Соціальна сатира Е.Т.А.Гофмана.

(лена)

Соціальна сатира Е.Т.А. Гофмана.

В історії німецької літератури ні, мабуть, іншого прикладу такої пильності, терпіння і старанності, з якими Якоб і Вільгельм Грімм їхні численні помічники вислуховували людей з народу і дослівно записували їхні розповіді. Той факт, що в їх зборах спливають деякі образи, вже відомі нам за збірниками казок, які існували до братів Грімм , доводить тільки, що споконвічне властивість народної казки - приживатися і передається з вуст у вуста, від покоління до покоління.

Якщо збирання казок, почате братами Грімм з самого початку було відзначено печаткою науковості, то це їх прагнення до точності дослідження посилювалося в міру того, як вони просувалися все далі і глибше по шляху вивчення переказів. Стародавніх правових документів, мови, його історії , його форм, граматики, самих слів, так що, зрештою, вони стали засновниками германістики.

при знакомстве с литературойофманабросается в глаза, что сатира,юмор и ирония часто выступаюткаксинонимичныепонятия, употребляются без четкогоопределенияихзначения. Очевидная и явнаякомическаястихиягофмановско-готворчествавыступаеткакнекоенерасчпененноеединство.Меж-ду тем комическоеу Гофмана многообразно и многозначно. Егосмехможетвыступать в форме чистого юмора, преодолевающегопротиворечиядействительности. И, наконец, смехможетбытьнедвусмысленнонаправленным на конкретныеисторические, социальные и нравственныеявлениядействительности и иметьсатирический характер.

« Жите́йские воззре́ния Кота́ Мурра » — сатирический роман немецкого писателя-романтика Э. Т. А. Гофмана , вышедший в двух томах в 1819 и 1821 годах. Произведениесчитаетсявершинойтворчестваписателя, объединяя в себе смешное и трагическое.

Композицияроманапредставляетсобойдвенезависящие друг от друга сюжетныелинии — «автобиография» кота Мурра и историяжизни при дворе в карликовомнемецкомкняжестве капельмейстераИоганнеса Крейслера.

Жизнеописаниегениального композитора представлено какмакулатурныелисты в кошачьейбиографии. Здесь проявилась поистинегениальнаяфантазия Гофмана , которая оказалась способнойпридатьгорькой самоиронии такую форму.

42. Мотиви відчаю, містики, «поетика жаху» у творчостіЕ.А. По

Эдгар По первыйсознательнозадалсямысльюввести уродство в область красоты, создалпоэзиюужаса. Уже в раннейлирике По прозвучали мотивытоски, боли и одиночества, с годамиони усилились; лейтмотивом в поэзии По проходит тема скорби и отчаяния, перерастающая в тему безысходностичеловеческогосуществования. ПоэтическиетворенияЭдгара По производятсильнейшееэмоциональноевоздействие на читателя. Однойиз ярких особенностейхудожественнойпалитрыпоэтабылоегоискусствовладения звуком и цветом. Он умел так аранжироватьизбранную тему, чточитательподпадалподгипнотическоевоздействиеего звукописи, наслаждаясьформой и забывая о скрытых в нейсмыслах. Прием звукописи делаетстихотворения По подобнымимузыке; этоувлекаетчитателя в мир поэтическихгрез. По использует романтическуюконцепциюдвоемирия – мир реальный, в которомглавный герой несчастен, он утратил свою любовьи тоскует по былому, и мир грез, сна, где он обретает потерянное и вспоминает счастливые моменты своей жизни. Лишь в ином мире романтический герой По может обрести душевный покой, но это возможно только посредством смерти. Смерть красивоймолодойженщины – также характерная для творчестваЭдгара По тема. Поэтсчитал, чтонетничеготрогательнее, красивее и печальнеебезвременноушедшейжизни, особенно, когдаэтажизньпринадлежалаюнойкрасавице. Таким образом, мотив смерти пронизывает большинство произведений автора - «Ворон», «Аннабель-Ли», «Ленор», «Улялюм», «Спящая», «К однойизтех, которая в раю», «Занте», «К Энни».

44. В.Ірвінг як представник раннього етапу американського романтизму, творець американської новели.

