Формирование централизованного государства вокруг Москвы положило конец ранее существовавшим многочисленным изолированным удельным княжествам. Политическое и экономическое объединение прежде разрозненных русских земель неизбежно повлекло за собой развитие и обогащение разнообразных форм деловой переписки. Если в период феодальной раздробленности удельный князь, владения которого иногда не простирались далее одного населенного пункта или течения какой-либо захолустной речушки, мог ежедневно видеться со всеми своими подданными и устно передавать им необходимые распоряжения, то теперь, когда владения Московского государства стали простираться от берегов Балтики до впадения Оки в Волгу и от Северного Ледовитого океана до верховий Дона и Днепра, для управления столь обширной территорией стала необходима упорядоченная переписка. А это потребовало привлечения большого числа людей, для которых грамотность и составление деловых бумаг стали их профессией.
В первые десятилетия существования Московского княжества с обязанностями писцов продолжали справляться служители церкви – дьяконы, дьяки, их помощники – подьячие. Однако вскоре письменное дело перестало быть привилегией духовенства и писцы стали вербоваться из светских людей.Быстрое экономическое и политическое развитие централизованного русского государства повлекло за собой интенсивное развитие «делового языка» ("приказной",от названия канцелярий — приказов). «Деловой язык» обслуживал нужды все расширявшейся и усложнявшейся государственной переписки, судопроизводства, торговли, боярского и монастырского хозяйства, юридической практики. Множились виды деловых документов. Выделяются государственные документы (судебники – своды законов, царские указы, послания за рубеж правителям других стран) и частные (донесения послов, грамоты, челобитные лиц различного социального положения). Деловая письменность отражала повседневную жизнь Московского государства, фиксировала и оформляла в виде различных документов социально-экономические, политические и другие отношения. Деловой язык обслуживал все возрастающие потребности растущего русского государства. Общенародный русский язык достиг к этому времени такого развития, что мог служить основным материалом письменного языка.
В целом деловой язык Московского государства не может выводиться из этой традиции: он развивался на основе живого московского говора XIV—XVII вв. Важно отметить еще одну черту делового языка Москвы— его общегосударственный характер и значительную степень обработанности и нормализованности. Этот язык противопоставлен не только книжному церковнославянскому, но в значительной мере и языку местных деловых письменностей, отражавших диалектную раздробленность языка феодальной Руси. Наличие мощного централизованного государства, даже при отсутствии еще подлинных национальных связей, обусловило победу московской нормы делового языка над местными, областными тенденциями в письменности: это сказалось в постепенном вытеснении в деловой письменности других городов диалектных черт, что свидетельствует о том, что примерно к XVI в. московский приказный язык «становится единым общегосударственным языком Московского царства».
Деловой язык Московской Руси основан на живой речи, на живом московском говоре. Московские грамоты и другие памятники деловой письменности фиксируют появление в языке складывающейся в тот период великорусской народности новых слов, не известных языку более ранних эпох. Так, исследователи приводят слова крестьянин (ср. более раннее смерд, сохранившееся в рассматриваемый период в новгородских грамотах), пашня, платье, кружево, камка, ожерелье, атлас, бархат, мельник. Отчетливо обнаруживается близость делового языка к народно-разговорной речи в грамматике. Анализ памятников этого рода рисует выразительную картину развития грамматической системы русского языка. Так, в приказном языке воплощена новая, складывающаяся в этот период в народном языке система склонения существительных, что отражено в фактах унификации разных старых типов склонения, в выдвижении рода как основы для новой группировки существительных, в отсутствии категории двойственного числа, отсутствии особой звательной формы, в росте форм родительного и местного падежей на -у («много прохладу», «на берегу») и др.
Широкое употребление в приказном языке старых форм дательного, творительного и местного падежей множественного числа на ом , ы , ? х (ех) наряду с новыми на ам, ами, ах , не противоречит этому положению, если признать, что эти старые формы существовали в то время еще и в живом языке; если же считать это предположение ошибочным, то старые падежные формы на ом, ы, ? х придется отнести за счет влияния книжного языка и старых традиций на приказный язык.
В приказном языке отчетливо выражена новая система прошедшего времени глагола — без аориста и имперфекта, с универсальной формой прошедшего времени, развившейся из старого перфекта.
В синтаксисе приказного языка отмечают такие свойственные и ранее для киевского периода черты живого языка, как господство старых народно-разговорных так называемых паратактических форм связи, где различные смысловые отношения между предложениями выражены простым присоединением их друг к другу с помощью союзов и, а , иногда с указательными местоимениями и повторением определяемого слова, частые повторения предлогов (например, «у игумена у Саввы», «из их села из Федоровского», «в мою отчину в Ярославль», «за мерин за гнедой» и т. д.), именительный прямого объекта при инфинитиве (типа «отсечь рука», «дать полтина» и под.) и ряд других явлений.
