Рассказ «Братья» (1915 г.) — яркое обличение империалистических хищников-англичан, хозяйничающих на Цейлоне. В этом рассказе Бунин раскрыл гнусность колониальной политики, бездушие и жестокость «цивилизаторов», не знающую границ колониальную эксплуатацию. Одна за другой проходят страшные, вызывающие негодование картины бесчеловечного, жестокого обращения рыцарей чистогана и наживы с местным населением: издевательства над рикшами, насилия над женщинами, торговля живым товаром, массовые убийства туземцев. Яркая картина колониализма, нарисованная Буниным, во всей ее силе воспринимается и в наши дни. Центральным произведением военных лет является рассказ «Господин из Сан-Франциско» (1915 г.) — одно из лучших произведений Бунина. В нем писатель дал яркий образ американского капиталиста. Не называя имени главного героя, автор тем самым стремится подчеркнуть его типичность. В рассказе Бунин использует свои богатые личные наблюдения, приобретенные во время продолжительных путешествий. Он показывает, что в изысканной среде людей из верхов современного капиталистического общества, которые, покуривая гаванские сигары, решают судьбы народов «на основании последних политических и биржевых новостей», царят пустота, фальшь, ханжество и лицемерие.
Бунин одним штрихом, одной сценкой весьма красноречиво умеет сказать, что в капиталистическом мире все насквозь пропитано ложью, обманом. Например, пассажиры парохода любуются красивой танцующей парой, видят в них влюбленных, жениха и невесту. Но в действительности молодой человек и девушка наняты хозяином парохода развлекать пассажиров — играть роль влюбленных. Характерен штрих заключительной сцены рассказа. Хозяин отеля, заискивающий перед господином из Сан-Франциско, после его смерти «корректно, но уже без всякой любезности и не по-английски, а по-французски» отказал вдове в ее просьбе оставить тело господина в номере отеля, ибо в этом случае «туристы начали бы избегать» его, а «те пустяки, что могли оставить теперь в его кассе приезжие из Сан-Франциско», ему были неинтересны. Концовка рассказа подчеркивает обреченность капиталистического мира. Не случайно эпиграфом к рассказу Бунин берет строки из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город древний». Этим писатель подчеркивает, что судьба нынешнего капиталистического мира схожа с судьбой Вавилона, утопавшего в роскоши и исчезнувшего бесследно. Эту обреченность Бунин показывает на судьбе своего героя: всю жизнь он посвятил накоплению богатства, и когда «почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец», его неожиданно настигла смерть. Перед лицом судьбы слабы и безоружны все владыки мира, утверждает Бунин. Рассказ построен на контрастах: жажда удовольствия у миллионера и его дряхлость; труп миллионера в трюме и беззаботное веселье на палубе и т. д. В рассказе отчетливо проявилась идейная позиция писателя. Все произведение пронизывает пессимистическая философия, идея бренности всего сущего на земле.
В «Чаше жизни» (1913) автор с грустью пишет о быстротечности земного существования, отмечая три главных периода: трепетное и недолгое свечение мечты, однообразное исполнение уготованных судьбой обязанностей, подведение грустных итогов уже пройденного пути. Четыре главных героя (Александра Васильевна, Селихов, Иорданский, Горизонтов) именно так и провели свою жизнь. Бунин композиционно подчеркивает значимость последнего ее этапа, ему и посвящено повествование. Но резким контрастом основному течению служит первая радостная пора человеческого цветения, раскрытая в небольшой вступительной главке. В «Чаше жизни», как и в других произведениях, писатель свободно маневрирует временными аспектами: от давно прошедшего к текущему «год за годом», затем к настоящему, но только затем, чтобы завершить его последним аккордом, за которым — небытие. Здесь — секрет достижения убедительной картины целостного бытия в его внутреннем движении и результатах.
В «Чаше жизни» ясно прозвучала тема зависимости всех четырех персонажей от идиотической атмосферы города Стрелецка, где «каждым чиновником, каждым мещанином, каждым сапожником» владело «заветнейшее желание» иметь свой дом, где в изобилии попадались лишь мещанские дети — «лодыри дерзкие», старухи — поклонницы юродивого Яши да бродяги, зарабатывающие на мнимой «тоске» по покинутой родине. Все в Стрелецке ничтожно — от «философа» Горизонтова до «святого» Яши, и все принято горожанами с восторгом.
