Осмысление «героя времени», дворянского интеллигента (у истоков этого типа - Чацкий) приводит Островского к новому типу комедии. Это группа сатирических произведений:
«На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы» и другие. Другая концепция героя привела прежде всего к резкому изменению характера драматического действия. В
мире, где идет речь о герое-индивидуалисте, как бы развязывается стихия интриги. Интрига в значении интриганства начинает определять характер фабулы, возникает опора
на литературно-театральную традицию.
Народная комедия и сатирический антидворянский цикл — своего рода полюсы, между которыми располагается реальное разнообразие творчества драматурга. Им соответствуют и
две стилевые манеры, выработанные драматургом. Одна — сосредоточение на проявлении национально-самобытного в русской жизни, опирается в поэтике на фольклорную традицию.
У раннего Островского нет характерного для большинства русских писателей-классиков героя-интеллигента, дворянского «лишнего человека». В к. 60-х он обращается к типу
дворянского героя-интеллигента. Комедия «На всякого мудреца довольно простоты» (1868) — начало своеобразного антидворянского цикла. Хотя социальная критика есть во всех
пьесах Островского, собственно сатирических комедий у него немного: «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги» (1870), «Лес» (1871), «Волки и овцы» (1875).
Здесь в сферу сатирического изображения вовлечены не отдельные персонажи или сюжетные линии, но вся представленная жизнь, не столько люди, личности, сколько уклад в целом,
ход вещей. Пьесы не связаны сюжетно, но это именно цикл, в целом дающий широкое полотно жизни пореформенного дворянства. По принципам поэтики эти пьесы значительно
отличаются от главного жанра дореформенного творчества — созданного Островским типа народной комедии.
«Волки и овцы» — комедийная пьеса в пяти действиях Александра Островского. Пьеса написана в 1875 году. Напечатана в журнале "Отечественные записки", №11, 1875 г.
Впервые поставлена в Петербурге 8 декабря 1875 года в Александринском театре. 26 декабря того же года состоялась премьера в Москве, в Малом театре.
Действие комедии происходит в небольшом провинциальном русском городке в 1870-е годы.
Молодая, красивая и богатая вдова Купавина мечтает о счастье и любви. Она не подозревает, какие страсти кипят вокруг неё. Многим не дает покоя её богатство, огромные
лесные угодья, красивейшее имение.
Властная и честолюбивая помещица Мурзавецкая пытается завладеть собственностью Купавиной. Путем обмана, подлога, запугиваний Мурзавецкая пытается подчинить себе
молодую вдову. Она также вынашивает план женить на ней своего беспутного племянника. И это ей почти удается. Но появляется более хитрый, более расчетливый и умный
человек, которому давно приглянулись и хорошенькая вдовушка, и её капиталы. Это Беркутов — сосед Купавиной. Он вступает в решительный поединок с хитрецами и
мошенниками—Мурзавецкой и её подобострастным окружением, направляя течение действия в нужное, выгодное только ему, русло. В результате он побеждает.
Островский рассказывает нам старую, как мир, историю о том, что одним людям суждено быть простодушными и кроткими, как овечки, а другим — хищными и опасными, как
волки. Порою, однако, и матерый хищник попадает впросак.
«На свете живут волки да овцы, волки да овцы… Волки кушают овец, овцы смиренно позволяют себя кушать…». Такова простая мысль, положенная в основу комедии Александра
Николаевича Островского. Обманы, мошенничества…
В пьесе немало иронии и парадоксов: ведь и матерый хищник может попасть впросак, а овцы иногда рады, что их кушают… Беда только в том, что в схватке под названием
«жизнь» не всегда легко разглядеть, кто волк, а кто овца. Ведь роли могут меняться…
А в основу пьесы легло самое настоящее уголовное дело. В 1874 году в подлогах, мошенничестве, присвоении и растрате чужого имущества обвиняли игуменью Серпуховского
монастыря Митрофанию.
Духовное лицо изображать на сцене было невозможно, и потому игуменья превратилась у Островского в помещицу-ханжу.
Это было громкое дело. Знаменитая фраза из выступления юриста Федора Плевако: «Вместо храма – биржа, вместо молящегося люда – аферисты... Выше, выше стройте стены
ваших общин, чтобы миру не было видно дел, которые вы творите под покровом рясы и обители!» – была подхвачена всеми газетами. Митрофанию приговорили к ссылке в Сибирь,
но потом, по просьбам влиятельных родственников, Сибирь заменили… Ставропольем и южными губерниями. Так что не напрасно сомневался Островский в торжестве справедливости.
Характер этой «святоши» привлек внимание драматурга. Однако Островский хорошо понимал, что цензура ни за что не пропустит на сцену образ игуменьи-рэкетирши. Поэтому
замахиваться на церковный пласт автор даже не стал. С самого начала он, решив использовать образ Прасковьи Григорьевны Розен, заменил ее высокий церковный сан на
мирянку-помещицу. Тем более, что у него и тут прототип был, что называется, под рукой: соседка по имению Щелыково помещица Молчанова в селе Покровском — ну ничем не хуже…
Название выросло сразу — по пословице: «Ловит волк, ловят и волка». А в процессе работы Островский придумал другое: «Волки и овцы». Хищники и их жертвы. В таком варианте
напрочь ушла тема возмездия за преступления. Выяснилось, что драматург и в этом оказался прав: несмотря на приговор суда, в Сибирь игуменья Митрофания так и не была отправлена.
В начале 1875 года Островский сел за работу. Сохранились его письма драматическому артисту Петербургской императорской труппы Ф. А. Бурдину и драматургам А. А. Потехину и В. И.
Родиславскому, в которых он рассказывал о ходе работы над пьесой, называя ее уже "Волки и овцы".
Пьеса была завершена вчерне в апреле 1875 г., а к осени закончена полностью.
Однако не следует думать, что «Волки и овцы» – пьеса, бичующая пороки: здесь множество тонких наблюдений, посвященных мужской и женской природе, и, конечно же, невероятно
смешных сцен.
