15, Схоластика

В самом начале развития средневековой образованности на основании традиционных античных наук сложился особый род образования, и то своеобразное мышление, которое получило название схоластики. Задачей схоластики было утвердить в свете разума то, что было усвоено верой. Схоластика средних веков должна была уяснить Священное Писание. Так как для такого трудного дела надо было приискать соответственные способы, то обратились к логике Аристотеля, труды которого послужили главным основанием схоластики, хотя изучались в крайне уродливом виде, и притом лишь в тех отрывках, которые могли непосредственно послужить орудием для известных логических приемов. Что средневековая схоластика находилась в связи с католицизмом, видно из того, что когда Реформация подорвала папство, то вместе с римской церковью пострадала и схоластика.

Во всяком случае, в схоластике по ее влияниям надо отличать две стороны – положительную и отрицательную. Исторически средневековая схоластика предшествовала новой европейской философии. Европейская мысль, построившая такие могущественные системы, была воспитана продолжительной, хотя и мелкой работой схоластики. Позднейшие философы, Декарт, Спиноза и др., были воспитаны на схоластике. Поэтому ее не следует порицать безусловно, как привыкли относиться к ней те, которые обыкновенно не знакомы с ней. Надо заметить, что диспуты средневековых схоластов происходили в присутствии большого числа слушателей и что они имели то же облагораживающее значение, какое некогда имели в Афинах беседы философов, хотя в средние века эти поучения не проникали в народ, оставаясь достоянием клириков. Над этими диспутами стояла церковь, не дозволявшая состязающимся выходить из указанных границ. Вообще средневековая схоластика представляется достойной полного внимания.

Если в Древней Греции мы находим немногих, но великих и самостоятельных мыслителей, то среди схоластиков мы видим бесчисленные имена докторов и магистров, которых даже трудно перечесть. Правда, они не творят ничего вечного, вращаются в узком кругу мысли, но между ними встречается много самостоятельных деятелей. Схоласты писали по-латыни, которую они переработали в своеобразный орган, известный под именем «средневековой схоластической латыни». Напрасно презрительно относятся к этой латыни; в схоластических трудах этот мертвый язык дышит жизнью и отчетливо развивает каждую мысль.

Если, с одной стороны, в схоластике видна связь ее с новой философией, то, с другой стороны, нельзя не видеть ее отрицательных свойств. В схоластике были поставлены границы разуму, а где раз намечены такие границы, там не может питаться мысль, так как ей возбраняется идти далее известных пределов. Законченные формы схоластики, основанные на Аристотеле, приучили средневекового человека мыслить по определенному шаблону. Но тем не менее надо заметить, что эта условная философия, вращавшаяся в сфере религии, свидетельствует о сдержанном стремлении к свободе мысли. Это значение схоластики не отрицает даже крайний материалист Фейербах. «Даже уродливости и темные стороны схоластов, – пишет он по этому поводу, – множество нелепых вопросов, которыми они занимались, их бесчисленные случайные различия, их курьезы и тонкости должны быть выведены из светлого, разумного начала, из их жажды света, из духа исследования, которое в то время, при могучем преобладании церкви, могло выражаться только в таком виде, а не иначе. Все множество вопросов с самоотвержением, достойным лучшего дела, развитых схоластами, все их бесполезные логические тонкости были почтенным усилием мысли пробиться на свет Божий».

Всё это тем более важно, что философия Средних веков не стояла на месте. Развитие схоластики мало-помалу и привело к возникновению новой западной философии, которая приёмами и методами мышления обнаруживает немало сходства с этим своим первоисточником.

Двумя главными направлениями средневековой философии являлись номинализм и реализм. Один из виднейших представителейфранцузской схоластики, Пьер Абеляр сделал попытку преодолеть крайности этих двух течений, создав среднее между ними – так называемый концептуализм. Рядом с догматической схоластикой, которая оперировала логическими доводами, в Средние века процветало и основанное на религиозном чувстве мистическое направление. В числе его самых заметных фигур был знаменитый святойцистерцианского ордена, вдохновитель Второго крестового похода, Бернард Клервоский.

Собственно движение средневековой схоластической мысли начинается с конца XI века, с сочинений Ансельма Кентерберийского иАбеляра. Оба они были представителями различных направлений. Они открывают собой борьбу так называемого номинализма и реализма, или спора об универсалиях, который составляет жизнь схоластики. До того времени ученые монахи X и XI веков, которые писали только глоссы (комментарии и толкования к старым текстам), играли пассивную роль. Неоконченное введение античного неоплатоника Порфирия к категориям Аристотеля, Боэций, да три отрывочных сочинения Аристотеля – вот весь философский запас того времени, ибо прочие средневековые исследования, как например, Скота Эриугены, были чисто богословскими.

В упомянутом выше трактате Порфирия «Введение в "Категории" Аристотеля или О пяти общих понятиях» был поднят вопрос: признавать ли мир мысли, мир отвлеченных общих представлений, или универсалий, действительно существующим или только воображаемым? Одни считали их реальными явлениями (res), другие – только именами (nomina). Те из средневековых схоластиков, кто придерживался первого взгляда, носили имя реалистов, вторые – номиналистов.

История этого вопроса стала историей средневековой схоластической мысли. Средневековые номиналисты и реалисты спорили по нему так серьезно, что готовы были возвести друг друга на костер. Почему же так важны эти универсалии? Теперь подобные вопросы кажутся немыслимыми; но, всматриваясь в них глубже, нельзя не признать в них существенной важности для истории духа, для судьбы христианской религии и вместе для средневековой умственной истории, в которой религиозный интерес был на первом плане. От применения того или другого взгляда – номиналистов или реалистов – зависела большая или меньшая крепость религиозного чувства.

Чтобы уяснить себе средневековые схоластические термины nomina и res, удобнее всего перевести их на наш современный язык. В переводе на наш язык номиналисты подобны материалистам, а реалисты – идеалистам. Под словом universalia  в Средние века понимались, по Аристотелю и Порфирию, следующие пять понятий: genus – род, differentia – отличительный признак, species – вид,proporium – существенный признак и accidens – случайный признак. Это – идеи о предмете, то, что для средневековых номиналистов оставалось лишь представлением; но схоластики-реалисты на это смотрели иначе. Самые сильные умы думали над этим вопросом. Так, неоплатоник Порфирий, еще в начале IV века, говорит: «Существуют ли род и виды сами по себе только в уме, и в случае, если бы они существовали, телесны они, или бестелесны, и притом отдельны ли они от чувственных вещей, или в них самих находятся и вместе с ними существуют, – все это дело слишком трудное и требует более обширного расследования».

За это тяжелое дело взялись средневековые схоластики конца XI века. По существу вопроса они имели предшественников в греческих философах. Платон приписывал родам и видам независимое, отдельное существование от тела – на этом основаны представленияплатоновской философии о мире идей и мире вещей. Аристотель же полагал, что хотя идеи могут представляться отдельно от тел, но существуют только в телах. Средневековые реалисты поддерживали точку зрения Платона, а номиналисты не только поддерживали Аристотеля, но и шли дальше него. Они говорили, что идей (универсалий) нет в телесном виде, что они могут быть только воображаемыми. С церковно-догматической точки зрения, последнее положение могло быть очень опасно.