Значение Болдинской осени в творчестве Пушкина определяется тем, что большинство написанных произведений — реализация более ранних замыслов поэта и в то же время своеобразный пролог к его творчеству 1830-х годов. Окончание “труда многолетнего” — романа “Евгений Онегин” — символический итог пушкинского художественного развития 1820-х годов. В творческом поле “романа в стихах” находились многие произведения — стихотворения, поэмы, первые прозаические опыты. Именно в работе над “Евгением Онегиным” с наибольшей полнотой раскрылось движение Пушкина к “поэзии действительности”. Сбылось и высказанное в романе наблюдение автора: “лета к суровой прозе клонят”. “Повести Белкина”, в которых Пушкин “попрощался” с сюжетами и героями сентиментальной и романтической литературы, стали началом нового, “прозаического” периода творчества. Философская линия творчества Пушкина, мощно заявившая о себе в “маленьких трагедиях” и в лирических произведениях, написанных в Болдине, продолжилась в 1830-е гг.
1830-е годы – расцвет пушкинской прозы. Из прозаических произведений в это время были написаны: “Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.”, “Дубровский”, “Пиковая дама”, “Капитанская дочка”, “Египетские ночи”, “Кирджали”. В планах Пушкина было много и других значительных замыслов.
В литературоведении «Повести Белкина» имеют репутацию «загадочных» (С.Г.Бочаров) , «наименее прояснённых» (Е.Н.Купреянова), «нерешённой проблемы» (В.Г.Одиноков).
Своеобразие романа как жанра заключается в том, что он даёт возможность выразить чрезвычайно сложное и многообразное содержание, «сцепление всего со всем», увидеть истинный смысл каждой жизненной мелочи.
«Повести Белкина» содержат в себе именно такое отношение к жизни, в жизни значимо всё.
Повести Белкина” (1830) – первые законченные прозаические произведения Пушкина, состоящие из пяти повестей: “Выстрел”, “Метель”, “Гробовщик”, “Станционный смотритель”, “Барышня-крестьянка”.
«Выстрел»
В «Выстреле» явно заметна пародия на романтические литературные штампы. Литературные реминисценции из Бестужева-Марлинского («Вечер на Кавказских водах 1824 года», «Роман в семи письмах», «Гедеон», «Замок Вейден», «Замок Нейгаузен», «Изменник», «Ревельский турнир»). Автореминисценции: из «Моцарта и Сальери» мотив отложенного мщения, злодейства.
Схолия. I. Молодые армейские офицеры, к которым принадлежит повествователь, скучают в местечке. Среди окрестных жителей только один входил в их веселое общество: странный человек 35 лет, обладатель противоречивого и загадочного характера, отличный стрелок, в чем всегда упражняется, по имени Сильвио. Однажды во время игры в карты один из офицеров, поручик, ещё не привыкший к странностям Сильвио, воспринял манеры Сильвио как оскорбление, вызвал Сильвио на дуэль. Однако дуэли не состоялось. Это обстоятельство снизило его в глазах общества, хотя скоро многие забыли об этом происшествии, но повествователь испытывал неприятное ощущение оттого, что Сильвио, казавшийся ему раньше романтическим героем, оказался не тем, их взаимоотношения охладели. Вдруг Сильвио получает письмо и тут же объявляет, что уезжает насовсем и поэтому приглашает всех на последний обед. Когда гости разошлись Сильвио просит повествователя остаться и все ему объясняет: с поручиком он не стрелялся не из великодушия или трусости, а потому, что ему нельзя рисковать жизнью, так как он еще не отомстил старому врагу. 6 лет назад он стрелялся на дуэли, но свой выстрел не сделал, так как его обидчик ел на дуэли черешни и это задело Сильвио, он отложил свой выстрел. II. Повествователь однажды, скучая в своей деревне, поехал в гости к богатому соседу. В разговоре случайно выяснилось, что этот граф и есть соперник Сильвио. Повествователь узнал от графа продолжение истории: Сильвио приезжал к нему, застал врасплох, заставил поволноваться, унизил графа (заставил его смалодушничать и сделать выстрел), а сам опять не стал стрелять и уехал.
