Обряды, обрядовые игры и ʼʼигрищаʼʼ.
Истоки русского театра уходят в глубокую древность, во времена, когда наши далекие предки, славяне, были еще язычниками.
Желая жить в гармонии с первозданной природой, обожествляя её, человек стремился войти в контакт с её могущественными силами. Так рождались языческие обряды. Οʜᴎ сопровождали жизнь человека от его рождения до смерти.
Многие обряды — религиозные, трудовые, охотничьи и особенно свадебные — имели игровой характер с элементами театрализации. Прежде чем приступить к какому-либо трудовому процессу — севу, жатве, молотьбе, прядению, ткачеству или охоте — люди изображали его пантомимой.
В процессе участвовала семья, племя, род, а это требовало сплочения усилий множества людей. И чтобы действия многих участвующих были синхронны и эффективны, в качестве организующего начала пантомиме придается ритм, который отбивается сначала ладонями, а затем на простейших инструментах — барабане, с помощью трещоток; появляется музыка, провоцирующая перерастание пантомимы в танец. Прибавляется слово, еще больше конкретизирующее действие и произносящееся под эту простейшую музыку уже нараспев — появляется песня.
В охотничьих обрядах один из участников привязывал к голове рога оленя и накидывал на спину шкуру, другой брал в руки лук, ʼʼранил животноеʼʼ — то билось в предсмертных муках и наконец становилось добычей племени. На Руси чаще всего одевались в медвежью шкуру с головой зверя, на которого выходили с рогатиной. Человек изображал уже не себя — он лицедействовал. С принятием на Руси христианства из языческих обрядов посте-пенно уходит магическое и преобладает игровое театрализованное начало. Обряд перерастает в обрядовую игру, затем — в ʼʼигрищеʼʼ.
Из трудовых и календарных обрядов родился русский хоровод (круговой и линейный). Из охотничьих обрядов — медвежья потеха. Самым театрализованным обрядом на Руси была свадьба, состоявшая из нескольких определенных этапов (ʼʼдействийʼʼ): сватовство, сговор, свадебный поезд, свадебный пир.
Основные участники её строго соблюдали заданность ролевого поведения (сваха, шафер, жених, невеста͵ дружки и подружки).
Скоморохи. Со временем из общей массы участников обрядов выделились первые полупрофессиональные и профессиональные носители песенно-танцевального, циркового и театрального искусства — скоморохи. Упоминания о них относятся к XI веку. Историки разделяют их на ʼʼоседлыхʼʼ и ʼʼбродячихʼʼ. ʼʼОседлыеʼʼ жили на одном месте, имели какое-то ремесло, а в праздники становились народными затейниками: веселили народ песнями, танцами, сказками, прибаутками; разыгрывали сценки, ходили по канату, играли на музыкальных инструментах, водили дрессированных медведей и собак, устраивали петушиные бои, показывали кукольные представления и пр.
Это про них сложилась поговорка: ʼʼИ швец, и жнец, и на дуде игрецʼʼ (мы назвали бы их полупрофессионалами). Другие — ʼʼбродячиеʼʼ, добывали себе пропитание исключительно своей ʼʼсмехотворнойʼʼ, ʼʼглумотворнойʼʼ профессией, бродя из края в край по необъятной Руси. В XVI веке они объединялись в довольно многочисленные ʼʼватагиʼʼ и за ними закрепилась слава вольных, ʼʼвеселыхʼʼ и разбойных людей. Некоторых скоморохов, а также их небольшие ʼʼватагиʼʼ оставляли при своих дворах князья и бояре, и исполнители становились ʼʼбоярскимиʼʼ увеселителями, шутами, сказителями — ʼʼбаянамиʼʼ, балагурами, ʼʼдуракамиʼʼ, гусельниками, домрачами и прочими потешниками. Не брезговали их искусством и сами государи (известно, что подобные забавники находились в ʼʼПотешном чуланеʼʼ в 1571 — 1572 годах, и в ʼʼПотешной палатеʼʼ в 1613 году).
Взращенное еще на языческом мироощущении, искусство скоморохов часто вступало в конфликт с христианской моралью, с её проповедью аскетизма и смирения. Время от времени церковь и власти пытались пресечь ʼʼмятежное бесовское действо, глумле-ние и скоморошество со всякими бесовскими играмиʼʼ и оградить богобоязненных христиан ʼʼот тех сатанинских учениковʼʼ, так как от них ʼʼв православных крестьянах учинилось мно-гое неистовствоʼʼ. ʼʼВ мирских свадьбах играют глумотворцы и органники, и гусельники, и смехотворцы бесовские песни поют, и как в церкви венчатися поедут, священник со крестом будет, а перед ним со всеми теми играми бесовскими рыщутʼʼ. Особенно жестокие гонения на скоморохов, как на хранителей остатков язычества, начинались в определенные исторические моменты, когда церковь приступала к ʼʼочищениюʼʼ православной христианской религии от ереси. Издавались строжайшие царские указы об искоренении их самих, их искусства, а также его атрибутов, дабы ʼʼличин на себя никаких не накладывали б и кобылок бесовских не наряжали... а где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды (музыкальные инструменты) и ты б те бесовские велел вынимать (забирать) и, изломав, те бесовские игры велел жечьʼʼ (из указа царя Алексея Михайловича, 1648). Это привело к исчезновению скоморохов, ассимиляции их с городским и сельским населением.
