Идеология неоконсерватизма.

Значительную роль в становлении постиндустриального обще­ства сыграл неоконсерватизм, доминировавший в наиболее разви­тых странах с конца 70-х до начала 90-х гг. XX в.  Это идейно-политическое течение сочетает либерально-технократическую привер­женность прогрессу, свободе и экономическому росту с ориентаци­ей на сохранение и укрепление традиционных общественных цен­ностей.

Наиболее значимых результатов неоконсерватизм достиг в США и Великобритании. В практике европейских государств нео­консервативные взгляды и представления не получили широкого распространения ввиду укоренившейся социал-реформистской тра­диции, воплощенной в функционировании социального государ­ства.

Разработкой неоконсервативных идей в США занимались И. Кристол и Н. Подгорец, которых нередко называют «крестными отцами» неоконсерватизма, Д. Белл, С. Липсет, С. Хантингтон и др., в ФРГ – Г. Кальтенбруннер, во Франции – А. Бенуа и П. Вьяль. В США са­мые известные неоконсервативные идеологи вышли из либераль­ных кругов, близких к демократической партии. Европейский кон­серватизм также имеет либеральные корни.

Американские неоконсерваторы первой волны, например, И Кристол, Н Подгорец, Д Мойнихен, дистанцировавшись от традицион­ных консерваторов, отрицавших необходимость в идеологических конструкциях, выступили за реидеологизацию политики Соединен­ных Штатов. Эта установка проявилась в объявлении Советского Союза «империей зла», которую необходимо уничтожить, а в начале XXI в. стала идеологической составляющей политики «экспорта де­мократии», проводимой Соединенными Штатами с целью обеспече­ния своего доминирования в мире.

В молодости многие отцы-основатели неоконсерватизма увлека­лись левыми идеями, особенно троцкизмом с его мессианскими представлениями и радикальной революционностью. С течением времени критика сталинизма переросла в воинствующий антиком­мунизм и неприятие любых форм вмешательства государства в об­щественную, прежде всего экономическую, жизнь, а троцкистская идея мировой революции трансформировалась в концепцию «благо­творной гегемонии» Соединенных Штатов в международных отноше­ниях, проявляющейся в повсеместном распространении демократии.

В 1980-х гг. неоконсервативными идеями руковод­ствовались известные политические деятели Р. Рейган, Дж. Буш-ст., М. Тэтчер, Г. Коль. Эти идеи во многом определяют военно-политическую стратегию администрации Дж. Буша-мл. Привер­женность неоконсерватизму неоднократно демонстрировали вице-президент Р. Чейни и бывший министр обороны Д. Рамсфелд. В те­чение ряда лет неоконсерваторы были представлены во власти заместителем последнего П. Вулфовицем, председателем Комитета по оборонной политике Пентагона Р. Перлом и спецпредставителем США в ООН Дж. Болтоном.

Существенное влияние на американскою политику оказывают ведущие центры неоконсервативной ориентации (фонд «Наследие», Гуверовский институт по проблемам войны, революции и мира при Стэнфордском университете, Центр стратегических и международ­ных исследований Джорджтаунского университета, Институт внеш­неполитических исследований и др. ). Их рекомендации определяли стратегию рейганизма, а в настоящее время - курс на закрепление американского доминирования в мире, резкое усиление военной со­ставляющей внешней политики.

В сфере международных отношений неоконсерватизм основы­вается на идеях влиятельной на Западе школы «политического реа­лизма», отдавая предпочтение силовым методам разрешения конф­ликтных ситуаций, особенно на локальном уровне. В то же время ряд исследователей, в целом разделяющих неоконсервативные идеи, выступают против концепции «локальных войн», поскольку на практике трудно определить грань между «ограниченным» и «неограниченным» применением силы, способным создать угрозу самому существованию человечества.

Социальную базу неоконсерватизма составил

Ø  «новый средний класс», заинтересованный во внедрении в экономику достижений научно-технической революции, и

Ø  группировки так называемого «молодого капитала», сформировавшиеся в современных отраслях экономики - электронной, аэрокосмической, авиационной и др.

В 1970-1980-х гг. неоконсерватизм отразил такие глубинные обще­ственные процессы, как

Ø  потребность экономики в ослаблении госу­дарственного регулирования и поощрении предпринимательской инициативы,

Ø  в расширении сферы действия конкурентных ры­ночных начал.

