Солженицына считают продолжателем толстовских традиций в русской реалистической литературе 20 века: в центре внимания – судьбы России и ее народа, широкая панорама истории сочетается с психологически-сложными характерами людей, нравственный максимализм, приверженность живому русскому языку.
1.Сфера постоянного внимания – русский национальный характер. История России века во всех ее героических и драматических моментах. Этим обусловлен и выбор героев. В центре произведения рядовой русский человек, в той или иной мере близкий автору даже биографически.
2. Автобиографизм.
3. Документальная точностью Читатель понимает в каком именно лагере происходили события, рассказы («Один день Ивана Денисовича»), в какой шарашке действие романа («В круге первом»), в какой области расположен матренин двор, в какой больнице в Ташкенте находится раковый корпус.
4. Синтез документальности и художественности.
5. Публицистичность заглавий («Матренин двор» (Первое заглавие: «Не стоит село без праведника»), без таких как Матрена село не стоит, вся Россия); «Раковый корпус» - это по сути вся Россия, это распространение страшной идеологии по всей стране, вырезание опухоли можно сравнить со смертью Сталина, но Сталин мертв, а идеология осталась).
6. Принцип соединения единичного и общего – творческий метод: окончательный текст произведения вбирает в себя главные события (принцип узлов). Сюжет приобретает философский смысл, выводит читателя на размышления о законах истории. Так«Один день Ивана Денисовича» наводит на мысль о длительности жизни героя в тяжелых нечеловеческих условиях; «круг первый» говорит читателю о наличии других еще более страшных кругов тоталитарного ада; в заглавии «раковый корпус» таится подтекст – речь идет о болезни всей страны.
7. Сжатие времени и концентрация пространства («Один день Ивана Денисовича» - пространство лагеря).
8. Высокая степень детализации (важны все детали, Солженицын использует кинематографические композиционные приемы и вводит в качестве композиционной единицы текста понятие «экран», «кадры» (прием наплыва камер).
9. Языковые средства: - окказиционализмы\неологизмы (покрай, изнахалился, задрог); - словосочетания в новой яркой окраске; - перефразированные пословицы, поговорки (кряхти, да гнись, а упрешься – переломишься); - экспрессивный синтаксис.
«Архипелаг ГУЛАГ»
«энциклопедия лагерной жизни»
«энциклопедия советской каторги»
История создания
1918 – 1956 – «годы жизни» советской каторги, время существования и функционирования тоталитарной карательной системы.
1918 год ознаменовался введением смертной казни и устройством концлагерей не для военнопленных, а для граждан России, что свидетельствует о начале функционирования карательной системы.
1956 год стал годом массовых амнистий, открыл шлюзы запрета, обозначил саму проблему случившейся народной беды. Её принесли с собой те, кто только что вернулись из тюрем, лагерей и ссылок. Говорили о ней и на официальном уровне, в памятном докладе Н.С.Хрущева на XX съезде КПСС (февраль 1956 года). В 1956 году значительно расширился круг реабилитированных лиц, были пересмотрены политические обвинения 30-х годов. За период с 1956 по 1961 гг. было реабилитировано почти 700 тыс. человек, в 100 раз больше, чем за 1953 – 1955 гг. Среди них были и видные деятели армии: М.Тухачевский, В.Блюхер, И.Якир и другие. В этом же году (летом) было опубликовано постановление ЦК «О преодолении культа личности и его последствий».
По мере того, как приоткрывалась правда, острее вставал вопрос об истоках, причинах, вдохновителях и исполнителях. Было очевидно, что все репрессии были частью системы, а всякая система имеет некое организующее начало, стержень, который держит её даже тогда, когда составляющие меняются. Репрессии не могли возникнуть сразу, только в связи с выдвижением на первые роли Сталина и приближенных к нему. Официально репрессии и сегодня ассоциируются с культом личности Сталина, признаются порождением сталинизма, говорится о жертвах сталинских репрессий.
Замысел книги складывается в 1957 году. Публикация в 1962 году рассказа «Один день Ивана Денисовича» укрепила уверенность писателя в своих силах. К нему стали приходить письма, в которых люди рассказывали свои судьбы, приводили факты и детали произошедшего, побуждая тем самым к работе. Первые восторженные отзывы о рассказе были наполнены утверждениями о том, что «появление в литературе такого героя, как Иван Денисович, – свидетельство дальнейшей демократизации литературы после XX съезда партии»; что какие-то черты Шухова «сформировались и укрепились в годы советской власти»; что «любому, кто читает повесть, ясно, что в лагере, за редким исключением, люди оставались людьми именно потому, что были советскими по душе своей, что они никогда не отождествляли зло, причиненное им, с партией, с нашим строем». Возможно, авторы критических статей делали это для того, чтобы поддержать Солженицына и защитить его детище от нападок враждебной критики сталинистов. Всеми силами те, кто оценил по достоинству рассказ, пытались доказать, что он обличает лишь отдельные нарушения социалистической законности и восстанавливает «ленинские нормы» партийной и государственной жизни. Только в этом случае повесть могла увидеть свет, да еще и быть выдвинутой журналом на Ленинскую премию.
