С 30–40-х годов диалектизмы, особенно южновеликорусские, начинают все сильнее и шире просачиваться в литературную речь. Николай Васильевич Гоголь в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» использовал украинские слова для создания местного колорита (поскольку украинский язык тогда считался диалектом русского языка, украинизмы воспринимались как диалектизмы): парубки, дивчина, дивчата, жинка, люлька, свитка, галушки, буряк. Позднее, когда писатель обратился к изображению общерусской действительности, он стремился насытить свои произведения русским областным просторечием: мужики обыкновенно тыкаютпальцами; о чём калякает народ («Портрет»); вот он продрался таки вперед; Миллера это как бомбою хватило; поцелуй, который, уходя, Пирогов влепил нахально в самые губки; живет на фу-фу; он уже совершенно был накоротке и др. («Невский проспект»).
Н.В. Гоголь писал: «...сам необыкновенный язык наш... беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно... выбирая на выбор меткие названья из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям...» («В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность»). Народный язык и фольклор, по словам Гоголя, – «сокровище духа и характера» русского народа.
Не все случаи использования в литературе диалектизмов можно признать удачными, но множество областных крестьянских слов и выражений вошло в общий язык (например,наклевываться – о деле; огулом; прикорнуть; осечься; мямлить и др.). Во второй половинеXIX в. их стало еще больше: беднота, голодовка, ерунда, завсегдатай, клянчить, нытик, нудный, подхалим, самодур, шустрый, щуплый. Диалектными по происхождению являются также словопаук (при паутина – от другой, диалектной основы паут), цапля (ср. общеславянское чапля), пахарь, вспашка (ср. северновеликорусское орать), верховье, задор, улыбаться, хилый, напускной, назойливый, огорошить, чепуха, чушь, очень, прикорнуть, попрошайка, очуметь, костить, гуртом, батрак, наобум и мн. др.
