.Главным изменением в государственном устройстве и режиме правления после революции 1688 г. стало перемещение значительных властных полномочий от короны к палате общин и усиление зависимости королевской власти от парламентской. С этой точки зрения весь период конституционной истории от «Славной революции» до реформы избирательной системы 1832 Г., открывшей Доступ к парламентской политической арене новым социальным группам, может быть назван режимом парламентской олигархии. В этот период происходит упрочение важнейшего института правительственной власти — Кабинета министров. Утверждается практика формирования состава этого кабинета на партийной основе. Назревает потребность в модернизации избирательной системы и судебных учреждений. Все эти перемены легко объяснимы с организационной точки зрения и менее всего — с позиции конституционного права.
Обсуждение последнего вопроса зависит во многом от того, Что Следует считать конституцией — наличие письменного текста основного закона, поставленного выше других по авторитетности и силе действия, или же наличие устойчивых властных учреждений государства, взаимодействующих между собой и с гражданами на основе правовых обычаев и основных законов.
Со времени Кларендонских конституций I 164 г., изданных Генрихом II, в которых перераспределялись духовная и светская юрисдикции, термин «конституция» стал использоваться гораздо реже, вместо него предпочитали употреблять слова «ассиза», «хартия», а позднее «статут» или «ордонанс». Все они обозначали вводимый в действие закон или сборник законов. И только начиная с XVIII в. слово «конституция» стало употребляться в единственном числе для обозначения всей политической структуры общества, его законодательных и административных органов с их функциями и правами, а также обязанностями подданных в отношении этих органов.
Видный общественный деятель XVIII столетия лорд Честерфильд сказал однажды, что Англия является единственной страной, которая имее
т конституцию. Автор этого обобщения хорошо знал то, о чем говорил. Он был членом парламента с 1715 г., затем членом палаты лордов, наместником в Ирландии, госсекретарем и т. д. Однако спустя примерно столетие другой авторитетный знаток современной конституционной истории француз А. Токвиль скажет, что Англия является единственной страной, которая не имеет конституции.
Самая характерная особенность становления государственных властных учреждений в Англии — это Постепенность. Так, например, возникновение современных представительных учреждений на личной (палата лордов) и территориальной представительной основе (общины) нельзя даже зафиксировать хронологически. Более отчетливыми предстают некоторые структурно-функциональные контуры организации власти: сильно отличаются организация феодальной (сеньориальной) монархии Вильгельма Завоевателя (XI в.) и современная парламентарная монархия, начало которой положено переменами периода «славной революции».
Ни английские юристы, ни законодатели не отказываются от употребления термина «конституция». В одном из актов парламента начала XVIII в. говорится: «Для лучшей охраны конституции и свободы парламента постановлено и объявлено... что... после окончания срока ныне существующего парламента никакое лицо не будет признаваться способным заседать или подавать голос в качестве члена палаты общин... если оно не будет владеть недвижимостью... а именно получать ежегодный доход в шестьсот фунтов, остающийся за вычетом налогов, для каждого рыцаря графства, и ежегодный доход в триста фунтов... для каждого горожанина парламентского местечка (бурга) или барона...» (Акт об обеспечении свободы парламентов путем дальнейшего установления условий членства для заседания в палате общин, 1710 г.).
Наиболее обстоятельной и авторитетной интерпретацией Английской конституции Стала концепция А. Дайси, который в конце прошлого века определил английское конституционное право (the Law of Constitution) как «совокупность правил, прямо или косвенно относящихся к распределению или осуществлению верховной власти в государстве». Следует напомнить, что примерно в этих же характеристиках Аристотель определял государственное устройство, специально выделяя в нем момент упорядоченного распределения власти. К источникам английского конституционного права, точнее говоря, к источникам конституции как правового института Дайси относит письменные документы, обычное право, конституционные соглашения.
К Письменным документам Относятся договоры (Великая хартия вольностей 1215 г., Билль нрав 1689 г., Акт об устроении 1 7 0 1 г.), трактаты, или договорные соглашения (Акт унии с Шотландией 1 7 0 6 г. и с Ирландией 1 8 0 0 г.), и статуты. Последние представляют собой законы, проведенные обычным порядком через парламент и утвержденные королем. Из них лишь немногие имеют отношение к конституционному строю и политической организации государства (все они сравнительно недавнего происхождения). Это избирательные законы, законы об учреждении новых департаментов министерств, законы, касающиеся организации судов. С XV в. наблюдается увеличение числа законов в области регулирования администрации, что ранее происходило на основе обычного права.