Однако путь Солженицына от рассказа «Один день Ивана Денисовича» до книги «Архипелаг ГУЛАГ» неопровержимо доказывает, как уже к тому времени автор был далек от социалистических идеалов. «Один день…» – лишь первый этап на пути к раскрытию лагерной темы в творчестве Солженицына, это маленькая клеточка огромного организма. В свою очередь ГУЛАГ – отражение системы государственного устройства, системы отношений в обществе того времени. Разница между «Одним днем…» и «Архипелагом» не только в масштабе, но и в документальной точности. Материалом для создания книги послужили свидетельства бывших узников и собственная биография писателя. На их основе был сделан систематический обзор преступлений правящих кругов. «Архипелаг ГУЛАГ» стал не только памятником всем, «кому не хватило жизни об этом рассказать», а своего рода предостережением будущему поколению.
Первая публикация книги состоялась за границей в 1973 году. В России книга увидела свет лишь в 1980.
«Взбесившаяся хронология литературы XX века» сделала Солженицына «Колумбом лагерной темы», несмотря на то, что «Колымские рассказы» (1954 – 1973) Варлама Шаламова были созданы гораздо раньше. Причина в том, что опубликованы они были позже (во второй половине 80-х годов), чем «Один день…» (1962) Солженицына.
Специфика жанра
Сам автор определил жанр этого документального повествования как «опыт художественного исследования». С одной стороны, это определение точно формулирует задачу, поставленную писателем (творческая задача): художественное исследование лагеря как феномена, определяющего характер государства, исследование лагерной цивилизации и человека, живущего в ней. С другой стороны, этот подзаголовок может рассматриваться как условный термин, «удобный» отсутствием четкого жанрового содержания, но, тем не менее, точно отражающий историческую, публицистическую и философскую направленность книги. Называя свой труд «опытом художественного исследования», Солженицын А.И. заключает в этот жанр сразу несколько важных особенностей произведения:
1. Синтез документальности и художественности (жанр художественного исследования находится на стыке публицистики и собственно художественной литературы). При строгой документальности это вполне художественное произведение, в котором, наряду с известными и безвестными, но одинаково реальными, узниками режима, действует еще одно фантасмагорическое лицо – сам ГУЛАГ.
2. Автобиографизм («опыт» в значении «пережитое»), уникальность стиля и структуры («опыт» в значении «проба»), которые до сих пор не имеют аналогов.
Особенности структуры
Книга начинается с посвящения: «ПОСВЯЩАЮ всем, кому не хватило жизни об этом рассказать. И да простят они мне, что я не всё увидел, не всё вспомнил, не обо всём догадался».
Затем следует первое предисловие, в котором утверждается главное назначение книги – память и предостережение, и впервые появляется главное действующее лицо – Архипелаг ГУЛАГ.
Два предисловия соединяет лаконичная преамбула грандиозного повествования: «В этой книге нет ни вымышленных лиц, ни вымышленных событий. Люди и места названы их собственными именами. Если названы инициалами, то по соображениям личным. Если не названы вовсе, то лишь потому, что память людская не сохранила имен, – а всё было именно так».
Во втором предисловии Солженицын называет 227 своих соавторов: «Я не выражаю им здесь личной признательности: это наш общий дружный памятник всем замученным и убитым».
Книга состоит из 3-х томов и 7-и частей, которые подразделяются в свою очередь на главы (каждая из них имеет название) и предваряются эпиграфами.
I ЧАСТЬ – «Тюремная промышленность»
II ЧАСТЬ – «Вечное движение»
III ЧАСТЬ – «Истребительно-трудовые»
IV ЧАСТЬ – «Душа и колючая проволока»
V ЧАСТЬ – «Каторга»
VI ЧАСТЬ – «Ссылка»
VII ЧАСТЬ – «Сталина нет»
Завершается книга послесловиями (их 3) и содержанием глав.
К особенностям композиции можно отнести:
1. Отсутствие как такового сюжета. Книга представляет собой хронологию событий, фактов, имеющих место в жизни человека (автора), который проходит по всем кругам гулаговского ада. Книга начинается арестом героя (автора) и заканчивается смертью Сталина, амнистией.