При этом многие черты, так ярко проступавшие в искусстве скоморохов, остались в фольклоре, закрепились в народной смеховой зрелищной культуре и породили явления, очень близкие театру, как, к примеру, устную народную драму.
Устная народная драма сформировалась, как считают некоторые историки, в XVI веке, когда появились многочисленные скоморошьи ʼʼватагиʼʼ.
До нас же дошли образцы лишь некоторых устных народных драм, особенно популярных в народе, но записанных в более позднее время их бытования (в связи с этим трудно установить начальный период их существования).
Самыми популярными на протяжении XVIII века (да и в последующие столетия) оставались драмы ʼʼЛодкаʼʼ, о ʼʼЦаре Максимилианеʼʼ, о ʼʼЦаре Иродеʼʼ и комедия о ʼʼПетрушкеʼʼ (две последние разыгрывались кукольниками).
Драму ʼʼЛодкаʼʼ можно считать переходной ступенью от народных ʼʼигрищʼʼ к драме; она сходна по своему основному сюжетному мотиву с одной из самых популярных в народ-ной среде песен ʼʼВниз по матушке по Волгеʼʼ, сложенной в честь Степана Разина. Эта драма еще называлась ʼʼразбойничьейʼʼ, и до нас дошло более тридцати её вариантов с разными названиями. В самых ранних текстах героем драмы был атаман Ермак, в более поздних — другие любимые народом атаманы и герои-разбойники.
Вторая популярная устная народная драма повествует о ʼʼЦаре Максимилиане и не-покорном его сыне Адольфеʼʼ, который отказался поклоняться ʼʼкумирическимʼʼ богам и остался верным своей православной вере. За это Максимилиан казнит сына, но погибает и сам от настигшей его Смерти.
Драмы эти состояли из множества отдельных эпизодов, подчас совершенно различных по тематике и жанру (трагических, комических, интермедийных), нанизанных на сюжетный стержень. В каждом конкретном случае исполнение их зависело от многих факто-ров: места представления, состава участников, состава и настроения зрителей, и проходило представление, как и обычно в устном творчестве, с массой неожиданных вариаций и импровизаций. Декорации почти отсутствовали, лишь условно обозначалось место действия конкретного эпизода драмы, с минимальным реквизитом и традиционной для таковых представлений костюмировкой, с обязательным вкраплением вокальных и танцевальных номеров. Драма о ʼʼЦаре Иродеʼʼ и комедия о ʼʼПетрушкеʼʼ исполнялись кукольниками.
Кукольный театр свое происхождение ведет также от языческих обрядов, в центре которых обычно бывало изображение божества, представленного миниатюрной фигуркой, наделенной магической силой.
К XVII веку уже оформилось два типа кукольного театра, ставшие нужнолго традиционными. Первый представляет собой ширму с перчаточными куклами, исполнявшими комедию, главным персонажем которой являлся Петрушка — неунывающий герой из народных низов, выходивший победителем из любой ситуации, даже при встрече со Смертью (имена героя иногда варьировались).
Второй — театр с куклами-марионетками, разыгрывавшими в ящике-домике, получившем название ʼʼвертепʼʼ, Рождественскую драму, послужившую основой пьесы о ʼʼЦаре Иродеʼʼ. Этот тип кукольного театра (с одно- или двухэтажной сценой) пришел в Россию с Украины и из Белоруссии. Кукловодами в нем бывали обычно учащиеся семинаристы, которые на святки в Рождественские праздники ходили по домам и показывали представления Рождественской драмы, перемежая действия множеством бытовых комических интермедий.
Устная народная драма долгое время жила параллельно с зарождавшимся театром профессиональным, питала его, взаимодействовала с ним, то смыкаясь, то расходясь.
Церковные театрализованные ʼʼдействаʼʼ. С момента принятия на Руси христианства Русская православная церковь охраняла свои устои от посягательств язычества, всяческих иноверческих и прочих ересей и нежелательных влияний. Её строгая опека распространялась как на общественную, так и на частную жизнь людей, очерчивая четкие границы дозволенного. Многочисленные указы о запрещении скоморошества, исходившие от светских властей, провоцировались, как правило, церковными иерархами, влияние которых простиралось на самую высокую государственную власть, включая царскую.
При этом церковь понимала степень эмоционального воздействия зрелищ на паству. Постепенно и она начала вводить в некоторые церковные обряды элементы театрализации. В Вербное воскресение (за неделю до Пасхи) совершался обряд ʼʼХождение на ослятиʼʼ. Появился он на Руси примерно в XVI веке и особенно пышно праздновался в XVII столетии. От Спасских ворот Кремля до Храма Василия Блаженного настилали деревянный помост. По обеим сторонам его выстраивались стрельцы в алых одеждах. В момент приближения торжественной процессии они сбрасывали их с себя на помост, по которому везли на повозке вербное дерево, украшенное яблоками, фигами и изюмом, в окружении четырех мальчиков в белых одеждах, певших ʼʼОсаннуʼʼ. За повозкой шествовала пышная процессия именитых бояр и духовенства, а заключал её осел (или белая лошадь) с восседавшим на нем патриархом. Осла вел под узцы сам царь. Обряд, кроме всего прочего, символизировал примат церковной власти над государевой.