О Сильвио читатель узнает из двух источников: рассказ самого Сильвио и рассказ его противника, графа. Однако и тот и другой рассказы известны нам уже в пересказе подполковника И.Л.П., который в свою очередь литературно обработан Белкиным, которого создал Пушкин… Что это значит? Чтобы разобраться в истории с выстрелом и понять ее, читатель вынужден сначала разобраться с позициями тех, кто рассказал эту историю, а это возможно только при внимательном рассмотрении всех мелочей: возраст рассказчика, социальное положение, привычки, степень близости герою (друг, приятель, враг) и т.д. Таким образом Пушкин подражает самой жизни, где мы не можем полностью доверять ничьим оценкам, так как правда всегда больше, шире, и она не является простой суммой оценок. Мир в «Выстреле» оказывается подвижным, ускользающим.
Сильвио сам себе кажется человеком исключительным, обладающим особым характером, достойным лидерства; свое поведение он характеризует словами «буйство», «взбесило меня», «я возненавидел», «волнение злобы». Сильвио преувеличивает особенности своего характера, оценивает себя неадекватно, по литературным моделям (ср. его хвастливое заявление, что он перепил известного пьяницу).
Графу Сильвио кажется необъяснимым злодеем, может быть даже демоном или чёртом, — у него характерный для этого вид («увидел в темноте человека, запыленного и обросшего бородой»), Сильвио демонически усмехается, у него дрожит от волнения голос, он наводит ужас на графа («волоса стали вдруг на мне дыбом»; «голова моя шла кругом»). Однако мнение графа о Сильвио несколько искажено тем обстоятельством, что он рассказывает это приятелю Сильвио, поэтому старается избегать прямых оценок. Тем не менее косвенно он свое отношение выразил — он тоже романтически преувеличивает Сильвио.
Повествователь наивно верит обоим рассказчикам, так как он сам начитался романтической литературы.
Белкин более мудр. Его точка зрения проявляется в эпиграфе: «Стрелялись мы. Баратынский. Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался ещё мой выстрел). Вечер на бивуаке.». Смысл двойного эпиграфа: поэт Баратынский воспринимает дуэль как поэтическое «стрелялись мы», а воины на привале воспринимают дуэль как предлог для убийства (на самом деле вторая часть эпиграфа тоже литературная, это цитата из повести Бестужева-Марлинского «Вечер на бивуаке»). Две разных оценки дуэли — поэтическая и прозаическая. Герои повести видят красивую романтическую историю о демоническом таинственном Сильвио, совершающем странный загадочный поступок. Для Белкина дуэль — это поэтическое оправдание убийства, так как в основе её лежит не защита чести, а месть, злоба, желание увидеть противника униженным.
Пушкин. Крайне трудно восстановить его точку зрения. Возможно мы не замечаем эзотерический уровень смысла (пародирование Бестужева и Баратынского? Ирония по поводу какой-то конкретной дуэли? Своей собственной?). Скорее всего Пушкин склонен видеть во всем этом отсутствие смысла. Каждый видит то, что хотел увидеть.
«Метель»
В 1811 г. в Ненарадове жил помещик, богатый и радушный, у которого была 17-летняя дочь Марья Гавриловна, привлекательная невеста.
Повествователь рассказывает о Марье Гавриловне откровенно иронически, например: «Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной запретили дочери о нем и думать. Наши любовники были в переписке. И всякий день видались наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения. Переписываясь и разговаривая таким образом, они (что весьма естественно) дошли до следующего рассуждения: если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашему благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее? Разумеется, что эта счастливая мысль пришла сперва в голову молодому человеку и что она весьма понравилась романтическому воображению Марьи Гавриловны…». Видимо, эта ирония содержалась уже в рассказе девице К.И.Т., поэтому читатель может легко представить себе К.И.Т. — старая дева, в свое время также начитавшаяся романов и прошедшая через подобное (тайное венчание, романтические письма, запечатанные «тульской печаткою, на которой изображены были два пылающие сердца с приличной надписью»). Марья Гавриловна и Владимир Николаевич договорились тайно обвенчаться в соседней деревне Жадрино.