2. Сюжетное крещендо (нарастание) – этапы восхождения человеческой души. Внимание автора сосредоточено на том, что ГУЛАГ делает с человеческой душой: растление – норма для ГУЛАГА. Оно проявляется в страхе, лжи, жестокости, скрытности, стукачестве, а главное – в рабской психологии. Автор задается вопросом: есть ли у человека возможность противостоять этой бездушной махине? (насколько реально это сопротивление?) Ответ утвердительный. В нём и состоит морализаторский пафос книги. Истории растления перевешиваются историями восхождения. Так, каждая из семи частей заканчивается очередным этапом восхождения души, и с каждым разом его (восхождения) проявления усиливаются:
I часть – «мерцающий свет» души (человек сохранил себя как личность).
II часть – чтение запретных стихов, пение неразрешенных песен (активная демонстрация собственной независимости).
III часть – истории многочисленных побегов (наиболее активная нота неприятия существующего в лагере порядка).
V часть – 40 дней восстания в Кенгире (открытый бунт не только против лагерных порядков, но и против существующего режима).
С этой точки зрения глава «Сорок дней Кенгира» (V часть, глава 12) о восстаниях в Кенгире и Экибастузе является кульминационной.
Смысл заглавия
Архипелаг – группа близко расположенных друг к другу морских островов.
ГУЛАГ – главное управление лагерями.
«А Колыма была – самый крупный и знаменитый остров, полюс лютости этой удивительной страны ГУЛАГ, географией разодранной в архипелаг, но психологией скованной в континент, – почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и населял народ зэков.
Архипелаг этот чересполосицей иссёк и испестрил другую, включающую страну, он врезался в её города, навис над её улицами – и всё ж иные совсем не догадывались, очень многие слышали что-то смутно, только побывавшие знали всё».
Архипелаг Гулаг – советская карательная система, сеть концлагерей, тюрем и каторг.
Поэтика (стилистические и художественные особенности) книги
- важнейшая стилевая особенность – цитирование работ Ленина, Сталина, Бухарина и комментарии к ним.
- грандиозные метафоры: «мрачные зловонные трубы нашей канализации» – советская карательная система, архипелаг – сеть концлагерей тюрем и каторг.
- символика: «сажа из лубянских труб» – символ сожженной культуры.
- сарказм: «говорящие» фамилии гулаговских служак (Трутнев, Шкуркин, Скорохватов).
- назидательность, оправданная опытом. Автор уверен, процесс духовного восхождения начинается с покаяния.
- публицистичность. Предельно ясная и открытая авторская позиция: он обличает преступность режима, осуждает власть в геноциде собственного народа, возвеличивает устоявших перед гулаговским растлением. Факты действительной жизни, человеческие характеры и судьбы рассматриваются писателем-публицистом как повод, как конкретная основа взглядов автора, ставящего перед собой цель самим фактом, логикой суждения и выразительностью образа убедить читателя, заставить его понять собственную точку зрения.
- обобщая в своем исследовании тысячи реальных судеб, сотни личных свидетельств и воспоминаний, неисчислимое множество фактов, Солженицын приходит к мощным обобщениям социального, психологического и нравственно-философского плана. Например, воссоздает психологию среднеарифметического жителя тоталитарного государства, вступившего не по своей воле в зону смертельного риска. Имеется в виду эпоха «арестных эпидемий». Ромен Ролан в своем дневнике так писал об идеологической и духовной атмосфере в России в те годы: «Это строй абсолютного бесконтрольного произвола, без малейшей гарантии, оставленной элементарным свободам, священным правам справедливости и человечности». Солженицын цитирует маршала Тухачевского о тактике подавления крестьянского восстания в Тамбовской губернии в 1921 году: «Было решено организовать широкую высылку бандитских семей. Были организованы обширные концлагеря, куда предварительно эти семьи заключались». Это в 1926 году воспринималось спокойно как нечто нормальное в практике молодого советского государства.
Стихотворения Юрия Живаго
Посредством романа Пастернак создаёт синтетический образ русской культуры, подвергающейся испытаниям, но не могущей быть уничтоженной, а значит – культуры бессмертной. (Столь же бессмертна в романе и природа: на её фоне совершаются все события, как частной жизни, так и гигантских исторических катаклизмов).
Главный герой романа не случайно представлен поэтом даже в большей степени, чем врачом. Книга его стихотворений свидетельствует о высочайшем уровне духовного развития человека, а только духовно независимый человек в любых обстоятельствах остается самим собой, не отступается от своих принципов. Чтобы сохранить свое лицо, Юрий Живаго как бы выходит из игры, не приняв ни одну из сторон враждующих лагерей.
