Роман был начат в 1927 году, а завершен к 1933. Первые главы начали издаваться сразу с 1927 года. Это самое объемное произведение, что написал Бунин. «Жизнь Арсеньева» принесла писателю Нобелевскую премию в области литературы в 1933 году. Хронотопы произведения позволяют вписать его в контекст реального исторического времени.
Произведение, по признанию Ивана Бунина, он замыслил с намерением «воскресить чей-то далекий юный образ... Некое подобие... вымышленвого младшего брата, уже давно исчезнувшего из мира вместе со всем своим бесконечно далеким временем»( Р.Котляр // Бунин И. Собр. соч.: в 9 т. - 1966. - Т.6: Жизнь Арсеньева. )
Роман имел большой успех. Критика самых разных направлений была едина в оценке «Жизни Арсеньева». Французский критик Филипп Амигэ в газете «Возрождение» (Париж, 1933, 11 ноября) отозвался о Бунине: «Сегодня Бунина знают повсюду. Должным образом оценивается мощь его таланта, сила описаний, правда наблюдений. Страницы Бунина излучают чувства человечности – челонечности славянской, столь неопределимой, столь сложной для нас, западных людей» .
И русский писатель Борис Константинович Зайцев, живший тогда в эмиграции, писал в газ. «Россия и славянство» (Париж, 1929, 9 ноября): «Подлинно «Жизнь Арсеньева» – огромный литературный факт, один из тех немногих и редчайших, появление которых должно рождать чувство гордости у современников". Анализируя роман как художественное достижение русской литературы, Сергей Антонов обратил внимание на своеобразие автобиографизма произведения: «Роман написан от имени «я». Автор просит иметь в виду, что этот Я не он сам, а некий Алеша Арсеньев, что читателю предлагается не автобиография, а художественное произведение, и вымысел занимает в книге правомерное место. Тем не менее известно, что роман основан на точных фактах. Все события, вплоть до покупки ваксы, имели место в действительности и произошли не с Алешей Арсеньевым, а с Ваней Буниным в последней трети прошлого века» Роман состоит из 5 книг.
В основе романа – созерцание, переживание памятных мгновений жизни, своего субъективного мира прошлого, как он видится сегодня. Говоря о прошлом, ушедших временах и людях, Бунин писал: «Сказка, легенда – все эти лица, их жизни и эпохи! Точно такие же чувства испытываю я и теперь, воскрешая образ того, кем я был когда-то. Был ли в самом деле?..»
Лирическая стихия, охватившая прозу позднего Бунина, определила особенности жанра и стиля романа. «В этой удивительной книге поэзия и проза слились воедино, слились органически, создав новый замечательный жанр.
В этом слиянии поэтического восприятия мира с внешне прозаическим его выражением есть нечто строгое, подчас суровое. <...>
Новизна «Жизни Арсеньева» еще и в том, что ни в одной из бунинских вещей не раскрыто с такой полнотой то явление, которое мы, по скудости своего языка, называем «внутренним миром» человека».
Своеобразие романа в том, что решающую роль в нем играет переживание прошлого в лицах и событиях. Но роман не сводится только к самораскрытию Арсеньева, его психологии. У Бунина-реалиста значение и ценность сохраняет «вещность», реальность бытия – русского, национального, соотнесенного с исторической эпохой. Бунин пишет о любви, смерти, жизни, красоте родной земли. Лейтмотив романа, как и многих новелл Бунина, тема утрат, прежде всего любви. Но, в отличие от других его произведений о любви, вечно сопряженной со смертью, роман лишен ноты безнадежности. В нем прозвучала страстная убежденность писателя в силе и власти любви над смертью. Характерная особенность романа – постоянное смещение временных граней, неразграниченность дум и восприятий жизненных фактов героем романа и Буниным-рассказчиком. Взглядам молодого Арсеньева свойственны социальные и философские взгляды писателя, пережившего уже целую эпоху трагических разуверений.
В этом романе, как и в других произведениях того времени, Бунин осознает человека как звено в цепи поколений. Память истории, память поколений живет осознанно или бессознательно в каждом человеке и движет, наряду с влиянием современности, его поступками, определяет его побуждения и склонности. Эта мысль у Бунина не нова; вариант ее встречается в 1900-е годы в произведениях восточного цикла. Навеяна она мотивами восточной философии. Но в романе эта мысль приобрела новый оттенок. Бунину важно было сказать, что процесс восприятия современного мира есть не что иное, как узнавание ушедшего и невозвратимого.
