Мистическая поэзия Эдгара По. Особенности поэтики
Поэзия По – явление необычайное,; это совершенно особый поэтический мир, наполненный фантастичнскими, красочными, трагическими и мистическими образами. Его поэзия знаменует собой практически полный уход в мир причудливых образов и фантазий, прекрасных, интригующих, заманивающих самого взыскательного читателя своей таинственностью; приглашающий к интерпретации и осмыслению. Эдгар По первый сознательно задался мыслью ввести уродство в область красоты и, , создал поэзию ужаса[1, с.15]. Уже в ранней лирике По прозвучали мотивы тоски, боли и одиночества, с годами они усилились; лейтмотивом в поэзии По проходит тема скорби и отчаяния, перерастающая в тему безысходности человеческого существования. Поэтические творения Эдгара По производят сильнейшее эмоциональное воздействие на читателя. Одной из ярких особенностей художественной палитры поэта было его искусство владения звуком и цветом. Он умел так аранжировать избранную тему, что читатель подпадал под гипнотическое воздействие его звукописи, наслаждаясь формой и забывая о скрытых в ней смыслах[3, с.10]. Прием звукописи делает стихотворения По подобными музыке; это увлекает читателя в мир поэтических грез, позволяет ощутить на себе власть то мелодично колышущихся, то вдруг замирающих в тревожном ожидании душевных струн. Славу поэта Эдгару По принесло стихотворение «Ворон», появившееся в 1845 г. В этом тексте ничто «не может быть отнесено насчет случайности или интуиции», пишет По в своей «Философии творчества», каждое слово служит достижению поэтического эффекта[5, с.351]. Начинается оно с некоей дремы, полусна, усталости, даже тумана. («Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой, над старинными томами я склонялся в полусне…»). Все это служит отражением того внутреннего состояния, в котором пребывает лирический герой. Характерно и то, что в природе зима, декабрь, безмолвный и печальный, перенявший от поздней осени мрачный слезный колорит. Камин, тление углей, герой отдается грезам, углубляется в воспоминания о потерянной возлюбленной. («Как я тщетно ждал ответа <…> на вопрос о ней, о ней…»). Явление Вещей птицы предварено насыщенными перепадами настроений, обостренными чувствами. Уже в первой строке стихотворения задается ощущение тоски и безысходности, это ощущение крепнет, когда лирический герой терзается догадками, что же за ночной гость к нему пожаловал; «завес пурпурных трепет» рождает душевное смятение: «…thrilled me – filled me with fantastic terrors never felt before» (…волновал меня, я испытывал фантастический ужас, как никогда). Рефреном проходит одно и то же слово – до появления птицы «and nothing more» (больше ничего), после - «Nevermore» (больше никогда). Этот прием способствует нагнетанию атмосферы печали. Вопросы героя к «гордому Ворону» строятся на приеме градации, от шутливых до серьезных и жизненно важных. («…в царстве тьмы, где Ночь всегда как ты звался, гордый Ворон?», «О, скажи, найду ль забвенье, я молю, скажи, когда?», «… Заклинаю, умоляя, мне сказать, - в пределах Рая мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда, Та которую Ленорой в небесах зовут всегда?»). Твердо и жестоко зловещее «никогда» убивает все надежды лирического героя, заставляет его ужасаться и трепетать. И как проникают в душу эти восхитительные, эти беспокойные строки! Эта мрачная атмосфера поздней полночи, эта печальная комната, укрытая флером темноты!.. Какая изысканность, какая утонченность в передаче чувств – страх, смятение, тоска… и скорбь. Не зря Бернард Шоу назвал Эдгара По утонченнейшим из художников, истым литературным аристократом. [6, с.168]
В «Вороне» переживания героя не сводятся только к сфере туманных чувств в трансцендентальном мире. Здесь представлено романтическое восприятие действительности, которая раскалывается на два мира – мир грез, воспоминаний и реальность. Ворон становится связующей нитью между этими мирами, подобно окну или зеркалу. По указывал, что изначально образ ворона не является символом. И действительно, в начале Ворон еще кажется если не неким темным видением, то каким-то черным таинственным духом, демоном черных заводей ночи. И лишь в конце стихотворения он предстает беспощадным пророком могучей и печальной неотвратимости…
Непреходящая тоска по утраченному звучит и в стихотворении «Аннабель-Ли». Мотив сна входит в это произведение, переплетаясь с мотивом смерти. В этом творении изображена душа, попавшая в тенета прошлого, неспособная выпутаться из них и шагнуть в настоящее, тем более в будущее. Душа эта находится во власти сновидений («И всегда луч луны навевает мне сны о пленительной Аннабель-Ли»). Бесплотная, вневременная любовь у По – это нерасторжимое духовное единство. Лирический герой рассказывает о своей прекрасной и нежной возлюбленной. Их чувство неизмеримо высоко и вечно – «Но любили мы больше, чем любят в любви…», сами ангелы позавидовали такому чувству. И девушка обречена на гибель. Но сила всемогущей любви побеждает все, даже смерть не может разорвать соединенность их душ. В «Аннабель-Ли» (в отличие от «Ворона»), звучит надежда на соединение любящих сердец в ином мире. («И в мерцаньи ночей я все с ней, я все с ней <…> Рядом с ней распростерт я вдали в саркофаге приморской земли»). Здесь вновь всплывает романтическая концепция двоемирия – мир реальный, в котором девушка мертва, и мир грез, сна, где Аннабель-Ли и ее возлюбленный вместе, вновь соединены; это мир надежды, мечты и счастья, мир идеала.
Смерть красивой молодой женщины – характерная для творчества Эдгара По тема. Поэт считал, что нет ничего трогательнее, красивее и печальнее безвременно ушедшей жизни, особенно, когда эта жизнь принадлежала юной красавице. Данный образ встречается помимо «Ворона» и «Аннабель-Ли» в стихотворениях «Ленор», «Улялюм», «Спящая», «К одной из тех, которая в раю», «Занте», «К Энни». Что касается прозы, то здесь можно назвать новеллы «Овальный портрет», «Лигейя», «Морэлла».
Поэзия Эдгара По – это тайна, с которой каждый соприкасается по-своему, это одно бездонное переживание, зажигающее мысль. Это нечто глубокое и печальное, но в то же время отточенное, правильное и прозрачное, словно драгоценный хрусталь[2, с.205]. Это торжество звука и цвета, это живопись грусти, это гимн Красоте в ее наивысшем проявлении!
