А.А.Потебня способствовал развитию лингвистического психологизма и сравнительно-исторического языкознания в России. Опираясь на работы Гумбольдта и немецкого филолога и философа Хеймана Штейнталя (профессор Берлинского ун-та, последователь Гумбольдта, один из основателей психологического направления в языкознании), Потебня создал оригинальную концепцию, рассматривающую язык как историческое явление и речемыслительную деятельность. Его основные работы: «Мысль и язык», «Из записок по русской грамматике» (это его доктор. диссертация), где раскрываются основные положения концепции.
Потебня считал, что язык как один из видов человеческой деятельности имеет три стороны - общечеловеческую, национальную и индивидуальную. Речевая деятельность, по мнению Потебни, - это взаимодействие языка, знаний говорящих и передаваемой мысли, причем важнейшая задача исследователя - раскрыть взаимодействие речи и мысли, а не логических форм и форм языка. Речемыслительная деятельность носит индивидуальный и активный характер. Поэтому необходимо знать не только категории языка и сложившиеся, готовые мысли и знания, но и сам процесс выражения мысли и понимания ее слушателем. Язык является не только хранилищем и средством передачи мыслей и эмоций, но и средством формирования мысли у говорящего и у слушателя. С точки зрения взаимоотношения языка, речи и мысли важно понять семантическую структуру слова и грамматической формы и категории. Их исследованию Потебня уделял особое внимание.
Развивая в основном взгляды немецкого языковеда Гумбольдта на язык как на деятельность, П. рассматривает язык как орган создания мысли, как мощный фактор познания. Анализируя процесс образования слова, П. показывает, что первой ступенью образования слова является простое отражение чувства в звуке, затем идет осознание звука и, наконец, третья ступень — осознание содержания мысли в звуке. С точки зрения Потебни, в каждом слове есть два содержания. Одно из них после возникновения слова постепенно забывается. Это его ближайшее этимологическое значение. Оно заключает в себе лишь один признак из всего разнообразия признаков данного предмета. Так, слово "стол" значит только постланное, слово "окно" — от слова "око" — значит то, куда смотрят или куда проходит свет, и не заключает в себе никакого намека не только на раму, но даже на понятие отверстия. Это этимологическое значение слова П. называет внутренней формой. По существу оно не является содержанием слова, а лишь знаком, символом, под которым нами мыслится собственно содержание слова: оно может включать самые разнообразные признаки предмета. Напр.: каким образом черный цвет был назван вороным или голубой голубым? Из образов ворон или голубь, которые являются средоточием целого ряда признаков, был выделен один, именно их цвет, и этим признаком и было названо вновь познаваемое — цвет.
Существенное влияние на формирование учения Потебни о языке оказали идеи выдающегося немецкого государственного деятеля, лингвиста и философа Вильгельма фон Гумбольдта, которого он называл «великим мыслителем» и работы которого хорошо знал и много цитировал. Поставленная немецким лингвистом, видевшим в языке «беспрерывную деятельность духа», проблема соотношения языка и мышления была созвучна идеям русского ученого. Тезис Гумбольдта о решающей роли языка во взаимоотношениях человека с действующей на него природой послужил для Потебни основой для понимания сущности «перевода» субъективных представлений в объективные данные языка. Положение о том, что развитие языка является принципиальным условием и формой его существования, стало методологическим фундаментом исторического подхода к изучению языка так же, как и идеи немецкого лингвиста о диалектике объективного и субъективного, индивидуального и социального.
А.А. Потебня творчески воспринял идеи Гумбольдта и представил их своеобразную интерпретацию. Развитие передовых общественных идей, впечатляющие успехи науки, растущее недоверие к выводам, не подтвержденным фактами, все более широкое и последовательное утверждение принципов научного познания наталкивали ученого на критическое отношение к умозрительности некоторых построений, содержащихся в учении Гумбольдта, которого он считал гениальным предвозвестником новой теории языка, но не вполне освободившимся от оков старой.