Еготв-воотразилохарактерныеособенностиамерик. ром-ма на раннемэтаперазвития. Ирвинг на начальномэтапесвоеготв-вабылвдохновленидеямиам. революции и борьбы за независимость. Большоеположительноезначениеимелисозданныеимобразысильных, мужественных людей, противопоставленныекорыстолюбивымбурж. дельцам. Поэтизациячеловека, живущего на лонеприроды, поэтизацияегомужественнойборьбы с нею составляют одну изхарактерныхособенностейраннегоам. ром-ма. В своихраннихюмористическихочеркахИрвингвыступалпротивистребленияиндийских племен. Характерно противопоставлениеидеализируемойимстарины картинам жизнисовременной Америки. Такжеважноеместозанимаетпереплетениеэлементов фантастики с фольклорнойтрадицией.

Своеобразиеновеллистикиписателяопределенаследующимиособенностями:• сюжетность совмещенная с подробнымимедленнымиописаниямихарактеровперсонажей, ихвнешности, местадействия, авторскимирассуждениями;• динамизм развертываниясобытийначиналсягде-то с серединыповествования, а экспозиция с множествомживописныхподробностей часто растянута почти на половину всегопроизведения;• детали и подробностижизни, бытаизображенывполнереалистично, а описанияприроды - часто ярко романтично;• нарушение привычноготеченияжизнисобытиями и личностямифантастическими, сказочными, почему автор даваллогическое;• сочетание элементовдревнейевропейской и молодойнациональной культур;• склонность к иронии, гиперболы, юмора и лирико-ностальгическихнастроений.

48. Реалізм 19 ст. і традиціїпросвітителькогореалізму.

Термин «реализм» - 1803 г, применили к Платону, который говорил о реальности идей. В основе – доказуемость и осмысление происходящих вещей.

1857 – сборник статей Шанфлери «Реализм».

Жорж Санд(женщина) – статья «Реализм», где разграничены романтизм и реализм.

Теоретически реализм оформляется уже после применения писателями.

Повлияли: Рабле, Сервантес, Шекспир. Просветительский роман 18 в., в частности у Свифта и Филдинга – критические тенденции, у Стерна – тонкое психологическое мастерство в изображении характеров, у Вольтера и Дидро – антифеодальная и соц.-критическая направленность, у Руссо – изображение многогранных человеческих чувств.

В XVIII в. складывается (в Европе) и так называемыйпросветительскийреализм, теоретиками которогобыли Д. ДидровоФранции и Г. Лессинг в Германии. Мировоезначениеприобреланглийскийреалистический роман, основоположником которогоявился Д. Дефо, автор «Робинзона Крузо» (1719). В литературеПросвещениявыступилдемократический герой (Фигаро в трилогии П. Бомарше, ЛуизаМиллер в трагедии «Коварство и любовь» И. Ф. Шиллера, образыкрестьян у А. Н. Радищева). Просветители все явленияобщественнойжизни и поступки людей оцениваликакразумныеилинеразумные (а неразумноеонивиделипреждевсегововсехстарыхфеодальных порядках и обычаях). Изэтогоониисходили и в изображениичеловеческогохарактера; ихположительныегерои — этопреждевсеговоплощениеразума, отрицательные — отступление от нормы, порождениенеразумия, варварства прежнихвремен.

РеализмПросвещения часто допускалусловность. Так, обстоятельства в романе и драме не обязательнобылитипичными. Они могли бытьусловными, как в эксперименте: «Допустим, чточеловекоказался на необитаемомострове...». При этом Дефо рисуетповедениеРобинзона не таким, какимоно могло быть на самомделе (прототип его героя одичал, дажеутратилчленораздельнуюречь), а таким, каким он хочет представить человека, вовсеоружииегофизических и умственных сил, как героя, победителя сил природы. Так же условен и Фауст у И. В. Гёте, показанный в борьбе за утверждениевысокихидеалов.

Реалисты переняли у просветителей веру в силу человеческого разума и считали основной миссией искусства воспитательную и гражданскую.

На эстетику реализма влияли предыдущие эпохи (Возрождения, Просветительство, романтизм), реализм не перечеркивает предыдущие достижения.

Гофман – насмешник и сатирик.

(Из лекции)Произведения Гофмана относятся к литературному направлению – романтизму. Считалось, что в романтическом произведении обязательно должна присутствовать романтическая ирония (гротеск – образ противоположный идеальному, уродливый («Крошка Цахес»)). Ирония – принцип двойного мнения (грустное и веселое, странное и смешное). Романтическая ирония – все всерьез и не всерьез. Романтики считали, что искусство – это игра. Романтики впервые стали относиться к литературе, как к игре (особенно это свойственно иенскому романтизму).

*Можно рассказать о биографии Гофмана.