Стихотворения Ю. Живаго составляют заключительную главу романа. Создавая их от имени своего героя, Пастернак обрел новую свободу и глубину лирического самовыражения. Они освобождены от биографической узости и свойственной ранней поэзии Пастернака нагнетённой метафоричности. Пастернак писал, что Юрий Живаго «должен будет представлять нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским». Это позволило значительно расширить круг тем и представить стихи Живаго как отражение обобщенного опыта целого поколения.
Живаговский цикл включает в себя стихотворения, написанные с 1946 по 1953 годы, чрезвычайно разнообразные по жанру и тематике. Цикл помогает проследить основные вехи духовной и творческой эволюции героя, осуществить философско-символическое переосмысление отображаемых в романе реальных исторических событий.
Стихотворения цикла выполняю две основные функции:
1. Функция «скреп» – реализация лейтмотивов, бытовых и «природных» реалий, которые находят свое эстетическое завершение и символическое переосмысление («Зимняя ночь»).
2. Функция «ключа» – выявление подтекста: оценочных суждений, ассоциативных связей, концептуальных идей и оппозиций (горящая свеча и мотив змееборчества), скрытых в прозаическом тексте («Гамлет», «Гефсиманский сад», «Сказка»).
[Власов Александр Станиславович. «Стихотворения Юрия Живаго. Значение поэтического цикла в общем контексте романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго"» // Литература в школе, №8, 2001]
Стихотворения в романе выделяются в отдельную часть не случайно. Перед читателем не просто небольшой сборник стихотворений, но цельная книга, имеющая собственную строго продуманную композицию.
Открывает книгу стихотворение «Гамлет», в котором выражено сознание неотвратимости крестного пути как залога бессмертия. Кроме того, Гамлет в мировой культуре стал образом, символизирующим раздумья над характером эпохи. «Гамлет» Шекспира – один из шедевров переводческого искусства Пастернака. Одно из важных изречений принца датского в переводе Пастернака звучит так: «Порвалось дней связующая нить. / Как мне обрывки их соединить!». Гамлету Юрий Живаго вкладывает в уста слова Иисуса Христа из молитвы в Гефсиманском саду, в которой он просит Отца своего об избавлении от чаши страданий.
Завершается поэтическая книга стихотворением, которое так и называется «Гефсиманский сад». В нем описывается арест Христа и звучат его слова, обращенные к Апостолу Петру, защищавшему Иисуса мечом от тех, кто пришел его схватить и придать мучительной смерти. Он говорит: «Спор нельзя решать железом / Вложи свой меч на место, человек». Перед нами, в сущности, оценка Юрием Живаго тех событий, которые происходят в его стране и во всем мире. Это отказ «железу», оружию в возможности решить исторический спор, установить истину. В этом же стихотворении присутствует мотив добровольного самопожертвования во имя искупления человеческих страданий и мотив будущего Воскресения.
Таким образом, открывается книга стихотворений темой предстоящих страданий и сознанием их неизбежности, а заканчивается темой добровольного их принятия и искупительной жертвы. Стихотворение «Гамлет» и «Гефсиманский сад» в своем символическом значении являются как бы двумя крайними точками, своеобразными «полюсами», к которым тяготеет мировосприятие героя на разных этапах его духовно-нравственной и творческой эволюции. В «Гамлете» теснейшим образом переплетаются шекспировская символика театра-жизни, судьбы-роли и евангельская (фарисейство символизирует коварство и глухую враждебность окружающего мира). Но преобладает именно театральная символика (+театральная атрибутика – подмостки, бинокли). Текст лишен внешних «сюжетных» реалий, указывающих на связь с Шекспиром (о том, что герой стихотворения Гамлет мы узнаём только из названия). В «Гамлете» звучат мотивы фатализма и обреченности. В сознании героя закреплена антитеза Чувства и Долга, Свободы и Рока, которая к концу цикла стихотворений постепенно утрачивает свою трагическую заострённость.
Движение от «гамлетизма» к христианству – основной вектор сюжетной динамики цикла: трагический «гамлетовский» фатализм и обреченность постепенно преодолеваются героем. Рок теряет над ним власть, и духовный опыт приводит его к осознанию истинности христианского учения, что проявляется в свободном принятии мира и жизни. Это светлое чувство уже не омрачается ни тяжким бременем непонимания и отчуждения (зачастую со стороны самых близких людей), ни предчувствием скорой кончины. Отсюда авторская идея: незащищённость – не признак и не оправдание безволия. Так, главной идеей романа становится идея внутреннего противостояния эпохе и сохранение человека в человеке (наряду с мотивом порчи эпохи).