Таким образом, кроме книжного литературного, церковнославянского в своей основе, языка, Московская Русь знала и другой тип письменного языка — язык деловой, приказный. Будучи основанным па живой, народно-разговорной речи Москвы XIV—XVII вв., отражая в той или иной степени особенности развития московского говора, приказный язык не был в то же время механическим слепком живой речи; он представлял собой определенный тип литературного языка, и, как всякий литературный язык, он вырабатывал свои особенности, свои нормы, обусловленные характером письменных жанров, в которых он функционировал, и не всегда совпадавшие с бытовой речевой практикой.
***
В едином Русском государстве в XV–XVI вв. произошел отказ от судных и уставных грамот отдельных местностей, законодательство было объединено в сводные кодексы – общерусские судебники. За указанный период известны Судебники 1497, 1550, 1589 гг.
Судебники XV–XVI вв. и Соборное уложение 1649 г. упрочили положение делового языка, притягивая к нему имевшиеся диалектные разновидности и заставляя их подчиняться московским правилам. Это привело к некоторой унификации в сфере «делового» строительства и закрепило его нормы. Хотя, заметим, местные элементы в региональной деловой письменности и микрожанры продолжают существовать вплоть до конца XVIII в., но они уже не играют существенной роли в формировании традиции «подьяческого наречия», хотя и привносят в нее колоритные детали1. Можно согласиться с мнением С. И. Ожегова, высказавшего в своих лекциях такое суждение: «В Московской Руси деловой язык значительно расширил свои функции, он стал деловым устным (здесь и далее курсив наш. — О. Н.) языком. Начиная с XIV в., нам известно много грамот московских князей.
В первом общероссийском ("великокняжеском") Судебнике 1497 г. нашли применение нормы Русской Правды, обычного права, судебной практики и литовского законодательства. Главной целью Судебника были распространение юрисдикции великого князя на всю территорию централизованного государства, ликвидация правовых суверенитетов отдельных земель, уделов и областей.
Если Русская Правда была сводом обычных норм и судебных прецедентов и своеобразным пособием для поиска нравственной и юридической истины ("правды"), то Судебник стал прежде всего "инструкцией" для организации судебного процесса ("суда").
В Судебнике 1550г. ("царском") расширяется круг регулируемых центральной властью вопросов, проводится определенно выраженная социальная направленность наказания, усиливаются черты розыскного процесса. Регламентация охватывает сферы уголовно-правовых и имущественных отношений.
Соборное уложение 1649 года — свод законов Московского государства, памятник русского права XVII века, первый в русской истории нормативно-правовой акт, охвативший все действующие правовые нормы, включая и так называемые «новоуказные» статьи (см. раздел «Развитие Уложения»).
Соборное уложение было принято на Земском соборе 1649 года и действовало вплоть до 1832 года, когда в рамках работы по кодификации законов Российской империи, проводимой под руководством М. М. Сперанского, был разработан Свод Законов Российской империи.
Соборное уложение состоит из 25 глав, регулирующих различные области жизни.
Соборное уложение 1649 года является выдающимся памятником
русского права и русского языка. Оно было создано в период господства
феодально-крепостнического строя и отразило серьезные сдвиги в
социально-экономическом развитии России. Исторически и логически оно
стало продолжением предшествующих кодексов права – Русской Правды и
судебников, ознаменовало вместе с тем неизмеримо более высокую
ступень феодального права, отвечавшего новой стадии экономического и
социального развития, развития политического строя, юридических норм,
судоустройства и судопроизводства Русского государства.
Соборное уложение 1649 года как свод законов было составлено на
основании многочисленных документов предшествующих периодов и
вобрало в себя не только характерные черты их содержания, но и языковые
особенности. Именно поэтому его можно считать своеобразным итогом
развития деловой письменности и значительным шагом вперед в развитии
национального русского языка.
Язык уложения был простым и понятным, тогда как в Европе юридическая терминология отличалась отвлеченностью. Оно было крупным правовым актом, идеологически основанным на религиозно-православном понимании юридических и политических процессов.
Отличительной чертой фразеологического состава Уложения 1649
года является присутствие в нем большого количества субстантивно-
атрибутивных единиц, так называемых «серийных» выражений. Наиболее
многочисленными являются бивербы с такими базовыми компонентами
(перечислим их в алфавитном порядке): вотчина, голова, город, грамота,
двор, дело, дети, земля, имущество, кабала, книга, крепость, люди,
память, поместье, право, приказ, служба, суд, холоп, челобитная.
Показательно, что рассматриваемые средства именования наиболее
активно использовались для называния людей (голова, дети, люди,
холопы), документов (грамота, кабала, книга, крепость, челобитная),
имущества (вотчина, двор, земля, имущество, поместье).
