, туманную импрессионистичную размытость и - безупречную рассчитанность всех пропорций и объемов. В ее стихах они непостижимым образом сливались, зеркально перемежаясь и таинственно пропадая друг в друге. Её первые стихи появились в России в 1911 году в журнале «Аполлон», а уже в следующем году вышел и поэтический сборник «Вечер». Почти сразу же Ахматова была поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой был связан с Александром Блоком. Муза Блока оказалась повенчанной с музой Ахматовой. Герой блоковской поэзии был самым значительным и характерным «мужским» героем эпохи, тогда как героиня поэзии Ахматовой была представительницей «женской» эпохи. Именно от образов Блока идёт герой ахматовской лирики. Ахматова в своих стихах является в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. Ахматова показала в искусстве сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления. Новый тип лирической героини в творчестве Анны Ахматовой и его эволюция Анна Ахматова создала новый тип лирической героини, не замкнутой на своих переживаниях, а включенной в широкий исторический контекст эпохи. При этом масштабность обобщения в образе лирической героини не противоречила тому, что лирика Ахматовой осталась предельно интимной, а поначалу казалась современникам даже «камерной». В ранних стихах ее представлены различные ролевые воплощения лирической героини, своеобразные «литературные типы» 1900 годов: невеста, мужнина жена, покинутая возлюбленная и даже маркиза, рыбачка, канатная плясунья и Золушка (Сандрильона). Такая многоликость героини подчас вводила в заблуждение не только читателей, но и критиков. Такая игра с разнообразием «масок» была направлена, скорее всего, на то чтобы препятствовать отождествлению автора с каждой из них в отдельности.Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса, как усложняется образ лирической героини в первых ее сборниках, хотелось бы отметить некоторые особенности анализируемых сборников. Во-первых, интересна их композиция: каждый сборник и в тематическом, и в структурном отношении представляет собой нечто единое и цельное. Более того, каждая книга соответствует определенному этапу становления Ахматовой как поэтессы, совпадает с определенными вехами ее биографии («Вечер» - 1909-1911, «Четки» - 1912-1913, (Белая стая) - 1914-1917). Композиционные особенности ахматовских сборников отметил еще Кихней Л.Г., который писал: «Последовательность стихотворений внутри книги определялась не хронологией событий, а развитием лирических тем, их поступательным движением, параллелизмом или контрастом. В целом листки «дневника», незаконченные и фрагментарные по отдельности, входили в общее повествование о судьбе лирического героя - поэтессы. Они слагались как бы в свободный по своей композиции лирический роман, лишенный единой фабулы и состоящий из ряда независимых друг от друга по содержанию мгновенных эпизодов, входящих в общее лирическое движение. Проанализируем образ лирической героини в каждом из этих сборников, сравним их.
а) Сборник «Вечер». Начало пути. Практически все исследователи отмечают такую особенность лирики Ахматовой, как контрастность. Так, Е. Долбин пишет: «Поэзия Ахматовой жила контрастами. В лирическую ткань врывались поединки характеров. Резкими чертами обозначались их различия и противоположности» (Добин Е. Поэзия Анны Ахматовой. - Л., 1968). Из этого следует, что на протяжении всей эволюции, лирическая героиня Ахматовой обладала одной чертой, которая нашла отражение во всех вышеупомянутых сборниках - противоречивостью. Однако эти противоречия как бы ведомы двумя стихиями, которым принадлежит лирическая героиня - это любовь земная, страсть, и стихия творчества, которая предполагает внутреннюю свободу, холодный ясный ум, стремление к высшим. В первом сборнике «Вечер» лирическая героиня предстает читателю в разных воплощениях, например, кроткой девой, мудро созерцающей гармонию мира:
Я вижу все, я все запоминаю,
Любовно-кротко в сердце берегу…
Она еще только предвкушает, насколько прекрасны могут быть отношения между мужчиной и женщиной, и какое это счастье - любить. В сборнике «Вечер» это счастье ассоциируется у нее не только с возлюбленным, но и с домашним очагом. Там уютно и тепло, там ждут, любят, там нет тернистых дорог:
Здесь каждый символ что-то говорит, и даже фраза «ветры кротко стихли» наводит на мысль о какой-то душевной тишине, в которой пребывает лирическая героиня, ведь ветер - символ духовного и творческого поиска, свободы, а здесь мы видим эти начала в героине кроткими, стихнувшими, еще не заявившими о себе в полную силу.