Особенности прозы А.И. Солженицына
Солженицына считают продолжателем толстовских традиций в русской реалистической литературе 20 века: в центре внимания – судьбы России и ее народа, широкая панорама истории сочетается с психологически-сложными характерами людей, нравственный максимализм, приверженность живому русскому языку.
1.Сфера постоянного внимания – русский национальный характер. История России века во всех ее героических и драматических моментах. Этим обусловлен и выбор героев. В центре произведения рядовой русский человек, в той или иной мере близкий автору даже биографически.
2. Автобиографизм.
3. Документальная точностью Читатель понимает в каком именно лагере происходили события, рассказы («Один день Ивана Денисовича»), в какой шарашке действие романа («В круге первом»), в какой области расположен матренин двор, в какой больнице в Ташкенте находится раковый корпус.
4. Синтез документальности и художественности.
5. Публицистичность заглавий («Матренин двор» (Первое заглавие: «Не стоит село без праведника»), без таких как Матрена село не стоит, вся Россия); «Раковый корпус» - это по сути вся Россия, это распространение страшной идеологии по всей стране, вырезание опухоли можно сравнить со смертью Сталина, но Сталин мертв, а идеология осталась).
6. Принцип соединения единичного и общего – творческий метод: окончательный текст произведения вбирает в себя главные события (принцип узлов). Сюжет приобретает философский смысл, выводит читателя на размышления о законах истории. Так«Один день Ивана Денисовича» наводит на мысль о длительности жизни героя в тяжелых нечеловеческих условиях; «круг первый» говорит читателю о наличии других еще более страшных кругов тоталитарного ада; в заглавии «раковый корпус» таится подтекст – речь идет о болезни всей страны.
7. Сжатие времени и концентрация пространства («Один день Ивана Денисовича» - пространство лагеря).
8. Высокая степень детализации (важны все детали, Солженицын использует кинематографические композиционные приемы и вводит в качестве композиционной единицы текста понятие «экран», «кадры» (прием наплыва камер).
9. Языковые средства: - окказиционализмы\неологизмы (покрай, изнахалился, задрог); - словосочетания в новой яркой окраске; - перефразированные пословицы, поговорки (кряхти, да гнись, а упрешься – переломишься); - экспрессивный синтаксис.
«Архипелаг ГУЛАГ»
«энциклопедия лагерной жизни»
«энциклопедия советской каторги»
История создания
1918 – 1956 – «годы жизни» советской каторги, время существования и функционирования тоталитарной карательной системы.
1918 год ознаменовался введением смертной казни и устройством концлагерей не для военнопленных, а для граждан России, что свидетельствует о начале функционирования карательной системы.
1956 год стал годом массовых амнистий, открыл шлюзы запрета, обозначил саму проблему случившейся народной беды. Её принесли с собой те, кто только что вернулись из тюрем, лагерей и ссылок. Говорили о ней и на официальном уровне, в памятном докладе Н.С.Хрущева на XX съезде КПСС (февраль 1956 года). В 1956 году значительно расширился круг реабилитированных лиц, были пересмотрены политические обвинения 30-х годов. За период с 1956 по 1961 гг. было реабилитировано почти 700 тыс. человек, в 100 раз больше, чем за 1953 – 1955 гг. Среди них были и видные деятели армии: М.Тухачевский, В.Блюхер, И.Якир и другие. В этом же году (летом) было опубликовано постановление ЦК «О преодолении культа личности и его последствий».
По мере того, как приоткрывалась правда, острее вставал вопрос об истоках, причинах, вдохновителях и исполнителях. Было очевидно, что все репрессии были частью системы, а всякая система имеет некое организующее начало, стержень, который держит её даже тогда, когда составляющие меняются. Репрессии не могли возникнуть сразу, только в связи с выдвижением на первые роли Сталина и приближенных к нему. Официально репрессии и сегодня ассоциируются с культом личности Сталина, признаются порождением сталинизма, говорится о жертвах сталинских репрессий.
Замысел книги складывается в 1957 году. Публикация в 1962 году рассказа «Один день Ивана Денисовича» укрепила уверенность писателя в своих силах. К нему стали приходить письма, в которых люди рассказывали свои судьбы, приводили факты и детали произошедшего, побуждая тем самым к работе. Первые восторженные отзывы о рассказе были наполнены утверждениями о том, что «появление в литературе такого героя, как Иван Денисович, – свидетельство дальнейшей демократизации литературы после XX съезда партии»; что какие-то черты Шухова «сформировались и укрепились в годы советской власти»; что «любому, кто читает повесть, ясно, что в лагере, за редким исключением, люди оставались людьми именно потому, что были советскими по душе своей, что они никогда не отождествляли зло, причиненное им, с партией, с нашим строем». Возможно, авторы критических статей делали это для того, чтобы поддержать Солженицына и защитить его детище от нападок враждебной критики сталинистов. Всеми силами те, кто оценил по достоинству рассказ, пытались доказать, что он обличает лишь отдельные нарушения социалистической законности и восстанавливает «ленинские нормы» партийной и государственной жизни. Только в этом случае повесть могла увидеть свет, да еще и быть выдвинутой журналом на Ленинскую премию.
