Жуковский – первый автор в романтизме.
Романтизм (фр. romantisme, от средневекового фр. romant – роман) – направление в искусстве, сформировавшееся в рамках общелитературного течения на рубеже 18–19 вв. в Германии. Получил распространение во всех странах Европы и Америки. Наивысший пик романтизма приходится на первую четверть 19 в.
Время возникновения и расцвета романтизма как лит. направления в России это конец 18-первая половина 19 вв.(10-30е годы – пик).
Авторы: Жуковский, Пушкин,Лермонтов,Баратынский, Бестужев,Рылеев и др.
Философские основы. Романтики осознавали высокий смысл духовной жизни человека, пренебрегали материальным бытием как низким и пошлым, достойным лишь обывательской толпы. Религиозная вера, христианство, было животворным источником их произведений. Первый романтик в России В.А. Жуковский любил повторять: «Прав Зиждителя закон…», «Зла Создатель не творит…». Христианство становилось «сердечной религией», религиозная вера сопровождалась экзальтацией чувств, эмоциональной экспрессией, драматизмом переживаний, проблемой теодицеи. В гражданственном романтизме христианство обычно сочеталось с освободительными, народолюбивыми идеями, так было у Ф.Н. Глинки, А.А. Бестужева, К.Ф. Рылеева. Сложнее было миросозерцание романтика А.С. Пушкина. Но и у него вольтерьянские увлечения в юности не привели к атеизму (да и сам Вольтер атеистом не был), Пушкин никогда не отрицал православных традиций, основа его морали была всегда христианской, поэтически сочетаясь с народными верованиями и даже суевериями. Синтез преданности православной церковности и поэзии народной мифологии при условии все большего преобладания первого элемента характеризует творчество Н.В. Гоголя. Языческие образы, картины дохристианской старины в романтизме были отнюдь не порождением отказа от христианства, а данью новой эстетической моде, поэтическому влечению к «неразгаданному былому», что обновляло сюжеты, метафорический язык, в целом лиризм произведения. У романтика Тютчева пантеизм лирики природы и страстное православие гармонически сочетались, хотя это не всегда признавала цензура, оценивавшая его стихи в то время. Не менее сложны религиозные чувства М.Ю. Лермонтова, но «демонизм» вытеснялся в его сердце и в его произведениях светлым и лучезарным, кротким и любящим ангелом, поэт в часы духовного просветления в небесах видел Бога.
Трудно согласиться с теми, кто видит в романтизме субъективный идеализм в качестве философской основы.
Диалектический метод, столь очевидно представленный в трудах Гегеля, чаще всего без влияния этого философа получал художественное претворение в сочинениях русских романтиков 10— 20-х гг., а в 30-х и сам философ стал все больше привлекать внимание своими теоретическими построениями. Романтиков поражает диалектически сложная жизнь человеческой души, ее изменчивость, противоположность стремлений и порывов, раздвоенность сознания, чувств, воли («священное» с «порочным» уживаются в сердце человека, по утверждению Лермонтова), поиски примирения противоречий, душевной гармонии.
Но близки романтикам и идея борьбы в субъективном идеализме Фихте, его представления об активном субъекте, «я», познающем свою противоположность — «не-я», об универсальности человеческого «я», неограниченности его воли и познающей способности. Все это тоже отразилось в лирическом «я» поэзии, субъективной окрашенности творчества.
Многообразие оттенков философской мысли, в большей или меньшей степени органичных, а иногда и эклектичных соединений с сенсуализмом, с просветительством, с идеями Руссо и Гердера, Кондильяка и Карлейля, эта достаточно сложная и часто противоречивая в философских основах мысль оказывается интеллектуальной базой романтизма.
Вместе с тем в русском романтизме крепнут традиции русского философствования в сочинениях братьев Тургеневых, Жуковского и Батюшкова, Галича и Павлова, в работах И.В. Киреевского, А. С. Хомякова, в художественном творчестве романтиков. Можно выделить такие отличительные черты русского романтического философствования: преобладание этической, а затем и историософской проблематики, сочетание философствования и практического действия (филантропического, социально-гражданственного или художественно-творческого, учительного). Был принят художественный, и больше всего лирический, способ философствования — в поэзии Жуковского, Тютчева, Баратынского, Лермонтова и др.