Она еще пока безропотно принимает судьбу, прося у нее только самой малости - «…дайте только греться у огня…»
Она как будто еще не понимает, насколько испепеляющим может быть этот огонь. Известно, что огонь - символ страсти, любви. И уже в первом сборнике стихотворений «Вечер» лирическая героиня выбирает для себя именно эту ношу, это страдание - любить, ведь слово страсть дословно переводится со старославянского как страдание. Но в «Вечере» у лирической героини еще есть относительная свобода от этого страдания, она пока еще в зеркальных отражениях на множество двойников - масок.
Пусть она еще наслаждается цельностью, тишиной, согласием с музой. Пусть она пока отдает предпочтение «роману» платоническому, «роману с поэтическим гением», носителем которого в ее сознании является Александр Пушкин. Она так и называет его - «мой мраморный двойник». Преодолевая века, она встречается с ним, «смуглым отроком», в Царском селе, любовно наблюдает, как он бродит по аллеям и грустит у берегов. И это светлое чувство не мучает лирическую героиню, как будет потом испепелять любовь земная.
У нее есть высокий покровитель из мира искусства, требованиям которого она готова безропотно подчиняться - ее Муза. Муза-сестра указывает единственный возможный путь для лирической героини -творчество, во имя которого надо отречься от всего, даже от кольца, символа личного счастья. Лирическая героиня как будто знает свою судьбу заранее: она отдаст должное человеческим чувствам, любви, но никогда не будет принадлежать им полностью. В этом стихотворении интересен момент кольцевой композиции. Получается, что лирическая героиня приносит личное земное счастье в жертву искусству, Музе, отдавая все живое и яркое в себе Слову. Интересно здесь и упоминание о зеркалах - по сути, это дверь в тонкие миры, в том числе и в мир вдохновения, в мир гения. Следует отметить, что многие исследователи подчеркивали важность этого символа в поэзии Ахматовой - зеркала. Зеркальное отражение отличает «отделенность» от оригинала и связанная с этим «самостоятельность» поведения.Границы в мире лирической героини не только прозрачные, но и «твердые», т.е. обладают теми же свойствами, что и поверхность зеркала. Одна из таких границ - поверхность неба, отделяющая земной мир от небесного. Постоянно подчеркивается «прозрачность» Неба: «И когда прозрачно небо... « - и его «твердость»: «Пустых небес прозрачное стекло... «, «Надо мною свод воздушный / Словно синее стекло... «, «Но безжалостна эта твердь... « и т.п. Твердость и прозрачность границы означает, что она проницаема для взгляда, но непроницаема для тела. Переход через прочные и прозрачные границы сопровождается изменением состояния того, кто их пересекает. Лирический герой, попадая в небесный мир, превращается в райскую птицу: «И когда прозрачно небо, / Видит, крыльями звеня... «, а лирическая героиня, пересекая границу Сада, преображается «телесно» и «душевно»: «Как в ворота чугунные въедешь, / Тронет тело блаженная дрожь, / Не живешь, а ликуешь и бредишь / Иль совсем по-иному живешь... « Пересечение любой границы в мире лирической героини равнозначно переходу в иной мир. О мгновенном переносе из одной точки пространства в другую говорит такое ожидаемое событие, как перенос из «горницы» в «храм»: «Снова мне в прохладной горнице / Богородицу молить... «... « / Только б сон приснился пламенный, / Как войду в нагорный храм... «. Лирическая героиня понимает, что уготованный ей путь - не из легких, она предвидит лишения на этом пути:
Ах, пусты дородные котомки,
А на завтра голод и ненастье!