(Из учебника (много, но все по теме)) Одним из существенных компонентов поэтики Гофмана, как ранних романтиков, является ирония. Причем в гофмановской иронии как творческом приеме, в основе которого лежит определенная философско-эстетическая, мировоззренческая позиция, мы можем четко различить две основные функции. В одной из них он выступает как 1 прямой последователь иенцев. Речь идет о тех его произведениях, в которых решаются чисто эстетические проблемы и где роль романтической иронии близка к той, которую она выполняет у иенских романтиков. Романтическая ирония в этих произведениях Гофмана получает сатирическое звучание, но сатира эта не имеет социальной, общественной направленности. Примером проявления такой функции иронии является новелла «Принцесса Брамбилла». Вслед за иенцами автор новеллы «Принцесса Брамбилла» считает, что ирония должна выражать «философский взгляд на жизнь», т. е. быть основой отношения человека к жизни. В соответствии с этим, как и у иенцев, ирония является средством разрешения всех конфликтов и противоречий, средством преодоления того «хронического дуализма», от которого страдает главный герой этой новеллы актер Джильо Фава.

К концу 10-х годов в творчестве писателя наметились новые существенные тенденции, выразившиеся в усилении общественной сатиры в его произведениях, обращении к явлениям современной общественно политической жизни («Крошка Цахес», «Житейские воззрения Кота Мурра»).

В.Г. Белинский высоко ценил сатирический талант Гофмана, отмечая, что он умел «изображать действительность во всей ее истинности и казнить ядовитым сарказмом филистерство... своих соотечественников».

Эти наблюдения замечательногорусского критика в полной мере могут быть отнесены к сказочной новелле«Крошка Цахес». В новой сказке полностью сохраняется двоемириеГофмана в восприятии действительности, что опять нашлоотражение в двуплановости композиции новеллы, в характерахперсонажей и в их расстановке. Многие основные действующие лицановеллы-сказки «Крошка Цахес» имеют своих литературных прототиповв новелле «Золотой горшок»: Батгазар — Ансельма, Проспер Алъпанус —Лнндхорста, Кандида — Веронику.

Двуплановость новеллы раскрывается в противопоставлении мира поэтической мечты, сказочной страны Джиннистан, миру реальной повседневности, тому княжеству князя Барсануфа, в котором происходит действие новеллы. Двойственное существование ведут здесь некоторые персонажи и вещи, поскольку они совмещают свое сказочное волшебное бытие с существованием в реальном мире Фея Розабельверде, она же канонисса приюта для благородных девиц Розеншен, покровительствует маленькому отвратительному Цахесу, наградив его тремя волшебными золотыми волосками.

В таком же двойственномкачестве, как и фея Розабельверде, выступает и добрый волшебник Альпанус, окружающий себя различными сказочными чудесами, которые хорошо видит поэт и мечтатель студент Балтазар. В своей обыденной ипостаси, только и доступной для филистеров и трезвомыслящих рационалистов, Альпанус всего лишь доктор, склонный, правда, к весьма затейливым причудам.

Художественные планы сопоставляемыхновелл совместимы, если не полностью, то очень близко. В идейном же звучаниипри всей своей схожести новеллы довольно различны. Если в сказке«Золотой горшок», высмеивающей мироощущение мещанства, сатираимеет нравственно-этический характер, то в «Крошке Цахесе»она становится более острой н получает социальное звучание. Не случайноБелинский отмечал, что эта новелла запрещена царской цензурой по тойпричине, чтов ней «много насмешек над звездами и чиновниками». Именно в связи с расширением адреса сатиры, с ее усилением в новелле изменяется и один существенный момент в ее художественной структуре — главным персонажем становится не положительный герой, характерный гофмановский чудак, поэт-мечтатель (Ансельм в новелле «Золотой горшок»), а герой отрицательный — мерзкий уродец Цахес, персонаж, в глубоко символичной совокупности своих внешних черт и внутреннего содержания впервые появляющийся на страницах произведений Гофмана. «Крошка Цахес» — в еще большей степени «сказка из новых времен», нежели «Золотой горшок». Цахес — полнейшее ничтожество, лишенное даже дара внятной членораздельной речи, но с непомерно раздутым чванливым самолюбием, отвратительно уродливый внешне, — в силу магического дара феи Розабеяьверде выглядит в глазах окружающих не только статным красавцем, но и человеком, наделенным выдающимися талантами, светлым и ясным умом. В короткое время он делает блестящую административную карьеру: не закончив курса юридических наук в университете, он становится важным чиновником и, наконец, всевластным первым министром в княжестве. Такая карьера возможна лишь благодаря тому, что Цахес присваивает чужие труды и таланты — таинственная сила трех золотых волосков заставляет ослепленных людей приписывать ему все значительное и талантливое, совершаемое другими.