Об эстетике романтизма, а особенно о главном его принципе, существует обширная литература, свидетельствующая о разночтении этих специфических произведений. Выделяли в качестве первоочередного то субъективный пафос, то апологию мечты, то волюнтаризм, то двоемирие, то максимализм требований, то видение романтики жизни… Нельзя сказать, что все эти признаки романтизма исключают друг друга, они неплохо уживаются и скорее дополняют представления о романтической эстетической системе, нежели ее разрушают.
Романтизм по своему ведущему методологическому принципу противостоял реализму, который в содержании и формах творчества ориентировался на объективную действительность во всем многообразии ее проявлений. В романтизме же осуществлялось поэтическое познание действительности через самого себя, творца художественной ценности. С собственным опытом духовной жизни романтики соотносили содержание и формы творчества. Отсюда проблемы самовыражения и мучений из-за невыразимого, но хранящегося в тайниках души, приобретали для них первостепенное значение.
Хотя такой путь эстетического освоения действительности и художественного созидания был по своим возможностям чреват субъективизмом, наиболее сильные творческие индивидуальности рождали подлинные эстетические ценности, достигали глубокого и своеобразного постижения действительности, а именно — общественного сознания, мирочувствования, духовной жизни людей своего времени; создавался своеобразный, новый в историко-литературном отношении художественный мир.
Романтизму по его социально-философской природе отнюдь не чуждо критическое начало. Литераторы этого направления не идеализировали действительность, напротив, им было свойственно неприятие общественных пороков, и, хотя в их теоретических трудах можно было встретить идею тлетворного влияния общества на человека, более значительной им представлялась идея ответственности личности за социальное бытие, противостояния нравственно сильной личности порочной толпе, которая получала обобщенную характеристику: толпа малодушна, холодна и бездушна, мелочна и лицемерна, даже преступна. Об этом говорил не только пушкинский кавказский пленник, но и лермонтовский Демон, и Тютчев свидетельствовал о том же в «денисьевском цикле»: даже смерть справедливее суда людского, который «лучшие колосья нередко с корнем вырвет вон».
Но обличительный образ толпы выдерживался в эмоциональной тональности не комической, а серьезной и гневной: «Надменный временщик, и подлый, и коварный…» (Рылеев). Целям обличения служили трагические коллизии в романтизме. Трагическое мироощущение, столь свойственное поэтам этого направления, специфично по сравнению с литературой классицизма.
Если в нем обычно было представлено столкновение долга со страстью, просвещенного ума и морально воспитанного сердца с дикостью, жестоким невежеством деспотизма, в новом литературном направлении коллизии более сложны и многообразны. Обнажается трагизм гибели красоты, любви, духовности под воздействием пошлости и бездуховности, трагедия человека-гения, трагизм преступлений против совести и чести, коренящихся в естественной натуре человека, трагедия узничества, неволи. Трагическое выступает в особом эстетическом ореоле. Оно не обязательно в окружении безобразного, как на шабаше ведьм, в присутствии нечистой силы, поднимающихся из могил мертвецов-грешников (как у Гоголя). Оно обычно связано с тайной, загадками судьбы, трагическое совершается в темноте ночи со всеми ее спутницами — таинственной луной, ночными тенями и видениями, ночными птицами, странными растениями (как у Жуковского).
В романтической литературе, серьезной и обычно неулыбчивой, признан один вид комического — романтическая ирония, в основе которой лежит горькая усмешка мечтателя, что строит воздушные замки, над прозой жизни. «Телега жизни» — иронический образ Пушкина и Баратынского. Последний развернул цепь скептических образов: жизнь — поездка не то в телеге, не то в повозке, человек — безумец, которому снятся золотые сны, его мечты размениваются, как монеты, как денежная мелочь. Постепенно в сферу романтической иронии попадал и сам романтик со своими иллюзорными надеждами.