Под навесом темной риги жарко
1911
Однако сойти с этого пути для нее - означает смерть. В стихотворении «Хорони, хорони меня, ветер! « лирическая героиня словно прогнозирует: а что с ней станет, если она выберет такой желанный для нее путь земной страсти, любви? Прогноз этот неутешительный, она обращается к ветру, символу свободы. И все же эта тропа так желанна, что трудно пересилить себя и отказаться от земного счастья, поэтому иногда лирическая героиня в преддверии земной любви не спит по ночам: ее терзают сомнения. Создается ощущение, что в лирической героине происходит тяжелая борьба между жизнью и вечным. Еще подспудно, подсознательно, она выбирает второе, а настоящей большой любви боится. За всем этим стоит страх перед катастрофой личной свободы, катастрофой творчества. Она готова убить свою любовь - и она это делает, лишь бы не кануть в чувства навсегда. Сколько раз лирическая героиня хоронила своих возлюбленных? Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король.
Сероглазый король - единственная, сокровенная любовь, любовь на века. Такая любовь, если положить ее на чашу весов, едва ли не перевесит и свободу, и восторги творчества. Здесь выбор за героиней, и она выбирает свободу, а возможность самой большой земной любви умирает и превращается в боль.Совершив отреченье от земной истинной любви, лирическая героиня А. Ахматовой начинает свое служение искусству, Музе, миру гениев. Однако тоска по пятому измерению (так она назвала любовь) приводят ее к тому, что она начинает в любовь играть, не ведая еще, куда ее может завести подобный маскарад. В игре своей она, конечно же, бесподобна. Страстная любовница, неверная жена, Золушка, канатная плясунья - арсенал ее масок действительно впечатляет. Она способна жестом, словом, взглядом добиться своего, присушить:
И как будто по ошибке я сказала: «Ты…»
Озарила тень улыбки милые черты.
Далее она разъясняет нам, что подобные умышленные оговорки - своего рода наживка, от которой «всякий вспыхнет взор», и понятно, что она такими вот приемами владеет виртуозно. Ради чего? Ради игры. Влюбила в себя, а сама любит не более чем сестринской любовью. Нет, конечно, она увлекается, и порой сильно: «я сошла с ума, о мальчик странный», она отдает должное силе любви. И конечно она страдает из-за любви: «... память яростная мучит, // Пытка сильных - огненный недуг!» Однако она способна побеждать этот недуг, она с гордостью может сказать любимому. Поражает та степень свободы, которую лирической героине удается отстоять в отношениях, она любит, но не принадлежит, и это типично мужская черта в ее характере: «Муж хлестал меня узорчатым, // Вдвое сложенным ремнем. // Для тебя в окошке створчатом // Я всю ночь сижу с огнем». И еще: «Меня покинул в новолунье // Мой друг любимый. // Ну так что ж!». « Интересно отношение поэтессы к числу пять: мы уже писали о том, что она называла любовь «пятым измерением» (в энциклопедии символов сказано: «Число пять связывали… с любовью, чувственностью…, а здесь мы понимаем, что пятая ложа - отнюдь не место в театре, а, скорее, место в сердце для Него, Сероглазого короля, и оно пустует, потому что лирическая героиня совершила отречение от Любви ради свободы, а страсть и другие забавы сердца - это всего лишь забавы, это игра.
б) «Четки». Поединок противоречий. В сборнике «Четки» противоречия в характере героини усиливаются, вступают в смертельную схватку. Создается впечатление, что они готовы разорвать ее в этой борьбе. Игра в любовь заходит слишком далеко, становится нестерпимой страстью, мукой. Неслучайно сборник открывает стихотворение «Смятение».
По тональности «Четки» сродни второй книге стихов А. Блока «Пузыри земли», особенно стихотворение «Все мы бражники здесь, блудницы». Пафос стихотворения задан строкой «Как невесело вместе нам!». Речь здесь идет о том, что греховность сладка только внешне, суть же ее убога и никакого душевного веселия не дает человеку. Недаром «…навсегда забиты окошки» в художественном пространстве стихотворения, это значит, что внутреннее творческое зрение, одухотворенность лирической героини застланы каким-то разрушающим началом. Символика тоже зловеща: ад, смертный час, черный цвет узкой юбки и трубки, которую курит избранник героини, кошачий разрез его глаз - все страшно до такой степени, что «сердце тоскует». Какой антитезой звучат эти строки прежним, умиротворенным, тем, что были произнесены лирической героиней еще в начале пути!