Однако путь Солженицына от рассказа «Один день Ивана Денисовича» до книги «Архипелаг ГУЛАГ» неопровержимо доказывает, как уже к тому времени автор был далек от социалистических идеалов. «Один день…» – лишь первый этап на пути к раскрытию лагерной темы в творчестве Солженицына, это маленькая клеточка огромного организма. В свою очередь ГУЛАГ – отражение системы государственного устройства, системы отношений в обществе того времени. Разница между «Одним днем…» и «Архипелагом» не только в масштабе, но и в документальной точности. Материалом для создания книги послужили свидетельства бывших узников и собственная биография писателя. На их основе был сделан систематический обзор преступлений правящих кругов. «Архипелаг ГУЛАГ» стал не только памятником всем, «кому не хватило жизни об этом рассказать», а своего рода предостережением будущему поколению.
Первая публикация книги состоялась за границей в 1973 году. В России книга увидела свет лишь в 1980.
«Взбесившаяся хронология литературы XX века» сделала Солженицына «Колумбом лагерной темы», несмотря на то, что «Колымские рассказы» (1954 – 1973) Варлама Шаламова были созданы гораздо раньше. Причина в том, что опубликованы они были позже (во второй половине 80-х годов), чем «Один день…» (1962) Солженицына.
Специфика жанра
Сам автор определил жанр этого документального повествования как «опыт художественного исследования». С одной стороны, это определение точно формулирует задачу, поставленную писателем (творческая задача): художественное исследование лагеря как феномена, определяющего характер государства, исследование лагерной цивилизации и человека, живущего в ней. С другой стороны, этот подзаголовок может рассматриваться как условный термин, «удобный» отсутствием четкого жанрового содержания, но, тем не менее, точно отражающий историческую, публицистическую и философскую направленность книги. Называя свой труд «опытом художественного исследования», Солженицын А.И. заключает в этот жанр сразу несколько важных особенностей произведения:
1. Синтез документальности и художественности (жанр художественного исследования находится на стыке публицистики и собственно художественной литературы). При строгой документальности это вполне художественное произведение, в котором, наряду с известными и безвестными, но одинаково реальными, узниками режима, действует еще одно фантасмагорическое лицо – сам ГУЛАГ.
2. Автобиографизм («опыт» в значении «пережитое»), уникальность стиля и структуры («опыт» в значении «проба»), которые до сих пор не имеют аналогов.
Особенности структуры
Книга начинается с посвящения: «ПОСВЯЩАЮ всем, кому не хватило жизни об этом рассказать. И да простят они мне, что я не всё увидел, не всё вспомнил, не обо всём догадался».
Затем следует первое предисловие, в котором утверждается главное назначение книги – память и предостережение, и впервые появляется главное действующее лицо – Архипелаг ГУЛАГ.
Два предисловия соединяет лаконичная преамбула грандиозного повествования: «В этой книге нет ни вымышленных лиц, ни вымышленных событий. Люди и места названы их собственными именами. Если названы инициалами, то по соображениям личным. Если не названы вовсе, то лишь потому, что память людская не сохранила имен, – а всё было именно так».
Во втором предисловии Солженицын называет 227 своих соавторов: «Я не выражаю им здесь личной признательности: это наш общий дружный памятник всем замученным и убитым».
Книга состоит из 3-х томов и 7-и частей, которые подразделяются в свою очередь на главы (каждая из них имеет название) и предваряются эпиграфами.
I ЧАСТЬ – «Тюремная промышленность»
II ЧАСТЬ – «Вечное движение»
III ЧАСТЬ – «Истребительно-трудовые»
IV ЧАСТЬ – «Душа и колючая проволока»
V ЧАСТЬ – «Каторга»
VI ЧАСТЬ – «Ссылка»
VII ЧАСТЬ – «Сталина нет»
Завершается книга послесловиями (их 3) и содержанием глав.
К особенностям композиции можно отнести:
1. Отсутствие как такового сюжета. Книга представляет собой хронологию событий, фактов, имеющих место в жизни человека (автора), который проходит по всем кругам гулаговского ада. Книга начинается арестом героя (автора) и заканчивается смертью Сталина, амнистией.