Кроме того, романтики признавали еще меланхолическую, грустную полуулыбку — «оттенок веселья на сердце печального» (Жуковский); это была печальная улыбка человека разочарованного, но примирившегося с несовершенствами жизни и человеческой натуры.
Неприятие реальной действительности и разочарование в ней было выражено отнюдь не в пресловутых типических образах в типических обстоятельствах. Художественные обобщения совершались на путях символизации явлений. Обличительный, трагический, вообще критический смысл несли в себе излюбленные символы: ночь, обозначавшая тяжелую, мучительную жизнь человека, бесперспективность бытия, зло и преступления, опасности и вражду; картина ночи могла включать в себя то общефилософский, то более конкретный социальный (купеческая Россия — «темное царство»), то психологический смысл. Символ вечной изменчивости, непостоянства — волна морская, водяной поток, символ бесчувственности — камень, символ холодного сердца, не способного к любви, — русалка, а ночной, яркий цветок (у Гоголя — папоротника) — знак опасности, черный ворон — смерти.
Романтики не подвергали социальному анализу жизнь, но им свойственно стремление проникать в глубокую, спрятанную суть феноменов бытия. Они умели прозревать сквозь внешнюю форму сущность.
Такова романтическая критика действительности.
Вместе с тем романтикам присуще страстное стремление к идеалу, ведь цель искусства согласно их теориям заключается в постижении абсолютных начал бытия и в прикосновении к ним. Молитвенное общение с высшими силами доступно лишь человеческой душе. Возвышенная личность, гений, герой оказываются в главной сфере внимания, но и «простой человек», естественный, близкий природе, человек из народа — также носитель положительно-прекрасных начал. Более того, герои национальной истории — наиболее полные выразители исконного национально-народного характера, отсюда и рисовал Рылеев в своих думах Олега Вещего, Мстислава Удалого, Димитрия Донского, Ивана Сусанина, Богдана Хмельницкого, Петра I… Героический народный характер как воплощение «духа народа» находили в древнерусской литературе, в фольклоре — былинах, сказках, лирических песнях.
Романтический историзм — новое качество литературы. Стремление разгадать загадки истории, понять ход времени, которое нередко отождествлялось со всеразрушающим роком, но нередко — и с волей Провидения, созидающей новое, — присуще было романтикам.
Время безостановочно бежит, и возникает потребность задержать его, сохранить исчезающие ценности или хотя бы всмотреться в них, успеть оценить то, что мелькает в калейдоскопе дней и лет. Вступая как бы в поединок с временем, романтики стремятся найти в истории, в человеческой жизни долговечное или даже вечное, сам способ обретения бессмертия. О вечности говорят звезды и весь небесный свод, наблюдающие из века в век человеческую жизнь, реки и дубравы — немые свидетели прошедших веков. Романтики любят руинный пейзаж, образы старинных храмов, замков, башен, дворцов, куполов соборов, поднимающихся высоко в небо, античных скульптур. Ведь они знали былое. Романтическое былое — это огромный, трудно познаваемый и лишь интуитивно угадываемый мир деяний и страстей, трагедий и героики, самоотверженного, святого служения и преступных кровопролитий, мир обаятельный и страшный. Создавался субъективно-лирический образ былого, оно воскресает в стихах — воспоминаниях о старине, в грезах-снах, в старинных легендах и сказках. Не было стремления осознать объективный ход истории, причины и следствия свершений, важно было «повеять» стариной, создать колорит места и времени. «Видения» старины возникали в исторических элегиях и балладах, а поэмах и повестях. Особенно увлекали кризисные периоды истории — борьба русского народа с монголо-татарским нашествием, борьба вольного Новгорода и Пскова против самодержавия, особенно Смутное время начала XVII в. В периоды исторических катаклизмов обнажается суть истории, и человек становится свидетелем, а то и участником мировых спектаклей, обретая таким путем бессмертие.