Нет, на пути ей встретился не светлый жених, царевич, сероглазый король, а такой же, как она, игрок, жестокий в чувствах, волевой, сильный - одним словом, ровня. Создается впечатление, что он есть ее отражение. Судьба послала лирической героине это испытание, может быть, для того, чтобы закалить ее душу, очистить от гордыни.
Лирическая героиня в сборнике «Четки» проходит суровое испытание страстью. «Слишком сладко земное питье, // Слишком плотны любовные сети», - сетует она, как бы оправдываясь. На пути попался тот, кто «сможет ее приручить». Интересен выбор самого слова: не тот, кого я смогу полюбить, например, а именно тот, кто сможет приручить, сломить волю и заставить страдать, тот, для кого чувства - игра, способ проявить власть и волевое начало.
В художественном воплощении его образ рисуется с помощью таких символов: «Взгляды его - как лучи», «и только красный тюльпан, тюльпан у тебя в петлице» (эта деталь наводит на мысль о том, что герой - самовлюбленный, напыщенный, гордый), «он снова тронул мои колени почти недрогнувшей рукой», «как непохожи на объятья прикосновенья этих рук!». Он неверный: «…скоро, скоро он вернет свою добычу сам», «И сердцу горько верить, // Что близок, близок срок, // Что всем он станет мерить // Мой белый башмачок», «Как я знаю эти упорные // Ненасытные взгляды твои!».
Она действительно влюблена, приручена, низвергнута с высоты своей свободы в обыкновенную роль женщины, которая любит, ревнует, которой изменяют и даже могут разлюбить. «У разлюбленной просьб не бывает», горько говорит она, как бы прося пощады, - но тщетно! Она готова к предельной близости, готова предстать перед избранником такой, какая есть, она признает его победу, ибо понимает, «какую власть имеет человек, // который даже нежности не просит!». Эта страсть стала слепой, она ведет героиню к саморазрушению. Высокие покровители пытаются достучаться до нее. Но сердечный недуг в конце концов обрывается тогда, когда действительно задето и самолюбие, и женская гордость лирической героини. С содроганием она, наконец, понимает суть своего возлюбленного. А ведь эти черты так свойственны были ей самой когда-то! Она словно говорит сама себе - довольно, и вот уже по-другому звучит ее голос, решительно и категорично. Наконец-то лирическая героиня почувствовала былую силу! Изменило ли ее это испытание, стала ли она добрее в любви, искреннее? Похоже, что нет: «Мальчик сказал мне: «как это больно! // И мальчика очень жаль» Она по-прежнему разрушитель человеческих сердец! Опять, тот, кто ее любит, обречен на смерть. Мы видим, что лирическая героиня понимает теперь разрушительную силу земной любви, возвращается к своим духовным истокам: все чаще в стихах звучит мотив покаяния. Она обращается к Богу, идет от невзгод в Божий дом и там действительно находит утешение. Находит прощение, осознает свою духовную и творческую задачу. И теперь вновь для нее открыты небеса, ей вернули внутреннее зрение. И теперь лирическая героиня прощает прошлое и отпускает его: «Я вижу стену только - и на ней // Отсветы небесных гаснущих огней» Земное - стена, но это не помеха для лирической героини. Тот, кто способен видеть высокое, может увидеть его через любые стены и преграды. Обретя душевное равновесие, лирическая героиня вновь способна испытывать светлые чувства к тем, кто так же, как она, посвятил свою жизнь Музе, служению искусству. В сборнике «Вечер» это был ее «мраморный двойник», «смуглый отрок», Александр Пушкин, с которым лирическая героиня разминулась в веках, а в «Четках» это ее современник, Александр Блок, к которому можно даже прийти в гости! Какой солнечный ритм у этого стихотворения, какие жизнеутверждающие метафоры: малиновое солнце, ясный взгляд, и ни одного разрушающего символа.… В центре изображения - взгляд поэта, да такой, что даже трудно подобрать для него слова! А ведь глаза - это зеркало души. Лирическая героиня боится смотреть в глаза Блоку - боится влюбиться, помешать тому душевному взаимодействию, тому творческому диалогу, который очень дорог для нее: «Но запомнится беседа…», и это - истинное счастье и наслаждение… Что это? Обращение к себе самой, подведение итогов, анализ прошлого? А может быть, это предвидение тех испытаний и невзгод, которые ждут ее впереди?