Обычное право Представляет собой требования обычного права (правового обычая), снабженные после прохождения через парламент юридической санкцией (возможностью привлечь к ответственности) и обязательные для судов. Они сохраняются традицией и являются основой судебных решений. Долгое время именно в Англии обычное право служило главным источником как частного, так и публичного права (самого этого разделения на две отрасли в английском правоведении не существует). До начала XX в. на обычное право опиралась главным образом существующая организация трех властей, монархическая форма правления и до некоторой степени порядок престолонаследия. Обычаем регулировались также почти все королевские прерогативы, принцип безответственности и неприкосновенности короля («король не может быть не прав»), существование парламента, разделение его на две палаты, состав палаты лордов, организация Тайного совета и др.
Конституционные соглашения (конвенции) очень близки по значению правовому обычаю и отличаются от него тем, что совершенно лишены юридического авторитета. Суды их не признают, однако носители политической власти обязаны им подчиняться. По оценке английского правоведа Фримэна, они образуют целую систему политической нравственности, т. е. целый свод правил, которыми должны руководствоваться государственные деятели, и на практике они считаются столь же священными, как и любой принцип Великой хартии или Петиции о правах. Возможно, этой характеристикой навеяно высказывание Салтыкова-Щедрина, правда, в другом контексте и по другому случаю, о том, что конституция есть не что иное, как правила политической учтивости.
Значение этих правил таково, что с их помощью, как отмечают историки права, возможно не только созидание, но и разрушение: «Не меняя буквы закона, искажают его дух» (Франкевиль). Так и произошло, например, с лишением Тайного совета короля всего его былого авторитета после упрочения авторитета и власти кабинета министров. Конституционными соглашениями нередко дополнялись и изменялись фактически многие записанные конституционные принципы (например, принцип распределения властных полномочий между королем, парламентом и правительством).
В результате перемен, вызванных законодательными и политическими новациями двух революций XVII в., в Англии оформилась Парламентская конституционная монархия, Т. е. такой способ организации учреждений верховной власти в государстве и такое ее распределение, при которых власть монарха ограничивается фиксированными властными полномочиями представительного собрания нации и основными (общеустроительными) законами государства. Для конституционных монархий XVIII—XIX Вв. стали характерны рост и усиление административной власти — власти централизованной, бюрократизированной и профессионализированной. Обновление в этом направлении началось с группы носителей высших административных полномочий и функций.
Судебная власть и процесс. После утверждения правила о несменяемости судей, пока они «ведут себя хорошо», в судебную практику были внедрены еще несколько важных правил и процедур, способствовавших большему авторитету и гуманной направленности суда.
Долгое время право на суд присяжных рассматривалось как привилегированное право обвиняемого, который отрицает свою вину. В случаях обвинения в преступлениях средней тяжести (мисдиминор) Молчание подсудимого в ответ на вопрос, согласен ли он подвергнуться суду с участием присяжных, приравнивалось к признанию его вины, что влекло за собой обвинительный приговор без всякого разбирательства.
При обвинении в тяжком преступлении (фелони) В случае отказа от суда присяжных обвиняемый подвергался изнурительной и болезненной процедуре. Ему клали на грудь тяжелые железные брусья и давили на них, понуждая к согласию на суд присяжных. Иные предпочитали смерть под брусьями перспективе подвергнуться иным испытаниям на означенном суде. Это влекло за собой прекращение дела и избавляло от конфискации имущества. Отягощение с брусьями было отменено только в 1 7 7 2 г., хотя молчание обвиняемого во время предложения суда присяжных истолковывалось как признание своей вины. Только в 1827 г. был принят статут, согласно которому «стоящий молча» считается непризнающим свою вину, а не наоборот.
В XVII—XIX Вв. произошел постепенный отказ от применения пыток, а в делах с участием присяжных вообще вышел из употребления допрос обвиняемого. В этот же период происходит отмена повышенного имущественного ценза для участия в суде в качестве присяжного (ранее присяжный должен был состоять владельцем дома или земельного участка с доходом не менее 1 0 0 ф. ст. в год и престижной работой). Введение бесплатной юридической помощи населению и ряд других гуманных нововведений сделали английский судебный процесс вполне современным по форме.