2. Сюжетное крещендо (нарастание) – этапы восхождения человеческой души. Внимание автора сосредоточено на том, что ГУЛАГ делает с человеческой душой: растление – норма для ГУЛАГА. Оно проявляется в страхе, лжи, жестокости, скрытности, стукачестве, а главное – в рабской психологии. Автор задается вопросом: есть ли у человека возможность противостоять этой бездушной махине? (насколько реально это сопротивление?) Ответ утвердительный. В нём и состоит морализаторский пафос книги. Истории растления перевешиваются историями восхождения. Так, каждая из семи частей заканчивается очередным этапом восхождения души, и с каждым разом его (восхождения) проявления усиливаются:
I часть – «мерцающий свет» души (человек сохранил себя как личность).
II часть – чтение запретных стихов, пение неразрешенных песен (активная демонстрация собственной независимости).
III часть – истории многочисленных побегов (наиболее активная нота неприятия существующего в лагере порядка).
V часть – 40 дней восстания в Кенгире (открытый бунт не только против лагерных порядков, но и против существующего режима).
С этой точки зрения глава «Сорок дней Кенгира» (V часть, глава 12) о восстаниях в Кенгире и Экибастузе является кульминационной.
Смысл заглавия
Архипелаг – группа близко расположенных друг к другу морских островов.
ГУЛАГ – главное управление лагерями.
«А Колыма была – самый крупный и знаменитый остров, полюс лютости этой удивительной страны ГУЛАГ, географией разодранной в архипелаг, но психологией скованной в континент, – почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и населял народ зэков.
Архипелаг этот чересполосицей иссёк и испестрил другую, включающую страну, он врезался в её города, навис над её улицами – и всё ж иные совсем не догадывались, очень многие слышали что-то смутно, только побывавшие знали всё».
Архипелаг Гулаг – советская карательная система, сеть концлагерей, тюрем и каторг.
Поэтика (стилистические и художественные особенности) книги
- важнейшая стилевая особенность – цитирование работ Ленина, Сталина, Бухарина и комментарии к ним.
- грандиозные метафоры: «мрачные зловонные трубы нашей канализации» – советская карательная система, архипелаг – сеть концлагерей тюрем и каторг.
- символика: «сажа из лубянских труб» – символ сожженной культуры.
- сарказм: «говорящие» фамилии гулаговских служак (Трутнев, Шкуркин, Скорохватов).
- назидательность, оправданная опытом. Автор уверен, процесс духовного восхождения начинается с покаяния.
- публицистичность. Предельно ясная и открытая авторская позиция: он обличает преступность режима, осуждает власть в геноциде собственного народа, возвеличивает устоявших перед гулаговским растлением. Факты действительной жизни, человеческие характеры и судьбы рассматриваются писателем-публицистом как повод, как конкретная основа взглядов автора, ставящего перед собой цель самим фактом, логикой суждения и выразительностью образа убедить читателя, заставить его понять собственную точку зрения.
- обобщая в своем исследовании тысячи реальных судеб, сотни личных свидетельств и воспоминаний, неисчислимое множество фактов, Солженицын приходит к мощным обобщениям социального, психологического и нравственно-философского плана. Например, воссоздает психологию среднеарифметического жителя тоталитарного государства, вступившего не по своей воле в зону смертельного риска. Имеется в виду эпоха «арестных эпидемий». Ромен Ролан в своем дневнике так писал об идеологической и духовной атмосфере в России в те годы: «Это строй абсолютного бесконтрольного произвола, без малейшей гарантии, оставленной элементарным свободам, священным правам справедливости и человечности». Солженицын цитирует маршала Тухачевского о тактике подавления крестьянского восстания в Тамбовской губернии в 1921 году: «Было решено организовать широкую высылку бандитских семей. Были организованы обширные концлагеря, куда предварительно эти семьи заключались». Это в 1926 году воспринималось спокойно как нечто нормальное в практике молодого советского государства.
Стихотворения Юрия Живаго
Посредством романа Пастернак создаёт синтетический образ русской культуры, подвергающейся испытаниям, но не могущей быть уничтоженной, а значит – культуры бессмертной. (Столь же бессмертна в романе и природа: на её фоне совершаются все события, как частной жизни, так и гигантских исторических катаклизмов).
Главный герой романа не случайно представлен поэтом даже в большей степени, чем врачом. Книга его стихотворений свидетельствует о высочайшем уровне духовного развития человека, а только духовно независимый человек в любых обстоятельствах остается самим собой, не отступается от своих принципов. Чтобы сохранить свое лицо, Юрий Живаго как бы выходит из игры, не приняв ни одну из сторон враждующих лагерей.