в) «Белая стая»
«Идейно-художественное отличие «Белой стаи» от «Вечера» и «Четок» интерпретировалось в критике как переход Ахматовой от интимной лирики к гражданской. Думается, что переориентация ахматовской лирики, ее открытость «городу и миру» связана с изменением авторской картины мира. И действительно, в этом сборнике с предельной ясностью зазвучали гражданские мотивы, но не только. Тема поэта и поэзии также занимает значительное место в «Белой стае». Есть и любовная линия, но она уже звучит не так мучительно, как прежде: лирическая героиня отпускает былое, прощает и себя, и тех, кого она любила, кто ее любил. На наш взгляд, основной лейтмотив сборника - духовность, обращение к богу, внутренний диалог лирической героини с высшими силами. Отсюда, скорее всего, и название «Белая стая», ведь белый цвет - это цвет чистоты, цвет духовности. Не менее значим и второй символ названия книги - стая птиц: «Птица… - символ свободы (идеи отделения духовного начала от земного), души…, символ непреходящего духа, божественного проявления, возможности входить в высшее состояние сознания, мысли…Стаи птиц являются магическими или сверхъестественными силами, связанными с богами и героями… Птиц связывают с мудростью, интеллектом и быстротой мысли». Одним, словом, нравственный выбор лирической героини понятен, земное начало побеждено духовным: «Слаб голос мой, но воля не слабеет // Мне даже легче стало без любви. // Высоко небо, горный ветер веет, // И непорочны помыслы мои» В лирической героине теперь преобладают такие черты, как внутренние спокойствие и величавость, христианское милосердие, религиозность. Нельзя сказать, что она постоянно обращается к богу, таких стихотворений, целиком посвященных именно этой теме, в сборнике практически нет. Однако идея христианского милосердия и покаяния, подобно солнечным бликам, играет почти на каждом стихе: «…как сделался каждый день поминальным днем, - начали песни слагать // О великой щедрости Божьей». Теперь у ее Музы рука «божественно спокойна…», и все же она просит у Бога: «позволь мне миру подарить // То, что любви нетленней»; она просит благословления и для тех, кто преломит плоды ее творчества в своем жизненном опыте: «Я только сею. Собирать // Придут другие. Что же! // И жниц ликующую рать // Благослови, о Боже! « В минуту душевных сомнений она вновь обращается к небесам: «Дай мне выпить такой отравы, // Чтобы сделалась я немой!» или: «Я так молилась: Утоли // Глухую жажду песнопенья!» Лирическая героиня сделала шаг к людям, она уже пытается выйти за пределы себя, перешагнуть границы собственных чувств и помыслов. Однако это ей удается пока еще плохо: легче быть одной. Земной мир для нее - все еще боль, поэтому она стремится к уединению. Сбросив с себя оковы страсти, лирическая героиня пытается осознать, в чем же заключается миссия поэта. Смутно понимая, в чем состоит ее долг, она боится такой тяжкой ноши: В течение всего художественного времени книги, лирическая героиня совершает напряженную внутреннюю работу по приятию этой задачи: тяжек крест, но иного не дано. Она учится жертвенности, и здесь вновь звучит христианская философия всепрощения и любви к ближнему. Именно здесь берут начала те гражданские мотивы, которые многие исследователи выделяют как главные в «Белой стае». Конечно, эта точка зрения формировалась в эпоху советского литературоведения, и это многое объясняет. Мы считаем, что гражданственность лирики Анны Ахматовой есть новый виток развития ее религиозности. Другой причиной возникновения этих мотивов является конкретная историческая эпоха, такие события, как революция, гражданская война. В гражданской лирике происходит естественный переход субъективного начала «Я» к коллективному «Мы»: «Думали, нет у нас ничего…», «Мы на сто лет состарились…», но это пока еще только начало развития самого высокого из человеческих чувств - патриотизма. Все-таки, лирическая героиня переживает общую катастрофу по-женски, как мать, как любимая. Впервые в этом сборнике зазвучала тема материнства: «Доля матери - светлая пытка». В «Белой стае» лирическая героиня по-прежнему верна теме любви, но теперь эта тема преломляется сквозь доминирующие черты духовности и религиозности. Она может сказать былому: «Прощу…». Теперь, когда она обрела мудрость, когда она полна веры, когда понимает, что такое терпение, что главный закон бытия - прощение, - теперь она могла бы любить по-другому тех, кого подарила ей судьба. Но в одну воду нельзя войти дважды, и ничего в этой жизни нельзя вернуть… И в этом - трагизм любви лирической героини, но в этом же - бесценный опыт, в этом - выход к новым горизонтам, ибо, и теряя, мы обретаем.