Так в пределах романтического мировосприятия и художественными средствами романтического метода изображается одно из больших зол современной общественной системы. Однако несправедливое распределение духовных и материальных благ казалось писателю фатальным, возникшим под действием иррациональных фантастических сил в этом обществе, где властью и богатством наделяются люди ничтожные, а их ничтожество, в свою очередь, силой власти и золота превращается в мнимый блеск ума и талантов. Развенчивание же и свержение этих ложных кумиров в соответствии с характером мировоззрения писателя приходит извне, благодаря вмешательству таких же иррациональных сказочно-волшебных сил (чародей Проспер Альпанус в своем противоборстве с феей Розабельверде, покровительствующий Балтазару), которые, по мнению Гофмана, и породили это уродливое социальное явление. Сцену возмущения толпы, врывающейся в дом всесильного министра Циннобера после того, как он лишился своего магического очарования, конечно, не следует воспринимать как попытку автора искать радикальное средство устранения того социального зла, которое символизируется в фантастически-сказочном образе уродца Цахеса. Это всего лишь одна из второстепенных деталей сюжета, отнюдь не имеющая программного характера. Народ бунтует не против злого министра, а лишь насмехается над отвратительным уродцем, облик которого наконец предстал перед ними в своем подлинном виде. Гротескна в рамках сказочного плана новеллы, а не социально-символична гибель Цахеса, который, спасаясь от бушующей толпы, тонет в серебряном ночном горшке.

Положительная программа Гофмана совсем иная, традиционная для него — торжество поэтического мира Балтазара и Проспера Альпануса не только над злом в лице Цахеса, но и вообще над миром обыденным, прозаическим. Как и сказка «Золотой горшок», «Крошка Цахес» завершается счастливым финалом — сочетанием любящей пары, Балтазара и Кандиды. Но теперь этот сюжетный финал и воплощение в нем положительной программы Гофмана отражают углубление противоречий писателя, его возрастающую убежденность в иллюзорности того эстетического идеала, который он противопоставляет действительности. В этой связи усиливается и углубляется в новелле и ироническая интонация.

Большое социальное обобщение в образе Цахеса, ничтожного временщика, правящего всей страной, ядовитая непочтительная издевка над коронованными и высокопоставленными особами, «насмешки над звездами и чинами», над ограниченностью немецкого филистера складываются в этой фантастической сказке в яркую сатирическую картину явлений общественно-политического уклада современной Гофману Германии.

Если новелла «Крошка Цахес» уже отмечена явным смещением акцентов с мира фантастического на мир реальный, то в еще большей степени эта тенденция сказалась в романе «Житейские воззрения Кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819— 1821). Болезнь и смерть помешали Гофману написать последний, третий том этого романа. Но и в незаконченном виде он является одним из самых значительных произведений писателя, представляющим в наиболее совершенном художественном воплощении почти все основные мотивы его творчества и художественную манеру.

Дуализм мировоззрения Гофмана остается и даже углубляется в романе. Но выражается он не через противопоставление мира сказочного и мира действительного, а через раскрытие реальных конфликтов последнего, через генеральную тему творчества писателя — конфликт художника с действительностью. Мир волшебной фантастики совершенно исчезает со страниц романа, за исключением некоторых второстепенных деталей, связанных с образом мейстера Абрагама, и все внимание автора сосредоточивается на мире реальном, на конфликтах, происходящих в современной ему Германии, причем их художественное осмысление освобождается от сказочно-фантастической оболочки. Это не значит, однако, что Гофман становится реалистом, стоящим на позиции детерминированности характеров и развития сюжета. Принцип романтической условности, привнесенности конфликта извне по-прежнему определяет его основные компоненты.

Своеобразна и необычна композиция романа, основанная на принципедвуплановости , противопоставлении двух антитетических начал, которыевсвоем развитии искусно совмещаются писателемв единую линиюповествования. Чисто формальный прием становится основным идейно-художественным принципом воплощения авторской идеи, философского осмысления морально-этических и социальных категорий. Автобиографическое повествование некоего ученого кота Мурра перемежается отрывками из жизнеописания композитора Иоганнеса Крейслера.

Уже в совмещении этих двух идейно-сюжетных планов не только механическим их соединением в одной книге, но и той сюжетной деталью, что хозяин кота Мурра мейстер Абрагам — одно из главныхдействующих лиц в жизнеописании Крейслера,заложен глубокий иронический пародийный смысл. Драматической судьбеподлинного художника, музыканта, терзающегося в атмосфере мелкихинтриг, в окружении высокорожденных ничтожеств химерическогокняжества Зигхартсвейлер, противопоставлено бытие «просвещенного» филистера Мурра. Причем такое противопоставление дается ив одновременном сопоставлении, ибо Мурр — это не только антиподКрейслера, но иего пародийный двойник, пародия на романтическогогероя.