Накануне бегства из дома Марья Гавриловна видит страшный сон: «То казалось ей, что в самую минуту, когда она садилась в сани, чтобы ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил по снегу и бросал в тёмное, бездонное подземелие… и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела он Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться…». Сон Марьи напоминает сразу два известных в литературе сна: сон Софьи в «Горе от ума» и сон Светланы из одноименной баллады Жуковского. Светлана во сне увидела странное и страшное венчание с умершим женихом, Марья в повести Белкина попадет в не менее интересную, но совершенно не страшную ситуацию. Марья уехала ночью в Жадрино, а Владимир из-за метели заблудился и не попал на собственную свадьбу. Марья вернулась домой и тяжело заболела. Владимир с горя ушел в армию, был тяжело ранен в 1812 г. (сон сбылся) и умер в Москве (осуществился балладный мотив мертвого жениха). Марья Гавриловна свято хранит его память.
Бурмин, раненый гусарский полковник 26-ти лет, привлекает ее внимание, Бурмин тоже, но ведет себя странно. В итоге оказалось, что Бурмин женат на Марье Гавриловне — выяснилось, что тогда в церкви в Жадрино Марья упала в обморок, а как раз в это время через Жадрино случайно (из-за метели!) проезжал Бурмин, в церкви его приняли за жениха и обвенчали. Страшная трагическая история, приснившаяся Светлане в балладе Жуковского в повести Белкина обернулась забавной историей.
Однако содержание этой истории больше, чем ее понимают герои. Как и во всех других повестях Белкина, в «Метели» события оцениваются разными героями по разным шкалам ценностей. Марья Гавриловна воспринимает свое поведение совершенно всерьез, не видя никакой литературности; Владимир тоже видит себя и Марью литературно; соседи воспринимают Марью Гавриловну прозаически, даже цинично — они «дивились ее постоянству и с любопытством ожидали героя, долженствовавшего наконец восторжествовать над печальной верностию этой девственной Артемизы»; Бурмин воспринимает случившееся как недоумение, как счастливый случай, не более того; девица К.И.Т., когда-то рассказавшая эту историю Белкину, как мы видели, иронически относится к героям, но она совершенно серьезно рассказывает окончание истории и тем самым выдает себя, она тоже верит в красивые романтические совпадения.
«Гробовщик»
Самая непонятная повесть из всего цикла. В «Гробовщике» ничего не происходит. Схолия: Адриан Прохоров, гробовщик, переехал в новый дом. Его сосед Готлиб Шульц, сапожник, приглашает себе в гости на серебряную свадьбу. На свадьбе много пили и произносили тосты, в том числе «За здоровье тех, на кого мы работаем, unserer Kundleute!», этот тост обидел гробовщика. Придя домой, рассерженный гробовщик приглашает на пир к себе своих клиентов-мертвецов. На следующий день он занимался работой (умерла купчиха Трюхина) и пришел домой уже по темноте. Войдя к себе он увидел комнату, наполненную мертвецами, пришедшими на званый пир. Гробовщик в ужасе… просыпается. Оказывается все это был сон (может быть из-за выпитого вчера), и купчиха Трюхина жива. Гробовщик повеселел.