Возникновению неоконсерватизма способствовало углубление «кризиса веры», проявлявшегося в утрате гражданами готовности подчиняться законам и сдерживать эгоистические со­блазны. «Сдвиг» в пользу неоконсерватизма был вызван также не­приятием частью элиты Запада радикальных движений социального протеста1960-1970-х гг. - антивоенного, молодежного, феминистского и других, которые рассматривались как угроза общественной ста­бильности. Реакцией ряда общественных деятелей и идеологов на эти выступления были требования установления «сильной власти», ограничения демократии, применения решительных мер против протестующих.

Внешнеполитические подходы неоконсерваторов мотивироваись необходимостью «защиты индустриально развитых демокра­тий» в первую очередь Соединенных Штатов, от «финляндизации», стремлением Запада обеспечить для себя создание максимально вы­годного экономического и политического миропорядка. Этой цели должна была служить глобальная стратегия, которая сочетала бы либерально-универсалистские идеи, акцент на военной силе и воин­ствующий антикоммунизм.

По своей сути неоконсервативное течение близко к взглядам Ф. Хайека и Л. Мизеса. От либертаризма его отличают прагматич­ность, стремление выработать конкретные рекомендации для кор­ректировки государственной политики. Он синтезировал принципы либерализма (рынок, конкуренция, свободное предпринимательство и др.) с традиционными ценностями консерватизма (семья культура, религия, мораль, порядок и пр.).

Обвинив либералов в переоценке возможностей социальной по­литики государства, в поощрении «революции растущих ожида­ний», неоконсерваторы по-новому сформулировали модель отноше­ний между индивидом и государством, гражданами и государством. В рамках этой модели индивид должен прежде всего рассчитывать на собственные силы и солидарность граждан, а государство долж­но обеспечивать ему жизненные условия на основе правопорядка, стабильности и преемственности.

Антиэтатистская стратегия неоконсерваторов привела к значи­тельному сужению функций государства, существенной корректи­ровке логики функционирования государственных институтов. «Разгрузив» государство от многих, прежде всего социально-эконо­мических, функций, которые оно взяло на себя в период функциони­рования кейнсианской модели, сократив государственный аппарат и повысив качество его деятельности, неоконсерваторы укрепили авторитет государства и его политическую роль. Заметное место в практике неоконсерваторов заняли вопросы местного самоуправ­ления и региональной политической активности.

В экономике был сделан упор на развертывание предпринима­тельской инициативы и широкую конкуренцию, резкое снижение налогов с целью высвобождения сил свободного рынка.

В основу социальной сферы были положены, с одной стороны, четко ограни­ченная и регулируемая государственная благотворительность для сравнительно ограниченного круга нуждающихся, с другой сторо­ны - «самопомощь» основной части населения за счет их сбереже­нии или через различные формы социального страхования.

Наряду с ограничением своего участия в регулировании эконо­мики государство активно способствовало обновлению основных фондов производства, совершенствованию структуры капитало­вложений, усилению финансирования перспективных отраслей, научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР).

Неоконсерватизм доказал свою способность осуществлять весь­ма радикальные преобразования, умело используя традиции про­шлого. Под его воздействием сформировалась динамичная модель общественного развития, ориентированная на уверенную в себе личность. Она основывается на саморегуляции и весьма устойчива к социальным катаклизмам. Такая модель отвечает потребностям перехода стран Запада от индустриального общества к постиндуст­риальному.

Реформы, осуществленные американскими неоконсерваторами в 1980-е гг., во многом предопределили высокие темпы экономическо­го и научно-технического развития Соединенных Штатов в 1990-е гг. Беспрецедентный экономический подъем минувшего десятилетия позволил этой стране прирастить ВВП в параметрах, равных сум­марному ВВП таких развитых государств, как Германия и Япония.

В области международных отношений неоконсерватизм эволю­ционировал к более широким и реалистичным позициям. Усилив­шиеся в нем к середине 1980-х гг. прагматические тенденции прояви­лись в учете реалий взаимосвязанного и взаимозависимого мира,отказе от восприятия СССР и России как врагов, в готовности к ус­тановлению партнерских отношений с ними.

В связи с возрастанием в современном обществе роли знаний и информации неоконсерваторы ориентируются главным образом на проблемы образования, культуры и качества жизни. Культура и духовность рассматриваются как базовые ценности для освоения но­вых технологий, сохранения природы.