Ирония в этом романе получает всеобъемлющее значение, она проникает во все линии повествования, определяет характеристику большинства персонажей романа, выступает в органическом сочетании различных своих функций — и художественного приема, и средства остройсатиры направленной на различные явления общественной жизни.

Весь кошачье-собачий мир в романе — сатирическая пародия на сословное общество немецких государств: на «просвещенное» филистерское бюргерство, на студенческие союзы — буршеншафты, на полицию (дворовый пес Ахиллес), на чиновное дворянство (шпицы), на высшую аристократию (пудель Скарамуш, салон левретки Бадины).

Мурр — это как бы квинтэссенция филистерства. Он мнит себя выдающейся личностью, ученым, поэтом, философом, а потому летопись своей жизни он ведет «в назидание подающей надежды кошачьей молодежи». Но в действительности Мурр являет собой образец того «гармонического пошляка», который был так ненавистен романтикам.

Но еще более острой становится сатира Гофмана, когда объектомее он избирает дворянство, посягая на высшие его слои и на те государственно-политические институты, которые связаны с этим классом.

Художественный талант Гофмана, его острая сатира, тонкая ирония, его милые чудаковатые герои, одухотворенные страстью к искусству энтузиасты снискали ему прочные симпатии современного читателя.

__или________

Сатира и романтическая ирония в новеллах Гофмана

Гофману ли приписывать оправдание земного бытия? Ему ли, создавшему, как никто другой, убийственный паноптикум филистерского ничтожества? Однако и здесь все не так однозначно. Было бы величайшей несправедливостью по отношению к Гофману заподозрить его в элитарном высокомерии. Художниками рождаются, а филистерами становятся. И он, насмешник, карает пороки не врожденные, а благоприобретенные. Человек может или не может посвятить себя служению музам - но посвящать себя служению Мамоне он не должен, гасить в себе "божественную искру" не должен. Именно тогда происходит в нем необратимое извращение человечности. В "Песочном человеке" уже упоминавшаяся история о том, как в "благомыслящем обществе" механическая кукла стала законодательницей зал, описана пером блестящего юмориста.

Чего стоят одни только резюмирующие замечания Гофмана об атмосфере, установившейся в этом обществе среди "высокочтимых господ" после обнаружения обмана с манекеном: "Рассказ об автомате глубоко запал им в душу, и в них вселилась отвратительная недоверчивость к человеческим лицам. Многие влюбленные, дабы совершенно удостовериться, что они пленены не деревянной куклой, требовали от своих возлюбленных, чтобы те слегка фальшивили в пении и танцевали не в такт... а более всего, чтобы они не только слушали, но иногда говорили и сами, да так, чтобы их речи и впрямь выражали мысли и чувства.

У многих любовные связи укрепились и стали задушевней, другие, напротив, спокойно разошлись". Это все, конечно, очень смешно, но в иронико-сатирической аранжировке здесь предстает очень серьезная социальная проблема: механизация и автоматизация общественного сознания.

В "Крошке Цахесе" тоже смешна история мерзкого уродца, с помощью полученных от феи волшебных чар околдовавшего целое государство и ставшего в нем первым министром, - но идея, легшая в ее основу, скорее страшна: ничтожество захватывает власть путем присвоения (отчуждения!) заслуг, ему не принадлежащих, а ослепленное, оглупленное общество, утратившее все ценностные критерии, уже не просто принимает "сосульку, тряпку за важного человека", но еще и в каком-то извращенном самоизбиении из недоумка творит кумира.

Гофмановский паноптикум при ближайшем рассмотрении - больной социальный организм; увеличительное стекло сатиры и гротеска высвечивает в нем пораженные места, и то, что в первый момент казалось ошеломительным уродством и вызовом здравому смыслу, в следующий момент осознается как неумолимость закона. Ирония и сатира Гофмана в таких пассажах, конечно, убийственны, но странное дело: в них в то же время нет ни малейшей ноты брезгливого презрения, нет злорадства - зато постоянно слышима и ощутима та боль, что прозвучала позже в знаменитом гоголевском восклицании: "И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться!" Более того: Гофман действительно не рад этому своему дару видеть все будто сквозь увеличительное стекло, и он оставил этому недвусмысленное свидетельство.

, писателя.