Казалось бы, в повести происходят страшные события — ужасный сон Прохорова, однако интонация повести с самого начала веселая. Эпиграф к повести «Не зрим ли каждый день гробов, / Седин дряхлеющей вселенной», взят из «Водопада» Державина) противоречит самой повести, где никто не умирает (даже купчиха Трюхина), хотя в доме Прохорова гробы, действительно, «зримы» каждый день. Повествователь обещает читателю «мрачного» гробовщика, непохожего на «веселых и шутливых» гробокопателей Шекспира и Вальтера Скотта (см. VI, 81-82), но ни страшного, ни мрачного в повести читатель не находит: «отставной сержант гвардии Курилкин, для которого Адриян когда-то продал сосновый гроб за дубовый, оказался неспособным к роли мстителя: он упал и рассыпался, когда его толкнул испугавшийся Прохоров». Это противоречие между ожидаемым и происходящим создает трудности истолкования.
Кроме того, утверждение, что в повести ничего не случилось неверно. Ведь сон подействовал на Адриана Прохорова. Проснувшись и поняв, что страшного не случилось, он уже не злится на соседа сапожника, он весел и бодр. Совершенный пустяк, «нуль», пьяный сон повлиял на жизнь этого человека. Повесть — пародия на популярную формулу «жизнь есть сон», другой ответ на тот же вопрос — «жизнь есть жизнь».
«Станционный смотритель»
Поэтика этой повести подобна всем остальным повестям цикла (пересекающиеся «кругозоры сознаний», пародия на литературные штампы, особая — дешифрующая игру — роль эпиграфа), поэтому не буду повторяться. Обратимся сразу к главному — серьёзному содержанию повести.
В повести рассказывается история о некоем Самсоне Вырине и его юной красавице-дочери Дуни, которую соблазнил и увез собой, по сути дела украл у отца, проезжавший гусар; отец нашел свою дочь, Авдотью Самсоновну, в Петербурге, однако «украденная» дочь была довольна своей судьбой и не желала возвращаться. Через несколько лет она все же приехала к отцу, но оказалось, что уже нет ни того тракта, ни самой почтовой станции, в доме живут чужие, а отец умер.
Как всегда главное в повести Пушкин прячет во второстепенных деталях. На стенах почтовой станции висели картинки, изображающие историю блудного сына: «В первой почтенный старик в колпаке и шлафроке отпускает беспокойного юношу, который поспешно принимает его благословение и мешок с деньгами. В другой яркими чертами изображено развратное поведение молодого человека: он сидит за столом, окруженный ложными друзьями и бесстыдными женщинами. Далее, промотавшийся юноша, в рубище и в треугольной шляпе, пасет свиней и разделяет с ними трапезу; в его лице изображены глубокая печаль и раскаяние. Наконец представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафроке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости. Под каждой картинкой прочёл я приличные немецкие стихи».
Эти картинки содержат в себе оценку главным событиям повести. По определению М.Гершензона, герои повести стали «жертвами ходячей морали», неких литературных моделей. Самсон Вырин, как тот отец из притчи ждёт возвращения и раскаяния блудной дочери, и он готов её принять и простить, но не дождался, умер. Авдотья Самсоновна, Дуня, по модели притчи допускает в будущем возвращение с раскаянием в родной дом отца, и она возвращается, но, оказывается, что вернуться некуда. Жизнь устроена проще и жестче самых мудрых и старых притч.
«Барышня-крестьянка»
Повесть, завершающая цикл, представляет предельное усложнение субъектной организации, а также чрезвычайную насыщенность реминисценциями. Здесь встречаются литературные реминисценции из «Душеньки» Богдановича, «Переселения душ» Баратынского, «Русалки» и «Оборотня» О.Сомова, «Бедной Лизы» и «Натальи…» Карамзина, «Ростовского озера» Измайлова, «Тёмной рощи» Шаликова, «Даши, деревенской девушки» Львова, «Инны» Каменева, «Спасской лужайки» Лажечникова, «Легковерия и хитрости» Брусилова, из Сен-Пре, романов Ричардсона и др., а также пушкинские автореминисценции (например, мотив переодевания для любовного обмана из «Каменного гостя»).