г) Подорожник
В "Подорожнике" Ахматова как бы завершила отдельные лирические сюжеты "Белой стаи".
"Ахматова дважды лишала "Подорожник" самостоятельного бытия, включая его в качестве отдельного раздела в книгу "Anno Domini". Однако в основных изданиях последнего периода ("Из шести книг", "Бег времени") "Подорожник" печатался в качестве самостоятельной книги, в несколько сокращенном виде по сравнению с первым изданием".
Также она пыталась озаглавить данную книгу "Лихолетье", но потом отказалась. Наверное, это связано с тем, что символ "подорожник" более объемен по своему содержанию (убедимся в этом при дальнейшем анализе книги), так как слово "лихолетье", на наш взгляд, заключает в себе лишь временное значение.
Время выхода книги – 1921 год. Двадцатые годы – это время разрухи, голода (самый конец гражданской войны, из которой страна выходила с неимоверным напряжением сил). Это время, "черное" для многих людей, близко окружавших Ахматову: сына Л. Гумилева, мужа Н. Пунина, друзей - Л. Гинзбург, Б. Эйхенбаума, О. Мандельштама. А их беды касаются и Ахматовой, что нашло свое закономерное отражение в ее творчестве.
При выявлении символики заглавия данной книги следует отойти от толкования значения заглавного образа через поиск и интерпретацию различных вне - и внутритекстовых ассоциаций, связанных со словом "подорожник". Подорожник – "сорная луговая, обычно придорожная, трава с мелкими цветками, собранными в колос".
Трава, выросшая на руинах любимой страны, в контексте стихов Ахматовой приобретает двоякую символику. С одной стороны, запустение таково, что "культурные" цветы не растут, и подорожник – символ гибели культурного уклада.
С другой стороны, подорожник – символ нетленных сил земли. Он, несмотря ни на что, пробивается сквозь толщу руин и завалов. Жизнь – вечна. А жизнь для поэта – это его творчество, которое не прекращается, не взирая на смерть, разлуку, потери, предательство, переворошенный быт, безысходное ощущение катастрофы – все то, что только может выпасть на долю человека, застигнутого сменой эпох.
Со словом "подорожник" ассоциируются такие символы, как "дорога", "путь", "странствие".
Заглавие "Подорожник" несет в себе обширную символику.
Во-первых, подорожник – это символ гибели культуры. Во-вторых, подорожник объединяет все нетленные силы земли, способные преодолеть это разрушение. В-третьих, подорожник - это трава, лечащая раны, нанесенные эпохой. В-четвертых, подорожник, соотносясь с образом дороги, символизирует тот крестный путь, который должна пройти Россия, преодолев страх и смерть.
В контексте стихов Ахматовой "подорожник" – олицетворение стойкости, твердости духа, веры. Поэт знает, что его творчество – лекарь, сила, которую нельзя уничтожить.