При очевидных достижениях в экономической сфере неоконсер­ватизм не смог выработать адекватные подходы к решению ряда ключевых проблем перехода от индустриализма к постиндустриа­лизму:

Ø  углубляется социальная дифференциация в странах Запада, потенциально чреватая конфликтами;

Ø  увеличивается разрыв в уров­нях жизни Севера и Юга, который сдерживает развитие между­народного разделения труда и расширение рынков наукоемкой про­дукции.

В терактах 11 сентября 2001 г. идеологи неоконсервативной час­ти американской элиты усмотрели, с одной стороны, глобальный вызов Америке как носителю либеральных ценностей и лидеру формирующегося американоцентричного миропорядка, а с другой -осуществление прогноза С. Хантингтона о «столкновении цивилизаций» и прежде всего иудеохристианской и мусульманской.

Война с международным терроризмом интерпретировалась неоконсервативными экспертами как своего рода возрождение борьбы двух различных систем политических ценностей и принципов, участие в ко­торой является исторической миссией США. В этой войне виделся также дополнительный шанс для проведения более активной поли­тики по созданию нового миропорядка.

Суть нынешней внешнеполитической программы неоконсер­ваторов состоит в том, что Соединенные Штаты призваны осу­ществлять «гуманную глобальную гегемонию» во всем мире в силу изначального превосходства своих моральных, культурных и поли­тических ценностей. Эта гегемония должна устанавливаться как с помощью международных институтов (например, Международного валютного фонда и Всемирного банка), так и путем наращивания военного потенциала, осуществления силовых акций.

Неоконсерваторы позиционируют себя как приверженцы демок­ратического глобализма, согласно которому распространение де­мократии является универсальным средством обеспечения безопас­ности Соединенных Штатов и всего мира. Их позиция зиждется на спорном тезисе о том, что государства с демократическим устрой­ством не воюют друг с другом из-за приверженности общим ценно­стям и политическим принципам. Демократический глобализм в американской версии имеет не только моральное, но и геополити­ческое измерение - создание американоцентричного миропорядка, установление контроля над источниками сырья и путями их транс­портировки.

Война в Ираке, по мнению неоконсерваторов, должна проде­монстрировать миру решимость Соединенных Штатов обеспечить свое доминирование в мире на длительную перспективу. В этом смысле весьма характерно суждение неоконсерваторов «второй вол­ны» У. Кристола (сына И. Кристола) и Л. Каплана: «Миссия начина­ется в Багдаде, но им не заканчивается. Мы стоим на рубеже новой исторической эпохи… Этот момент имеет решающее зна­чение Речь идет даже не о будущем Ближнего Востока и войны с террором. Речь идет о той роли, которую Соединенные Штаты на­мерены играть в двадцать первом веке».

Представители неоконсервативной школы американской воен­но-политической мысли активно поддерживают идею американско­го доминирования в космосе, которое рассматривается сквозь призму основополагающих принципов геополитики. Предлагая раз­работать «космическую доктрину Монро», они считают, что в XXI в. космос заменит море в развитии торговли, технологий и обеспечении национальной безопасности. По их мнению, использо­вание космоса в военных целях создает беспрецедентные возмож­ности для проецирования силы и влияния.

Среди сторонников создания глобальной американской системы противоракетной обороны (ПРО) немало тех, кто стоял у истоков «Стратегической оборонной инициативы» Р. Рейгана, в частности Г. Купер, возглавлявший Агентство по СОИ в Министерстве оборо­ны США, У. Грэхем, занимавший пост советника по науке прези­дента Р. Рейгана, Р. Пфальцграф, возглавлявший Институт внешне­политических исследований, чьими консультациями пользовался Р. Рейган.

В последние годы, особенно под влиянием фиаско в Ираке, внешнеполитический курс США, во многом основывающийся на неоконсервативных ценностях, стал объектом критики со стороны ряда влиятельных представителей политического и интеллектуаль­ного сообщества как внутри страны, так и за рубежом. Оппонента­ми неоконсервативного силового унилатеризма выступают одновре­менно сторонники умеренного консерватизма во внешней политике и эксперты либерального толка.

Стремление неоконсерваторов увековечить глобальное военное доминирование США и силой объединить мир вокруг вольно трак­туемой «демократической идеи» один из ведущих политических мыслителей США 3б. Бжезинский резонно оценил как «подновлен­ную версию империализма», далекую от реалий глобализирующего­ся мира и способную истощить ресурсы во имя заведомо недости­жимой внешнеполитической цели.