Сопоставление взглядов Потебни и Гумбольдта по узловым вопросам философии языка показывает, что даже в части совпадающей очевидно творческое переосмысление и развитие русским языковедом идей немецкого мыслителя. Это доказывает и тот факт, что ряд идей у Гумбольдта не выражен в явном виде. В своих работах А.А. Потебня обращается к гумбольдтовской идее о неразрывной связи языка с историческим развитием народа. Народ, считал Гумбольдт, главный творец и реформатор языка. Язык связан с формированием духовной силы нации, он «есть его дух, - пишет немецкий лингвист, — и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное». Однако связь языка с историей народа он лишь подразумевает, так как историзм как методологический принцип не был присущ лингвистическому учению Гумбольдта. Понимание языка как процесса активности, процесса энергийного еще не означало исторического подхода к языку. «Генетизм» же учения о языке Потебни есть, в сущности, реализация историзма в изучении слова, ставшего важным методологическим принципом его научного поиска.
Другой важной идеей Гумбольдта, получившей творческое развитие в трудах Потебни, была мысль немецкого языковеда о том, что язык представляет собой основной способ мышления и познания. Гумбольдт пишет: «Язык есть орган, образующий мысль. Интеллектуальная деятельность и язык представляют собой поэтому единое целое». Потебня представил собственное видение места и роли языка как силы, творящей и преобразующей мысль. В своей работе «Мысль и язык» он делает акцент на деятельно-творческой стороне языка, отмечая, что «язык есть средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ее, что он не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность». Критическое и творческое отношение русского языковеда к философии языка Гумбольдта представляло собой ее творческое освоение и позволило выдвинуть собственную философскую концепцию языка. Полагая вклад Гумбольдта наиболее значительным для развития лингвофилософии, Потебня подчеркивал, что его положения он принимает «не как решения занимающего нас вопроса, а как указания на те препятствия, без устранения коих невозможно само решение» .
Более всего различаются взгляды Потебни и Гумбольдта в центральном пункте их учений о языке — понятии «внутренней формы». Во введенном Гумбольдтом в работе «О различении строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» понятии «внутренняя форма языка» основное внимание сфокусировано на понимании языка как целостной системы, где даже мельчайший языковой элемент не может возникнуть без наличия пронизывающего все части языка единого принципа формы. Эту внутреннюю форму языка составляет «постоянное и единообразное в... деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности» . Благодаря форме языка, по мнению Гумбольдта, удается проследить тот специфический путь, которым идет к выражению мысли язык, а с ним и народ, выявить отличия данного языка от других, обнаружить сочетание индивидуального со всеобщим, установить родство языков. Путем философского исследования природы и функционирования языка немецкий лингвист выделил существенный признак в языке, который он обнаружил не в логических категориях, а в самом языке, в его строении. Тем самым он нанес решительный удар по философской грамматике, все еще занимавшей умы ученых.
Вместе с тем нестрогое определение самого понятия «внутренняя форма языка» вносило неясность в понимание отношений языка и мысли, затрудняло решение вопроса о природе языка. Само понятие служило как бы «примиряющим началом» для того, чтобы объяснить гармонию между мышлением и языком.В целях разрешения проблем взаимосвязи мысли и языка, раскрытия их природы, исследования роли языка в познании Потебня вырабатывает собственное понимание центральной категории философско-лингвистической концепции и суживает понятие внутренней формы до более частного, но определенного понятия — «внутренняя форма слова».
В этой связи известный историк философии и ведущий представитель феноменологии в России Г.Г. Шпет (1879—1937) впоследствии утверждал, что Потебня тем самым «компрометировал понятие „внутренней формы языка"». Однако довольно резкие выступления Шпета против потебнианцев на самом деле были несправедливы, поскольку понятие «внутренней формы слова» органично вытекало из теоретических построений русского языковеда и опиралось на обширный лингвистический материал, что придавало ему вполне научный характер и право на существование.