Сюжет «Барышни-крестьянки» кажется не менее простым, чем во всех остальных повестях цикла. Схолия. Живут два соседа, один — Иван Петрович Берестов, вдовец, хороший «хозяйственник» («Он выстроил дом по собственному плану, завел у себя суконную фабрику, утроил доходы и стал почитать себя умнейшим человеком во всем околодке»), другой — Григорий Иванович Муромский, типичный русский барин, транжир, увлекался модной англоманией («Развел он английский сад, на который тратил почти все остальные доходы. Конюхи его были одеты английскими жокеями. У дочери его была мадам англичанка. Поля свои он обрабатывал на английский манер»); отношения между соседями были не самыми лучшими.
К Берестову приехал его сын, Алексей, только что окончивший университет, намеревавшийся поступить в военную службу. У Муромского была дочь, Лиза, 17 лет, со смуглым лицом, резвая, балованная, отец звал ее на английский манер — Бетси. Друг друга молодые люди никогда не видели из-за давней вражды отцов. Однажды прислуга Лизы Настя побывала у Берестовых и рассказала про молодого барина Алексея. Лиза захотела с ней познакомиться, но как найти повод. Она решила переодеться в крестьянку и пойти в лес, туда, где обычно проезжает на охоту Алексей Берестов. Лиза «сшила себе сарафан и рубашку повторила свою роль, на ходу низко кланялась и несколько раз потом качала головою, говорила на крестьянском наречии, смеялась, закрываясь рукавом.
Встреча Берестова и Лизы состоялась, только Лиза назвалась другим именем — Акулина. Берестову Акулина очень понравилась и он договаривается с ней еще и еще о свиданиях. Но вот однажды случилось так, что Берестовы были приглашены в гости к Муромским. Лиза не знает что делать, ведь ей нельзя не быть за столом, но явиться туда значит быть разоблаченной. Она придумывает явиться переодетой: она «набелена была по уши, насурьмлена пуще самой мисс Жаксон; фальшивые локоны, гораздо светлее собственных ее волос, взбиты были, как парик Людовика XIV; рукава a l’imbecile торчали как фижмы у Madame de Pompadour; талия был перетянута, как буква икс, и все бриллианты ее матери сияли на ее пальцах, шее и ушах. Алексей не мог узнать Акулину в этой смешной и блестящей барышне». С Акулиной он продолжал встречи, учил ее грамоте и она очень быстро научилась читать, даже читала уже «Наталью, боярскую дочь».
В скором времени родители молодых людей подружились и решили их поженить. Алексей категорически отказывается жениться на дочери Муромского, так как он всерьез любит Акулину: «романтическая мысль жениться на крестьянке и жить своими трудами пришла ему в голову, и чем более думал он о сем решительном поступке, тем более находил в нем благоразумия». Приехав к Муромским, чтобы объявить свое решение, Алексей нечаянно застал Лизу.
В повести все ведут себя неестественно, а по неким моделям. Старший Берестов считал себя умнейшим человеком, Муромский — англоман, мадам Лизы читает «Памелу» Ричардсона, служанка Лизы Настя «была в Прилучине лицом гораздо более значительным, нежели любая наперсница во французской трагедии, Алексей Берестов был просто «молодец» .
Конечно, самое интересное происходит с Лизой, которая имеет четыре разных обличья: 1) Лиза, смуглая резвая барышня 17 лет, 2) Бетси, на некий английский манер ее воспринимает отец, 3) Акулина, скромная смышленая «крестьянка» в сарафане, 4) жеманная, накрашенная барышня — дочь Муромского. Ни одно из обличий Лизы не является исчерпывающим, единственно верным ее воплощением, все эти обличия и составляют характер Лизы (хотя не являются простой суммой). Алексей Берестов влюблен только в одну ипостась своей возлюбленной, следовательно, он более влюблен не в Лизу, а в свое представление о ней (ср. «романтическая мысль жениться на крестьянке…»).