Известные американские эксперты называют администрацию Дж. Буша революционерами, а проводимую ими политику револю­ционной. По оценке президента фонда Р. Никсона Д. Саймса, акции США в Ираке и Афганистане основаны на «неотроцкистской вере в перманентную революцию (пусть даже демократическую, а не про­летарскую)».

За полный пересмотр внешнеполитического курса, сформиро­ванного под влиянием неоконсервативных теоретико-политических представлений, высказываются либералы. Силовой гегемонизм они расценивают как стратегию, вызывающую перенапряжение Соеди­ненных Штатов, неприемлемую для мирового сообщества. Однако отличие позиции либералов от исповедующей неоконсервативные ценности республиканской администрации состоит в отказе не от ориентации на «глобальное распространение демократии», а от применения силовых методов, которые приводят к многочисленным региональным войнам и неприемлемым с американской точки зре­ния людским потерям.

В связи с неудачами в распространении демократии наметилась тенденция к размежеванию радикального и умеренного подходов в американском неоконсерватизме. Один из наиболее влиятельных неоконсерваторов «второй волны» Ч. Краутхаммер противопо­ставил идеологии «демократического глобализма», которой придер­живался и сам, новую концепцию «демократического реализма». В соответствии с ней поддержка демократии и применение силы нужны лишь в случаях «стратегической необходимости» и тогда, когда отвечают «задачам борьбы с врагом». Такая позиция пред­полагает возможность определенных ограничений в применении военно-силовых методов.

Далек от безоговорочной поддержки внешнеполитического кур­са действующей администрации известный журналист и политолог У.Р. Мид, активно пропагандирующий взгляды неоконсерваторов. Он оправдывает вторжение Соединенных Штатов в Ирак, «войну с международным терроризмом», но вместе с тем обращает внимание на просчеты в деятельности разведки и экспертного сообщества го­сударственных учреждений, провалы в сфере «публичной диплома­тии» (прежде всего при подготовке общественного мнения в мире и в самих США к иракской кампании) и т. д.

В обозримом будущем неоконсерватизм останется влиятельным идейно-политическим течением в странах Запада, возможно, в соче­тании с либерально-социалистическими ценностями (права и сво­боды человека, демократия, социальная защита). От амери­канских неоконсерваторов вряд ли следует ожидать кардинального пересмотра жесткой установки на создание международно-полити­ческих условий, гарантирующих господствующее положение един­ственной сверхдержавы в формирующемся миропорядке.

Вышеизложенное позволяет сделать следующие обобщения:

1.         Консерватизм, возникнув в конце XVIII в.  как реакция на ре­волюции, ориентировался не на восстановление низвергнутых ими порядков, а на радикальные преобразования с опорой на традиции прошлого, на реформы, предотвращающие социальные катаклизмы.

2.         При идейно-политическом доминировании неоконсерватизма произошла смена утратившей эффективность кейнсианской модели развития экономики и социальной сферы динамичной моделью, от­вечавшей потребностям перехода от индустриального общества к постиндустриальному. Эта модель основывается на саморегуляции и обладает относительно высокой степенью устойчивости к социальным катаклизмам.

3.         Примером экономического динамизма, сочетавшегося с внеш­неполитической и военно-политической жесткостью, неоконсерва­тизм ускорил размывание устоев социализма. Во второй половине 1980-х гг. неоконсерваторы предприняли ряд конкретных шагов для утверждения в международных отношениях нового политического мышления.

4.         С преодолением раскола мира на противоположные общественные системы неоконсервативная модель с ее отлаженным ме­ханизмом сочетания частной инициативы и общественного регули­рования имеет общечеловеческое значение. Она дает ориентиры России, которые помогли бы ей занять достойное место в постинду­стриальном мире.

5.         В начале XXI в. внешнеполитический курс США, формируемый под влиянием неоконсерватизма и вильсонианского либе­рального универсализма, превратился в политику глобальных воз­действий по созданию американоцентричного мироустройства. Приоритетной задачей этого курса стало распространение демокра­тии силовыми методами, вызывающее негативизм со стороны му­сульманского мира и критику влиятельных представителей политико-академического сообщества.

Таким образом, современный консерватизм представляет собой совокупность ориентаций и приоритетов в политической, экономи­ческой, социальной и духовной сферах. Представляется сложным определение границ основных направлений консерватизма. Очевид­но, что различия между этими направлениями коренятся не столько в исходных установках, сколько в акцентировании тех или иных ас­пектов жизни общества.