Стихотворения Ю. Живаго составляют заключительную главу романа. Создавая их от имени своего героя, Пастернак обрел новую свободу и глубину лирического самовыражения. Они освобождены от биографической узости и свойственной ранней поэзии Пастернака нагнетённой метафоричности. Пастернак писал, что Юрий Живаго «должен будет представлять нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским». Это позволило значительно расширить круг тем и представить стихи Живаго как отражение обобщенного опыта целого поколения.
Живаговский цикл включает в себя стихотворения, написанные с 1946 по 1953 годы, чрезвычайно разнообразные по жанру и тематике. Цикл помогает проследить основные вехи духовной и творческой эволюции героя, осуществить философско-символическое переосмысление отображаемых в романе реальных исторических событий.
Стихотворения цикла выполняю две основные функции:
1. Функция «скреп» – реализация лейтмотивов, бытовых и «природных» реалий, которые находят свое эстетическое завершение и символическое переосмысление («Зимняя ночь»).
2. Функция «ключа» – выявление подтекста: оценочных суждений, ассоциативных связей, концептуальных идей и оппозиций (горящая свеча и мотив змееборчества), скрытых в прозаическом тексте («Гамлет», «Гефсиманский сад», «Сказка»).
[Власов Александр Станиславович. «Стихотворения Юрия Живаго. Значение поэтического цикла в общем контексте романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго"» // Литература в школе, №8, 2001]
Стихотворения в романе выделяются в отдельную часть не случайно. Перед читателем не просто небольшой сборник стихотворений, но цельная книга, имеющая собственную строго продуманную композицию.
Открывает книгу стихотворение «Гамлет», в котором выражено сознание неотвратимости крестного пути как залога бессмертия. Кроме того, Гамлет в мировой культуре стал образом, символизирующим раздумья над характером эпохи. «Гамлет» Шекспира – один из шедевров переводческого искусства Пастернака. Одно из важных изречений принца датского в переводе Пастернака звучит так: «Порвалось дней связующая нить. / Как мне обрывки их соединить!». Гамлету Юрий Живаго вкладывает в уста слова Иисуса Христа из молитвы в Гефсиманском саду, в которой он просит Отца своего об избавлении от чаши страданий.
Завершается поэтическая книга стихотворением, которое так и называется «Гефсиманский сад». В нем описывается арест Христа и звучат его слова, обращенные к Апостолу Петру, защищавшему Иисуса мечом от тех, кто пришел его схватить и придать мучительной смерти. Он говорит: «Спор нельзя решать железом / Вложи свой меч на место, человек». Перед нами, в сущности, оценка Юрием Живаго тех событий, которые происходят в его стране и во всем мире. Это отказ «железу», оружию в возможности решить исторический спор, установить истину. В этом же стихотворении присутствует мотив добровольного самопожертвования во имя искупления человеческих страданий и мотив будущего Воскресения.
Таким образом, открывается книга стихотворений темой предстоящих страданий и сознанием их неизбежности, а заканчивается темой добровольного их принятия и искупительной жертвы. Стихотворение «Гамлет» и «Гефсиманский сад» в своем символическом значении являются как бы двумя крайними точками, своеобразными «полюсами», к которым тяготеет мировосприятие героя на разных этапах его духовно-нравственной и творческой эволюции. В «Гамлете» теснейшим образом переплетаются шекспировская символика театра-жизни, судьбы-роли и евангельская (фарисейство символизирует коварство и глухую враждебность окружающего мира). Но преобладает именно театральная символика (+театральная атрибутика – подмостки, бинокли). Текст лишен внешних «сюжетных» реалий, указывающих на связь с Шекспиром (о том, что герой стихотворения Гамлет мы узнаём только из названия). В «Гамлете» звучат мотивы фатализма и обреченности. В сознании героя закреплена антитеза Чувства и Долга, Свободы и Рока, которая к концу цикла стихотворений постепенно утрачивает свою трагическую заострённость.
Движение от «гамлетизма» к христианству – основной вектор сюжетной динамики цикла: трагический «гамлетовский» фатализм и обреченность постепенно преодолеваются героем. Рок теряет над ним власть, и духовный опыт приводит его к осознанию истинности христианского учения, что проявляется в свободном принятии мира и жизни. Это светлое чувство уже не омрачается ни тяжким бременем непонимания и отчуждения (зачастую со стороны самых близких людей), ни предчувствием скорой кончины. Отсюда авторская идея: незащищённость – не признак и не оправдание безволия. Так, главной идеей романа становится идея внутреннего противостояния эпохе и сохранение человека в человеке (наряду с мотивом порчи эпохи).