Символы идеального мира в романтизме: море, ветер — свобода; звезда — идеальный мир; солнце, луч зари — счастье; весна, утро — нравственное пробуждение; огонь, розы — любовь, любовная страсть. Романтическая система принимала и старинные фольклорные или литературные традиции символики цвета и символики цветов и растений: белый цвет — невинность, нравственная чистота (березка, лилия), красный, розовый — цвет любви (розы), черный — печали. Хотя символика цветов становилась у них более сложной, многозначной и причудливой.
Романтика — это таинственное и очаровывающее, неожиданное и притягательное, бесконечно многозначное, влекущее и устрашающее. Эта эстетическая категория реализуется и в романтическом психологизме. Но художественному рассмотрению подвергалась отнюдь не вся полнота души, а лишь особые ее состояния. Исследователи заметили психологию мгновенных состояний в романтической литературе.
Особенно большой интерес романтиков вызывают состояние поэтического вдохновения и сама личность художника, музыканта, поэта, вообще творца эстетических ценностей. Вдохновение — совершенно особое душевное состояние отрешенности от обыденщины, окрыленности, восторга, даже ясновидения. Главное качество этого переживания — ощущение свободы, духовного парения, взлета ввысь. Но лозунг свободы творчества мог получать в романтизме различное наполнение в зависимости от социально-этических воззрений автора творений.
Сформировался и новый эстетический идеал. В классической литературе (а на нее ориентировался и классицизм) выражено представление о гармонической красоте: прекрасная внешняя форма подразумевалась наполненной прекрасным содержанием, и был сформирован идеал красоты симметрии, законченных, завершенных форм. Но романтики в принципе были равнодушны к внешней красивости, даже с недоверием относились к внешней привлекательности. Они в ней хотели угадать нечто противоположное — безобразное, или трагическое, или бездуховное. Их эстетический идеал обычно разрушал внешнюю правильность художественного рисунка, строгую продуманность всех сюжетных, живописных линий, логичность, завершенность композиции. Они отстаивали свободу от «правил» искусства, вводили в литературу новые жанры, модифицировали прежние. Разрабатывался жанр поэмы, богатой авторскими отступлениями и лирическими излияниями героев, романтической баллады, сюжет которой противостоял прозе жизни, давая простор фантазии, элегии, передающей настроение неудовлетворения жизнью, разочарования. Большое место в поэзии заняли различного типа лирические фрагменты, «отрывки», запечатлевающие «мгновения», но и более или менее продолжительные состояния человеческой души — думы, исповеди, молитвы, сны, клятвы, признания, разуверения. В этом направлении развернулся процесс новаторского жанрообразования.
Русские романтики особенно любили стихотворную поэтическую речь. Они стремятся к музыкальности. Живописный предромантический стиль постепенно начинает уступать музыкальному, хотя этот процесс и не был завершен. Музыкальность романтических стихов суггестивна, она основана на стремлении поэта гипнотизировать читателя, очаровать его самой мелодией речи, внушить особые поэтические настроения и думы. Высокого совершенства в создании такого рода музыкальных стихов достигали Жуковский («Эолова арфа»), Пушкин («Не пой, красавица, при мне…»), Лермонтов («Русалка»), Тютчев («О, арфа скальда, долго ты спала…»), Козлов («Вечерний звон»); указанные примеры отнюдь не исчерпывают всего многообразия музыкальной лирики поэтов-романтиков. Их мастерство в этом отношении наследовали Фет и символисты.
Романтизм знает различные стилевые течения: «готический» стиль, «античный», «древнерусский», «фольклорный», «пантеистически-лирический», «медитативно-философский» и др. В творчестве Жуковского, Рылеева и А.Одоевского, Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Тютчева можно найти образцы этих стилевых течений.
Романтизм — выдающееся и своеобразное литературное направление, под обаянием которого оказались чуть ли не все поэты первой половины прошлого века, во всяком случае пережили увлечение им и сохранили глубинные связи с этим возвышенным искусством. Русская классическая литература в целом и проза и поэзия прошлого столетия проникнуты романтическим одухотворением.
